Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки книга 1. Детство и юность Виктора Анатольевича Дудко

И, если я не исправлюсь, да, и не – «все мечты сбываются, товарищ». Если будешь иметь силу воли, чтобы добиться осуществления, то…………..

Девятнадцатое.

Скоро новый год – что он нового принесёт: неизвестно? Скверное состояние у меня сегодня. Не учил: читал книгу – лень, не хотел разжигать печь – упрям и т. д. в том же духе.

Был на тренировке. Колеблющаяся у меня душа. Я чёрств и много ласкаю, я ревнив и влюбчив, я дерзок и трус и т. д. в том же духе. Я не пойму никак себя, то я решительно берусь за учёбу, то хирею, то у меня есть сила воли, то, даже, сомневаюсь – была ли она, то…

Я хочу ласок, но сам не хочу отдавать взамен ничего, поэтому у нас с БАСом идёт как-то натянуто, будто вот-вот порвутся наши обоюдоострые отношения. Я хочу ласк, но от большого количества их, как говорят, хотя не вполне удовлетворённых, наступает полное пресыщение.

Поэтому я, хотя отец снова уехал, не встречаюсь часто с БАСом. Вечные ласки, на которые надо же отвечать взаимностью, но меня сильно угнетает именно это, хотя я сам прежде и сейчас хочу их, но пусть даёт полное удовлетворение.

Я польщён, что она мне доверяет, как самой себе, и даже больше, но прельщаю себя мыслью о том, что я разбужу в ней женщину, иначе наша фантастическая любовь, опять разломиться впрок. И снова ни она простит, ни я сам себя не прощу за такую «медвежью» политику. Я уверен, что ни она, ни я примем это близко к сердцу. А как я хочу, именно, встряски (опять за старое).

Мысли! Постойте! Подождите! Вернитесь! Я ещё ни одну не написал, о чём думал, идя «большой» дорогой домой. Эх, безвольное существо Вика! С таким характером и ты, Вика, обязательно пропадёшь, особенно, принимая во внимание о моих мечтах: «Я – великий челове(чишко).».

Да разве ты, Вика, не человек и разве некоторое доступное не гениально. Разве ты не гений? Ты ж видишь на много вперёд, что с тобой будет. Ты Вика – «великий гений». Тебе принадлежит будущность.

Ну, хватит чертовщину пороть. Так и не написал о том, что и как терзает мою душу. Но я перед сном себя чищу, чтобы плыть в сновидениях дальше. Все наши девочки л/а хорошие. 3 из них меня не интересуют совсем: ВМ. РА. Л, а 2 из второй тройки немного. Это Зоя и Валя Б. Я ничего не хочу от них добиваться, но я хочу, чтобы они и я относились так попросту, по-дружески, по-человечески и больше ничего – это от всего сердца, это истина. И если мне захочется пошутить, как с В. Тараско, то всё будет шутливо, тоже и в них я наживу себе врагов, я против простых дружеских, товарищеских отношений.

25/XII-50 г.

6 дней и новый год – а это не совсем чувствуется. Много произошло за эти 5 дней. Мой план уже осуществился. Я думаю не наступать, а понемногу завоёвывать право на……

Всё равно я должен на Новый год попробовать ещё раз. Я верю: я добьюсь, чего хочу, иначе последствия будут ужасными.

Этот день 24 я буду помнить долго. 2 раза в ночь с 24 и на 25 но в пределах суток, пытался я осуществить мечту, но первый раз не прорвался, а второй раз отказ на пока. Будет ждать следующего свидания. Посмотрим, что будет.

Но я чистосердечно могу сказать, что всё-таки я люблю её и сильно. Любовь для меня и плодотворна, и в тоже время опасна и для учёбы и для обыденной жизни. Но много у меня нет. Правда, 23 решил, во чтобы то ни стало поступить в МАИ, для чего я должен и обязан кончить всякую чепуху и начать усердно заниматься. Я решил: или – или. Или попаду, учась на 5, или к любым чертям с матерями катись все мечты. Жду от Влена письма, а его нет. Сегодня напишу, буду крепко его ругать за халатное отношение к моим письмам.

