Клинок трех царств

– Кус эммэк… – пробормотал Агнер.

– Откуда эта дрянь взялась?

Им показали двух сушеных жаб на щепке и рассказали, где их нашли. Но дело это не прояснило, только запутало.

– Это что же получается? Подброс… как это называется?

– Поклад подкинули, – подсказала боярыня Улыба, жавшаяся позади мужа. – Чур меня!

– Поклад – дрянь всякая, кости там, угли, скорлупа яичная – это понятно. Но это… – Торлейв покосился на пергамент. – Это откуда взялось? Что за бес полуденный принес?

– Это там – про беса?

Торлейв еще раз наклонился к пергаменту, пытаясь отыскать похожее слово.

– Бро… бзи… бет… но тут еще «е» впереди.

– Я слышал, есть один бес, его зовут Гилу, – прошептал Патрокл, крестясь и опасаясь, что дух примчится, если назвать его имя в полный голос. – А еще есть демон по имени Артемида, он вредит людям в полуденное время и может даже убить. Еще есть бесы, что выходят из потревоженных могил. Бывают бесы, что охраняют погребения – может, кто-то недавно разрыл могилу и выпустил беса, чтобы погнать его сюда?

– Никто у нас в округе могил не разрывал? – с сомнением спросил Торлейв, не видя тут никакой связи.

– Не знаю, но это можно выяснить, – сказал Мистина. – Но вот что я больше хотел бы знать… – Он перевел взгляд на Вуефаста. – Кто это, сват любезный, пытается сговор наш расстроить?

– Уж я, коли найду того проклёнуша…

– Я-то уж верно его найду, – пообещал Мистина, и глаза его приобрели острое и жесткое выражение. – Гадов пусть возьмут клещами и в кузнечном горне сожгут, а пергамент надо сохранить. Гадов любая баба наловить могла, а вот заклинание на греческом…

– Да кто у нас во всем Киеве по-гречески знает?

Все посмотрели на Торлейва и Патрокла.

– И у княгини грек, – напомнила Улыба. – Он-то небось и письму обучен.

– Отец Ставракий? – удивился Торлейв. – Да разве он мог… он же папас, разве стал бы он деймонов призывать? Да и зачем ему? Чем ему-то ваша свадьба мешает? Он женат!

– Пока не знаю, – сказал Мистина. – Но я уж этого мреца отыщу, хоть он обратно в могилу заройся! И для начала, сват любезный, давай-ка порасспросим твою челядь.

– Да я уж спрашивал!

– То ты… Расспроси-как еще, а я буду слушать.

Мистина помнил, что не стоит ему распоряжаться на чужом дворе, тем более когда хозяин знатностью и положением ему равен.

– На наших с тобою детей пытались черную порчу навести! – напомнил он Вуефасту, пытавшемуся ворчать, что, мол, нечего здесь время тратить. – Пойдем в избу, и вели всех, кто у тебя во дворе, по одному запускать…

* * *

Киева Витляна не любила. Здесь она родилась, прожила первые тринадцать лет, здесь она впервые надела плахту и гуляла с другими девами в березовой роще, завивая венки и мечтая о красивом женихе. Но в то же самое лето разразилась гроза, разбившая вдребезги честь и благополучие семьи. Старший брат Витляны, Улеб, оказался побочным сыном Ингвара, покойного уже князя; законный князь, Святослав, с малой дружиной сгинул в приморских степях, и какое-то время в Киеве его считали погибшим. Сама княгиня Эльга открыла народу тайну Улеба, и кияне согласились возвести его на княжий стол. Иного выбора не было – без князя народу нельзя, а сын Святослава, Ярик, был малым чадом, едва учившимся ходить. Но Святослав вернулся. Радость для народа и державы обернулась бедствием для его ближайшей родни. Улеб был изгнан из Киева, а его невесту Горяну Святослав взял за себя.

Поначалу убраться из Киева хотела вся семья – Мстислав Свенельдич, Ута и четверо детей. Но отец передумал. Многие годы он был ближайшим соратником и вернейшей опорой сначала Ингвара, потом Эльги. Он не мог оставить ее одну, особенно в пору раздора с сыном. Воеводская семья раскололась надвое: уехали Ута, Улеб и трое младших, а Мистина, его брат Лют с семьей и две старшие дочери, уже замужние, остались в Киеве.

