скачать книгу бесплатно
Хубара. Сирийский дневник. Мятеж
Владимир Дулга
Повествование не претендует на историческую документальность и хронологию, в нём присутствуют элементы художественного вымысла. Тем не менее, описываемые события в основном реальны. Главный герой Владимир Симонов – собирательный образ, составленный из характеров, привычек, суждений и взглядов многих сослуживцев и близких друзей. В отличие от многих официальных документов, автор хотел правдиво показать повседневную жизнь советской «хубары» изнутри, глазами человека, живущего в этом социуме.
Хубара
Сирийский дневник. Мятеж
Владимир Дулга
© Владимир Дулга, 2017
ISBN 978-5-4483-7173-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Об авторе
Родился и вырос в семье офицера. Большую часть жизни отдал службе в армии. Окончил Благовещенское танковое командное училище и Академию Бронетанковых войск. Служил в Туве, Хакасии, Германии, Омске, три года был советником командира танковой бригады Вооружённых сил Сирии. На эти годы пришлась Ливанская война 1982 года, попытка государственного переворота в Сирии 1983—84 г. Длительная служба в арабской республике помогла лучше узнать нравы, порядки, обычаи, характеры жителей страны.
Своими наблюдениями я решил поделиться с Вами – мои читатели.
О книге
Первая часть романа была представлена читателям несколько лет назад. В ходе подготовки к публикации второй части, я сомневался в правомерности и необходимости этого. Несмотря на то, что большая часть материала к этому моменту уже существовали в черновом варианте, начавшиеся волнения в Дамаске и многих других городах Сирии в июне – июле 2011 года заставили меня воздержаться от публикации.
Международные СМИ под различными углами и с разных точек зрений, по-своему освещали происходящие события. Тем более что и моя страна, какое-то время, пытаясь разобраться в ситуации, не предпринимала конкретных шагов по стабилизации положения. До этого на севере Африки, в Ливии и Египте заполыхала кровавым цветом «арабская весна», развязанная и поощряемая Соединёнными штатами и их европейскими союзниками. Россия и тогда не сделала, практически ничего, для оказания помощи ориентированной на нас Ливии и, далеко не враждебному Египту. Зараза «американской демократии и свободы», вследствие вседозволенности ввергла в братоубийственные войны и хаос Ирак, Египет, Ливию и перекинулись на мирные земли Сирии. Более четырёх лет там идут активные боевые действия между регулярными войсками президента Башара Асада и отрядами оппозиции. Являющимися на самом деле, бандами мятежников, укомплектованными всякого рода сбродом воинствующих исламистов. Слетевшихся, как стервятники, на запах денег, пороха и крови, более чем из семидесяти стран мира. Главная задача «борцов за свободу» – свергнуть существующий режим, и поставить во главе страны человека удобного Соединённым штатам и шейхам Персидского залива. Нечто подобное наблюдалось в Ливане во время ливанской войны, летом восемьдесят второго года, о чём уже говорилось в первой части.
И всё же благодаря активным политическим шагам России, планируемое полномасштабное военное вторжение войск НАТО в Сирию было отодвинуто на неопределённый срок. По предложению Российской Федерации были предприняты меры к уничтожению запасов химического оружия на территории этой страны, являющегося главным аргументом американских «ястребов» для оправдания планируемой агрессии войск НАТО в Сирию. Западные «свободолюбивые демократы» даже не удосужились сменить сценарий. Всё планировалось разыграть почти так же, как и оккупацию Ирака в марте 2003 года. Только тогда искали ядерное оружие, которое так и не нашли, как ни старались, а теперь поводом должны были стать химические боеприпасы.
До сих пор накал боевых действий не спадает, разрушаются города и деревни, уничтожаются памятники и храмы. Гибнут люди, тысячи детей остаются сиротами, не работают школы и больницы, не принимает самолёты Дамасский аэропорт. Несколько месяцев идут кровопролитные бои за город Алеппо. Смотря телевизионные передачи о событиях в этой стране, с трудом узнавая превращённые в руины знакомые города и посёлки, хочется задать вопрос – «За что?» Кому это нужно? Когда же, наконец, стихнут пулемётные очереди и взрывы на этой многострадальной земле?
