БАГ

– Сука, ты мне руку сломал. Огребешься, тварь, за это. Кровью умоешься, Мы тебе стрелку набьем, понял? Уже набиваю, завтра в полдень за околицей. Толпой мочить будем, но на респаун не отправим, ходи калекой, а как зарастет, снова все переломаем, Сука, ссаться будешь под себя, ноги все переьем…

– Так что ли? – спросил я, и сильно ударил посохом по ноге Кендача.

– Ааааа, падла, конец тебе, зубами харкать будешь, чтобы потом деснами корки точить!

Удар по зубам, и визг захлебывается кровь.

– Ты продолжай фантазировать, подсказывай дальше, что мне делать, – говорю без эмоций, спокойным голосом. – Ты говоришь, я реализую. Будут еще какие идеи?

Поток обещаний схлынул. Тишина, если можно назвать тишиной, нудный скулеж.

– Значит, не будет. Ну, тогда раздевайся, хотел меня почистить, но за тебя это сделаю я. Сам справишься? Или еще стимулы нужны? А на стрелку приду, так и передай главному.

Кендачу не понравилось, что его грабят, потому что это позволено делать только ему. Но против лома… Пока он разоблачался, вспомнил анекдот по ассоциации с происходящим:

«Ползут два черных таракана по стене. Навстречу им – два рыжих. Один черный другому: «А давай им наваляем?» Тот отвечает вопросом: « А если они нам?». И вот удивление: «А нам-то ЗА ЧТО???»

Вот и Кендач удивляется, что все прошло не так, как они со Сверчком задумали. Кстати, а как там мой приятель? Оставив в одних ползунках бандита, вернулся к первому поверженному. Тот скулил там же, где я его оставил. Завидев меня, он задергался, угрожать не стал, попытаться отомстить тем более, это он сам себя видел волком, а по факту сявка. Проделал аналогичную процедуру и со Сверчком – оставил его в плавочках. Возражений особых не было. Оглядел залитые и прорезанные в паху штаны, бросил их назад.

– Перевяжись, нарви на бинты и обмотай свое хозяйство, в Селе тебе его починят. Работать, конечно, не будет, но видимость, останется. Как же крутому пацану и без яиц? Дождался ожидаемого ответа: «Сука…», и пошагал к Митричу.

Глава 15: ЛюБАя дороГа к дому короче вдвойне

Перед тем, как пройти к своему дому, заглянул на капище. Или все же языческий Храм? Вообще, капища, насколько я думал, делали в неприметных местах, подальше от глаз, как нечто сакральное. Но Буян разубедил. Оказывается, капища бывают разные, и в укромном месте, и на людном в виде Храма, и Гонтины, если они в закрытых помещениях, и дома-кантины, где проводились пиршества и ритуалы. Но не в названии же дело, а в сути. Я подошел к столбу Велеса и сложил ему все вещи, взятые с Кендача и Сверчка, деньги оставил себе. Теперь их у меня уже 132 золотом и 72 серебром, медь отдал нищему на входе в Село.

– Прими, Вещий дары, честно взятые в бою. Ничего не прошу взамен, только мудрость твою.

Идол вспыхнул зеленым светом, Дары приняты. Теперь их уже обратно не забрать, Кто посягнет на Божий дар? Только самоубийца. После пары секунд, загорелся и мой Литиус. Зеленое холодное пламя озарило оружие и словно втянулось в него.

«Литиус. Усиление + 1 (37), Посох+1 (295)».

Осмотрел идолище, как всегда подношений было больше у Перуна и Макоши. К Велесу люди относились неоднозначно, его ценили, но и боялись. Поэтому дары жертвы приносили только в случаях крайней необходимости, Например, в дорогу собирались или скотина заболела.

Как рассказывал мне Буян, Велес и на свет появился, не как все боги.

«Однажды Лада, богиня любви и жена Сварога, выловила в Сметанном озере, которое располагается в небесном саду Ирии, волшебную щуку. Лада приготовила щуку и съела ее, а кости бросила в поле. Вскоре небесная корова Земун, прогуливаясь по полю, натолкнулась на кости волшебной щуки и съела их. После этого по велению Рода у Земун родилось странное создание, напоминающее в равной степени и человека, и медведя, и даже немного быка. Вскоре оказалось, что это создание, нареченное Велесом, способно менять обличия и подчинять себе законы природы, – рассказывал мастер. – Велес –бог-оборотень, бог-мудрец, покровитель искусств, владыка чародейства. Он в равной степени познал, как силы Света, так и силы Тьмы. Велесу нет равных во владении тайными знаниями, он способен подчинять себе стихии и изменять законы мироздания. Велес подарил миру движение, ночь и зиму».

