Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 4. Перестройка

О чем же говорил этот сон сон? Может быть, – это предупреждение, а, может – предсказание? А, может быть, этот сон – просто кошмар после известия о смерти Юлика (двоюродного брата Виктора из Ленинграда)?

Заглянула в СОННИК…

ИЗ СОННИКА:

ЧЕЛОВЕКУ, ВИДЯЩЕМУ СОН О СМЕРТИ, такое сновидение посылается, как предупреждение.

Видеть во сне бабушку и беседовать с ней – сулит вам встречу с затруднениями, которые будет нелегко преодолеть.

ВИДЕТЬ ТЕЛЕГУ – плохие вести.

НЕБЛАГОПРИЯТЕН СОН, В КОТОРОМ ЛЮДИ В ТОЛПЕ ОДЕТЫ МРАЧНО.

Часть 39

Новогодний корпоратив

На даче Стэллы и Юры во всю продолжали работать строители.

Кроме основного дома, были уже полностью завершены работы в гараже и двухэтажном гостевом домике.

За строительством наблюдала Екатерина Митрофановна, Юрина мама. Она жила в домике для гостей. Стэлла и Юра приезжали не каждый день, но, если и приезжали, то ночевали в этом же домике, обустроив мансарду второго этажа под спальню.

В остальное время они жили в Московской квартире на Рижском проезде, которую они купили в позапрошлом году.

Кончался 1999 год. Как и положено всегда, фирма заказала на 29 декабря отдельный зал в ресторане на Старом Арбате. Там они проводили корпоративную вечеринку уже не в первый раз. Ещё у ресторана была площадка для стоянки машин клиентов.

Ресторанчик был маленький, очень уютный. Почему-то там всегда был приглушенный свет.

А на стенах – портреты известных людей (Пушкина и т. д.), обрамлённые овальными рамками в виде лепнины из венков. В целом, это напоминало гостиную старого московского дома.

Днём в ресторане стояли столики, рассчитанные на 4-х человек. Вечером ресторан отдавался под банкеты. Поэтому столы, чаще всего, сдвигались и выстраивались в виде буквы П, оставив в середине – пятачок для танцев.

Меню кухни было тоже выдержано в старорусском стиле. Были и заливные блюда – осётр, холодец, грибочки, молочный поросёнок, пирожки и много всякой другой всячины.

Заказать ресторан на вечер было трудно. И не только потому, что он был в центре Москвы. Он пользовался известностью – своим уютом, оркестром, кухней, а главное – радушием обслуживающего персонала и домашней обстановкой, не смотря на его парадный вид.

Тем не менее Стэлле с Юрой удалось заказать новогодний корпоратив, именно, в этом ресторане.

Настроение у всех с утра было приподнятое – все были в ожидании праздничного вечера. Стэлла в этот раз ночевала в Москве. А Юра поехал накануне на дачу, так как новый костюм, купленный для такого вечера, находился там.

Утром, позавтракав вместе с мамой, он нарядился и выехал в Москву.

Обычно, находясь ещё в дороге, он обязательно перезванивал матери. В этот раз, прошел час, звонка Е. М. не было.

Прошел ещё час. Опять нет звонка. Е. М. стала звонить Стэлле. Я не помню уже подробностей этого первого трагического дня. Тем более, что нам с папой пока ничего никто не говорил. Не помню, вернее, не знаю, кто привёз в ресторан Е. М.

Где-то ближе к вечеру, нам сказали, что Юра где-то потерялся.

Но никаких плохих эмоций и мыслей это у нас не вызвало. Мы были уверены, что случилось что-то с машиной, и Юра где-то её срочно ремонтирует. Скорее всего, он мог попасть в милицию из-за какой-нибудь заварухи на дороге. Но особенно плохие мысли в голову даже не приходили.

Уже в ресторане нам, как-то, стало не по себе и это тревожное настроение наползало и постепенно нарастало.

Гости приезжали нарядные. Но почему-то все говорили шепотом. Мы были уверены, что Юра вот-вот приедет, войдёт и будет рассказывать – почему и где он так задержался.

Время тянулось медленно. Ребята, попеременно, подходили к бару, и прикладывались к маленьким стопочкам, выставленным на поднос, закусывая орешками.

А Юры всё не было.

Наконец, Стэлла дала команду – начинать праздничный ужин.

