скачать книгу бесплатно
Меч Тамерлана. Книга вторая. Мы в дальней разлуке
Александр Позин+
Второй том книги «Меч Тамерлана» под названием «Мы в дальней разлуке» – это продолжение истории крестьянина Николая и дворянки Наташи, начатой в томе первом.
Молодые люди разлучены: Наташа попадает в XXI век, а Николай остаётся в 1914 году. Разумеется, во всём происходящем замешан и легендарный Меч. Но не только приключения ждут читателя, но и возможность задуматься об историческом пути России, осмыслить судьбу страны за 99 лет.
Дядя Саша (Александр Позин)
Меч Тамерлана. Книга вторая. Мы в дальней разлуке
© Дядя Саша (Александр Позин), 2023
© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023
Меч Тамерлана
псевдонаучный, слабофантастический, малоприключенческий и лжеисторический роман
От песен плясовых и острословья,
От выходок фигляров балаганных
Мы уведем вас в скифские шатры;
Там перед вами Тамерлан предстанет,
Чьи речи шлют надменный вызов миру,
Чей меч карает царства и царей.
В трагическом зерцале отраженный,
Он, может быть, взволнует вам сердца.
Кристофер Марло. Тамерлан Великий
Книга вторая. Мы в дальней разлуке
Пролог
Мы в дальней разлуке. Сейчас между нами
Узоры созвездий и посвист ветров…
Эдуард Асадов
Содрогнулась Мать – Сыра Земля. Чудовищной силы торсионное поле накрыло Москву. Закрутив спираль с эпицентром где-то в центре города, оно выплеснуло всю мощь своей энергии в магнитосферу планеты по ее краям. Возмутилось электромагнитное поле Мира. Зашкалили приборы, и полопались стекла на индикаторах. Погорели проводники, и вышли из строя реле в электрических и радиоэлектронных цепях. Вдруг исчезла картинка и прошла мимолетная рябь по экранам и мониторам. Выброс энергии был столь огромен, что всего на какую-то долю терции оглушил Землю, сделал ее немой, глухой и слепой. Вздрогнул и тяжко вздохнул подземный рукотворный исполин – адронный коллайдер. На краткий миг открыл глаза спящий далай-лама в Бурятии. Покачнулись кресты на маковках церквей и полумесяцы на минаретах. На одно лишь мгновенье с низким утробным гулом содрогнулся мавзолей Тимуридов в Самарканде. А в далекой Африке забился в падучей во время ритуальной пляски шаман из племени чичуа. Энергия электромагнитной волны вызвала кратковременное, на одну десятую градуса, потепление в атмосфере планеты, которого хватило, чтобы угрожающе загудел древний ледник на склонах Кавказских гор. Электромагнитный импульс, облетев планету, упокоился там же, где и родился: на берегу одного из многочисленных прудов Москвы. А в одной из московских квартир совершенно из ниоткуда материализовалась абсолютно обнаженная девочка с волосами до пояса, словно Богиня, рожденная из пены волн.
Часть первая
Излом
Месяц плывет
И тих и спокоен,
А юноша воин
На битву идет.
М. Ю. Лермонтов
Глава 1
Разлука
Мой яростный блеск, когда ты блестишь, это – мои дела,
Мой радостный звон, когда ты звенишь, это – моя хвала.
Живой, я живые тела крушу, стальной,
ты крушишь металл —
И, значит, против своей родни каждый из нас восстал.
Абу-т-Тайиб Алъ-Мутанабби
Николай очнулся после тяжелого забытья. Нестерпимо болела голова. Неужели он так много выпил накануне? Вроде нет. Сквозь мутную поволоку, накинутую на его память, юноша принялся мучительно вспоминать события минувшего вечера.
Триумфальный дебют и гром аплодисментов увальню, который смог одолеть самого Повелителя Четырех стихий. Кажется, что после этого он собирался уходить, но цирковые уговорили его отметить дебют небольшим и скромным банкетом. Он было стал отнекиваться, но старшие товарищи очень убедительно говорили о цирковых традициях, а малютка Лизетт так мило улыбалась при этом, что отказать, право, не было никакой возможности. «Скромный» банкет затянулся далеко за полночь. Николай несколько раз порывался уйти, но каждый раз что-то мешало. «Вот сейчас, еще чуть-чуть – и пойду», – начинал он собираться, но что-то мешало просто встать и уйти. Пьянили не только пузырьки искрящегося шампанского, но и еще стоявший в ушах гром оваций, дивная звездная ночь и дружеская рука на его плече огромного и надежного Джона-Ивана. А более всего волнительно пьянило крутое бедро малышки Лизетт в опасной близости от его ноги. Парень почувствовал, что изрядно захмелел, и голова стала туго соображать. Он куда-то хотел идти? Куда? Коля решительно встал, отодвинув откровенно придвинутую к нему ножку миниатюрной акробатки. Попытался выйти из-за стола, но покачнулся, потерял равновесие, едва не упал и… рухнул, уткнувшись носом в стол.