Три зимы Витляна с матерью и тремя братьями прожила в Выбутах на реке Великой, на родине Уты – и чуть ли не в двух месяцах пути от Киева. Это последнее было благом. Ута только и хотела, чтобы грозный племянник позабыл о них и никогда не вспоминал. Ради забот о своем злополучном первенце она готова была терпеть разлуку с мужем – понимая, что разлука эта может стать вечной. Шло время, Витляне исполнилось пятнадцать, и на нее уже вовсю поглядывали местные парни – из Выбут, из-за реки и даже из самого Пскова, когда кто-нибудь из тамошней родни и знати приезжал повидаться с Утой и дядей Кетилем. Под конец третьей зимы вдруг, как гром с ясного неба, в Выбуты явились сами боги: княгиня Эльга и Мистина, отец. С собой они привезли Малушу, и выяснилось, что Святослав и здесь прогремел Перуном – Малуша ждала от него ребенка, что Эльга сочла позором из-за их родства.

Но горести Малуши волновали Витляну куда менее, чем перемены в собственной судьбе. Довольно скоро отец дал понять, что намерен забрать троих младших детей с собой – назад в Киев. Внуки Свенельда и племянники Эльги были слишком дорогим товаром, чтобы дать им сгинуть в глуши и безвестности.

– Пообещай, что не станешь… неволить ее с замужеством, – сказала Ута, когда Мистина объявил о своем решении.

Мстислав Свенельдич не был нежным отцом и мужем, но и не был жесток к своей семье. Жена всегда получала от него уважение и благодарность за ведение дома и за детей, а дети – все, на что им давал право их высокий род. Но, прожив с Мистиной двадцать лет, Ута знала: ради того, что он считает должным, этот человек может сломать что угодно и кого угодно. Попытка ставить ему условия требовала от нее напряжения всех душевных сил, но дети были тем самым, ради чего она сделала бы невозможное.

Мистина не сразу ответил, и за мгновения тишины сердце Витляны укатилось куда-то в бездну. Она знала, разумеется, что отец решит ее судьбу – как у всех. Но именно сейчас, когда ей шла пятнадцатая зима, полудетским мечтам на смену пришло осознание, что она сама и ее судьба станут орудием в неведомых и важных отцовских делах. Он не может оставить ее здесь, в покое, с матерью. Она ему нужна, на ее замужестве он строит какие-то свои замыслы.

– Любезная моя… – Мистина медленно подошел и взял лицо Уты в ладони.

Как всегда, ему пришлось изрядно к ней наклониться. Голос его звучал ласково и сочувственно, и от этого сочувствия Витляне стало еще страшнее.

– Я обещаю, что не стану ее неволить сильнее, чем мы все приневоливали себя. Ты, я… они. Мы все приневоливали себя, много раз и много лет. Я не стану требовать от нашей дочери больше, чем сделали ее родители и… другие родичи. Но и спросить с нее меньше означало бы ее не уважать.

Он мог бы не говорить этого, просто заверить: да, да, не волнуйся. Но для этого он слишком уважал Уту и слишком хорошо понимал, как много они с Эльгой ей должны.

– Витляна – дочь своей матери, – продолжал он. – Пусть она будет как мать, иного я не желаю. Ты всегда поступала правильно. И когда в первый раз выходила замуж, и во второй. Ты ведь сможешь, – он перевел взгляд на Витляну, – показать себя достойной матери?

– Д-да. – Витляна заставила себя сказать это вслух.

Ради матери.

– Ну а что я не стану принуждать ее из прихоти, – Мистина выпустил Уту и отошел, – можно было и не спрашивать. Разве я когда-нибудь так делал?

Ута молча смотрела на него. Нет, из прихоти он никогда их не обижал и не неволил.

– Но ты подумаешь… – она отчаянно стиснула руки, выталкивая необходимые слова, – что подумаешь о… о ее счастье…

Сама знала, что желает несбыточного, и все же надеялась. Не для себя – для себя Ута никогда ничего не просила. Две старшие вышли замуж, еще пока вся семья жила в Киеве, окруженная почетом и весельем, всяким благополучием, и обе сами выбрали женихов из тех, кто был им ровней и не вызывал возражений у старших. Но если бы Витляне позволили выбирать, она осталась бы в Выбутах. Однако об этом ее не спросили.

– О счастье? – мягко повторил Мистина.

В этот миг, глядя в его замкнутые серые глаза, Витляна увидела в отце того Кощея, которого боялись многие. Это было тем легче, что за несколько лет в разлуке она от него отвыкла и теперь смотрела со стороны. Да и видела в нем почти чужого – с тех пор как он отослал их, а сам остался в Киеве, показав тем самым, что княгиня и ее дела для него дороже, чем семья.

– Много ли мы думали о счастье? – продолжал он. – Я и ты? Эльга и Ингвар? Мы всегда знали, что счастье – не для нас. Наше счастье – в благополучии наследия нашего. И еще я кое-что тебе скажу… – добавил Мистина, глядя на жену.

Его голос звучал ровно, спокойно, но была в этом спокойствии некая обреченность, намек, что они говорят в последний раз, что придавало речи весомость завета.