Только благодаря Сирийской армии, её оснащённости и обучености, до сих пор обстановка в целом, контролируется правительством.
После сегодняшних, ежедневных, ожесточённых боёв события более чем двадцати летней давности, могут показаться менее значимыми и не заслуживающими внимания. Но и тогда шла война, гибли люди и обстановка в стране не отличалась спокойствием и миром.
Считаю целесообразно всё же познакомить читателей со второй частью романа «Хубара». Поделиться воспоминаниями о советских офицерах – «мусташарах и хабирах», заложивших в те годы, вместе с арабскими друзьями, основы сегодняшней армии Сирии. По-возможности проанализировать военно-политическую обстановку в регионе в то далёкое время. Попытаться дать оценку причинам сегодняшнего гражданского, внутрирелигиозного и социального кризиса, первые признаки которого, проявились ещё при президенте Хафезе Асаде. По итогам ливанской войны 1982 года, понять истинные причины настойчивого желания Соединённых штатов, их союзников, лидеров ряда арабских государств, и сегодня устранить с политической арены нынешнего президента Сирии Башара Асада.
Повествование не претендует на историческую документальность и хронологию, в нём присутствуют элементы художественного вымысла. Тем не менее, описываемые события, в основном, реальны. Главный герой Владимир Симонов, собирательный образ, составленный из характеров, привычек, суждений и взглядов многих сослуживцев и близких друзей. В отличие от многих исторических, официальных документов, автор хотел правдиво показать повседневную жизнь советской «хубары» изнутри, глазами человека, живущего в этом социуме.
Часть вторая
Мятеж
Июнь 1982 года. Ливан. г. Баальбек
Активная фаза операции, названной в генеральном штабе Израиля «Мир Галилее» закончился в ночь с 11—12 июня. Под давлением мировой общественности, Израиль заявил о прекращении огня в отношении сирийских войск. Но, оставил за собой право продолжать боевые действия против отрядов «Хезбалла», пользующихся поддержкой Сирии, и подразделений боевого крыла Организации Освобождения Палестины.
В то же время, 11 июня, израильская армия предприняла попытку завершить окружение сражающегося Бейрута и установить, хотя бы частичную блокаду города, контролируя огнём артиллерии двадцати километровый участок шоссе Бейрут – Дамаск
Частичное окружение Бейрута частями Цахал было завершено 12 июня. 13 июня западный Бейрут был отделен от остальной части города.
В период с 15 по 19 июня израильские войска предприняли несколько попыток улучшить свои позиции по периметру, однако, не стремясь продвинуться в глубину города.
Сирийские войска в Бейруте, также провели ряд локальных боевых операций, с целью тактического улучшения возможностей своей обороны.
Город фактически разделили на западный и восточный сектор. В западном Бейруте находились отряды палестинского движения сопротивления, союзные им отряды «Национально-патриотических сил Ливана», также на их стороне действовали отряды милиции шиитской организации «Амаль», «Отряды коммунистического действия» и военизированные формирования ряда арабских националистических организаций.
Действия израильских войск активно поддерживали боевые отряды ливанских христиан-фалагистов, позже устроившие резню в палестинских лагерях Сабра и Шатила.
С моря действия Армии обороны Израиля и фалангистов в Бейруте поддерживались огнём артиллерии кораблей ВМФ США.
За два с небольшим летних месяца, военно-политическая обстановка в этой охваченной войной стране, кардинально изменилась. Ливан фактически, был оккупирован армиями противоборствующих сторон.
Танковая бригада Симонова по-прежнему находилась недалеко от города Баальбек, славившегося своей историей и древней культурой.
История оставила человечеству множество загадок, которые людям, ещё предстоит разгадать. Ливан, одно из тех мест на земле, где таких загадок огромное множество. Одним из самых потрясающих мест, по праву может считаться Баальбек – древний город в Ливане.
Володя не поленился, возвращаясь с очередного суточного дежурства, заехать в Дамаск и в библиотеке управления Главного военного советника посмотреть материалы по истории здешних мест.
