скачать книгу бесплатно
Повернувшись к своему кредитору, Анна растерянно пролепетала в ответ:
– Домой.
– И как?
– Такси вызову или пешком…
– Скажи мне, ты нормальная вообще?
Девушка хлопала глазами и молчала, не зная что ответить.
Директор обратился к медсестрам:
– Я отвезу её домой и вернусь. Пожалуйста, сделайте все необходимые обследования, я оплачу дополнительные услуги и процедуры.
– Не переживайте! Мы сделаем все что нужно. Можете не приезжать сегодня.
Константин Николаевич повернулся обратно к должнице:
– Пошли, – сухо проговорил он.
– Как Влад?
– Сломали пару ребер, возможно, сотрясение… Он будет в порядке.
Директор ходил быстро, Анне пришлось прибавить шаг, чтобы поспеть за ним.
– Садись, – открыл он дверцу автомобиля.
– Спасибо.
Анна села на переднее сиденье и сразу отключилась от всего, даже не сказала, куда ехать, вместо этого она мгновенно уснула, как только машина тронулась – словно упала в глубокую черную яму.
– Эй, проснись. Проснись, приехали, – Константин Николаевич теребил её за плечо. – Просыпайся, я не понесу тебя на руках, – вытягивал он слова насмешливо, когда увидел, что та приоткрыла глаза.
Анне показалось, что она проспала вечность – трудно было заставить себя шевелиться, бедолага еле-еле выкарабкалась из машины и оглянулась: совершенно незнакомый район.
– Простите, я сразу уснула, наверное, из-за лекарств, и не назвала адрес. Где мы?
– Возле моего дома.
Анна молчала, она никак не могла собраться. О чем он? Что хочет от неё?
А директор в свою очередь смотрел на неё, скукоженную и растрепанную, в её растерянное лицо, и пытался представить, каково ей сейчас. Он зажмурился, сделал глубокий вдох и заговорил более мягко:
– Посмотри на меня! Эти люди не школьники, они могли разузнать, где ты живешь. Всем будет спокойнее, если сегодня ты останешься здесь. У меня много комнат.
Идти к нему было страшно, но еще страшнее оставаться одной на улице.
– Мне неудобно, – она сжала пальцами край футболки и не могла решить, что делать в данной ситуации.
– Я в любом случае не повезу тебя в твой район. Я собираюсь вернуться в больницу, ты останешься одна, тебе нечего бояться.
Он замолчал, но, видя её смятение, добавил:
– Можно снять номер в гостинице неподалеку. У тебя есть деньги?
В последнее время Анна часто думала о деньгах, и услышать подобную фразу от своего кредитора было сродни землетрясению, вернувшему её к реальности, в которой она почти перестала быть человеком. Словно замерзший бездомный щенок, она смотрела в глаза директора, надеясь на человеческую доброту.
– Не бойся, я ничего тебе не сделаю, – Константин старался говорить мягко и достал с заднего сиденья машины пакет из супермаркета. – Иди, – жестом он пригласил её пройти в дом.
Анна все ещё сомневалась: а что, если этот человек ничуть не лучше тех бандитов и привез её сюда лишь с одной целью? И снова деньги… все упирается в деньги. Наконец она обрела ясность в осознании своей жизни, словно прозрела: нельзя отменить правила, установленные для неё обществом еще при рождении, в соответствии с которыми у таких, как она, нет другого выбора, кроме как сломаться. Все предрассудки человечества неустанно материализуются сами по себе на её пути, всякий раз сбивая с ног, и в эту ночь у неё больше не было сил подниматься с земли. «Да какого черта! – мелькнуло в голове, – это в любом случае будет лучше, чем то, что могло бы быть». И она твердым шагом направилась к подъезду.
Внутри в своей комнатушке за стеклом мирно дремал пожилой консьерж, и визитеры молча прошли мимо. В лифте Анна украдкой пыталась рассмотреть своего кредитора как следует: какие у него руки, шея, волосы, кожа… Директор выглядел опрятным и ухоженным, казался задумчивым и как будто немного печальным.
«Что мне делать, если он скажет спать с ним? Наверное, это можно стерпеть, лишь бы не стал меня бить. Господи, о чем я думаю! Неужели я докатилась до такого? Как же стыдно!» Но бежать было поздно, Анна перестала рассматривать стоящего рядом мужчину и уставилась в угол, словно наказанный ребенок. Лифт звякнул и открыл двери.