– Ты правильно сделала, подружие моя, что крестилась. Наши боги любят людей сильных и гордых… как я. До слабых им дела нет. А Христос любит слабых. В его глазах печали твои – суть подвиги и заслуги, и за них он тебя наградит.

Он прошелся по избе, слегка двигая плечом, словно разминаясь перед дракой – он часто так делал, когда раздумывал о чем-то, домочадцы знали эту привычку. Ута сидела застыв.

– И вот еще что… Людей сильных и гордых мало. Слабых и печалующихся – много. К стаду Христову, как папасы говорят, будет прирастать… все больше и больше. Когда-нибудь даже здесь у нас Христос соберет такое войско, что станет сильнейшим. И ты у него будешь среди первых, как я – у Одина.

– А ты? – почти неслышно прошептала Витляна.

Мистина помолчал, поглядев по очереди на всех своих детей, потом остановил взгляд на Улебе.

– Знаешь, в чем моя сила? Я никогда не трачу сил на войну с самим собой. Я останусь с тем богом, для которого есть сильные, но нет неправых.

Улеб опустил взгляд. Всю жизнь он считал Мистину своим отцом и доверял ему, но с тех пор как узнал, что кровного родства между ними нет, различий находилось все больше.

И сейчас, когда Мистина готов был подарить ему тайну своей силы, он понимал: не воевать с самим собой – это не умение. Это дар.

Когда вскрылись реки, по высокой воде княгиня с дружиной тронулась в обратный путь, и Витляна с двумя братьями ехали с ней. По пути княгиня была очень ласкова с тремя племянниками, так выросшими за три года разлуки. Заботилась о них как мать, давая понять, что и дальше будет так же. На Свенельдовом дворе, когда приехали в Киев, обнаружилась новая молодая хозяйка, вооруженная ключами от всех замков, – Величана, жена Люта. Совсем молодая – всего года на три старше Витляны и ровесница Велерада, – она была дочерью лучанского князя и привыкла управлять большим хозяйством. В возрасте Витляны отец выдал ее замуж за дряхлого старца, князя Етона, живущего третий срок жизни, чтобы она стала его спутницей в могиле! Святослав убил Етона, вынудив Величану мысленно прощаться с жизнью. Счастье, что Святослав предпочел посчитать жену покойного плеснецкого князя своей добычей и отослал в Киев к матери, а здесь Мистина быстро выпросил ее у Эльги в жены младшему брату. Слушая ее повесть, Витляна содрогалась и думала: нет, при всей крепости его сердца отец все же не отдал бы ее в «могильные жены» даже цесарю греческому! Может, не счастье, но честь ее он сумеет защитить.

В доме не говорили об этом прямо, но Витляна смекнула: в женитьбе Люта на Величане отец видит некую месть за то, что Святослав отнял невесту у Улеба. Но явно недостаточную.

«Мы должны… смириться с этим?» – спросил Велерад у отца, имея в виду оскорбление семьи и изгнание старшего брата.

Когда это случилось три года назад, он был еще слишком юн и не смел задавать таких вопросов.

«Нет, – мягко ответил Мистина. – Никогда мы с этим не смиримся и этого не простим. Но вам важно понять: речь идет о князе русском и нашем близком родиче. Здесь нельзя рубить сплеча. Нужно ждать, пока боги укажут правильный путь к восстановлению нашей чести».

«Но сколько ждать?»

«Не знаю, я не вещун. Однако я уверен – хоть Один и любит раздор между родичами, он же даст и способ рассчитаться. Но чтобы не набрать еще больше позора, нам потребуется терпение».

Витляна запомнила его глаза – серые, как сталь, спокойные, сосредоточенные и отстраненные разом. Глаза человека, столько раз видевшего вблизи смерть, что он сжился с ней и перестал бояться. Отец не умел прощать, зато умел ждать. Ждать, как бог, у которого впереди вечность.

Дней через десять после возвращения в Киев Мистина созвал гостей – не много, человек десять-двенадцать самых важных бояр, варягов и русь. Витляна встречала их, стоя рядом с нарядной Величаной, и подавала рог тем, что помоложе. Понимала, зачем это: отец хотел показать ее, даже похвастаться. Все эти гости были зрелыми, давно женатыми мужчинами, но она не удивлялась, что они осматривают ее с головы до ног, словно прицениваются. Всех она уже знала когда-то, до той беды с Улебом, но за минувшие три года едва созревшая девочка превратилась в девушку, готовую невесту.

Особенно пристально на нее смотрел Вуефаст – толстяк с длинной рыжей бородой.