Все проголодавшись, поспешили за столы. Поднимали тосты за Новый год. Шутили мало. Танцевали тоже далеко не все.

И вдруг мне показалось, что мы находимся не в праздничной гостиной, а в торжественной обстановке, напоминающей строгую непонятную церемонию.

И этот приглушенный свет, и виньетки на стенах, напоминающие венки, и строгие лица, иногда, с какими-то принуждёнными улыбками, всё это вызывало внутри холодок и тревожное предчувствие…

Юра так и не появился. Вечер закончили раньше обычного…

Часть 40

Пропал Юра

ВСПОМИНАЕТ ВИКТОР

Накануне к вечеру повалил снег, который шёл весь следующий день. А перед этим две недели снега не выпадало.

30 декабря ребята с базы, Андрей и мы: Олег, Вовка (Милочкин муж), Дима (сын Олега) и я, на машине Олега выехали к даче. Мы стали искать какие-нибудь следы джипа.

До этого дороги и съезды в лес были наезжены. Но после снегопада всё замело.

Мы доехали до парников Марфино и справа проверили свалку и два старых домика, и два или три въезда в лес (сейчас там настроили много коттеджей).

Там же к нам подъехала машина, полная, на мой взгляд, бандитов, которые спросили о какой-то дороге.

Затем мы вернулись и стали искать следы у поворота вправо после деревушки Ивановская. Мы даже свернули туда и въехали в какую-то деревню.

Мы были рядом с поворотом в лес – влево, где впоследствии нашли в лесу джип и видели костёр.

Весной 2000 года вместе с Е. М. мы однажды туда заехали и тогда ещё там были видны следы костра.

В первый день поисков мы так ничего и не нашли и вернулись на дачу…

На дачу приехала милиция. Расспросив о вчерашних событиях, они выехали на дорогу, по которой уехал Юра. Они старались восстановить события по оставшимся на дороге следам проезжавших машин. И, хотя снег припорошил вчерашние следы, расследование показало следующее…

В стороне от основной дороги, на развилке Юрин джип поджидала какая-то машина. Её предупредили, что Юра выехал с дачи.

Что происходило дальше – неизвестно. Кто-то видел, вроде бы, человека в милицейской форме с жезлом в руках.

На дороге были следы крови и машины – не джипа.

Предполагают, что Юру убили или тяжело ранили, затем перенесли в другую машину и увезли в неизвестном направлении.

Кто-то рассказал, что в лесу всю ночь горел костер – что-то сжигали…

К поискам и в этот день и в последующие подключились друзья Юры и Стэллы – соседи по даче. Они имели скутера (мотоциклы на лыжах). На них они прочёсывали лес.

Ребята с работы на машинах ездили по соседним дорогам, деревням, берегу Пестовского водохранилища, в общем – везде, где только можно было пройти или проехать.

Юры нигде не было.

Екатерина Митрофановна первое время находилась на даче, а потом вернулась в свою квартиру на Бескудниковском бульваре.

Стэлла каждое утро уезжала на дачу и участвовала в поисках.

Ночевать приезжала домой.

Я находилась всё время у неё дома. Но не знала, чем и как её успокоить. Она всё время находилась не просто в стрессовом состоянии, а буквально в каком-то затянувшемся шоке…

Спала она в комнате с Людочкой, а я – в спальне Стэллы и Юры, на их кровати.

Всю ночь в комнате слышались какие-то шорохи, скрипы дверок стенных шкафов…

Где-то на третий или четвёртый день, когда уже наступил Новый год, и решено было прекратить поиски, так как они не дали никаких результатов, случилось то, чего все так боялись.

Соседи, объезжая уже в который раз лес на скутере, нашли брошенную Юрину машину.

Джип был с основной дороги, ведущий в Марфино, отогнан в лес.

Сначала машину гнали по обледеневшему насту вдоль поляны, по краю леса, а потом завернули в лес, где её и бросили.

Недалеко от машины были выброшены ключи. В самой машине было много крови, валялась Юрина разорванная куртка, на полу была разбросана горсть монет. Всё говорило о том, что произошла разбойная драка, окончившаяся трагически…

Самого Юру так и не нашли ни живого, ни мёртвого.

Пропажа Юры обрастала слухами…

Кто-то предположил, что Юру хотели просто о чём-то жёстко предупредить и что это были какие-то хорошо ему знакомые люди, так как он остановил все-таки машину и приоткрыл боковое окно.