ЗДРАВСТВУЙ ДОРОГОЙ ПАПОЧКА!

Я жив, здоров, чего и тебе желаю. Все фотокарточки получил, очень благодарю за них. 3 из них подарил тёте Кате.

Полугодие закончил почти на все 5 (по логике – 4). Таким образом, подправил все свои концы. Осталась вот эта третья четверть (до 25 марта). И тогда можно с уверенностью сказать, как я сдам, и что я буду иметь в аттестате зрелости.

Ни из МАИ, ни из Куйбышева ещё не приходило ответа. Я думаю попасть в МАИ, это лучший институт в СССР. Он имеет Красное переходящее знамя Министерства высших учебных заведений вот уже несколько лет. Для работы там всё есть. Условия благоприятные. Но беда в том, что наплыв туда большой, и без знакомства туда не пролезешь. Папа, нет ли у тебя там знакомых, близких к этому делу. Может, они смогут (если они есть), попасть в него. Я со своей стороны здесь, через ГОРОНО и т. п. буду стараться получить направление туда от республики (туда посылает каждая республика 2 человека). Но я не коренной житель, так что на это мало надежды.

Тётя Катя мне обещает помочь: у её знакомых там есть знакомые. Если туда попасть нельзя будет, то поеду в Куйбышев, а через год, может, удастся перевестись в МАИ. Но это в будущем. Сейчас у нас здесь всё идёт хорошо. Все живы, здоровы. Как поживает бабушка (интересует всех) и Женя?

Всем Вам привет от всех нас.

С ПРИВЕТОМ – ТВОЙ СЫН ВИКТОР.

20.01.51 г.

P. S. Если у тебя сохранилось, то перешли, пожалуйста, письмо Риты. Я получил от неё письмо с фото и поэтому возвращаю тебе фото, которое я взял у тебя в Бресте.

ВИТЯ

25/1–51

25 дней нового года. Летит время: за ним не угонишься, а его надо догнать, и перегнать. Всё время чувствовал себя хорошо, а со вчерашнего дня начал хандрить. Всё как-то мне не нравится, и я не могу себя сдерживаться, чтобы не раздражаться по пустякам.

Сегодня не учатся уроки. Черт знает, что это такое!? Надо усиленно готовиться к будущим экзаменам, а я попусту теряю время. Ни с кем не хожу.

Редко встречаюсь с Сашкой. У неё сейчас отдых, а я должен заниматься, и по неделям не видеть её.

Так, отдельные встречи, отдельные вечера. Посмотрим внимательно друг на друга, вздохнём, как бывало, рассмеёмся…

Она меня доводит. Из-за неё я пропаду. В спортзале занимаюсь, но Иван Семёнович мало (по крайней мере меньше, чем раньше) обращает внимания, и я полон «ревнивых мук». Но я всё-таки своего добьюсь: 100 ка – моя и 11 – мои – во что бы то ни стало.

Я должен отсюда уехать с 1-м разрядом, иначе 2 года упорных тренировок – «пшик». На всесоюзные не попаду, вероятно, т. к. они будут проходить с 15 августа по 20 августа, а у нас как раз приём экзаменов.

Если не попаду в МАИ или Куйбышевский, то поеду в Ленинградский радиотехнический. Но в МАИ постараюсь попасть.

23 числа в день 3-х летнего юбилея (в комсомоле) и 25 Кир. ССР за спорт достижения получил фотоаппарат «Любитель». Надо обзавестись деньгами и попробовать начать фотографировать. Действия аппарата уже изучил коротко, осталось проверить на практике, да грош пока нет. Если займу у кого-нибудь, то 27 схожу и куплю фотоплёнку и, если хватит, то проявитель и закрепитель (фиксаж) куплю. А остальное понемногу будем покупать позже.

В общем 1 сфотографирую Шуру.