Квартира начиналась с маленькой прихожей, далее слева простирался большой холл, обустроенный под общую комнату отдыха. Там стоял гарнитур с тумбой под телевизор, диван в скандинавском стиле, журнальный столик. Над диваном висела абстрактная картина, а с обеих её сторон полки с вазами и другими предметами декора. Справа же располагалась кухня. Дверной проем между холлом и кухней был широкий, почти в половину стены, а сама дверь отсутствовала. Было неясно – то ли это одна комната, разделенная на две, то ли наоборот, попытка иллюзорно расширить пространство. По центру вглубь уходил темный коридор, скрывающий в себе те самые «много комнат». Директор прошел на кухню, поставил пакет на стол и включил чайник.
– Пойдем, я покажу тебе комнату и поеду.
Возможно, наконец, подействовали лекарства, но Анна почувствовала в квартире приятную атмосферу, что-то необъяснимое словами, не имеющее своего названия, но осязаемое кожей, легкими и душой. Это не какой-то определенный запах или свежесть воздуха, не аромат пищи или парфюма, это не прохлада или тепло. Это некое чувство, вырывающее тебя из реальности и погружающее в мир, схожий с утренней негой после хорошего сна. Нечто умиротворяющее, похожее на сладкое мягкое облако, окутывающее, заслоняющее собой все невежество мира и прячущее от всех невзгод.
Коридор был широкий, вдоль стены стоял небольшой стеллаж с книгами. Дверей она насчитала четыре, хозяин квартиры открыл перед ней три из них, показав ей туалет, общую ванную и гостевую спальню, в которой имелся второй душ. Жестом он позвал её обратно на кухню.
– Тебе надо что-нибудь поесть, – говорил он, заваривая чай и рыская что-то в холодильнике. – У меня тут нет ничего, кроме пирожных. Я почти не ем дома, – как-то странно, слово виновато, сказал он.
– Ничего, сладкое – то, что сейчас нужно.
Константин Николаевич подошел к входной к двери.
– Вам нужно уходить?
Анна поймала себя на мысли, что не хочет оставаться одна. Страх, недоверие, подозрения – все ушло. Ей стало спокойно и тепло рядом с кредитором, и все недавно случившееся осталось где-то далеко позади. Неужели это тоже из-за лекарств?
– Он ведь мой друг, понимаешь? И есть еще дела.
Анна кивнула, хотя не понимала, какие могут быть дела глубокой ночью.
– Ты можешь остаться одна? – будто бы обеспокоился он.
– Да, спасибо.
– А это, – заговорил Константин Николаевич в дверях, – тот пакет, – и он сделал жест в сторону кухни, – это я купил тебе, чтобы спать.
Когда дверь за директором закрылась, Анна вытряхнула из пакета на стол его содержимое: зубная щетка, паста, влажные салфетки, футболка, домашние штаны и даже нижнее белье из супермаркета, упакованное в коробку, – по-видимому, заехал в магазин, пока она спала в машине. Анне до ужаса хотелось сорвать с себя одежду, в которой она была, и смыть с тела всю грязь сегодняшнего вечера. Душевая в гостевой комнате имела стенки из матового стекла, а сама комната не закрывалась на защелку, но постыдные мысли оставили девушку, и она воспользовалась ею без опасений.
Потом надела купленную директором одежду, а свою засунула в пакет и вернулась на кухню выпить горячего чая. Странно порой поворачивается жизнь: тебя предают самые близкие люди, а спасают совсем чужие, те, кому ты не веришь и, подчиняясь предубеждениям, обвиняешь без причины во всех смертных грехах.
Анна прокручивала минувшие события у себя в голове. Она оценила то, как ловко и быстро Константин Николаевич все исправил, и вспомнила, как прошел мимо неё в баре, не посмотрел в её сторону, не спросил: все ли с ней хорошо? А теперь привез сюда, потому что якобы волнуется? Даже позаботился о её комфорте, купив эти вещи. Что он за человек? И как он умудряется никуда не смотреть, но при этом все видеть? На её лице появилась неожиданная улыбка – забавным показалось то, что этот сухой, желчный и властный человек любит пирожные.
Вымыв за собой посуду, Анна отправилась в спальню, но уснуть не получалось. Однако вместо привычных душевных метаний или слез нелепая опьяняющая улыбка не сходила с её лица. И понимание всей несуразности этой улыбки в данной ситуации привело её к логичной мысли: «Пожалуй, это все благодаря лекарствам».