По словам Буяна, Велес Бог трех миров (Прави, Яви, Нави) и свободно перемещается между ними. Именно он переводит души усопших через реку Березину и приводит души младенцев в Явь. Велес воспитывался в Нави самим Вием. Затем скитался по миру Яви в поисках предназначения и был измучен злым началом, которым был изначально околдован. Сначала он был Богатырем, но затем увлекся магией. А когда он был богом Доном (аватаром?), то женился на Ясуне Святогоровне.

«Как так, не спрашивай, Ивашка, то мне не ведомо. Но так сам Вещий записал в своей «Книге Велеса», – сказал мастер.

Не одобрила мать Велеса Амелфа Земуновна этот брак, сгубила супружницу Дона, а он, пошел за ней в Навь и пожертвовал собой, чтобы спасти ее жизнь. Но Ясуна от горя о погибшем муже обернулась Бабой-Ягой.

Велес, рожденный в Нави, легко ее покинул, долго ходил в мире людей – Прави, учил их землепашеству и скотоводству. И сам Велес пас небесные стада облаков и был неразлучным другом Перуна. Тот любил Велеса, который спас его из плена и оживил, чтобы смог Перун победить лютого врага своего Скипера-зверя. Но дружбу разрушила богиня прекрасная Дива-Додола. Оба бога влюбились в нее, однако она предпочла Перуна, а Велеса отвергла. Тогда хитрый бог выкрал супругу Перуна, соблазнил ее и та родила ему сына – Бога Ярилу. Перун, узнав об этом, свою жену превратил в божью коровку, а Велеса вызвал на поединок. Три дня и три ночи бились боги, но ни один не мог взять вверх над другим. Перун проклял Велеса и вместе с другими Ирийскими богами прогнал его из Прави.

«Так и ходит теперь Велес между мирами. Властитель Трех Миров, Темный Бог, рожденный Светлым, великий и человечный одновременно», – закончил свой рассказ Буян.

Рассказывал мне он и про других Богов славян. Но все они были какие-то однотипные, Тот отвечает за это, а этот за то. Четко выстроенные, правильные или наоборот, нет. А Велес стал мне ближе, понятней, что ли. Совершал хорошие и плохие поступки, каялся, сомневался… жил. Как и многие из нас смертных.

Дом я свой не узнал. Будто «Квартирный вопрос» с НТВ постарался. Представьте, уезжаете вы в отпуск из старой халупы, а возвращаетесь во дворец. Я стоял, и разинув рот, глядел на новые хоромы. Конечно, это не замок, но весьма приличный домик, этакая дача чиновника администрации какого-нибудь района. В два этажа, с балконом. Вот и мое жилище преобразилось от слова «совсем». Струганый брус, покатая кровля крытая берестой слой на слой. Всюду образа и наличники, венчает все деревянный конек, даже балкон и тот имеется. Расцелую Митрича.

Заметив домового, я с порога закричал:

– Митрич, душа моя ненаглядная. Какую ты бригаду гастарбайтеров из страны ближнего зарубежья привлек? Где материалы брал? Где деньги нашел?

Услышав хозяйский голос мой домовой присел от неожиданности и, заикаясь, начал оправдываться:

– Не крал я ничего, все честь по чести, все в рамках Уголовного кодекса и действующего законодательства. Он сам мне деньги проиграл, и карту добровольно отдал в честь долга. А что туза на скамейке прижал, так он и сам жульничал. Плут плута обхитрил, значитца. А потом Аглая надоумила и помогла. И лампу купил керосиновую в стекле, чтобы ненароком петуха красного не пустить снова. Признаюсь, пил с тоски, но в меру. Баб в дом не водил, ну пару раз только, не более…

– СТОП! Митрич, прекрати скакать кенгуру под амфитаминами. Рассказывай все. Сначала. По порядку. И не части, не перескакивай.

– Опять ты меня хозяин слова заморскими обзываешь. Или это хорошее что? Кунгуру афетаменная? Я же не для себя, для нас старался, А внутри –то как, ляпотища. И стол есть, и сундуки, и кровать в спаленке, все чин по чину.

– МИТРИЧ, РАССКАЗЫВАЙ!