Как информировала Большая Советская Энциклопедия, Баальбек в настоящее время небольшое поселение, в древности был великолепным городом-храмом на территории Ливана, между хребтами Ливан и Антиливан. Широкая долина, расположенная между этими двумя горными цепями, называется Эль-Бекаа или Низина, а в древности именовалась Келесирия, т.е. «Низинная Сирия». Город находится на высоте 1117 м над уровнем моря, между реками Литани и Оронт, в плодородной области на древних караванных путях, ведших к Дамаску и Тиру
Это историческое место поражало своим величием. На фоне руин Храма Юпитера, Храма Меркурия и остатков других громадных строений человек ощущает себя Гулливером в стране великанов.
Правда, далеко и надолго отлучаться из расположения бригады было не безопасно. В округе бродили неизвестно чьи вооружённые люди, иногда вспыхивала беспорядочная стрельба, Но Симонов и начальник штаба бригады полковник Джума, прихватив отделение бригадной «шорты» – военной полиции, всё же съездили к историческим развалинам. Ошеломлённые увиденным, обошли величественные строения, восхищаясь умением и трудолюбием древних мастеровых и зодчих. Но даже с такой серьезной охраной, находиться на огромной территории, хаотично заваленной могучими глыбами, заставленной частоколом высоченных колонн, среди руин величественных зданий, было, мягко говоря, неуютно.
События, происходящие в Бейруте, особо не волновали руководство бригады. Как сказал комбриг – «там есть, кому воевать!»
Экипажи без энтузиазма занимались обслуживанием техники. Командиры танков и механики водители были «мусаидами» – по-нашему сверхсрочниками, ревностно относящимися к боевым машинам. С особой заботой содержался инструмент, наборы гаечных ключей всегда были аккуратно разложены, блестящие и чистые. Володю удивляло то, что ключи и инструменты на наших, советских, серийных машинах идущих за рубеж, были хромированными. Позже он узнал истинную причину такой аккуратности экипажей – командиры взводов периодически проверяли наличие инструмента. И если что-то отсутствовало, командир танка и механик-водитель, восстанавливали утерянное за свой счёт. А любой металлический предмет или вещь стоили здесь достаточно дорого. Симонов часто вспоминал слова Коли Труш:
– В Сирии невозможно проколоть колесо, наехав на гвоздь – гвозди тут на вес золота, и никогда не валяются! Дерево тоже продают не кубометрами, ни погонными метрами, а на вес – килограммами! Как пилюли в аптеке!
Домой Симонов, меняясь с Буратенко, ездили через сутки. Володя познакомился с советниками соседних бригад. Время было неспокойное, и на общем сходе соседи решили, для большей безопасности, ночевать вместе. Съезжались ближе к темноте в одну из бригад, место встречи назначали заранее, особо не распространяясь на эту тему со своими охранниками. Два раза подряд в одной и той же бригаде не ночевали.
Несмотря на наличие палаток, спали в своих Уазиках, кто как примостится. Помимо часовых из числа «хаджимов» – охранников, дежурили сами по очереди. Ужинали в палатке, при свете газового фонаря. Еда была скромная и чисто арабская, – лепёшки, консервы из обезжиренной говядины канадского производства, тунец в банках и всевозможная, свежая зелень. Изредка, с бутылкой, отвратительно пахнущей анисом, местной водки-араки – «Тума». Рано утром «хубара» разъезжалась по своим бригадам, а во второй половине дня, ближе к вечеру, ехала домой меняться. Для того чтобы через сутки или двое вновь вернуться.
Июнь 1982 года. Сирия. Ас-Самейн
Новый дом Симонова находился в сорока трёх километрах от Дамаска, на оживлённой автомобильной трассе, ведущей в Иорданию. В маленьком, пыльном городишке, где был расквартирован штаб танковой дивизии, в которую входила бригада Симонова. Как следовало из документов: – Эс-Самейн находился на юге Сирии, на территории мухафазы Деръа. Административный центр одноимённого района. Арабское название города, в переводе, означает «два идола».
В эпоху античности он был известен как Аэре. В городе был расположен храм, посвященный древнегреческой Богине случая и удачи – Тюхе. В 1111 году в Эс-Самейне был подписан мирный договор между иерусалимским королём Балдуином I и атабеком Дамаска – вот, пожалуй, и все исторические подробности нового места жительства. Храм, к сожалению, до наших дней не дожил, над убогими крышами посёлка возвышалась только мечеть с покосившимся полумесяцем на самом верху.
