Чертова Дюжина. Книга Вторая.

Нам, как то неудобно было засиживаться, начали по домам расходиться. Ленке тоже неудобно было, что так получилось. Стала она на следующий день всех приглашать, на это же время. Мужики же решили, что пусть Юра сам всех завтра и созовет, так правильно будет. На том и порешили. Разошлись. Но осадок на душе, какойто, не приятный остался, да и Матрена, опять креститься стала, тьфу.

А на следующий день, снова на работу Ленка является счастливая вся, да какая-то заспаная. Оказалось, что Юрасик таки пришел, да поздно очень, в акурат в начале второго. Особо не поговорили, опять любовь любовная. Только одно твердил, что соскучился Елена, соскучился. А поутру, видимо снова в сельсовет поехал. Недорешали с документами там, наверное.

Мы плечами пожали. Ленка снова звать нас стала, а мы на своем, как вчера решили, что пусть Юрий сам всех и пригласит. А что? Правильно все!

Юрий так и не пригласил никого в тот день. Да вот ночью, услыхали мужики, как гармонь играет да песни поют. Веселье, стало быть, гдето? Да у кого ж, в столь поздний час? Решили проверить сельчани. А тут еще, как назло, Матрена Горбатая, примазалась, пойду, говорит с вами и все тут, мол, без нее мы совсем дураки и ничего не понимаем. И поковыляла с нами, позади всех.

Идем по селу, прислушиваемся, откуда веселье, а то из Ленкиной Кирпы хаты. Мы туда, всей гурьбой, радостные за подругу. И чем ближе, тем громче оттуда частушки несуться да меха гармони разрываются.

Дверь открыли, музыка и пропала, а посреди хаты, Ленка одна танцует, улыбается, подпевает. Мы так и оторопели. Смотрим на нее, а она нас и не замечает вовсе. Зовем ее, а она и не отзывается. На стол перевели взгляд, а там еда, со вчерашних наших поседелок, недоедки гнилые, по тарелкам черви ползают, мухи да прочая насекомая нечесть роиться, вонь от стола того, невыносимая.

Тут и Матрена подоспела. Расступились люди, ее пропустили. Она посмотрела на все это и говорит.

– Так тут покойнички гуляют. Вон и сынок мой и муж. А там, на баяне играет, Люська, брат твой.

Люська в обморок, брат то ее тоже с фронта не явился. А на всю округу слыл лучшим баянистом.

– И Любаня тут с Марьяной, за столом сидят. – Продолжала Матрена.

Любаня и Марьяна, сестры близнецы, на фронте медсестричками были. Тоже погибли.

– Игнат, Михаил, Василий, Николай. – Перечисляла по именам Матрена всех присутствующих «гостей с того света».

– И Ибрагим тоже тут. Слышишь Фатима? Ибрагим твой, говорю, тоже тут!

Фатима только руками лицо закрыла да давай молиться Аллаху не по-нашему.

Стали сельчане назад пятиться.

– Вот Юрка Кирпа, всех привел, Я смотрю. – Хихикнула не к месту Матрена.

Только вот сельчане то, ничего этого не видели, одна только Матрена все разглядеть и могла, да нам рассказать.

– Так чтож делать – то? – Спросил кто-то из мужиков у нее.

– Тихо. Стойте, где стоите. Сама думаю, что делать. Скоро скажут, покажут, что делать. – Сурово сказала Матрена.

– Ленка! – Вдруг кто-то из баб не выдержал и окрикнул танцующую женщину. Та остановилась, огляделась вокруг. В лице поменялась, как будто поняла, что происходит. Видимо увидела, что и кто ее окружает и что в ее доме твориться, вскрикнула, схватилась за сердце и замертво упала. Подбежали мужики, стали ее вытаскивать из хаты на двор.

– Шож ты сука, наробыла! – Завопила Матрена. – Хто ж тебя, злыдню, недоделанную просил ее звать? А?»

Тут баба Агрипина замолчала и посмотрела на меня и сестренку. Она рассказывала историю живо и красочно, захмелев, после второй стопочки и некоторые слова не контролировала, а тут мы, дети, сидим и «уши греем».

Студенты, тоже покосились на нас. А мы, как ни в чем не бывало, вяло жевали пирожки с вишнями и не понимали, почему же бабушка замолчала и чего это, на нас так недовольно косяться эти ребята из города.