– У него есть сын, – обронил Мистина, когда гости ушли. – Третий, последний, что еще не женат. А род очень почтенный, по матери, через Угоровичей, от самого Кия ведется. Вуефаст у Святослава в большой чести.

Он больше ничего пока не сказал, но Витляна умом не уступала родичам и догадалась: это неспроста ей говорится. Отец уже знает, чего хочет. И если так – есть ли у нее выбор?..

Глава 11

После того как на дворе у Вуефаста обнаружились две надетые на щепку сушеные жабы, Мистина вернулся на Свенельдов двор, привезя с собой Торлейва с Патроклом, и созвал к себе еще несколько человек: брата и двоих своих старых хирдманов, Альва и Ратияра. Послали за Асмундом – шурином Мистины, который его детям приходился ближайшим родичем – дядей по матери.

– Вуефастова челядь ничего более не знает, – сказал Мистина, изложив им события утра. – Я всех заставил земли съесть, что не подкидывали гадов, стало быть, на двор их принес чужой кто-то.

– Ну а коли солгали, то кто вскорости помрет, тот и подкинул, – вставил Асмунд.

– Не хотел бы я, чтобы он помер. – Мистина бросил на него острый взгляд. – Пусть сперва скажет, кто ему заплатил за это… Я боярыне Вуефастовой велел тайком пожитки челяди осмотреть – если у кого найдут шеляг, перстенек, невесть откуда взявшийся, или еще что лишнее, я с тем еще поговорю.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

962 год. В конце текста имеется Пояснительый словарь (исторические понятия) и Список действующих лиц по родственным связям. (Здесь и далее – примечания автора.).

2

Привет! (др. – сканд.)

3

Госпожу (арабск.)

4

При древнем делении года на две половины, теплую и холодную, лето у славян наступало (скорее всего) в полнолуние месяца, следующего за весенним равноденствием, то есть примерно в конце апреля. В познейшем календаре сюда приходился весенний Егорьев день.

5

Клянусь богом! (арабск.)

6

Здесь Зеленой Пятницей называется пятидневный праздник конца зимы и начала лета. Пятница – по предположениям ученых, так называлась исконная пятидневная неделя у славян до появления церковного календаря с семидневной неделей, в которой это слово стало обозначать пятый день.

7

Имя Акилина означает «орлица».

8

Девочки (арабск.)

9

Троюродный брат по матери.

10

Хоть – младшая жена, наложница.

11

До встречи! (арабск.)

12

Ласковое обращение типа «дорогой мой». (арабск.)

13

Дяде (арабск.)

14

Поддерживаю, участвую. (арабск.)

15

Цитаты из писем Алкуина (VIII в.), перевод М. Р. Ненароковой. (Здесь и далее примечания автора.)

16

Огни солнцестояния (нем.)

17

Дева Мария (лат.)

18

Полуденный бес (греч.)

19

Здравствуй, приветствую тебя! (лат.)

20

Добрый вечер! (лат.)

21

Епископ (нем.)

22

Друг мой (лат.)

23

Охрана, стража (лат.)

24

Святая (лат.)

25

Благодарю тебя! (лат.)

26

Благодаренье Богу. (лат.)

27

Боже Всемогущий! (греч.)

28

Твою мать! (арабск.)

29

Вперед! (тюркск.)

30

Бранное – глупые девушки.

31

Богородица Дева! (греч.)

32

Тевтонское королевство (лат.) – принятое в Х веке название державы Оттона Великого.

33

Из псалма 58.

34

Имеются в виду восковые таблички, игравшие роль блокнота для записей.

35

«Радуйся, Мария, благодати полная» (лат.) – первая строка Ангельского приветствия.

36

Меса – главная торговая улица древнего Константинополя.

37

Библос – книга (греч.)

38

Имеется в виду Оттон, сын Оттона I и Адельхейды, в 960 году в семилетнем возрасте был избран королем Восточно-Франкского государства.

39

Священника (греч.)

40

От Луки, 8, 16.

41

Пречистая Дева! (греч.)

42

По книжной традиции, в средневековой Германии русов называли ругами, перенеся на них название одного древнего кельтского племени.

43

Гвоздила – хороший кулачный боец, заводила в кулачках.

44

Мф 16, 4.

45

Герой поэмы «Вальтарий», написанной в середине IX века, на латинском языке, но по мотивам германского эпоса; там герой похищает свою возлюбленную, Хильдегунду.

46

«Вальтарий», автор Геральд (предположительно), перевод М. Е. Грабарь-Пассек.

47

Книги (лат.)

48

Добрая госпожа (лат.)

49

Я пришел, ты пришел.

50

Береза (нем.)

51

Поклад – наговоренные предметы, которые подбрасывают жертве с вредоносной целью.

52

Бес полуденный (греч.)

53

Пречистая дева! (Греч.)