А совсем недавно в городишке, строители сдали в эксплуатацию небольшой военный городок, состоящий из трёх десятков одинаковых четырёхэтажных домов, стоящих попарно. А также, одноэтажного здания, отдалённо напоминающего санчасть, с белым флагом на мачте, совмещённой с телевизионной антенной. Рядом пристроилось здания магазина, торчавшая посредине городка водонапорная башня и круглая электроподстанция.
Для проживания «хубаре» отвели дом недалеко от въездных ворот, охраняемых сирийской военной полицией. Дом состоял из двух четырёхэтажных корпусов соединённых лестницей-переходом, позволяющей подниматься в оба крыла. Вдоль всего здания на каждом этаже со стороны входных дверей в квартиры тянулись широкие, открытые террасы позволяющие передвигаться по всему этажу. Периметр здания также охранялся постом военной полиции.
Симонову досталась небольшая трёх комнатная квартира в углу четвертого этажа. Казённая мебель состояла из двух кроватей с толстыми поролоновыми матрацами, шифоньера и прикроватных тумбочек. Маленького стола, трёх простеньких стульев, и круглого сооружения с окошечком, вроде тех, что бывают на скафандрах водолазов. По гофрированной трубе, уходящей в стену, Симонов догадался, что это печь, призванная длинными, зимними вечерами отапливать все комнаты. Мебель, включая печь, судя по надписям, была изготовлена в Китае из тонкостенного металла и тоненьких труб.
На длинной узенькой кухне, с таким же узеньким, маленьким оконцем и бетонной раковиной мойки вдоль всей стены, стоял белый холодильник «Barada», судя по всему, местного производства. Такой громадный, что Володя, открыв его, представил какую же большую семью надо иметь, чтобы заполнить все его полки продуктами. При желании, Симонов, убрав полки, свободно мог бы в него залезть сам. В углу комнаты примостился кухонный стол и три стула. Посуда состояла из минимального количества приборов, необходимых для жизни. Ни в одном кране мойки воды не оказалось, но характерное шипение говорило о том, что она иногда там бывает. В душевой комнате, совмещённой с туалетом, стояла, впечатляющих размеров, круглая стиральная машинка. Возле входной двери, ощетинившись рожками, как засохшее дерево, торчала металлическая вешалка. Интерьер дополнял напольный китайский вентилятор, с размахом лопастей чуть меньше, чем у самолёта АН-2. Окна центральной комнаты выходили на крохотный балкон. Внизу под балконами кусочек красной вулканической земли был огорожен невысоким бетонным забором, тянувшимся вдоль всего дома.
На первых этажах почти все квартиры были пустыми. В угловой комнате одного здания, обитал дежурный офицер «хубары», в соседних комнатах, располагался склад имущества арабского сверхсрочника, по имени Турку, являющегося квартирмейстером всего городка.
На первом этаже второго здания проживали две семьи – полковника Лелька, советника заместителя командира дивизии по технической части. И семья специалиста механизированной бригады – Миши Валетко, единственная семья в коллективе имеющая здесь ребёнка.
Первый свой приезд на новое место жительства Симонов помнил плохо. Он приехал из Ливана после очередного дежурства. Но в своей прежней квартире застал новых хозяев, коробку с нехитрыми пожитками, собранными заботливыми руками соседки Жанны и, втолкнутую в уголок вещей записку, – «Коллектив переехал в Самейн».
Симонов знал, что Эс-Самейн маленький, пыльный городок с единственной заасфальтированной улицей, с десятком убогих магазинов вдоль дороги, ведущей в иорданский Амман. Не доезжая городка, на каменистом плато, располагалась территории штаба соединения и подразделений дивизионного подчинения. Там же находился штаб советских советников и специалистов дивизии. Володя уже выучил эти слова и мог их произнести по-арабски – «махтаб хубара фырка», дальше следовал номер дивизии. Без этих заветных слов нельзя было позвонить к себе в дивизию по армейским линиям связи
Переезд планировали давно. Ездить из Дамаска каждый день на службу за сорок с лишним километров и назад, было накладно и небезопасно. После попыток взорвать здания Управления Главного военного советника, Дом Советско-Сирийской дружбы, офис Аэрофлота и ряда провокаций в отношении наших граждан, всем советским военным советникам и специалистам предписывалось соблюдать определённые меры предосторожности и передвигаться по территории страны, только, с оружием. Несмотря на жёсткие меры, предпринятые президентом Хафезом Асадом в отношении террористической организации «Братья мусульмане»[1 - Террористическая организация запрещена на территории РФ.] с разгромом её штаба в городе Хама, корни этой заразы, как показали дальнейшие события, остались.