– Малыши – карандаши, а может вы домой или гулять пойдете? – Поправляя очки, обратился к нам один из студентов, типичный ботаник. Мы только синхронно замотали головами, что нет, никуда мы не пойдем. Нам же было интересно, чем дело то закончилось в истории, которую рассказывала баба Агрипина.

Студент нажал на магнитофоне кнопку записи и баба Агрипина продолжила:

«Вытащили Ленку на воздух, откачать пытались да куда там. Матрена так и сказала, что помочь ей уже ничем нельзя, Юрка от тоски, за собой забрал.

– Вон она, там уже с ними, танцують и спивають песни, как ни в чем не бывало. – Кивнула она в сторону хаты.

Но сельчане, естественно не видели ничего, что же там происходит на самом деле, от них-то скрыто было, в отличие от Матрены Горбатой.

– Она ж толком и уразуметь ничо не успела! – Все причитала Матрена и раскачивала головой в стороны.

Не верить ей, причин у сельчан не было, слишком она сокровенные вещи рассказывала.

Похоронили всем селом, помянули. А дом тот, забили досками, так он по сей день и стоит, никто туда не заходил с тех времен. Да вот иногда, по весне, в акурат в начале мая, слышат люди с той хаты, как гармонь играет, да частушки поют, смеются, но зайти туда никто не решается. И Вам, студенты городские, не советую.»

– Даааа… – Протяжно сказал один из студентов, тот самый ботаник, что меня и Нюсю, домой отправить пытался. Было видно, что молодые ребята особо в эту историю не верили, оно и понятно, что с них взять, молодые и городские. А вот мы с сестренкой прониклись. Так нам жалко стало Ленку Кирпу, мужа ее Юрия и бабу Агрипину, да и вообще всех жителей села с этой истории, тем более, что тех кто еще остался в живых, из старичков, мы знали лично. Матрены Горбатой, в живых уже не было.

Студенты еще остались у бабы Агрипины, а Я и Нюся, пошли гулять.

– Нюсь, а пошли в тот дом сходим. – Предложила Я сестренке.

– Ляль, а давай не пойдем. – Ответила сестра.

– Ну, тогда Я сама пойду, раз ты такая трусиха! – Гордо заявила Я и направилась на край села, к той самой хате, где и жила когда-то Ленка Кирпа.

Деревянный заборчик давным-давно сгнил и его остатки, маленькими колышками торчали из – под земли. Но увидеть их сразу было нельзя, поскольку все сильно заросло травой. Я прошла вовнутрь двора, подошла к ветхой хатке. Крыша местами обвалилась. Двери были наглухо забиты досками. Я обошла хатку со всех сторон в надежде найти какую-то лазейку, чтобы проникнуть вовнутрь. Ничего не нашла. И, несмотря на старость и ветхость дерева, мне даже не удалось оторвать ни одной доски от забитых окошек. Сама же хатка, в одну сторону, низко ушла под землю, и маленькие окна были практически на одном уровне с моим ростом.

Сложно сказать, что двигало детскими поступками, но было принято решение, идти на кладбище и искать могилу Кирпатой.

Долго искать не пришлось. Логика ясна, идти туда, где самые старые могилы, без памятников, без крестов, а с советскими железными звездами, покрытыми ржавчиной.

В стороне, старых погребений, она была одна из последнех, а по другую сторону, уже были более свежие захоронения.

На металической выцвевшей от времени, фотографии, покрытой ржавчиной по углам, серьезно смотрела молодая женщина.

– Здрасьте тетя Лена!

Я дастала из кармана мятый пирожок. Их стащила у бабы Агрипины, один сестре и один так, на всяких случай.

– Тетя Лена, пирожок вот Вам! Вкусныыый – вкусный!

Акуратно положив пирожочек на выступ памятника, Я еще раз внимательно посмотрела на фото. Чего-то ждала, но никакого ответа не было.

– Тетя Лена, а о Вас тут рассказывали. А Вы вот все равно молодец, но плакали много, наверное, а плакать много нельзя за теми, кто ушел, так бабушка Агрипина говорила.

Никто так и не отвечал. Но дети всегда верят в чудо.

– А дядя Юра, муж Ваш, говорят, очень красивый был, и Вы любили друг друга сильно-пресильно, да? Но говорят, что его могилки тут нету.

Какое – то внутренее чутье, дало понять, что лучше искать могилу Матрены. Непременно нужно найти.

– Ну, Я тетю Матрену проведаю тогда. А Вы не знаете, где ее найти тут?