Я так и сделал – первой сфотографировал Шурочку.

Потом сфотографируемся втроём (Влен должен приехать или 29 или 31). Справлять новоселье (т. е. встречу, может последнюю) будем у Шуры в день юбилея республики 1 февраля. Тогда же 23-го повторил 2 билета: по литературе и истории. Если успею, то и сегодня повторю по физике билета 2 и по литературе.

Сейчас выучу немецкий и пойду к Шуренции, и потом буду повторять.

21/III-51 г.

Конец 3 четверти. В общем, всё хорошо, даже отлично, кроме… геометрии – будет четвёртка. А на экзаменах может подвести меня мой куриный почерк. Всё, что я желал, я почти добился. Иногда меня мучает вынужденное бессилие – что за причина понять не могу.

Шурины родители уехали 1 марта в Сталинград. Да, дорогая Шурочка, видимо, мы видимся в последний раз, а там… Столкнёт ли ещё раз нас жизнь, пересекутся ли наши дороги – не знаю. И если – да, то как? Я заурядный инженер. Она медик.

И вот случайно мы встретились. Про старое вспоминать – стыдно, или, по крайней мере, в старом, поболтаем – разойдёмся, так и не узнав ничего существенного. Может быть, я спрошу, как её любовь ко мне до гроба, и, если она есть, то нам будет тяжело разойтись, и это будет самый тяжёлый день в наших «жизнях».

ШУРОЧКА

1/IV-51 г.

Завтра, правильней сегодня, т. к. уже 0,25 часов, начинается последняя школьная четверть.

Необходимо и достаточно, усилить нажим по всем предметам и вытянуть хотя бы на серебряную медаль. Для этого необходимо хоть немного исправить почерк, т. е. по 1 часу в день что-нибудь переписывать без напряжения крупно и наклонно. Потом уже быстрее и правильней.

Какой я же всё-таки жестокий человек?! Исправляться тоже всё-таки нужно. И не огорчать мою любимую Шурочку. Побольше ласки ей нужно дать, да и поддержать: она ведь теперь одна и ей трудно, а ты ещё своё упрямство высказываешь. А от такого предрассудка, как ревность, нужно тебе, как комсомольцу, давно избавиться; если любит, и ты веришь, то можешь быть спокойным за свою избранницу. Ревность – это неуверенность в силе своей любви и во взаимности, отсутствие веры в любимого человека. Так что глупо думать о каком-то соседе – это ерунда. Верить и надеяться – привилегия наша, т. е. молодости.

ШУРОЧКА

26/IV-51 г.

Замечательная штука: удар по носу. Часто раньше лупили по другому месту, а теперь по носу. Когда зазнаёшься, теряешь всё то хорошее, что ты до этого имел. Возомнишь, что ты идеал, а при первом столкновении с жизнью крепко получить по носу и с облаков спустишься в грязь – этого никогда, нигде, ни в какой работе не надо забывать. Так и ты, Витька, возомнил, что ты – «чемпион», а вышло совсем иначе и не ты, а другой, твой товарищ – чемпион. И ты получил по заслугам, и, надеюсь, в жизни больше не повторишь.

Хорошо и другое – иметь хороший урок в люб. делах. Молодец Шурёнок, что не встретилась со мной сегодня, а то я готовил, вернее, готовился к этой встрече почти полнедели. Пусть у Витьки в груди перегорит вся желчь и, если он любит, то ещё более полюбит её. В жизни бывает гораздо труднее, хотя это тоже жизнь, но не самостоятельная. И всётаки нам нужно решить дилемму: я или она должны пожертвовать ради общего дела.

Я больше не могу так жить и ставлю вопрос на ребро: да? нет?

Всё это, конечно, моё решение.

Но за сегодня я на Шурёнку не обижен, наоборот, очень ею доволен.

Скоро 1 мая 1951 г. Как буду встречать, ещё неизвестно, но, думаю, не плохо, если даже будем встречать вдвоём, а, может быть, даже лучше.