Воспоминания дались ему с трудом и головной болью.
– Да, дела! – Николай потер тяжелую, словно налитую чугуном голову. – Боже, как стыдно, первое выступление – и так напиться. Еще подумают, что пьяница.
Но было еще что-то, что мешало спокойно относиться к вчерашней выходке. Словно что-то неотвратимое произошло в его отсутствие и по его вине.
– Наталка! – Одного имени любимой было достаточно, чтобы он все вспомнил, и жестокая боль пронзила острой иглой его сердце.
Когда запыхавшийся Николка подбегал к дому Воиновых, то обратил внимание на странное оживление вокруг него. Возле дома стояли возбужденно переговаривающиеся зеваки, а у самого входа дежурили две кареты скорой помощи. У двери был выставлен полицейский пост, поэтому нечего было и думать, чтобы проникнуть внутрь.
Юноша затесался в толпу, с тоской смотря на дом:
– Не успел!
Однако надо было узнать, что там произошло. Он огляделся и заметил неподалеку старика в одной рубахе с помочами и одетыми на босу ногу калошами. Сосед! Вот кто нам нужен.
– А что случилось-то, что? – спросил Николка у презабавно одетого старикашки. – Пожар, что ли?
– Да какой там пожар, мил человек! – Дед оказался словоохотливым и рад был неожиданному собеседнику. – Тут, почитай, целая трагедия разыгралась.
У Николки сжалось сердце, но он напустил на себя невозмутимый вид и как можно безразличнее сказал:
– А-а-а, вот оно что! А то я пробегаю мимо, смотрю – люди стоят.
– Вот так в жизни бывает. Третьего дня как приехали в Москву, и хозяин, значит, в запой ушел. Как там было, не знаю, но только с перепоя из разума он вышел. Схватился за нож и давай гоняться за домочадцами. Слугу своего, что утихомирить пытался, ножом насмерть пырнул. Гостя, который жену с дочкой бросился защищать, ранил. А там и сам на нож бросился.
– А женщины-то где?
– Да кто их знает! Убежали! Пропали! Нет их нигде.
В это самое время толпа зевак заволновалась:
– Несут! Несут!
Дверь в дом распахнулась, и санитары вынесли двое носилок. Николай рассмотрел, что на одних лежал Александр Олегович, на других Тихоныч.
– Прощайте! – еле слышно произнес Николай и незаметно перекрестил.
Все! Больше ему здесь делать было нечего!
По залитому утренним солнцем бульвару медленно шел молодой человек. На его лице застыла маска, а на переносицу легла скорбная складка.
– Найду! Отомщу! Спасу! – как заклинание повторял он.
Навстречу Николаю бежали мальчишки и, размахивая газетами, кричали звонкими голосами:
– Внимание! Внимание! Немецкий ультиматум отклонен! Германия объявила войну России!
На календаре стояло 1 августа 1914 года.
Юноша встрепенулся.
– А ну, дай, щегол! – Николай, кинув медяк, вырвал газету у паренька.
Это оказалось «Русское слово». На первой странице газеты крупным шрифтом было набрано:
«ВТОРАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА».
Чуть ниже:
«ПЕТЕРБУРГЪ. Германскiй посол передалъ министру иностранныхъ дълъ отъ имени своего правительства объявлениiе войны Росiии».
Николай скомкал газету и выкинул в ближайшую корзину. Больше она была не нужна. Он теперь знал, что делать!
Глава 2
Отъезд
Врагов хотели вымести, как сор —
И в небе меч представился метлою.
Но цель свою утратили с тех пор,
И это – порицание герою.
Юань Чжэнъ
Князь вместе с новобрачной сидел в двухместном купе свитского вагона. По соседству располагались барон с вдовой. Через пятнадцать минут поезд тронется от перрона Виндавского вокзала и понесет их в Ригу, а там на пароход – и вперед, домой. Но настроение князя было препаскуднейшее. Его раздражение не могла даже унять мысль о скорой встрече с милым фатерляндом. В иное время его согрела бы сама мысль, что он, наконец, покидает эту дикую полуазиатскую страну и его уже не будут преследовать мерзкие скифские рожи ее жителей, ужасный бесконечный колокольный звон и всепроникающий запах кислых щей. Кронберг подозревал, что если бы он вернулся с Мечом Тамерлана и молодой женой – Девой, Дарующей Меч, то настроение было бы иным. Втайне он мечтал, что обладание артефактом поднимет его над остальными Великим Магистрами, создаст ему непререкаемый авторитет, который положен ему по праву, праву одного из Несущих Свет. Так что же, конец всем планам? Как бы не так! И князь решился на подлог.