Неожиданно, откудато прибежала рыжая дворняга, посмотрела на меня, повиляла хвостом, схватила пирожок и побежала.

– Ээээ, Тузик или как тебя там, это ж не тебе? – Я побежала за собакой, вдогонку крича ей – Это ж тете Лене!

Собака хоть и бежала быстро, держа в пасти пирожок, но периодически останавливалась и оглядывалась на меня, как будто проверяла, не отстаю ли Я? Следую ли Я за ней?

– Но ей, наверное, его все равно не съесть, может она так с тобой поделилась? – Вслух, следуя за собакой, рассуждала Я.

Потом, остановившись, обернулась и шепнула:

– А ну прощайте тетя Лена! – И помахала рукой. – Я тогда с Тузиком схожу.

Очень сложно сказать, что двигало детской логикой и действиями, но в тот момент, Я была уверена, что делаю все правильно.

Удивительно было то, что собака привела меня к маленькому, еле виднеющемуся холмику на кладбище в такой стороне, где не было вокруг ни одной могилы.

Рыжая дворняга положила пирожок на этот холмик и сама растянулась на нем же, жалобно смотря мне в глаза. И Я поняла, вот тут и лежит эта самая Матрена Горбатая!

Второй пирожок уже был положен на это место и собака поняла, что первый пирожок может съесть спокойно, не переживая ни о чем.

– Бабушка Матрена?

На вопрос, ответом был легкий ветерок, пролетевший по веточкам деревьев и пошелеливший мою челку.

– Бабушка Матрена, а Я вот чего спросить хотела у Вас… – Не успела Я договорить, что и зачем мне это надо, перед глазами четко встали картинки двора и хатки Елены Кирпа. Под порогом, была деревяная ляда, которая открывалась с боку. Совсем незаметная вещь, ее так никто и не обнаружил, да и надобности на то, не было особой.

– Спасибо бабушка Матрена! – Поблагодарила Я, и собралась было уходить, как поняла, что не знаю куда идти. Вокруг были только деревья и трава, ни могил, ничего. Все заросшее бурьяном.

– Собака, – Обратилась Я к рыжей – Дорогу покажи, пожалуйста.

Дворняжка, доев пирожок, один и второй, поднялась с холмика и побежала, виляя хвостом, а Я за ней. Та довела меня до оградки и остановилась.

– Спасибо собака! – Вежливо сказала Я и помахала ей рукой. Вышла за ограждение и побежала быстро, без оглядки, обратно к домику Кирпы.

Убедившись, что никто меня не видит, Я нашла то место. Правда, все вокруг обильно поросло травой и опознать тот маленький выступ, что служил порогом, было не так – то просто, особенно для маленькой девочки. Но Я справилась.

Самое сложное, было тянуть за ржавое кольцо. Оно никак не поддавалось. Ну, совсем не хотела деревяная, хоть и напрочь прогнившая ляда, двигаться с места.

– Ну, теть Лен, ну что же это такое! – С криками потянув кольцо и упав на задницу в траву, запричитала Я.

Тут произошло нечто необъяснимое. Деревяная ляда, сколоченая из старых досок просто упала на землю и рассыпалась. А на ее месте, четко просматривалась темная дырка, с обильной паутиной.

– Ну, прям кроличья нора какая – то? – Удивилась Я, вспомнил старый совесткий мультик про Алису в Стране Чудес, точнее книжку. Мультик тогда еще не сняли, а вот книгу, мне привезла мамина коллега из Польши и, хотя она была на английском языке, Я с помощью обычного англо-русского бумажного разговорника, перевела ее, как могла тогда. История девочки Алисы, сыграла в моей жизни не последнюю роль. До сих пор, это моя настольная книга!

Собрав импровизированный веник из трав, Я стала наматывать на него паутину при этом, повторяя много раз извинения дяде Пауку, за то, что причиняю его имуществу некие неудобства. Вежливость не помешает, даже в такой ситуации.

Наконец, путь был расчищен и я плашмя, поползла не понятно куда, но внутреннее чутье, опять давало понять, что все абсолютно правильно.

Путь оказался не долгим. Трудно было только пробить ногами выход в хату, точнее вход. Там было темно, хоть и сам тунель, оказался довольно вместительным, настолько, что в нем спокойно мог поместиться один взрослый человек, средней комплекции, не говоря уже про ребенка.

Внутри хаты, все выглядело печальным, унылым и серым. Кругом клубы паутины, гнилота деревянной утвари и стен. Хата была не большая, посередине, стоял стол, который покосился на одну ножку. Металические и деревянные приборы, что стояли на столе, просто съехали на пол.