Скоро, через 2 месяца, кончится эта тяжёлая музыка, которая изматывает много сил, здоровья и нервов. Скоро, надо напрячься – и вытянуть воз на свободную дорогу.

1 мая 1951 г.

В. – Пишем вместе с Шурёнком. Прошло почти 4 года, как я встретил её. И вот мы вместе встречаем 1 мая в моём доме первый раз, хотя 3 года знали и дружим друг с другом. Из этих 3 лет – выбросим год и полгода и останется полтора…………

БАС – Я сегодня вспоминала, как мы встретились 1-й раз, я посмотрела на Влена, а потом туда, куда так внимательно смотрел Вовка, когда нас обгоняла машина, я оглянулась и увидела, что ты в упор смотришь на меня, но не придала этому значения, просто любопытный малый. Хорошо, когда играет музыка – это замечательная штука; поднимает настроение, это отражение наших переживаний в классической форме…

13/V-51 г.

Как скучно, когда нечего делать, вернее, когда ленишься что-нибудь делать, Витька! Что ты делаешь? Ведь через неделю ты сдаёшь, а ты… эх, черт ты эдакий, некому тебя выпороть! Ладно, соглашаюсь.

Завтра перехожу на ВП: тратить время буду только на тренировки по 1,5 часа 3 раза в неделю.

Хорошенькая у меня Шурёнок, просто исключение, девчонку с таким характером, как у неё, трудно, да, и, вообще, не найти.

Ей-ей, я дня не могу без неё прожить.

Да, как хорошо идти вдвоём, обижаться друг на друга, веселиться сразу же после этого, говорить обо всём, о пустяках, или же молчать, смотреть на пейзаж и чтобы настроение твоё гармонировало со всем, что в этом мире.

Не надо быть эгоистом. Смотри, ты уже покраснел, верно, стыдно. А к чему быть им. А? Даже в мелочах нужно быть справедливым?

Хотя бы в них. Но, хватит об этом.

Такая сейчас хорошая погода: светит солнышко, веет тёплый и влажный от вчерашнего дождя ветер, по небу бегут редкой толпой небольшие тучки, не закрывающие солнце, а там, далеко вдали, на востоке чернеет вчерашняя грозовая туча.

ШУРОЧКА

Вся – из Солнечного светаНо – почему же ты грустишь?Одни вопросы – без ответа…Я спрашиваю – ты молчишь…Ты знаешь – скоро расставанье…На год иль два? Или навсегда?Останутся – воспоминанья…Или – исчезнут без следа?Неправда! Будут вечно живыОбъятья, поцелуи и словаКоторые не были лживыИ высекались на века!Мы их с тобой произносилиКак будто клялись на кровиОни свидетелями былиВзаимной дружбы и любви.Не ты не хочешь расставанья,– Я предрешил любви конец!Ведь я не верю в обещаньяА потому – всему венец.Пусть будет больно и жестокоНо лучше разом оборватьВсе то, что проросло глубокоИ трудно будет забывать.Сашок, прости, я точно знаю —Сейчас я всё тебе – наврал!Зачем наврал – не понимаюНет, понимаю – не соврал…Учиться скоро уезжаю…И ошибиться не боюсь…Я не тебя сейчас бросаю,Я просто – с прошлым расстаюсь.

Вчерашняя встреча. Как я хочу встретить Шуру сегодня, но мы уговорились на вторник.

Позже среди писем я нашел листочек, исписанный рукой моего Шурёнка.

Когда у меня сползали с мозгов на страничку дневника стихотворные строки, Шурочка тоже писала мне прощальную записку, которую вложила в мои тетради так, чтобы я не заметил. Конечно, все мои мысли были уже не в этом, ставшим для меня родным городке. Я уже мечтал о Москве, о том, как поступлю в институт. И эти мечты настолько охватывали меня всего, что я уже жил не настоящим, а будущим. И я понимал, как ни странно, что как бы сильно я не любил свою Шурочку БАС, в том – новом будущем места для неё нет.

