скачать книгу бесплатно
Экстрасенс
Алексей
Драка началась неожиданно. Толком потом никто и не вспомнил, из-за чего весь сыр-бор. Кто-то кому-то на ногу наступил или локтем в толчее рыночной заехал. Солнце жарит немилосердно. Все усталые, потные, нервы ни к черту. Вот и пошла потеха, как водится, бессмысленная и беспощадная. Я не любитель кулаками помахать, просто увернуться не успел вовремя. Пришлось получить порцию зуботычин и самому отвесить на орехи, кому придется. Иначе затоптали бы люди добрые, сердечные – фамилии бы не спросили.
Дальше – ОМОН, дубинки, обезьянник. Думал подержат и выпустят. Ан нет – в камеру перевели, и к следователю – допрос за допросом. Кто где стоял, кто чего кричал – поди упомни. Сам ведь от жары упарился, а нудит, не отстает. Только до конца доберешься и опять по новой, снова-здорова.
Вытащил Серега, однокашник. Оказалось, он в полицию подался. И даже в чинах, пусть пока небольших – дело наживное. Забавно – мы с ним по школе не дружили, вроде, особо. После вовсе разошлись пути-дорожки.
А тут меня увидел, со следователем переговорил. И на следующий день топал я уже «с вещами на выход». Хоть и под подписку, а отпустили.
Сергей дождался меня на выходе, в машине, предложил подбросить до дома. Виделись давненько, тем для разговора хоть отбавляй. Само собой вышло, что доехали мы не до моего дома, а до сергеева. Оказалось, живет он от меня не так далеко – через несколько кварталов, на окраине. В старой пятиэтажке, в квартире, от деда оставшейся. Дом шел под снос, большинство жильцов уже съехало. В сергеевом подъезде, почитай, никого уже и не осталось. Дворик перед домом за долгие годы обжитой, уютный. Деревья, скамейки-лавочки – красота! Так что поставили мы машину в гараж, взяли по баночке – отметить освобождение. Потом еще по одной. А там уже поднялись в квартиру и устроились основательно. Чудно получилось – за всю школу, наверное, мы друг с другом общались меньше… Не знаю, как Сергей, а я пожалел, что вот так не пересеклись раньше.
Закуска на столе подошла к концу, гостеприимный хозяин пошел за добавкой.
Тут-то руки мои крюки папку, оставленную на столе, и сцапали себе на беду…
Я на нее внимания сперва не обратил – папка и папка себе. Серый картон, белые в незапамятном прошлом завязочки, часть листов непокорным вихром торчит наружу. Взял, от нечего делать, открыл… Какие-то справки, выписки, протоколы – муть, в общем.
И фотографии.
Посмотрел одну, вторую… И меня накрыло…
__________
Черно-белая фотография налилась вдруг цветом, резким и ярким, как в детских мультиках. Края снимка заиграли радугой, вспучились, выгнулись и плеснули разноцветьем во все стороны, психоделическими тонами разукрасив комнату. А потом изображение на фото вдруг выросло разом в натуральную величину.
И задвигалось…
Хмурый небритый мужик в мятом спортивном костюме. Глаза льдисто-серые, колючие, с недобрым прищуром. В руках – полицейская дубинка. Он наклонился и начал методично охаживать связанного, корчащегося червем на полу у его ног человека. Через пару минут избиваемый выгнулся дугой, захрипел и замер. Мучитель сильно пнул жертву несколько раз, вытащил длинный нож и вонзил его в неподвижное тело.
Еще раз.
Еще.
Краем сознания я понимал, что нахожусь в комнате, что держу в руках папку.
Которую надо закрыть… закрыть…
Руки не слушались. Тело оцепенело – пальцем не пошевелить. Внезапно убийца поднял глаза, пронзив своим жутким взглядом до печенок. А потом, словно в замедленной съемке, сделал шаг навстречу. Сердце застряло в горле душным ватным комом – ни сглотнуть, ни вдохнуть. Окровавленные руки потянулись ко мне…
__________
Возвращаясь с кухни, Сергей зацепил подносом дверной косяк. Послышался грохот разлетающейся посуды и забористый мат.
Наваждение пропало.
Я отшвырнул от себя папку, как горячую картошку. Рывком рванулся к дверям. Не смог даже сообразить, как сдвинуть засов. Просто судорожно дергал за ручку, словно муха, методично бьющаяся в стекло.