В хате была печь, которая занимала львинную долю пространства жилья. Чумазая, полуразвалившаяся на неровные кирпичи. А на главной стене, висела рамка, в которую было вставлено много фотокарточек. По центру, Я сразу догадалась, был портрет Елены и Юрия Кирпы.

Это спустя годы Я поняла, какие же они были молодые.

– Можно мне взять это фото, на память о Вас? Вы ведь так друг друга сильно любили!

Мне действительно, очень захотелось взять это фото, на память. Не могу объяснить зачем. К стене, Я пододвинула табуретку, которая валялась на полу. Та предательски шаталась и создавала ощущение неуверенности, но лучше чем ничего, так бы Я и не допрыгнула.

Фото из рамки, удалось извлечь легко. А табуретка не развалилась.

На секунду, показалось, что старая хата загудела и застонала. Пол сотряснулся. И чтобы не ждать дальше, неприятных сюрпризов, Я решила возвращаться обратно, через тот самый тунель в пороге. Но обернувшись, увидела, что заколоченная входная дверь приоткрыта. От времени, а хата дала крен и ушла одной стороной в землю, дверь перекосило, так что возможно, доски отошли сами собой и не создавали преграды. Только с наружной стороны, Я это не заметила. Вот и весь секрет.

Чуть толкнув вперед дверь, Я остановилась, держа в руках фото, как бы спрашивая еще раз, что, не обидятся ли они, если Я его возьму как память и символ такой настоящей роковой любви до гроба?

Никаких звуков, никакого движения. Значит, можно.

Еще немного толкнула плечом дверь и сделала достаточным проем, для того, чтобы проскользнуть наружу. Резко перепрыгнув через дырку в пороге, да-да, которую Я и сделала, побежала прочь.

Отбежав к калитке, оглянулась и сперва, не поняла, что за метаморфозы произошли. Моему взору открылась удивительная картина. Цветущий и чистый дворик, абсолютно новенькая хатка, выбеленная с перекрытой крышей. А на резном, красивом, деревянном пороге, стояли те самые люди с выгоревшей от времени, слегка потекшей, черно-белой фотографии. Только живые, улыбающиеся. Девушка, в вышитой рубашке и юбке с запахом и парень, в солдатской форме. Они стояли, обнявшись, и махали мне руками, как будто прощались и благодарили за что-то.

Через минуту, может меньше или больше, не могу сказать, это видение исчезло. Все стало как прежде. Засунув фотографию за пазуфу футболки, Я отправилась домой.

Дома, у меня был свой особый тайник. Располагался он в сарае, и Я его тщательно прятала. Сперва, досчатый ящик, из под овощей, позаимствованный мной на овощной базе у дяди Вовыч. В нем же, был ящик чуть поменьше, почтовый. Кому-то из взрослых, прислали посылку, а Я как увидела ящичек, сразу решила, что он мне очень нужен и присвоила. Я ласково прозвала его «кощеев ларец», в шутку конечно. Помните, как там было? Яйцо в ларце, ларец в утре, утка в зайце и так далее, а у меня, был ящик в ящике.

Но самое интересное, таилось внутри. Разные найденные камешки, стеклышки необычные, ножечки, шарики. Какие-то детали, железки, засушенные травки, открытки с актерами, цветастые тряпочки и лоскуты, моточки ниток, огарки парафиновых и восковых свечей, чьито фотокарточки, и много – много всего такого, что даже сложно понять и представить зачем? Но для меня это был целый клад и особое богатство. Только советский ребенок мог оценить и понять весь смысл этого сакрального «скарба»!

Оглядевшись по сторонам, что точно за мной никто не «подсекает», Я быстренько прошмыгнула в сарай. Откопала из скирды сена свой тайник, открыла. Оттуда, извлекла белый платочек, который тоже у кого-то из бабушек забрала. Знаете, точно помню, что такие платочки, обычно на похоронах раздают или повязывают на локоть. В этот платочек, очень бережно и акуратно, Я завернула фотографию.

Я еще раз внимательно посмотрела на них, и снова в глазах возник образ людей, радостных и красивых, стоящих на пороге хаты.

– Неразлучники. – Прошептала Я и спрятала сверточек в тайник.

Прошло много лет и зим. Понимание, почему именно так и зачем эта фотокарточка мне нужна, пришло с годами. Очень помогают они в ремесле особом.