Чтобы нагнать сон, она решила взять в коридоре книгу и, выйдя из комнаты, пробежалась глазами по стеллажу. Художественных книг на полках практически не было: в основном словари, энциклопедии, несколько томов Пушкина и немного книг зарубежных авторов. Внимание привлекла подборка из четырех тонких книг ручного переплета. Анна взяла первую, открыла, прочла начало. Содержание было похоже на историческое художественное произведение наподобие романа «Князь Серебряный»[1 - «Князь Серебряный. Повесть времен Иоанна Грозного» – исторический роман А. К. Толстого, изданный в 1862 году.].
– Сойдет, – произнесла она и устроилась поудобнее в чужой кровати.
«Оказывается, он порядочный человек», – подумала Анна о хозяине квартиры и погрузилась в чтение.
Глава 5
Кредитор не солгал своей гостье, он действительно направился в больницу. Врачи уже провели необходимую диагностику и разрешили Владу поспать. Посему долго Константин Николаевич не стал задерживаться в палате, оставил привезенную для друга одежду и, убедившись, что тот в порядке, поговорил с врачом и медсестрами, попросил оказать пострадавшему хороший уход.
– Аркадий Геннадьевич завтра будет в больнице? – спросил Константин дежурную медсестру, прежде чем уйти.
– Заведующий на месте с девяти утра, – улыбнулась сестра в ответ.
– Хорошо.
Оставаться в больнице не было смысла, он вышел на улицу и вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух. Попробовать поискать нападавших по горячим следам и выяснить, с какой целью они явились в бар? Нужно рассуждать рационально, не стоит поступать опрометчиво. Постояв немного на крыльце в раздумье, Константин направился к машине, но, открыв дверцу автомобиля, услышал позади легкие шаги. Он обернулся и увидел застывшую позади девушку семнадцати лет. Одета она была в джинсы, футболку и ту же розовую кофточку, что была на ней пару недель назад во время случайной встречи с Анной. В левой руке сирота держала свой рюкзачок.
– Я нашла тебя, – тихо сказала она и улыбнулась.
Константин смотрел на юное создание без эмоций, но спустя несколько секунд его щека тихонько вздрогнула, и девочка поняла, что под маской равнодушия скрывается ярость. Она отступила назад и хотела было броситься бежать, но стоило только повернуться к директору спиной, как он схватил её за руку и, притянув к себе, обхватил второй рукой её хрупкую шею.
– Ну уж нет! Не в этот раз! – прошипел он ей на ухо.
Девочка выронила рюкзачок и свободной рукой попыталась освободиться, но тщетно – она почувствовала, как задыхается, голова закружилась, руки обмякли и задрожали. Константин отпустил её руку и приказал:
– Снимай кофту!
Машина директора медленно ехала по ночной дороге, а девочка оказалась запертой в багажнике, руки были связаны сзади любимой розовой кофточкой с распродажи в масс-маркете. Эта кофта была первым её приобретением после выпуска и знаменовала собой свободу. «Она ведь не порвется? – раздосадованно думала девочка. – Повела себя как школьница и попалась как школьница. А чего я ждала?» Что тут скажешь – ей все казалось другим. Конечно, у него столько знаний и возможностей! А она? Куда ей… Всю жизнь прятаться и умирать. Снова и снова прятаться и умирать. Ей не следовало идти к нему, ей нужно было бежать прочь.
Машина остановилась, и Мара услышала, как хлопнула водительская дверь, а следом послышался грохот металла. «Он ведь не убьет меня?» – всполошилась она. Пленница попыталась высвободить руки, но из-за нехватки пространства ничего не получилось. Через минуту дверца багажника открылась. Перед ней предстал Константин Николаевич, и не успела та опомниться, как он приставил к её горлу канцелярский нож.
– Без глупостей! Вылезай!
Надо обладать недюжинными акробатическими способностями, чтобы со связанными сзади руками вылезать из тесного багажника. Мара извивалась, словно гусеница, но лишь выставила ноги наружу. Константин схватил её за руку выше локтя и грубо потянул, но это помогло исполнить приказ. Рюкзачок остался лежать в багажнике.