Мои мозги раздваивались. Я уже представлял – не наши настоящие встречи, а скорое расставанье. Я знал, что она будет переживать, ей будет больно. Тем не менее, я выбирал из всех вариантов почему-то самый стрессовый – оборвать всё сразу. Не врать, не обещать того, что невозможно выполнить. Я знал, что наша разлука – на года. И ещё знал, что так долго я не выдержу… Я просто знал свой непостоянный влюбчивый характер. И понимал, что мне, скорее всего, захочется «вышибить клин клином». Я буду страдать – память не даст забыть всё, что было… Но время затянет память паутиной… И меня закружит новая жизнь в новой мелодии очаровательного вальса. А пока… Пока я страстно её хочу увидеть рядом и не отпускать. Пока мы были ещё вместе. Но судьба уже всё решила за нас сама…

На том тетрадном листочке, который я нашел позже, было написано:

Мне хочется назвать тебя своимЗа дружбу ту, которой я дышалаЗа то, что никого таким простымТаким хорошим словом не называла.Мне хочется назвать тебя своимЗа то, что бесконечны дни разлукиЗа то, что вот сейчас я не могуПожать твои родные руки…Теперь ты стал далёким и чужимИ наши встречи скоро позабудешь,Прости, что я зову тебя своимЛишь только потому, что им —Ты никогда не будешь!

Часть 5

Москва

26/VIII-51 г.

3 тяжёлых, радостных, скучных и весёлых пролетели месяца и 5 дней.

Теперь начинается новая жизнь – жизнь студента МАИ – Дудко Виктора.

Сначала всё по порядку. Вскоре после сдачи устной литературы, на выпускных экзаменах в школе, я узнал, что мне хотят поставить по сочинению 4 или 5, (моё сочинение проверяла учительница русского языка в мужском туалете, поэтому я не очень беспокоился о нём).

Но 19 июня узнаю совсем другое: моё сочинение не проходит в министерстве, т. к. за почерк и «грязь» мне грозят поставить 3. Так началась полоса тяжёлых неудач в моей личной жизни.

На беговых дорожках я стал давать чудовищно плохие результаты 12,0; 12,3; 12,4 сек. И «мои» 11 сек. полетели в трубу. Но потом я оправился и 29 и 30 июня «чуть» не догнал Хаку со временем 11,8 и 11,7 сек.

Упрямство у меня есть и надо это упрямство претворить в упорство, в настойчивость, для достижения цели. Из всех целей нужно выбирать наиболее полноценную.

(Характерно, что при сдаче экзаменов на аттестат зрелости, я, когда шёл экзамен по немецкому языку, участвовал в соревнованиях, в частности, прыгал или в высоту или в длину. Вдруг из школы прибегают и говорят, что только я ещё не сдал экзамен. Я побежал в школу и сдал его на 5!).

Выпускные экзамены я сдавал беззаботно и весело. Часто бывал на стадионе, над книгами не корпел. На месяц перешёл жить к Шуре, так как из армии пришёл старший сын дяди Миши – Юлий.

Родители Шуры перевелись в Сталинград, а её оставили заканчивать 1-ый курс у друзей, в частном доме. До меня тоже никому не было никакого дела.

Впрочем, на мои результаты, может быть, повлияло и то, что я почти месяц с 20 мая и по 18 июня прожил вместе с Шурой. Это был, по существу, наш последний и первый «медовый месяц» (для меня, для неё – не заю). Ещё раза 2 мы встречались, но я больше не «брал» её.24-го состоялся выпускной вечер и мне «выдали» «серебряную медаль» с похвальной грамотой. Весь вечер я был с Юлией – просто танцевали вместе. Шура на меня сердилась, и ревновала, и мне пришлось идти вместе – спать на нашу крышу. 27-го отослал заявление в институт.

После долгих мытарств Шура достала мне и себе билеты на поезд.

