скачать книгу бесплатно
За размышлениями он и не заметил, как в гримерку в преотличнейшем настроении, что-то напевая себе под нос, вошла Лиза. Вид Николая, скорбно склонившегося над письмом, моментально стер улыбку с лица и потушил огонь в ее глазах.
– Коленька! – Она сделала попытку объясниться. – Позволь тебе кое-что пояснить.
Но наткнулась на выставленную вперед ладонь парня.
– Не подходи ко мне! Все кончено.
– Но хоть выслушай меня!
– Говори.
– Все началось в день твоего дебюта. Накануне ко мне пришел немец, жирный как боров…
– Штоц! – вскричал, не дав договорить, Николай. – С длинными усами?
– Он самый! Уговорил меня подсыпать тебе сонного порошка на банкете. Угрожал, говорил, что иначе тебя придется убить. Я ведь люблю тебя, Коля!
Николай только махнул в ответ.
– Не веришь? А я ведь сразу полюбила тебя, как только увидела, до дрожи в коленях любила тебя, Коленька. Денег, что предложил, я не брала, но он сам сунул мене в руку. Я ужаснулась, когда узнала, что случилось. Еще тогда хотела рассказать, но на тебе лица не было, не решилась. Веришь? Ко мне этот змей-искуситель с тех пор только раз приходил, принудил приглядывать за тобой, шантажировал, говорил, что все иначе тебе расскажет. Оставил петроградский адрес, куда я должна была эти треклятые отчеты передавать. А неделю назад объявился, потребовал подробный отчет написать. Я ведь тебя боялась потерять, Коленька! На все согласная была.
– Вот и потеряла. И не подходи больше ко мне. Кстати, а когда ты опять с ним встретиться должна?
– Завтра должна ему отчет передать, – молвила Лиза упавшим голосом.
– Где?
– На Невском, возле Гостиного. Он сам ко мне подойдет.
– Навстречу не пойдешь!
Лиза согласно кивнула.
– Я сам передам твой отчет этому «фону». – Николай горько усмехнулся. – А там поговорим откровенно. Этой встрече давно нужно было состояться. И да, отныне мы с тобой партнеры только на арене, и то ненадолго.
В назначенный день Николай стоял возле Гостиного двора и думал, о чем будет говорить с бароном. В одном кармане жгло руку злосчастное письмо, другой – оттягивал позаимствованный револьвер Титыча. Что-то припозднился барон – время уже давно вышло. Наконец к столбу, возле которого стоял парень, подъехал крытый автомобиль, и из салона выглянули усы Штоца. Но Николай только успел рот открыть, как на бедную его голову обрушился удар такой силы, что он потерял сознание. Как и куда его везли, он не помнил, не помнил и как заносили, да только очнулся он в некой полутемной комнате с кляпом во рту и руками, заведенными за спинку стула и там связанными. Когда зрение приобрело нужную резкость, он увидел перед собой знакомое лицо с рыжими усами.
– Герр Николаус может слушать, и гофорить, и не наделать при этом клупостей?
Дождавшись, когда Николай кивнет, немец продолжил:
– Ну вот и карашо, теперь можем спокойно и без револьферов побеседофать, Поферьте, пфаше задержание было пфынужденной мерой предосторожности, чтобы не получить от фас истерики и фыстрелоф.
С этими словами он вынул кляп изо рта Николая.
– Сволочь! – едва отдышавшись, сплюнул Николай.
– Только не надо. Ви, русские, сначала делайть, а потом думайть. Я же не финофат, что тот головфорез, как это будет прафильно сказать, немношько перестарафся.
– Что вы сделали с Наташей?
– Ничего, князь фам рассказал фею прафду. Князь убиль только слугу и хозяина. Как видите, я с фами открофенен.
– И вы меня не убьете?
– Зачем лишний жертфы? За эти годы крофи пролито более чем достаточно, ты нужен нам живым. Ты есть неведомый фласть над Мечом, он слушается тебя, слофно хозяина.
– А если я вас убью, когда вы меня освободите?
– Вот это быль бы глупо. За мной стоят могущестфенные силы ф обеих Империях.
– Кто они, предатели?
– Нет, патриоты. Только они раньше фсех поняйли, что война – тупик. Германйя и Россйя ничего не фыигрыфают от этой бойни. Здесь, ф Петрограде намечаются контуры нофого мира. На «нулефой фариант» согласны пфсе стороны. Упираюца лишь французы, федь ф таком случайе они нафсегда теряйт Эльзас и Лотарингию. Подумать только, и немцы, и русские, и даже англичане умирайт за амбицьоне Франции! А некий член нашева Братсфа в Америке сейчас пишет пункты мирного урегулирофанйя. Колья, это шанс длйа фсех! Если не получитца, то нам, немцам, некуда деватца, с отчаянием опреченных мы будэм дратца. А это ещйо горы трупов на несчастной земле Ефропы. Для России будет трагедией, если она откажется от этого шанса. С Россией или без, мы построим ефропейск империю. Колья, йесли обещфеть без шуток, то я тебя отпускайт.