Местная сторона долгое время не могла, по разным причинам, полностью укомплектовать дом «хубары».
Некоторые наши руководящие, «горячие головы», готовы были разместить людей, в преддверии зимы, чуть ли не в палатках, как это зачастую делалось дома – в Союзе.
Генерал Щучин, советник командира недавно созданного Армейского корпуса, в беседе с представителем министерства обороны Сирии, гордо заявил:
– Нет необходимости ждать окончания работ! Наши офицеры могут жить и в палатках! И завершать работы своими силами!
На что арабский генерал резонно возразил:
– На учениях и в боевой обстановке можно жить где угодно! Но в мирное время я не могу приказать своим офицерам и их семьям жить в палатках! А уж тем более своим гостям, коими являетесь вы! Профессиональные мастера закончат работу быстрее и лучше ваших людей!
Последние события заставили ускорить решение этого вопроса. Надо сказать, что в Дамаске многие жили по две семьи в трёх и четырёх комнатных квартирах. На новом месте, все получили маленькие, но отдельные апартаменты. Конечно, Эс-Самейн далеко не столица, но надо было жить там, где требовала обстановка. В самом Дамаске, последнее время, выход членов семей за территорию управления Главного советника был ограничен. Большинство женщин с детьми, по распоряжению Москвы, выехали на Родину.
В день Володиного приезда, первыми гостями в его новой, холостяцкой квартире были бывшие соседи – Николай и Жанна. В качестве маленького подарка, сердобольная соседка принесла только что сваренный борщ, какую-то мелкую посуду – солонки, перечницы, крохотные, на арабский манер, кофейные чашечки и раскрывающиеся ложечки-трубочки, для употребления знаменитого чая «Мате». Все эти вещи не входили в обязательный набор столовой посуды, представляемой местной стороной. Они накапливались не одним поколением прошлых хозяек квартир и кухонь. Люди, отслужив своё, уезжали, а вещи, как добрая память о них, доставались новым хозяевам.
Как в былые времена, вместе поужинали, обсуждая новые заботы и старые проблемы. Мужчины поговорили о последних событиях в Ливане, где обстановка вновь изменилась.
Ближний Восток. Ливан. Июль 1982 года
18 июля израильские войска, вероломно нарушив условия перемирия, обрушили огневые удары по позициям сирийских войск. Израильтяне предпринимали одну попытку за другой, с целью прорыва обороны сирийцев в долине Бекаа, но так и не смогли сломить сопротивление обороняющихся. Наученные предыдущим горьким опытом, арабские командиры хотя и неохотно, но всё же неплохо оборудовали позиции в инженерном отношении. Что в значительной степени способствовало сохранению техники, вооружения и личного состава.
Получив опыт в прошедших боях, экипажи почувствовали уверенность в себе и в боевой технике.
События, происходившие южнее, в районе Бейрута, в будни солдат и офицеров бригады особых изменений не внесли. Изредка прилетали израильские самолёты, но сирийские позиции не бомбили, а в щепки разносили дома и сараи далеко в тылу. Как сообщало радио Тель-Авива – «наносили удары по лагерям палестинских боевиков на севере Ливана». Понесшие большие потери сирийские средства противоздушной обороны, выполняя условия перемирия, огонь не открывали
Бригада Симонова по-прежнему занимала район во втором эшелоне обороняющихся войск. Кроме дежурных средств противоздушной обороны и подразделений боевого охранения, остальная часть бригады жила почти такой же жизнью, как и в пункте постоянной дислокации в Сирии. Изредка командование принимало решение, и часть личного состава бригады уезжала на ночь в увольнение – домой. Такое радостное событие называлось «мобит». Из Сирии в тыл обороны бригады приезжали громадные зелёные автобусы «МАН», под радостные крики отъезжающих и завистливые вздохи остающихся, счастливчики до утра отправлялись к семьям. Для Симонова это казалось странным.