Потом Сергей долго пытался дать мне выпить коньяка. Зубы стучали об край стакана, как дешевые кастаньеты. Янтарная жидкость разливалась, почем зря. На третий раз Сергей сдался и подвел меня к раковине на кухне – умыться.
Малость успокоившись… кого я обманываю? Перейдя с крупной дрожи на мелкий тремор, я засобирался домой. Сергей все пытался выяснить, что произошло, но пересказать ему свое видение я не смог. Да и как про такое расскажешь? В самом лучшем случае услышишь в ответ, что пить надо меньше, вот и весь сказ. Наконец, буркнув: «Делай, как знаешь», он сдался, и я, пошатываясь, побрел к дверям.
Сергей проводил меня до дверей подъезда. Предложил, раз посидеть нормально не получилось, встретиться завтра. Я честно сознался, что, обижайся – не обижайся, не скоро смогу зайти к нему еще. Поразмыслив, Сергей предложил пересечься на природе – на шашлыках.
Я согласился для виду, твердо решив про себя, что больше к Сергею – ни ногой.
Но, утром, которое вечера мудренее, передумал. В самом деле – человек меня в трудную минуту выручил, сидели-болтали хорошо. Знаем друг друга с детства. А что зайти к нему надо с утра, помочь вещи в багажник загрузить, так и что с того? Фотографий этих, что ли, боюсь?
Оно, конечно, боюсь.
Но мало ли что с пьяных глаз привидится? Не может же взаправду фотка ожить?
С тем и вышел на улицу.
__________
Я не дошел до дома Сергея метров триста, как заметил увязавшегося за мной мужичка. Одет неброско, рост средний, не качок и не доходяга. Я бы и внимания на него не обратил, если бы не очки. Здоровые солнечные очки, закрывающие половину лица. Зеркальные. С радужными переливами. А к радуге у меня со вчерашнего дня отношение было особое.
Он не прятался, как в дешевых романах, и особо не спешил. Но расстояние между нами сокращалось.
Вариантов было немного. Домой не добраться – «хвост» дорогу перекрывает. В толпе затеряться не получится – в такую рань на улице никого. Надо любой ценой успеть к Сергею, а там моя… теперь уже полиция меня сбережет. Если поверит.
Провернул я демонстративно не спеша за угол, а там дернул – подавай Бог ноги! Преследователь замешкался, потом рванул следом.
В жизни я не бегал так быстро.
Из последних сил подбежал к спасительной двери, дрожащими руками набрал код и ввалился внутрь. Сердце прыгало, как яйцо в кипятке, легкие горели, ноги подкашивались. Не в силах сделать больше ни шагу, я уселся прямо на ступеньки, лицом к двери. Секунд через пять в нее замолотили кулаками.
– Молодой человек, откройте!
– Ага, щас! Шнурки поглажу и открою.
– Поговорить надо!
– Конечно надо. Сперва поговорить, потом прикурить, потом снимай дубленку.
– Вам грозит опасность!
– А то как же! Вот прям щас и грозит. Да дверь мешает.
Может, это не бандит, а просто псих какой-то?
Проверять не хотелось.
Мужик продолжал нести какую-то околесицу, по-моему, что-то даже про полицию, но я уже поднялся со ступенек и похромал к Сергею.
Хозяин, распахнув дверь, уставился на меня.
– Ты где так запарился? Лифт, вроде, работает.
– Да тут, понимаешь, такая история…
Сергей внимательно слушал мои, сбивчивые объяснения, но по лицу было не понять, поверил или нет. Он отвел меня на кухню. Налил чашку кофе побольше, сунул мне в руки бутерброд и пошел, как он выразился, осмотреться-прогуляться. Минуты тянулись. Кофе подошел к концу. Потянувшись к чайнику налить еще, я неловко смахнул со стола нож. Глухо звякнув, тот отлетел под стоящий в углу холодильник. Рукой дотянуться не получалось – просвет слишком мал. Осмотревшись, я заметил висящую на крюке поварешку с длинной тонкой рукояткой. Подходяще. После пяти-шести попыток на свет появился приличный комок пыли, пробка от шампанского и – удача – упавший нож. Я уже хотел, было, вернуть поварешку на место, когда заметил в глубине щели краешек белого листа. Дотянулся, подтащил поближе. Поверхность была чистой, без надписей. Судя по плотности бумаги – похоже на фотографию, лежащую изображением вниз.