– Обещаю.
Штоц встал за спину Николая и пыхтя стал распутывать узлы. Получив свободу, Николай стал растирать онемевшие руки.
– Ахмет волнуется за внучку.
– А что фнучка? Фнечка делать актифную сфесткую жизнь и не фстоминаать о сфойем фатерлянде. Беременна, скоро еще один отпрыск рода князей Кронбергов пояфица на сфет.
– Ты ему, немец, передай, что как только до него доберусь – убью! И за Тихоныча, и за Наташиного отца. Если в новой Европе, которую вы планируете построить, будут править такие, как ваш Кронберг, то России с такой Европой не по пути. Это мы сможем построить новый, лучший мир без помощи Несущих Свет, – зло произнес Николай, а затем без перехода спросил: – Где Наташа?
– Клянусь, не знайт. Если найдешь ее раньше нас, передай, что мама ее очень любит. Пережифайт и фолнуеца, и что она щастлифа со мной. Я сейчас ухожу, револьфер найдешь ф ящике стола. Прощай, Николай, желаю, чтобы ф следующий раз мы фстретились не как фраги.
– Эх, придушить бы тебя, да жаль Екатерину Михайловну, может, только с тобой она и жить-то начала по-настоящему. И девочку-циркачку оставь в покое, я вас раскрыл. Вы, вообще, люди? Использовать девчонку для слежки, играть чувствами Лизы?
– Это фсенепременно. Да и смысла уже нет, если фее знаешь, – пообещал Штоц и пожал плечами. – Хотя. Тут не есть что-то пльохо, молодой и красивый фрау фсегда использовать как приманку, про Далилу слышаль?
Николая, хоть он и понимал правоту этого противного немца, аж передернуло от отвращения. Но он не стал отвечать на очевидный вопрос немца.
– Прощай и ты, желаю тебе больше не встречаться у меня на пути…
* * *
Николай медленно разворошил угли, тлеющие в топке буржуйки. «Вот так повернулось все!» – думал он. Через несколько дней после встречи с фон Штоцем юноша, приписав себе лишний год, определился на военную службу. Провожать его на вокзал вышла вся труппа. Джембаз смахивал слезы, Джон смешно морщил лицо, Жорик тер глаза и постоянно шмыгал носом. Маленькая Лиза одиноко стояла в сторонке и молча плакала. Он простился со всеми. К Лизе даже не подошел. Пронимал, что зря, но ничего не мог с собой поделать – не смог простить предательства.
Николай ехал на фронт, ехал на войну.
Глава 7
Братские дела. Где-то в Европе
Имей друзей поменьше, не расширяй их круг.
И помни: лучше близких, вдали живущий друг.
Окинь спокойным взором всех, кто сидит вокруг.
В ком видел ты опору, врага увидишь вдруг.
Омар Хайям
Среди окопной грязи и крови, среди вони окровавленных бинтов и смрада использованных патронов, среди разрушенных городов и изрытой воронками земли, среди толп беженцев и гор убитых тел в истерзанной Европе существовал островок спокойствия и благополучия. Здесь, высоко в горах, не была слышна артиллерийская канонада и треск пулеметных очередей, сюда не доносились стоны раненых и плач матерей, тут не испытывали мук голода и не ощущали запах гари. Здесь, на берегу высокогорного озера с прозрачной голубой водой, вдали от любопытных глаз и чужих ушей, от боли и невзгод современного мира, в маленькой, уютной вилле, собрались Магистры Братства Звезды, Высшие Посвященные, Несущие Свет. Шел третий год войны.
Их было немного: Магистры частей света в серых хламидах, адепты сект и Достопочтимые Мастера лож в калетках и бальдериках через плечо, тайные иллюминаты и гроссмейстеры европейских духовно-рыцарских орденов в плащах с крестами, бритые Хамбо-ламы и китайские мудрецы с неизменными посохами в руках, ученый-сионист в пейсах и богослов из Медины с остроконечной бородкой, высохший йог-индус в чалме и даже черный как смоль африканский шаман с кольцом, вдетым в приплюснутый нос – всего человек пятьдесят, не более. У каждого кольцо из звездного металла, в оправе которого искусно ограненный алмаз, Звездный Камень, с нанесенной эмблемой Братства.
Этим и отличались Несущие Свет от рядовых членов Братства Звезды, имеющих кольца из обыкновенного земного металла.
Избранные, отмеченные печатью Звезды, собрались вместе впервые за сто лет. Эта была не первая, но Несущие Свет думали, что, наконец, последняя их попытка объединиться.