Володя, как и требовал Боевой устав, считал, что – «война, есть наивысшее напряжение всех духовных, моральных и физических сил для достижения полной победы над врагом!» Так или примерно так! Чуть-чуть по-другому это трактовало и учебное пособие – «Партийно-политическая работа в Советской армии и Военно-морском флоте», с иронией воспринимаемое в вооружённых силах. Поскольку армия была другая – сирийская, Симонов решил всё же поговорить на эту тему с начальником штаба бригады полковником Джумой.
События последних дней сблизили офицеров. Мухаммад Джума, так было полное имя начальника штаба, часто приглашал Володю в гости к своему штабному БТР на чай. Он был непревзойдённым мастером приготовления этого напитка. Симонов никогда не был «чаехлёбом», но от чая Джумы невозможно было отказаться. Это был букет вкусовых ощущений, наслаждений и запахов!
На вопрос Володи по поводу увольнения, Мухаммад, смеясь, прихлёбывая горячий чай, ответил:
– Согласно Корана – главной книге мусульман, мужчина может жить без воды – неделю; без еды – месяц; без женщины – максимум, три дня! А потом он становится задумчивым и неуправляемым – все мысли его обращены к женщине! Зачем нужен такой солдат? Пускай едет – отдохнёт!
Но так, как Джума знал по-русски единственную фразу – «Как дела?» А Симонов не на много больше, то разговор проходил с помощью мимики, жестов, и посуды. Володя не понял и доброй половины изображаемого начальником штаба. Хотя уже слышал нечто подобное в первые дни по приезду в Сирию, от неунывающего полковника Глебова. К этой теме они с Джумой вернутся гораздо позже, когда Симонов научится сносно изъясняться. А пока он чётко понял – как же надо не любить своих собственных граждан, чтобы на несколько лет отправлять их в длительные командировки без жён, за тысячи вёрст, в чужую страну. Такие люди были в коллективе «хубары», специалисты по технике и вооружению, последнее время, прибывали на два года без жён. И это в страну, где вообще не существует понятия – «общественное питание и столовая», где нет прачечных и Домов быта, где даже за один взгляд в сторону чужой, арабской женщины, могут, попросту, зарезать.
Сутками Симонов находился в бригаде один. От гражданского переводчика Фаузи, прикреплённого к Володе сразу по приезду, знающие люди из Главного управления, посоветовали отказаться, так как выяснилось, что он кадровый сотрудник сирийской контрразведки. Ну что же, – и за друзьями необходимо присматривать! Военный переводчик Жорж вернулся в свой разведывательный батальон сразу после объявления перемирия. Лёня Буратенко гораздо легче переносил такое одиночество – на третьем году службы он свободно обходился без переводчика. Советский переводчик подарил Симонову свой – «Русско-арабский словарь». «Мукаддам Владимир» – так теперь его называли, переводилось как, «подполковник Владимир». Но чаще, Володю называли просто «Мусташар».
К этому времени, усилиями Лёни Буратенко и содействию полковника Джумы, взамен трусоватого водителя, от которого Симонов отказался, из механизированного батальона к ним – в бригадную «хубару» пришёл новый водитель. Командир батальона полковник Салех, удивительно похожий на Сталина, долго не хотел отдавать хорошего водителя-сверхсрочника. Но потом на радостях от своего перевода на повышение, начальником штаба бригады в соседнюю дивизию, махнул рукой и сказал – «забирайте!».
«Мусаида» – сверхсрочника звали Аббас Рассуль. Как перевёл всёзнающий и вездесущий Леонид, Аббас – это имя, а Рассуль – фамилия, что по-арабски обозначает «птичка». Новый водитель был ростом под два метра, крепкий, сильный и стеснительный. При первой встрече, поняв, что эти весёлые иностранцы говорят о нём, засмущался и покраснел, как ребёнок.
– На кого он меньше всего похож, так на птичку! – улыбнулся Симонов, – с ним можно без охраны и автомата ездить! У него кулак, как моя голова!