Зная характер Юры, можно было поверить в то, что он мог оказать сопротивление, и это спровоцировало жестокость со стороны нападавших.

Кто-то предположил, что люди были местные. На это указывало то, что незадолго до этого был аналогичный случай. Пропал местный мужчина. Его джип нашли также брошенным где-то в другом месте. Но в том случае крови не было.

Передумали всё… Могли украсть и увезти в плен, в рабство…

В лесу видели, как ночью горел костёр. Кто-то что-то сжигал…

В общем – могло быть – что угодно. Но истинная причина – ни в эти дни, ни позже – так и не была установлена…

Следователи долго отказывались открыть дело. Как у них принято говорить – "Нет тела, нет дела". Но позже они всё-таки дело завели. Поскольку следствие не дало никаких результатов – дело ничем не кончилось. Опять же, как у них говорят – «дело – висяк».

Следствие закрыло дело, как не раскрытое за неимением трупа…

А родственникам объяснили, что нужно ждать пять лет. Если за это время

труп Юры не будет найден, он будет считаться погибшим официально…

А теперь вернёмся к моему сну.

Это был ВЕЩИЙ СОН, СОН – ПРЕДСКАЗАНИЕ…

Предсказание того, что ожидается чей-то «прах», т. е. чья-то смерть.

Во сне я говорю бабусе, что в нашей нише, куда должны были поставить ящик с «прахом» – ничего нет…

Действительно, тело Юры не нашли.

Я искала среди ушедших (ящики с прахом на телегах) и уходящих в потусторонний мир – кого-то из «своих» и найти не могла.

Во сне я всё-таки нахожу то, что искала, но не в маленьком, а в большом ящике. Может быть, это какая-то братская могила? Или, как говорят, могло быть произведено "подзахоронение"?

К сожалению, теперь уже никто ничего об этом не узнает…

Мы искали и ждали Юру всё это время. Если откровенно, то до сих пор где-то в глубине души теплится смутная надежда – а, может быть, произойдёт чудо и он вернется?

После того, как пропал Юра, Олег заменил его на работе, став коммерческим директором.

Он принял на себя складские помещения и всё, что с этим было связано – приём приезжающих из-за границы, в том числе и из Венгрии – фур, их разгрузка и последующая отгрузка товара. Ну, и, естественно, на него легло бремя материальной ответственности. Специальных инкассаторов не арендовали. И поэтому ежедневную выручку в офис Олег ежедневно возил на своей машине, что, как известно, было не безопасно.

Часть 41

Смерть мамы Виктора

Вера Николаевна Дудко – мама Виктора – родилась в 1910 году.

Она одна из всех родителей – моих и Виктора – прожила ровно 90 лет с не большим.

Надо сказать – смерти она очень боялась. И начала говорить о ней уже с середины своей жизни.

А жизнь ей досталась – несладкая. Предательство мужа и, как она считала – и сына тоже, который, отыскав отца на фронте, остался с ним…

Одиночество, которое не покидало её до тех пор, пока она не стала совсем немощной. В последние годы, оставшись тоже одной, Рита забрала её к себе в Полонное…

А какие мечты теплились все годы в её голове и не оставляли призрачные надежды, что эти мечты сбудутся?

Она мечтала о тёплой – своей новой квартире, где не нужно будет: каждый день топить углем печки, выносить помойные вёдра в общий дворовый туалет, ходить на колонку с вёдрами за водой…

А мечты, иногда, обрывались жёсткой действительностью, когда больная сваливалась в постель. И глаза её, не отрываясь, смотрели безнадёжным взглядом на дверь, в ожидании, что кто-то придёт и покормит её или успокоит – тёплым словом и помощью…

Переезжать к детям она не решалась. Не хотелось быть в тягость, хотя периодически они звали её к себе… Она понимала, что у детей и внуков – свои заботы, такие же, порой – болезни, и неприятности на работе…

Ну, и, конечно – жаль было покидать свой, хоть и холодный, угол, где прошли долгие 55 лет жизни… Да и люди – родные Ираиды (две тётки и их дети), бывшие сотрудники – учителя, соседи по двору – все были рядом. Нет-нет, да и забегали, помогали, чем могли, хотя бы – участием и добрым словом.