Они, раскиданные по разным частям света и по разным, порой враждебным, учениям и религиям, должны снова свести воедино крупицы бесценного учения, доставшегося от первых Несущих Свет, выработать единый взгляд на будущее.
Собирались по ночам, спорили и угрожали друг другу, махали посохами и угрожали шпагами, насылали друг на друга проклятия, ворчали и грозились покинуть Высокое Собрание. Каждый говорил на своем наречии, но загадочные артефакты – перстни с кусочком Звездного Камня – помогали им понять все и без слов.
На третий день слово взял Великий Магистр Европы князь Кронберг:
– Достопочтимые Братья, негоже нам ссориться в такой час. Пора подумать о том, что нас объединяет, а не о том, что разъединяет, в чем есть согласие между нами. А все мы согласны, что старый Мир рушится в огне и взаимной ненависти.
Старцы согласно закивали, и ободренный князь продолжил:
– Война – исцеляющее и очищающее пламя, уничтожающее бедных, нищих, недостойных и неспособных. Она, как потоп, призвана очистить землю под новую пашню. Близится час, предсказанный великими первыми Несущими Свет, когда на обломках Старого Мира из Хаоса возникнет Новый Порядок.
И опять согласие на лицах адептов Братства.
– От нас с вами зависит рождение Нового Мира. Мы не занимаем важных постов в своих землях, но наше влияние неизмеримо выше официальных чинов – мы управляем, действуя тайно и закулисно, душами и умами сильных сего мира. Мы способны заставить их прислушаться к нам и заключить всеобщий мир, но на наших, я повторяю, наших условиях. Будет создано единое правительство, единый орган управления всей планетой под нашим покровительством. Мы как пастыри поведем слепое человечество по дороге к прогрессу. Чтобы свершилась сия цель, надлежит зачистить поле: все существующие доныне империи должны пасть. Опыт предшествующих эпох показал: ни одна человеческая империя, каковой бы сильной она ни была, не в состоянии завоевать и объединить все человечество.
Зашумело, заволновалось высокое собрание. Все старались перекричать друг друга.
– Мы обладаем самыми большими запасами Звездного Металла, – писклявым голосом причитал далай-лама. – Только наши мудрецы еще со времен взрыва Звезды обладают сокровенным знанием.
– У нас, последователей пророка Мухаммеда, – силился перекричать всех исламский богослов, – в священном городе Мекке в Каабе уже много веков хранится хаджар аль-асвад, Звездный камень.
Грузный гроссмейстер храмовников встал и, потрясая стилизованным средневековым мечом, громовым басом заявил:
– Только тамплиеры, рыцари ордена Храма, всегда последовательно боролись против империй и земных государств. Именно нам удалось создать могущественное общество вне государств и их границ.
В начавшемся всеобщем гомоне трудно было кого-либо разобрать, и князь с досадой видел, как все его усилия идут прахом. Внезапно высокое собрание стихло, и все участники дружно посмотрели наверх. Оказалось, что это Магистр из Китая сначала сильно стукнул посохом об пол, а затем взметнул его у себя над головой высоко вверх. Удар посоха словно охладил Магистров, и споры как-то стихли. Китаец таким же театральным жестом опустил посох на уровень своего плеча на вытянутой руке вперед. Острие посоха теперь смотрело прямо на грудь князя Кронберга.
– Слова, слова, когда нужно дело. Вот мы, ханьцы, четыре года назад свергли ненавистную династию, прогнали маньчжурских собак обратно к себе в леса. А вы на что готовы пойти?
Сказал, опустил свой посох, скорее похожий на оружие, и заинтересованно уставился на князя. Молчал китаец, замерли остальные участники Высокого Собрания, лишь поздняя муха одиноко и отчаянно жужжала в проеме между двумя оконными рамами.
Кронберг медлил – надо было для пущего эффекта выдержать театральную паузу. Успел обратить внимание, как напряженно, не сводя с него сверлящего взгляда, ждет ответа Магистр Франции. Усмехнулся. Наконец, понял, что момент наступил. Начал:
– Братья, когда я говорил, что человеческие империи должны исчезнуть, расчистив место для нашего проекта, я не делал исключения ни для одной державы, в том числе и для Германского рейха. Я вам больше скажу: усатый сухорук не переживет этой войны, и в нашей стране есть силы, способные перехватить власть.
Гром аплодисментов, чего никогда ранее не было принято у Магистров, не дал князю говорить. Впрочем, это и не требовалось: князь стоял в центре залы и, скрестив руки на груди, наслаждался триумфом.
Все заговорили разом. Кто-то клялся в верности идеалам Братства, другой метал громы и молнии на неразумное человечество, иной костерил правительство своей страны, некоторые строили планы на будущее.