С помощью Леонида познакомились. Выяснилось, что Аббас служит в армии более десяти лет, пехотинцем участвовал в войне 1973 года на Голанских высотах. Женат, жену зовут Уарди – Роза, родом из Ливана, и Аббас, в своё время, украл её из бедной, многодетной семьи. Сейчас живут душа, в душу, имеют четверых детей. До войны Уарди съездила в Ливан, в гости к своим родителям и больше там не была. По мнению Буратенко, удобным являлось и то, что Аббас жил рядом, в том же военном городке, что и советники.
Парень оказался на редкость сообразительным. С его помощью, Симонов, достаточно быстро, выучил множество слов, необходимых в быту. Без которых невозможно было самостоятельно купить даже ведро картошки на Самейнском базаре или булку белого хлеба в Дамаске, на площади ABC. Процесс обучения был взаимным, Володя учил арабские слова, Аббас русские. Обычно увидев на дороге что-то интересное, Аббас показывал на это пальцем и медленно, несколько раз, по слогам повторял название. Так Симонов узнал слово «рафа» – автокран; «бакара» – на удивление оказалась – коровой; картошка – «бататой»; мясо – невкусным словом – «ляхом». Возможно и произношение, и ударение во фразах Симонова были неправильными. Но если в лавке Симонов говорил: – «Атыни ляхом вакара!», ему давали именно говядину, а не солистку знаменитой вокальной группы. Русским не рекомендовалось покупать «ляхом объят» – белое мясо, проще говоря, свиное сало. Хотя вокруг Эс-Самейна было множество деревень, населённых арабами-христианами, где можно было, при желании, купить и «ляхом хинзир» – свинину. За умопомрачительную цену, сравнимую с ценой трюфелей, для поиска которых, в Европе тренируют именно свиней.
Симонов и Буратенко ездили на дежурство по очереди с Абассом. Иногда Володя уезжал один, оставляя водителя дома – с семьёй, дабы не нарушать святое предписание Корана. Иногда они ездили все втроем или при необходимости жили в бригаде по нескольку дней. Недалеко от большого штабного блиндажа, среди палаток начальников служб, располагалась и их палатка. В ней постоянно находился один из двух «хаджимов» – охранников, поддерживающих порядок, получающих продукты, готовившие пищу и обязательный чай. На них же возлагалась обязанность осуществлять охрану «хубары» и дежурить у телефона. Одного – постарше звали Махмуд Фешке, другого – Сугель, с длинной трудно выговариваемой фамилией. Охранники дорожили своим относительно привилегированным положением по сравнению с другими бойцами, свободой и человеческим отношением к ним советских офицеров. При виде своих арабских командиров, они в испуге вытягивались, топали ногой, отдавая честь, отвечали кратко, обязательно добавляя – «сиди!» – что означало «господин». «Сидей» Симонову быть не хотелось, и поэтому охранники обращались к нему – «Рафик Владимир» – товарищ Владимир.
Очень редко, выезжая из бригады, Симонов и Буратенко брали с собой охрану, больше надеясь на самих себя.
Аббас, как старший по званию и возрасту, руководил работой «хаджимов»
Хаддадовцы. Лето 1982 года. Ливан
Однажды, после нескольких дней работы в бригаде по уточнению расположения минных полей, и отрытых накануне противотанковых рвов на стыках батальонов, Володя, Леонид и Аббас отправились в Дамаск.
Аббас попросил, если можно, по пути заехать в маленькую деревушку, где до войны жили родители его жены. Эта территория как сообщалось в уточнённой оперативной обстановке, только недавно была занята сирийскими войсками, и он хотел узнать о судьбе родственников.
Служба Леонида в Сирии подходила к концу и, готовясь к отъезду, ему естественно хотелось привезти домой родным и детям что-то такое, чего в Союзе просто нет. Обычно это были, сделанные под-медь из переплавленных стреляных снарядов и гильз, оригинальные разборные люстры, выполненные умелыми арабскими мастерами в духе обычаев и культуры Востока. Благо материала для поделок, после стольких войн, было предостаточно. Симонову тоже хотелось скрасить свой холостяцкий быт и купить небольшой магнитофон, и он согласился.