* * *
Одно дело – обещать, стоя перед закрытой и забаррикадированной дверью, другое – их держать, когда препятствие устранено. Поэтому, не дотерпев до истечения обещанных десяти минут, Кронберг дал знать этим двум шайскелям [1], чтобы те продолжили штурм. Вооружившись позаимствованным у дворника поленом, топором и кувалдой, они с удвоенной энергией принялись лупасить дверь. И старая дубовая дверь нехотя стала поддаваться. Но получилось войти, лишь отодвинув притиснутый к входу письменный стол. Взоры ворвавшихся поначалу заметались по комнате в поисках беглянки. Лишь потом бросилось в глаза: меч, воткнутый в пол посередине комнаты, вокруг которого валялась беспорядочно разбросанная одежда девушки, какая-то старая тетрадь и мешочек с золотыми монетами. На диване лежал труп слуги. Девушки нигде не было! Кронберг первым делом бросился к мечу и с торжествующим видом поднял его перед собою. Вот он – предел всех мечтаний и конец беспокойных поисков! Вот он – заветный предмет, ради которого он столько вытерпел в этой богомерзкой стране! Однако где же фройляйн? В маленьком кабинете ей положительно негде было спрятаться.
– Наташа! Наташа! – без конца вопрошал сразу как-то протрезвевший Воинов. – Где же ты?
Затем, обратив свой взгляд в сторону князя, сказал с ненавистью:
– Князь, вы получили то, что хотели. Удовольствуйтесь этим. А теперь – вон из моего дома! – Он перстом указал Кронбергу на дверь.
– Ошибаетесь, милейший, долг не уплачен, – ответил князь со зловещей улыбкой на лице.
С этими словами он вытащил из трости свой потайной клинок и заколол этого недотепу, не захотев даже марать об него заветный Меч:
– Вот теперь мы в расчете!
– Князь, что вы делаете? – в ужасе вскричал барон фон Штоц.
– Избавляюсь от ненужного свидетеля и помехи, – спокойно ответил князь. – Или вы, барон, боитесь кровушку пустить? Скоро она потечет рекой! К тому же трусам и паникерам не место в наших рядах.
– А что ждет фрау Catherine?
– Успокойтесь, ей ничего не грозит. Если, конечно, она изложит выгодную нам версию событий. – И добавил слова, бальзамом умастившие душу Штоца: – И еще, придется все-таки взять вам фрау с собой.
Кронберг коротко приказал двум своим гориллоподобным подельникам снести вниз трупы хозяина, и слуги уже обернулись к двери, чтобы выйти, но тут обнаружилось новое препятствие – в дверном проеме стоял дворник-татарин. Он несколько растерянно смотрел на картину погрома с трупами и держал в руках полицейский свисток.
– Это тебе надо, старик? – сказал князь, мысленно чертыхнувшись про себя. – Зачем пришел?
– Так ведь госпоже плохо. В беспамятстве она, а как очнулась, с ней истерика случилась. Просють подойти, – пустился в объяснения дворник, а получив в руку увесистую пачку банкнот, вообще запрятал свою совесть и свисток подальше. – Там внучка моя возле нее, присматривают.
Расторопный Штоц, еще не понимая, что на уме у шефа, тем не менее принялся распоряжаться:
– Быстро, за руки-ноги взяли и хозяина, и слугу, спустили в гостиную. Мы будем внизу.
Пока помощники и Ахмет деятельно хлопотали над трупами, князь и барон спустились вниз, чтобы выразить соболезнование госпоже Воиновой и заодно истолковать все случившиеся в выгодном для себя свете.
Утешать Екатерину Михайловну пришлось долго. Она, уже не таясь, рыдала на груди фон Штоца, а любовник нежно поглаживал ее по спине. В версии, которую ей изложили, Наталка ранила князя и заколола отца, после чего скрылась. Напирая на материнские чувства, Воинову без труда удалось уговорить свалить вину за убийства на Александра Олеговича.
– Catherine, ведь мертвому все равно не поможешь, зато дочка останется невиновной, – лицемерно заявил герр Штоц.
Екатерине же казалось, что Штоц рассуждает участливо и заботливо, особенно она млела от его немецкого произношения ее имени – Catherine. Она согласилась.
В это время со второго этажа дома послышался рык отчаяния:
– Шайсэ[2]!
Фон Штоц оставил любовницу, вверив ее попечению внучки дворника, молодой и весьма привлекательной особе, и поспешил к шефу, который незадолго до этого, видя, что уговоры Воиновой продвигаются успешно, вновь поднялся в кабинет. Он застал князя, в изнеможении сидящего на диване, причем рана в боку, похоже, открылась – сорочка на месте ранения была мокрой от крови.
– Что случилось, князь?
Кронберг вместо ответа дрожащей рукой показал на середину комнаты. Меч исчез! Вместе с Мечом пропали тетрадь и мешок с монетами. Лишь Наташино домашнее платье сиротливо лежало на полу.