А там – у детей, которые звали, кроме них – не будет никого из привычных, окружающих людей. И не будет ли там ещё более одиноко, чем здесь, в пустой квартире?

Иногда, мысленно, решалась – уехать, но груз казалось бы важных вещей и проблем всё время останавливал её. А как же быть с этой квартирой?

А как расстаться с каждой, нажитой своим трудом – вещичкой и мебелью, хоть и старенькой, но ставшей такой родной, привычной, прикипевшей к рукам и душе?

Нет, не в силах она обрубить – настоящее и кинуться в незнакомый ей чужой мир, в неизвестное и пугающее будущее…

Последние годы жизни решили сами все проблемы за неё…

Своё 90-летие мама Вера отмечала в кругу дочери, сына и внуков – Стэлллы и Олега. Они приезжали в Полонное, где жила мама с Ритой – с поздравлениями и подарками…

А в следующий раз, 25 декабря, когда мама Вера умерла, на похороны проводили только одного – Виктора…

Подробности о здоровье мамы Веры и последних днях её жизни мы узнавали из писем Риты, так как мама ослепла и сама уже, как раньше – писать письма не могла…

Я просмотрела все предыдущие публикации, и обнаружила, что почему-то было одно письмо из Полонного не опубликовано в моих книгах. Поэтому воспроизведу его здесь…

Письмо в Москву из Полонного.

ДОРОГИЕ НАШИ ВИТЯ И ИРА!

Поздравляем с НОВЫМ ГОДОМ! Желаем здоровья, благополучия, счастья!

Спасибо за передачу. Дошло всё. Сашу встречала. Доехали хорошо. Большое спасибо всем вам за заботу о нас. Мы вместе с вами встретим Новый Год. Напишите о себе, детях, внуках, маме, Миле. Ждём.

Тяжёлый был год. Мама ослепла за три дня. О, ужас! Сначала она сказала: «У нас появились маленькие мухи». И всё от глаз отмахивалась рукой. На другой день они стали больше, а на третий – большими. А это был разгар холодной зимы.

Появился синдром слепоты. Первые месяцы – это была жуть! Психиатр прописал лекарства, но оно так отражалось на её способностях… Даю их теперь в крайнем случае, а так, простые лекарства для успокоения.

Одно дело – слышать, что человек ослеп, а другое – видеть. Да ещё когда такой возраст. А я до сих пор не могу привыкнуть. Даже сейчас она бывает не может найти дорогу к туалету, в кухню, в комнату. Зайдёт в уголок на кухне, коридоре или комнате, поищет, поищет выхода, а его нет, стоит и плачет. Я не раз говорила ей: «Зови меня». Так она и спрашивает: – «Где я? Где ты, Рита?»

То боролись с опухолью, запустили глаза, а сейчас наоборот. Ей и в солнечный день темно. Иногда мы ещё пробуем разные лекарства от катаракты. Ощущает свет. А солнце бьёт сильнее ей в лицо.

Сердце у неё слабенькое. Достали лекарства, будем делать уколы. А ноги… Трансивазиновая мазь ей немного помогает. Раньше она сама себе брала лекарства от сердца, давления, успокоительные, от варикоза, а сейчас это приходится мне делать. А я не так разбираюсь в лекарствах, как она. Начинаем день с лекарств от опухоли, потом другие, кончаем адельфаном. А в кровати она сама сосёт валидол. Но у неё болит и грудь.

Меня сократили в мае. До этого я работала временно. Три летних месяца без зарплаты. А сейчас сижу дома. Пенсия маленькая. Начали выдавать 60 % за сентябрь. Всё так дорого. А квартира?!!

Но хуже всего то, что и я не очень здорова. Меня кладут в больницу с ногами (варикоз и кровь плохо проходит к ступням) и с давлением (я гипертоник). Но лечь в больницу я не могу не только потому, что лекарства свои нужно приносить, а главное – это мама. Кто за ней будет ухаживать? И со зрением неважно, катаракта. На одном глазу идёт процесс, так же, как у мамы, а на другом – болит, мешает смотреть плёнка, появляется один цвет пятном. Врач говорит, что ослепну я не скоро. Это же говорили маме.

А кто за мной будет ухаживать? А двое слепых, это ужас! Главное, мне совсем нельзя лечиться.