Вот только кто-то раз десять проткнул снимок насквозь чем-то продолговатым и острым.
По хребту побежала противная холодная гусеница. А ну как опять покажется чего?
С другой стороны – что ж мне теперь, до конца жизни фотографий бояться? В этот раз я ничего, крепче кофе, не пил. Самый раз попробовать.
Даже руки дрожать перестали. Почти.
Любопытство сгубило кошку. Здравый смысл орал мне на ухо, что не стоит лезть в чужие секреты. Однако искушение посмотреть, кто на снимке, пересилило. Сергей не рассказывал о своей личной жизни. Но я поставил бы сто против одного, что увижу женское лицо. Так сильно ненавидеть можно только любимого в прошлом человека. А вот что лицо это окажется знакомым… И не просто знакомым…
Валя.
Валька-Невезучка.
Во что же ты вляпалась на этот раз?
__________
Вечно поцарапанные руки. Коленки украшены вместе или поврозь зеленкой и синяками. Прическа – недостроенное птичье гнездо. Дралась и гоняла в футбол Валька наравне с пацанами. Недели не проходило без очередного происшествия. Иногда смешного, иногда нелепого. А когда и страшноватого. Но стоит тучам разойтись – тут же озорной глаз блестит сквозь непослушную челку. И нос в веснушках победно задран к небу.
Мальчишкой я не задумывался о всякой там любви и прочей ерунде. Просто наши дома стояли рядом, и мне частенько приходилось вытаскивать Вальку из всяких передряг. После школы ее родители продали квартиру и подались куда-то далеко. То ли на заработки, то ли завести свое дело. Но Невезучка проявила редкое упорство и осталась в городе – поступать в универ. Время от времени родители присылали ей денег на учебу, съемную квартиру и пропитание. И все пошло-поехало своим чередом…
Годика через два, когда большинство наших одноклассников вернулись из армии, порешили мы всем выпуском устроить вечер встречи. Отмечали весело, с размахом – с вечера пятницы до воскресенья – на природе. Пока все устраивались на месте, возились с палатками, открывали пиво, Валька улизнула в кустики. Никто бы не хватился ее, как минимум, до завтра. Если бы не моя, с детства въевшаяся дурацкая привычка отслеживать, где носит эту ходячую катастрофу. Через десять минут я начал беспокоиться. Через пятнадцать заподозрил неладное.
Через двадцать отправился на поиски.
Когда я ее нашел, Невезучка охрипла от криков, но гомон веселящихся однокашников и врубленная на всю катушку музыка заглушали все вокруг. Мне и ей еще повезло, что она забралась довольно далеко, и шум был уже не таким оглушительным. В сумерках Валька не заметила в высокой траве край неширокого, но глубокого и каменистого оврага. Само собой, кувыркнулась в него. И, как водится, сильно неудачно. Она вяло махнула мне рукой со дна оврага. Улыбнулась знакомой, чуть виноватой улыбкой. И отключилась.
Закрытая черепно-мозговая травма, внутреннее кровоизлияние, переломы ребер, левой руки. Хорошо, хоть не правой. Такая вот она, невезучкина удача. Порезы и ушибы – в ассортименте.
Когда она через неделю слегка оклемалась, врачи рассказали, что еще час-полтора без стационара – и светило ей расти-колоситься тихим овощем до конца дней.
Я просиживал в больнице, сколько возможно, еще не осознавая, насколько влип. Думал, мол, негоже бросать начатое на полдороге. Спасать, так спасать – до полного выздоровления. Со временем переломы срослись. Я забрал ее из больницы. Помог донести вещи до порога. Пожелал выздоровления. Аккуратно захлопнул за собой дверь и потопал через двор – домой.
Последнее время я, фактически, жил в больнице, и квартира выглядела нежилой. Звонко щелкнул замок и повисла звенящая, напряженная тишина – в точности, как и на душе. Думать о том, что же будет дальше, не хотелось. Я закрыл за собой дверь, привалился к ней спиной и стал ждать… Если бы меня спросили – чего именно, я не смог бы ответить внятно. Не было никакой уверенности, просто чувство, что, если я сейчас перестану надеяться и отойду от двери – что-то в моем мире сломается.