И 2 июля мы выехали и уехали, может, навсегда из Фрунзе. В дороге я её не трогал, но был слишком груб в обращении и наше женское купе, чутьчуть меня не распотрошило.

7-го приехали в Москву. Нас встретил её отец, потом подошёл и мой.

Папа (мой) в ужас пришёл: жену сынок привёз! Наши отцы виделись первый и единственный раз. А я с Шурой – последний раз.

8 июля ездили на авиационный праздник в Тушино все вместе, вчетвером.

Да, и 7 июля мы проводили во Фрунзе бабушку – маму отца. Он жила какое-то время в Бресте, а теперь уезжала во Фрунзе к брату отца – Петру Евстафьевичу.

Примечание:

Из Фрунзе я уехал практически навсегда.

Практически – это означает, что в этом городе я побывал ещё несколько раз. Но это были короткие поездки, всего по нескольку дней.

Однажды, в отпуск на поезде, мы ездили во Фрунзе вчетвером: батя, мы с Ириной, и маленький наш сын – Олег… В этот раз, во Фрунзе мы познакомились с Любославом, моим сводным братом (вероятно, от предыдущего брака Бати).

Когда поезд делал остановку в Джамбуле, мы познакомились с дядей отца – Петром Ивановичем, старым революционером. Его специально привезли повидаться с нами.

Дважды бывали во Фрунзе проездом на машине «Москвич» вместе с Макаровцами – Колей и Викой и на «Волге» – вместе с детьми (в Садовом нашли родственников Дудко; они ещё нас помнят).

И последний раз я посетил Фрунзе, когда был в командировке в 1975 году, вместе с зампредом РОССЕЛЬХОЗТЕХНИКИ – Поляковым Н. Е.

У родственников не был. Прошелся по старым родным местам, и пытался вспомнить прошлое. Но ничего не узнал и не нашёл. После чего решил: к старому нельзя и не нужно возвращаться.

Жил в элитной ещё недостроенной гостинице «Пишпек». Возил нас шофёр зампреда Совмина республики, который вечером после работы попал в автоаварию.

Ездили, в сопровождении ГАИ, на озеро Иссык-Куль, в Рыбачье. Там нам демонстрировали сельхозтехнику.

Был на обеде у первого секретаря райкома (тогда ещё не было в республике областей и район – это наша область).

Секретарь – женщина-киргизка, у которой было 11 детей (редчайший случай, чтобы первым секретарём райкома, эквивалентно нашему обкому, была бы женщина).

Купались в озере. Перепили киргизского бальзама. Все болели желудками. Лечились водкой с солью – мне помогло. Старых мест на озере я тоже не вспомнил, как ни старался…

Но всё это подробно будет описано в соответствующих разделах нашей следующей книги – «СОЗИДАНИЕ».

В Москве мы с отцом остановились в гостинице на Смоленской площади, на 22-ом этаже. (Это напротив Смоленского универсама в здании современного МИД). Меня удивило, что я ощущаю колебание этой высотной башни (примерно в метр).

Отец вернулся в Брест, а я остался жить у хорошей нашей знакомой – Е. И. Богдановой (вдове личного секретаря В. И. Ленина) и сдавать вступительные экзамены в МАИ.

А теперь вернёмся к записям в дневнике.

26./V111 51 г.

В Москве, начиная с 10 и до 1 августа, я жил у Богдановой и регулярно, каждый день посещал консультации в МАИ. Познакомился с девчонкой Аллой Дубровиной (с приборостроительного). Так, с простого начались наши встречи, которые окончились так неудачно вчера.

1 августа сдал математику на 5. 6-го и 9-го сдал письменно и устно русский язык, и литературу на 4. остальные: физику (12), химию (15) и нем. язык (18) сдал на 5. Итак, набрал 2249 очков или 28 баллов из 30.

Я думал, что пройду с общежитием, и спокойно уехал, ожидая получить результаты 23.

20 августа я приехал на свидание к Алле и узнал, что результаты будут известны 21– го августа.

21-го мы съездили в институт и стало известно, что я не принят. (Не прошёл по конкурсу с общежитием!)