Наташа приезжала летом. Были 15 дней. Им и нам финансово трудно. Она сидит дома, а одной зарплаты мужа не хватает на четырёх человек. Хотели нам оставить маленького Валерика, чтобы она пошла на работу. Но, посмотрев на маму, уехали все вместе, говоря – ещё тебе ребёнка не хватало.

В октябре их перевели в Печенгу, но, если малышу не подойдёт климат, то буду забирать, ибо не хочу, чтобы он стал хроником.

Маме снятся все, кроме малыша, т. к. она его не видела, а только летом, когда стояла у его кроватки, то он хватал её халат ручками.

Часто снитесь и вы маме. По разному. Раз, после такого сна, она и звонила вам. Мама рассказывает мне все сны, то, что она услышит по радио. Мы смотрим с ней кино по телевизору. Я ей рассказываю, что изображается на экране. Сама она не смотрит телевизор. Ей все «голоса» на одно лицо. А тут мне телевизор стал барахлить. Если выйдет из строя, то плохо. Это развлечение пропадёт. Окулист сказала, что с ней нужно больше общаться, пусть «смотрит» телевизор. Сказала, а потом показала мне через свой инструмент зрачки её. Подбадривает её, говорит, – «Лечите свои глаза, капайте лекарства»… Когда Наташа была в Луге, то передала «КВИНАКС» (alcon) из Бельгии – капли от катаракты. Раньше мы ей капали – «СЕНТКАТАЛИН» – глазной препарат из Индии, от катаракты. Пока их у нас в продаже не встречают. Другие достала – просто витамины для глаз. Окулист сказала, что нужно менять их, менять, так как привыкает организм.

Костю перевели на другую должность в Печенгу.

Дали трёхкомнатную квартиру. А зарплаты не дают. Какие за этот срок изменения, не известно. Ждём и от неё ответа, письма, звонка. Но пока ничего нет.

Пока писала, так болел глаз, что дважды прерывалась на 20 минут. Вы уж извините, пожалуйста, за это письмо. Не писала раньше, не хотела расстраивать, а по прошествии такого долгого времени, написала…

Не обессудьте. Знайте, я не жалуюсь ни на что, а просто поставила вас в известность.

Как окулист говорит маме: – «Хорошо, что за вами так ухаживают». А мне: – «Ваша мама не обозлилась на весь свет. Поддерживайте её».

Это по возможности Я и делаю. Ум у неё ясный. Лишь бы было спокойно, и ещё не хуже.

Ведь, мы все тоже многое вынесли в жизни.

Привет и поцелуи от нас всем вам. Крепко, крепко целуем, все наши родные и дорогие.

МАМА, РИТА.

ПОЗДРАВЛЯЕМ ЕЩЁ РАЗ С НОВЫМ ГОДОМ

ЖЕЛАЕМ ВСЕГО САМОГО НАИЛУЧШЕГО.

МЫ ВАС ЛЮБИМ!!!

ПРОДОЛЖАЕТ ВИКТОР…

В конце 2000 года – 25 декабря умерла на Украине моя мама. Когда она стала часто болеть, Рита перевезла её из Каменец-Подольского к себе в Полонное. Потом она ослепла и Рита ухаживала за ней до последних её дней.

Накануне 25-го декабря, вечером Рита по просьбе мамы набрала телефон и передала ей трубку.

Мама рассказала, что она упала и кость руки выскочила через кожу наружу: это мол не лечится и вставить её обратно не могут…

Мы весь вечер обсуждали – как ей помочь…

А утром позвонила Рита… Мы поняли, что накануне по телефону мама с нами прощалась… Она уже знала…

Рита рассказала, что умирала она очень тяжело. Боли были такие, что она кричала, не переставая. За долгую жизнь она часто болела.

Говорят, старость не лечится. Но если к старости прибавить тяжёлый недуг, то это просто ужасно…

Как видно, все наши поездки теперь ограничиваются необходимостью посещать родных, чтобы проводить их в дальний последний путь… или навестить места их упокоения.

На похороны поехал я один.

Меня собрали, купили билет, собрали деньги и продукты, посадили в поезд и рано утром я был уже в Полонном.

Меня встретили у гроба. Он стоял в большой комнате, где до этого все три дня монашки читали молитвы.

На следующий день были похороны. Собралось довольно много народа. В основном, учителя. Пешком мы дошли до центрального кладбища (это несколько кварталов). В церкви при кладбище, прошло отпевание, а затем сами похороны.