Спустя минут десять несмело тренькнул звонок.
Я открыл так быстро, что Невезучка не успела оторвать палец от кнопки. Уже не нужны были никакие слова. Даже если бы я и собирался, не дай Бог, ляпнуть что-нибудь не к месту, то не успел. Дверь еще захлопывалась, когда она закрыла мои губы своими…
__________
Ближе к утру, когда мы, усталые, лежали бок о бок, она повернулась ко мне. И произнесла первое слово с момента, как переступила порог моего дома:
– Спасибо.
– За что?
Она коснулась моего лба пальцем и усмехнулась:
– Непроходимый тупица. За мою жизнь.
– Не за что. Я не смог бы по-другому.
Она долго молчала, положив голову мне на грудь.
– Чего ты хочешь?
Я давно знал ответ на ее вопрос, но, на всякий случай, еще раз честно подумал.
– Не уходи.
– Ты думаешь, это насовсем?
– Да.
– Ладно.
И мы уснули.
__________
Через шесть месяцев она ушла.
Приближался Новый год, и мы решили совместить его встречу с нашим полугодовым полу-юбилеем.
Позвали большую компанию друзей – в основном из бывших однокашников. У Вали не получалось вернуться домой вовремя – навалилось много всего с учебой. Я сам еле-еле успел все закончить – ценой того, что за последние трое суток спал часов восемь. Не надо объяснять, в каком состоянии я вернулся домой. Под подъездом, в предвкушении, уже собралась небольшая толпа приглашенных. Не рассчитав своих сил, я «поплыл» уже после третьей рюмки. Смутно помню, что Валя прислала СМС-ку о том, что задерживается…
Проснулся я ближе к полудню. Спросонья долго не мог сообразить, где оказался. На мне лежала чья-то нога. Приподнявшись, на другом конце ноги я с недоумением обнаружил пухлую брюнетку – недавнее знакомство одного из наших друзей. Брюнетка была густо размалевана. Вчера. Сегодня все размазалось. Сильно. К тому же она храпела, и, в такт мощным раскатистым звукам, пульсировала моя раскалывающаяся с похмелья голова. Собравшись с силами, я выполз из кровати и побрел на поиски воды, зеркала и хоть кого-нибудь, кто не спит и помнит больше, чем я.
Квартира после многолюдной шумной гулянки всегда напоминает поле битвы. В этот раз противник воевал с особой жестокостью и пленных не брал. Среди лежащих вповалку и вперемешку тел не было только одного «бойца». Невезучки.
Позже я выяснил, что она, все-таки, приехала. Но, не пробыв и трех минут, выскочила из дома.
Больше я ее не видел. Она даже не забрала вещи. Мобильный, в который раз устало объяснял, что «абонент недоступен». Я даже несколько месяцев приплачивал пенсионерке, живущей напротив ее старой съемной квартиры, чтобы дала знать, если Валя появится.
Без толку.
И вот нашлась пропажа. На снимке с узкими, крест-накрест, прорезями, зачеркивающими лицо. Что означало – у Невезучки снова неприятности.
__________
Не успел я рассмотреть фотографию повнимательнее, во все стороны поползла ненавистная радуга. Снова я наблюдал картинку со стороны. Звуков было не слышно. Но пантомима была понятна без этого. Сергей кричал на Невезучку. Та, похоже, уступать не собиралась. В какой-то момент лицо его налилось дурным багровым румянцем, и он отвесил хлесткую пощечину. От точки удара картинка пошла трещинами, и развалилась на несколько кусков. Каждый фрагмент показывал свое – не разбери поймешь что. Вот неестественно спокойная Валя укладывает чемодан. Вот Сергей держит наполовину сгоревшую сигарету и, размахивая ею, говорит по мобильнику. Вот кто-то, со спины не разобрать, ковыряется в замке гаража. Вот он же, перепачканный смазкой, возится со ржавой легковушкой. Вот почему-то снова Валя выезжает на этой развалюхе из гаража то ли раньше, то ли позже – не разобрать. Вот из окна разбитой вдребезги машины свисает тонкая рука. Вот Сергей, криво улыбаясь, пожимает руку кому-то, кто стоит спиной. И неясно, тот ли это, кто взламывал замок и возился с машиной или кто еще.