Можно было перейти на приборостроительный факультет, но нужна была московская прописка. И я достал справку о том, что буду прописан. 23-го и 24–го, целые дни проводили в приёмной комиссии, намозолили всем глаза, познакомились с ответственным секретарём Моисеевым и, наконец, 24 августа в 9-том часу узнали результаты (с Акуловым). Меня «трясли, трясли (у меня душа в пятки ушла от этой тряски) и, наконец, утрясли».

Теперь 27 приедет отец и мы вместе уладим насчёт квартиры. Пока хватит, остальное после допишу.

30/VIII– 51 г. Здравствуй, дорогой Витёк!

Итак, значит, ты не прошёл по конкурсу, не ожидала этого, что же за оценки были у тебя, что так вышло, всё скрываешь, чего ради, неизвестно.

Давай же, корешок, подумаем вместе, куда тебе податься. Хотя уже 30-е, твоё письмо от 22 пришло только 29, т. е. вчера. Меня это очень удивляет, где оно так долго плавало.

Сходил ли ты к моему отцу, он возможно мог бы что-то сделать, т. к. должен был сходить в управление института в отношении моих документов, которые мне Киргизия не собирается высылать. Нужно испробовать все возможности и пути, только бы попасть, поэтому нужно забыть все свои щекотливые, гордые мысли о воображаемом унижении и драться до конца.

Может быть тебя смогут зачислить хотя бы кандидатом, а там своей учёбой ты сможешь доказать, что можешь быть студентом этого института.

Только не опускай руки, прошу тебя, будь мужественнее, ты должен попасть в этот институт.

Вызвал ли своего папашу, ведь тебе одному трудно всего добиться.

Я до сих пор не могу поверить, что у тебя, имеющего, как ты писал 93,3 % сдачи, мог выйти такой дурацкий провал. Как это случилось, объясни?

Я этого требую, как друг твой. Кто тебе мешал, опять я или мои письма, или, наоборот, моё молчание? Ты должен мне ответить на эти вопросы, т. к. из-за этого я считаю, что во всём виновата только я.

На моей грешной душе уже целых 3 преступления: из-за меня ты не получил золотую медаль, из-за меня ты заболел, и наконец, ещё не прошёл по конкурсу.

Да, я считаю только себя виновной во всём. Я ненавижу себя, презираю, я погубила тебя, ты должен отомстить. Совесть мучает меня, и так мне и нужно. Мне стыдно спать, разговаривать, смеяться, я не имею на это права. И я молчу, и буду теперь всегда молчать. Прошу тебя, постарайся разглядеть среди этих строк, мою душу, мои строгие глаза и жёсткую правду в них.

Признаю, честно признаю себя виновной во всём, кроме того, что ты подозреваешь меня – в измене тебе. Ты не веришь мне, здесь я бессильна.

Только знаешь ли ты, что это очень тяжело и обидно, когда на тебя падает совершенно неправильное подозрение. Но я молчу. К чему писать опять об этом. Об этом тебе уже написано, бессвязно, непонятно и (для тебя смешно), ведь какая-то Шурка пытается доказать, но нет: я ещё докажу или я буду чёрт знает кем.

Я была слишком счастлива с тобой, чтобы не заплатить за это счастье тебе. Если ты действительно болен, то должен немедленно обратиться к врачу и вылечиться до того дня, когда я приеду к тебе, с тем, чтобы окончательно стать твоей и иметь от тебя ребёнка. Я уже взрослая и могу иметь его, мне никто не запретит это! Только этим я смогу доказать, что по-прежнему твоя, и ни время, ни расстояние не заставят меня забыть тебя.

Ты скажешь, что – наверное, я больна. Если это так, то я тоже не постыжусь сходить к врачу, хотя для меня это будет означать позор. Пусть 1000 раз позор, только лишь бы ты был здоров! Это для меня дороже всего. Вика, ты должен стать здоровым, ради нашего будущего ребёнка.