Девочка испуганно озиралась по сторонам исподлобья: вокруг только мрак. Двое – ожесточенный взрослый мужчина и беспомощный ребенок – очутились на окраине города, где располагались гаражи, купленные владельцами автотранспорта еще в 90-х годах прошлого века, но сейчас почти все они были заброшены. В муниципалитете давно претендовали на эту территорию и, пока не пришли к единому решению по компенсации, давали владельцам срок в полгода, но большинство из них уже давно перетащили свое барахло и забросили ненужное имущество. Приходили сюда от силы пара пожилых мужчин, чтобы выпить подальше от жен, и одна женщина-художник, переделавшая гараж под художественную мастерскую. Гараж директора располагался с краю, Константин Николаевич использовал его как склад, и внутри помещение было обшито плотной доской. Других используемых отсеков рядом не было. Место было тихим, безлюдным и вполне годным для того, чтобы привезти сюда пленницу. Девочка шла неохотно в свою будущую темницу, обдумывая, чем задобрить своего конвоира, который с силой вцепился ей в плечо, держась позади, и голос его звучал подобно пиле, въевшейся в упругое дерево:
– Это ты устроила?
– Что? Я не понимаю, о чем ты говоришь!
– Не понимаешь?
– Я здесь всего-то пару недель и ничего я не устраивала! А ты почему меня не искал? Тебе было неинтересно?
– Я надеялся, ты где-то очень далеко.
– Я не бываю далеко.
Эта фраза разозлила его еще больше, и он толкнул её в спину так, что она повалилась на колени.
– Ай! Больно же! – вскрикнула девочка.
– Это хорошо, – криво улыбнулся директор.
Мара тут же развернулась к пленителю и смотрела на него испуганными глазами, ей наконец удалось освободить руки, но убежать она все равно не могла.
Константин Николаевич сел напротив на корточки.
– Я не решил еще, что мне с тобой делать. Столько времени прошло, а я так и не решил.
– Неужели ты до сих пор злишься? Правда злишься?
Он смотрел на неё и молчал.
– Ну чем ты недоволен? Все ведь этого хотят! А любовь тебе и не нужна была.
– Мне ты не нужна была.
– Ну и ладно! Отпусти меня, и я больше не приду к тебе.
Но он вдруг рассвирепел:
– Ты думаешь, я забыл, что ты сделала? Думаешь, забыл и простил? Ведь это ты, ты это с ними сделала?! – в злобе он замахнулся на неё.
Она закрылась руками и закричала, что есть мочи:
– Неужели это все еще имеет для тебя значение!
Константин Николаевич не мог больше продолжать это спор. Он встал и вышел.
– Да брось, не играй со мной в эти игры! Я ведь уже ничего не могу исправить. Я правда знаю только то, что рассказала. Я не лгу тебе! Эй, эй… Здесь холодно. Прошу тебя, – продолжала она кричать сквозь слезы.
Но в ответ последовал лишь шум закрывающегося замка.
– У меня было много планов, я хотела учиться, – всхлипывая, проговорила она уже тише.
Константин Николаевич не слышал её, он удалялся прочь от гаража твердым шагом. На сегодня у него закончилось терпение и хотелось вернуться в свой дом как можно скорее. Ночи еще были холодными, и воздух, проникая в легкие, словно приносил с собой какое-то беспокойство, и оно клокотало внутри. Стоя на самом краю пропасти, так трудно удержаться, поэтому сейчас было даже неплохо, что дома его ждали – это позволит отвлечься. Он пока еще не предполагал, чем эта встреча может для него обернуться. И была последняя холодная ночь, и ветер вдруг стал отчаянным и звенящим. Он как будто хотел сорвать все провода, все листья, все мысли, он несся впереди как послушный пес по команде, а возле хозяйского дома стучался в окно освещенной комнаты, а потом бежал обратно, связывая воедино такие разные судьбы.
Анна же, лежа в чужой кровати, не слышала этого стука, она увлеклась чтением: это была не историческая книга, а, скорее, сказка. В ней рассказывалась история о воеводе, уставшем от войн и жившем с семьей за чертой города. Однажды в лесу он спас юную деву от шайки разбойников, но та была колдуньей, влюбилась в своего спасителя и не желала принимать отказ. Книга была отнюдь не детской, слова её сплетались в мрачные картины, и неуемная тоска скрывалась в них – ничто не предвещало счастливого конца.
Из холла послышался шум – вернулся хозяин квартиры. Делать вид, что она спит, было уже поздно, как и закрывать плотно дверь – он наверняка видел свет, просачивающийся сквозь щель в темноту, поэтому Анна отложила книгу и вышла.
Константин Николаевич сидел на кухне за столом с чашкой чая, уставившись в экран смартфона.