Часто, люди говорят, не плачьте слишком сильно и не убивайтесь горем по покойникам, а то беду накличите. И тут две стороны одной медали. Есть такая любовь, что когда один человек покидает этот мир, второй не живет, а мается и только мечтает о смерти, чтобы там встретиться со своей ушедшей любовью. Тут трудно сказать, что его лучше. И в том мире и в этом мире люди скучают по любимым, да только, с того света, пока еще никто не вернулся ради любви, а вот на тот свет, всегда пожалуйста!

6 Метрополитен

Я люблю Метро.

Нет, не так.

Мне нравится находиться в Метро, непосредственно перед его закрытием. Есть в этом что-то особое, мистическое. Запрыгивая в последний вагон, последнего поезда, в последние минуты, перед завершением работы Метрополитена.

Я такое еще со школы практиковала, когда была старшекласницей.

Иногда, случались необъяснимые истории, но чаще все проходило в обычном предполагаемом режиме. Так вот, чтобы произошло, что нибудь интересное и неординарное, есть обязательное условие, в вагоне поезда, должен быть только один человек.

Этим человеком была Я!

Самая первая «одинокая поездка», произошла со мной в 14 лет и совершенно случайно. В тот вечер, Я должна была остаться у подруги с ночевкой, но что-то пошло не так, мы поссорились из-за парня. Точнее подруга меня приревновала к своему парню, Я психанула, и решила отправиться домой, хотя изначально должна была остаться у подруги с ночевкой. Сейчас это кажется «вписками» молодежь называет?

Успевала Я в акурат на метро в последние его минуты работы.

В последующем, у меня появилось новое хобби, о котором Я долго никому не решалась рассказать. Но вот теперь, думаю, настало время, и Я поделюсь с Вами одной такой занимательной историей. И кстати, историй связанных с метро, у меня накопилось не мало.

После скандала с подругой, Я злая, раздраженная спустилась в подземку. Была конечная станция. На платформе Я стояла в ожидании поезда совершенно одна, а его все не было и не было. Вздохнув, Я натянула толстый вязаный шарф на нос и вжала плечи. Послышался гул, который заставил меня обрадоваться. Это означало приближение поезда. Я оживилаь и подошла к краю платформы. Но поезда не было, а вибрации раздавались как будто откудато снизу, под платформой. При этом, несвойственно громко и так сильно, что Я чувствовала движение плит, толстой подошвой осенних ботинок. Минут через пять, все стихло.

– Ээээ, показалось? Или короткое землетрясение? – Спросила Я у самой себя.

Я огляделась по сторонам в надежде обнаружить хоть одну живую душу, но никого. Не было даже ни одного сотрудника метрополитена, не говоря уже о пассажирах. Я посмотрела на часы. До закрытия станций, оставалось тридцать минут. А мне с этой конечной, ехать в другой конец города и почти до другой конечной, а точнее до пре-предпоследней станции метро.

– Не успеваю. – Грустно подумала Я, и тут из тунеля повеяло сквозняком и загудело.

К моей радости, это был поезд.

Абсолютно пустые вагоны, что вполне оправдано, в столь поздний час. Я запрыгнула в открывшиеся двери вагона и плюхнулась на ближайшее к двери место.

– Поехали! – Вслух вскомандовала Я машинисту поезда, который, конечно же, меня не слышал, но это же было сказано мной, понарошку.

В это время, голос диктора обычно не объявляет название станций. Это логично. Кому? Случайному пассажиру? Смешно.

Качающийся вагон имеет способность вызывать сон, это действует как колыбель на младенца. Но для меня сейчас был не тот случай. Я боялась уснуть и уехать в ДЭППО.

Чего же именно боялась, на самом деле, не скажу, но не хотелось там очутиться. Вдруг там крысы или бомжи. Вы видели крыс в подземках? Это монстры мутанты какие-то размером с приличную кошку.

Сама того не желая, Я все же стала дремать. Шум, проезжающего параллельно, но в противоположном направлении поезда, заставил меня открыть глаза. Пустой поезд мчался и все бы ничего, если бы мне не удалось рассмотреть мимоходом, насколько это было возможно, маленькую девочку, которая прислонила ладошки к стеклу. Ее маленькое напуганное личико, четко впечаталось в мою память.

– Что? Откуда? – Вздрогнула Я.

Откуда в такое время, в пустом вагоне, в метро, совершенно одна, маленькая девочка? Дремоту как рукой сняло, а поезд промчался и оставил вопрос в моей голове.