Аббас хорошо знал дорогу, поэтому карта не понадобилась. Вскоре свернув с наполненного военными машинами шоссе, они двинулись в направлении нужного им населённого пункта. По дороге Аббас показывал местные достопримечательности. Справа появилось старинное глинобитное здание со сферической, в одном месте провалившейся, глиняной крышей. Смахивающее на планетарий или обсерваторию. Как Симонов уже знал, это был древний амбар для хранения зерна. В другом месте машина запрыгала по тряской дороге, выложенной необтёсанными булыжниками. Аббас пояснил, что эту узкую дорогу соорудили во времена, и по приказу самого Александра Македонского, завоевавшего эти края.
Наконец добрались до нужной деревушки, оказавшейся небольшим городком. На въезде, как и полагалось, мешками с песком было выложено укрытие для пулемётчика. Но шлагбаум был поднят вверх, вокруг не было видно, обычных в таких местах, бойцов военной полиции или хотя бы пехотинцев. Из стоящей неподалеку палатки на шум машины, тоже никто не появился. И они беспрепятственно въехали на городскую улицу. Днём, в жару, местные жители стараются не появляться на солнце. Излюбленное занятие европейцев – позагорать на солнышке, у местных жителей считается наказанием. Они и так смуглые от рождения, женщины напротив, стараются быть как можно бледнее лицом и кожей рук. Остальное у них, как правило, закрыто одеждами.
Вероятно из-за наступившей полуденной жары, на узкой улочке городка машине не встретился ни один местный житель.
Аббас сказал, что родня живёт на другом конце деревни, и вспомнил, что нужная лавка находится, вероятно, на площади. Действительно, вскоре машина выехала на круглую центральную площадь, окружённую мрачными каменными зданиями, построенными ещё в средневековье. Возле магазинов, на другой стороне площади, стояла группа военных. На площадь выходило три улицы, по одной приехал Уазик советников, на въезде в другую, стояла повозка, запряжённая флегматичным осликом. На третьей улице, почти закрывая всю её ширину, притулился в тени БТР М-113. Симонов ещё успел подумать – откуда тут бронетранспортёр американского производства? У палестинцев Ясира Арафата такой бронехники, вроде, нет! Может трофейный?
Стоявшие военные, молча, с каким-то интересом, разглядывали подъезжающий автомобиль. В полевой серой форме, в бордовых беретах на стриженых головах. У одного в руках Симонов заметил американскую армейскую винтовку М-16, которую из-за её характерной формы, нельзя спутать ни с чем другим.
– Да это же бойцы Армии южного Ливана! – пронеслось в голове Симонова. – Назад! Аббас, назад!
Но тот уже сам, поняв, в чём дело, нажал на газ, Уазик, визжа резиной, описав дугу, резво развернулся и помчался назад в улицу. Они уже почти влетели в узкий каменный проход между домами, когда сзади прогремели первые выстрелы.
– Давай! Давай жми! Давай Аббас, давай! Лишь бы на въездном посту никого не было! Симонов взвёл пистолет. Буратенко схватил лежащий между передними сидениями автомат, щёлкнул затвором, головой в своей потрепанной кепке и стволом автомата прорвал ветхий, почти истлевший брезент крыши, высунулся по пояс наверх, в готовности вести огонь. На счастье, на посту, вновь никого не было!
Вероятно по этой узкой трясучей дороге, со времён всадников Александра Македонского, никто так быстро не ездил. Потрёпанный Уазик, забыв свой возраст, мчался как молодой. Симонов подпрыгивал под самый потолок, хватаясь за дуги тента. Лёня, пружиня на ногах, стоял на сидении, развернувшись в своём импровизированном «люке» лицом назад и что-то пытался громко кричать. Аббас, вцепившись в руль, гнал изо всей мочи.
На счастье автомобиля и пассажиров, македонская дорога вскоре закончилась. За ними никто не гнался. Лёня спустился в салон, весь его подбородок, шея и грудь были в крови.
– Ты ранен!? Ранен? Куда? – прокричал взволнованный Симонов.
Лёня мычал, раскачиваясь из стороны в сторону, закрывая рукой рот. Наконец машина выбралась на оживлённую трассу, полную военных машин. Симонов приказал остановиться, Аббас съехал на обочину и заглушил двигатель. Все молчали, мысленно обдумывая случившееся.
– Я, кажется, язык откусил – отняв ото рта ладонь, – первым промычал Буратенко, – посмотрите.