– Господа, братья! – хорошо поставленным голосом адвоката без конца повторял захлебывавшийся от восторга человек со смешным бобриком на голове. – В какое время мы будем жить! В каком мире мы будем жить! Без войн, без оружия, без границ! Оковы тяжкие падут с народов.
– Допустим, не со всех, – резонно молвил Магистр Франции. – Кто-то же должен будет и работать: выращивать хлеб, плавить металл. А мировое правительство будет присматривать за ними.
Говорун с бобриком осекся. Воспользовавшись паузой, Кронберг добавил:
– А Россия, скорее всего, будет лишней при новом мировом порядке. Впрочем, как и Османская, и Австро-Венгерская империи. Их ждет расчленение на множество государств. Новый мировой порядок будет строиться без России и за счет России.
– Как же так? – растерянно мямлил бобрик. – Я думал – сбросим самодержавие, присоединимся к семье цивилизованных народов.
На Бобрика было жалко смотреть. А князь между тем вспомнил, что это за персонаж – новый Магистр России. Адвокатишка! Откуда-то с Волги. Балабол, позер и фат. Масон, недавно стал главой Великой ложи народов России [10]. Прекраснодушный идиот – полезный идиот. Дорвись такие до власти – и трудиться не придется, сами страну благополучно развалят.
– Маленькими странами легче управлять, а империя – постоянная угроза нашему миропорядку. Нашему проекту конкуренты не нужны. Россия – в особенности. Нелепая страна, ошибка природы, ни Запад, ни Восток. Огромные пространства и дикое население. Чудовищная военная сила, в прошлом веке державшая в повиновении народы всей Европы. Да, ради того, чтобы не повторился сей сценарий, Россия должна быть уничтожена.
– Да, да! – поддакивал Хамбо-лама. – Она не только Европу в страхе держала. Она еще и в Азию свою алчную длань запустила. Сибирь и Даурию надо отобрать у России.
– Я согласен, – заявил арабский богослов. – Османы – полуязычники, дикари, их одряхлевшая империя не должна владеть правоверными. Православную Россию тоже следует расчленить на несколько частей, славяне – рабы по природе, вот пусть такими и останутся.
– В кои-то веки я вынужден согласиться с моим семитским родственничком, – усмехнулся иудей. – Гоям пора знать свое место. «Магендавид», звезда – один из главных символов иудаизма. Она указывала путь к победе царю Давиду, несла свет истины иудеям. Она не освещает ту сторону света, что зовется Россией.
– Ладно, ладно, – снисходительно молвил князь. – В конце концов, все в руках русских. Сможете соответствовать высоким стандартам цивилизованного мира – милости просим, а нет – так уж не обессудьте. – Уже обращаясь ко всем Магистрам, Кронберг торжественно провозгласил: – Братья, имею честь представить высокому собранию истинных один из древнейших артефактов, изображенных на нашем символе, – Меч Тамерлана, изготовленный нашим братом Сайфом-кузнецом по заданию Несущего Свет Ибн Хальдуна.
После этих слов маленький, круглый человек с пышными усами буквально вкатился в комнату, неся на вытянутых руках Меч. Подойдя к князю, он опустился перед ним на одно колено. Кронберг взял клинок в правую руку и взметнул его над собой. В тот же миг на небе раздался грохот, стало темно, а с кончика Меча скользнула молния и устремилась в небо. Вспышка на один миг осветила торжествующую фигуру князя с поднятым над головой Мечом.
Глава 8
Старые друзья
Ах, утону я в Западной Двине
Или погибну как-нибудь иначе, —
Страна не пожалеет обо мне,
Но обо мне товарищи заплачут.
Они меня на кладбище снесут,
Простят долги и старые обиды.
Я отменяю воинский салют,
Не надо мне гражданской панихиды.
Геннадий Шпаликов
За несколько дней до убытия на фронт, Николая ожидал еще один сюрприз, на сей раз приятный. Стоило этому человеку появиться в расположении цирка, как он, забыв обо всем на свете, подскочил к гостю и крепко обнял его. Гость, несмотря на свое субтильное, по сравнению с Николаем, телосложение, ответил крепким мужским объятием.
– Сколько же мы не виделись, Николаус? – в своей привычной шутливой манере начал Колоссовский. Он отодвинул от себя парня, но, не выпуская из рук, рассматривал его, склонив голову набок. – Возмужал, кажется, что еще крепче стал. Уже не Николка, а целый Николай! Да и жизнь, видать, пообтрепала, вон складка меж бровей появилась.
– Почитай, полтора года, – наконец ответил на первый вопрос Николай. – А иной раз кажется, что целая вечность утекла, – вздохнув, добавил. – А что до жизни, то от нее все по голове получаю. Любимую потерял, Меч не нашел, зато предательства испил полную чашу.
– Да, брат, дела. Но ты не один такой, всем сейчас трудно, война.