Внезапно зашумели динамики, из которых послышалась какая-то нечленораздельная речь. Из всего, удалось лишь расслышать:

– Станция пшпшпшшшш.

Ну и что? Может, проверяют что-то в конце рабочего дня. А поезд тем временем, стал замедляться. Остановился.

Двери со свойственным звуком согласно гидравлики открылись. Я повернула голову в сторону выхода и стала рассматривать пустую платформу. Никого не было, но удивил звук постукивающих о плитку, каблуков. Какая-то женщина, подумала Я, но ни в одну из дверей, она не вошла, зато по вагону, продолжали раздаваться цокающие звуки, уже приглушаемые пластиковым покрытием. Спустя пару секунд они прекратились.

Дверь закрылась, а поезд поехал дальше.

Показалось, подумала Я.

До следующей станции, мы ехали непривычно долго. Вероятно, что от скуки, время так медленно тянулось лишь для меня. Почему-то платформа была очень плохо освещена, горели лишь дежурные фонари автономного питания эллекричества. Поезд остановился, а двери открылись лишь в моем вагоне, и Я снова услышала звук каблуков.

Невидимка покинула вагон, а Я слегка напряглась и пыталась проследить, по звуку, куда же направились эти туфельки. Лучше бы Я этого не делала.

Дурацкое любопытсво порождаемое слабоумием и отвагой.

Звук каблучков потерял всю актуальность от увиденной мной картины и того, что творилось на платформе. В полутьме, при тусклом освещении, шныряли хаотичным, неорганизованным строем … существа. Тени? Нет. Их нельзя было назвать людьми, на людей они походили весьма отдаленно. Непропорциональные удлиненные конечности, странные движения и грязная одежда. Ужасные тела. Несмотря на общую внешнюю схожесть с людьми, некоторые из существ были тощие с отчетливо торчащими ребрами и непонятными дырами на сине-зеленой коже. Другие же, непомерно жирные с трясущимися и вываливающимися в разные стороны складками тела. Но все громадного роста! И да, на них была одежда, которая больше напоминала изодранные лохмотья.

Сказать, что Я была напугана, ничего не сказать. Я залезла с ногами на сидение и, съежившись, выглядывала в окно. Боялась ли Я, того что они могут меня заметить? Не знаю, не помню. Меня больше волновало, почему так долго не закрывается дверь и что или кто они такие?

Напрягая зрение, Я старалась высмотреть название станции, но полумрак не давал такой возможности.

И тут, Я всретилась взглядом с одним из них.

Мерзкое, длинное лицо с дыркой вместо носа, остановилось и пристально стало вглядываться в меня. Страх сковал, и глаза невозможно было отвести в сторону. Существо подняло руку с тремя непомерно длинными пальцами и, указав на меня, издало рев.

Я тут же пригнулась и накинула капюшон с кингурушки на голову. К моему счастью, дверь автоматически закрылась, и поезд тронулся дальше. Не успели.

– Не останавливайся. – Шептала Я. – Едь и не останавливайся.

Страх стал отпускать, а на смену пришла неуемная дрожь. Меня колотило, трясло, а перед глазами стояла та самая страшная морда.

С детсва Я слышала много странных историй связанных с метро, но не могла предположить, что такое может случиться со мной. Да если честно, никто не рассказывал в этих историях, кто именно может обитать в недрах подземки.

Мозг судорожно искал оправдание и логическое заключение. Усталость, алкоголь и прочее не являлись вариантом, поскольку, ничего кроме пива Я не пью, да и сегодня была суббота, выходной день, какая ж тут усталость?

Было желание скорее выбраться из-под земли на свет божий.

И еще одним откровением для меня стало, что поезд не останавливался больше ни на одной станции, до тех пор, пока не выехал на поверхность.

А вот и Днепро. Еще немного, будет Гидропарк и Левобережная, а там и моя Дарницкая, хотя в моем случае, лучше было выйти на самой ближайшей и не испытывать судьбу и психику. Как хорошо, что это уже наземные станции, пронеслось в голове.

Я немного успокоилась, увидев набережную, и все пережитое казалось просто стремительным сном, галлюцинацией. Просто отключилась на пару минут, просто приснился кошмар. Прислонилась лбом к оконному стеклу. Может хоть так голова немного «остудится».

К моему ужасу, поезд не останавился ни на «Днепро», ни на «Гидропарк», ни на «Левобережной», а также проехал мимо «Дарницы».