(Кладбище уже давно закрыто и как только Рите удалось получить там место?!)

Могилка расположена на городском кладбище, на сухой песчаной почве – на краю небольшого холма, но с него открывается вид в обе стороны на центральную улицу. Оттуда ей видно далеко – далеко…

Может быть и нас видно… На поминках было много народа.

Но на Украине в сельской местности принято в память об усопшем произнести тосты только три раза, после последнего все дружно встали из-за стола и ушли (это меня больше всего удивило…).

Итак, мы с сестрёнкой остались одни и по русскому обычаю подняли ещё несколько поминальных тостов. Я побоялся ночевать в большой комнате, где только что стоял гроб. Мне постели в маленькой – рядом с Ритой.

А рано утром 28 или 29 меня посадили в поезд и я отправился домой.

И опять пишу я (Ираида)…

Больше на Украину никому из нас съездить не удалось. Тем более, что Витя один уже ездить не может, только с кем-нибудь в компании. Но на могилку к маме он всё-таки съездить мечтал.

Деньги на памятник в следующем году мы Рите переслали. Памятник установили.

Рита нам прислала фотографию. Но нам при жизни, вероятно, не удастся уже никогда побывать на могилках наших родных, которые волей судьбы оказались в разных странах: на Украине – в Каменец-Подольском и Полонном, В Белоруссии – в Бресте, в Средней Азии – во Фрунзе и Уч-Кургоне.

И только в Москве и Подмосковье дети нас ещё сопровождают на могилки близких…

Глава 10

2005 год

Часть 42

Наследство

После трагической пропажи Юры я видела еще несколько снов. Но все эти сны, по-видимому, были лишь откликом на произошедшее.

Спрашиваю во сне информацию о Юре.

Во сне вижу двери – ряд дверей. Все закрыты. Мало того – кто-то обращает моё внимание – как хорошо прошпаклёваны щели вокруг дверей.

Ответ на мой вопрос ясен – тайна остаётся – за зашпаклёванными дверями…

Всё собирались, но пока так и не решились – обратиться в передачу – «БИТВА ЭКСТРОСЕНСОВ». Может быть, они смогли бы приоткрыть тайну гибели ЮРЫ?

Юру убили 29 декабря 1999 года.

29 декабря 2004 года исполнилось 5 лет, как Юра пропал…

И вот, наконец, суд признал Юру мёртвым…

Ещё при жизни у моей дочки Стэллы с его мамой (свекровью) отношения были сложные…

Когда дело по розыску тела Юры было закрыто, произошло следующее…

У Стэллы с Юрой был договор – все заработанные деньги они делят пополам. Стэлла на свои – перестраивает дачу. Юра свою часть – копит на будущее. Деньги хранились на даче…

Когда Екатерина Митрофановна поняла, что дальнейшие решения суда будут приняты только через 5 лет, она забрала все накопленные Юрой деньги. Затем, наняла машину, в которую загрузили: холодильник, стиральную машину, постельное бельё, подушки, одеяла, посуду, личную одежду Юры и многое другое. Машину загружали до тех пор, пока в неё что-то ещё влезало.

Всё было перевезено в её квартиру на Бескудниковском Бульваре в Москве. Там она и обосновалась до конца своей жизни.

Я не думаю, что только меркантильные причины заставили её всё это сделать.

Она, конечно, хотела обеспечить свою дальнейшую жизнь без сына…

Но у неё произошел какой-то, как говорят, – сдвиг по фазе. Она внушила себе мысль, которая как заноза мучила её всё дальнейшее время – во всём произошедшем – виновата Стэлла… И не только – она. Негативно она всегда относилась в целом к родне Стэллы – нашей семье и Милочкиной. И при внешних «ровных» отношениях, поддерживаемых между нами, жажда мести не оставляла её никогда…

Но об этом – позже.

Стэлла ни словом, ни упрёком не ответила на все действия Екатерины Митрофановны, но всё же предприняла ответные шаги.

Предвидя, что Е. М. на этом не остановится и будет «воевать» за максимальные права на наследство, Стэлла буквально за те же дни, пока Е. М. хозяйничала на даче – ликвидировала всю мебель в квартире на Рижском Проезде и купила новую.

Теперь всё заново приобретённое после пропажи Юры – к разделу наследуемого имущества не подпадало…