А было все так. После моего ухода к Буяну, Митрич позвал своих приятелей домовых, возвращение обмыть. Деньги я сам ему дал, «на тебе 4 монетки», на еду-выпивку хватило. Проставиться обязательно нужно было, «чтобы не супротив обчества», традиция. Пришли соседские Хозява, подтрунивали надо мной (Ивашкой) и над моей «зверушкой» – Митричем, но домовой стоически все терпел, с его слов. Пили медовуху, играли в карты «на интерес». В тот день везло хозяину и Митрофану, «что из дома напротив у Марфы с Евстигнеем живет». Остальные быстро проигрались, а эти два забычились. Никто не хотел уступать. Либо пан…

– Либо пропан, – не утерпел я.

– Хозяин не перебивай, а то спутаюсь.

Решили сыграть в мурку. «Как не знаешь? Да ее все знают, шутишь поди». Победитель забирал все, и определялся он из трех игр. Первую выиграл Митрич, собрав все тузы на 32 ходу. (Для меня это мало, о чем говорит, но пусть, раз Митрич лучится от гордости). Потом проиграл, «а как не проиграть, раз эта шельмец мухлевать начал, но за руку не поймал». Решающий раунд доигрывали после стакана медовухи «на удачу». Удача, в виде четырех тузов из другой колоды лежала у Митирича под пятой точкой, но нужно было их достать.

– Тут, на счастье стакан опрокинулся, не без моей помощи, конечно, но Митрофану на штаны медовуха полилась, он отвлекся. А дальше дело техники (кто домовому неписю словарный запас прописывал? То он кенгуру не знает, то вдруг говорит о технике?). В обчем Митрофан все на кон кинул и сверху еще просит. У него уже три главных на руках, думал еще один и в дамках. Я повысил, он ответил, прошлись еще по кругу и у меня «мурка» вперед его выпала, все четыре туза на руках…

– Погоди, у него три, у тебя четыре, сколько же тузов в колоде?

– Ну ты спросил, Хозяин, четыре туза, как и везде. А что семь в игре оказалось, так поди разбери, кто мухлевал. Может он, может я, а может и оба. Но «мурку» я первым собрал, значит и победа за мной. Обчество подтвердило. А Митрофан в учет долга карту мне дал, где клад зарыт. Но я без тебя не ходил, знамо дело, не дурак, ждал. Где деньги взял? Так говорю же, кон выиграл. На материал, рабочих и мебель кое-какую хватило. 82 золотом отдал, 56 серебром и 32 медью, расписка имеется.

– А ты что сам все закупал и людей нанимал?

– Нет, мне же нельзя человекам на глаза абы так казаться, только Хозяину и в исключительных случаях. Аглая надоумила, как задачу решить. Записку мы от твоего имени состряпали, да старосте с деньгами передали. Пришел он в Управу, а на столе документ лежит с проектом, финансово обеспеченный. Вот он все закупил и людей на работу нанял, а потом расписку на столе со сметой расходов оставил… И сдачу вернул тоже, не всю конечно, пять золотых прикарманил. Но то производственные расходы. С пониманием отношусь. Кто ж с бюджетными деньгами честно работает, так и прогореть можно.

– А Аглая кто?

– Так домовиха, она у нас и гостила пару ночей, не больше.

– Да, Велес с ним, сколько ночей вы радовались. Я не пойму, а что у домовых дамы есть?

– Ну ты даешь, а как не быть? Мы что почкованием размножаемся что ли? Вегетативным методом. У нас все честь по чести, только брюхатыми наши бабы, полгода ходют, а так все, как у людей. Мы же не нечисть какая. Ой, пойдем ужо внутрь, все покажу, да на стол накрою. А можно Аглаю позвать? Медовуха осталась, а она до нее охочая, а спать на сеновал поведу. А с утречка за кладом и сходим. Радость-то какая у меня, Хозяин вернулся, да каким орлом стал, настоящий Волхв…

Глава 16: В БАГдаде все спокойно?

Внутри дом был также на высоте. Без лишних вычуров, Русская печь с полатями, беленая, под ней сундук. Крепкий дубовый стол у окна, за которым уместились бы человек 10, и им не было тесно. Столешница толщиной с половину ладони. На столе солонка и плетеная из ниток салфетка. Пол не скрипит, видимо, тоже дубовый, начисто выскоблен.

Низкая дверь, так что пришлось нагибаться, в светлицу. Здесь кровать на две пары свингеров, настоящий сексодром. На ней перина, на ощупь набита не пухом, но мелким пером, мягкая. Такие же мягкие и огромные подушки. Поверх вместо одеяла, мохнатая шкура какого-то животного. Легкая и теплая. Рядом с кроватью сундук. Два узких окна под потолком. Свет пройдет, вор не пролезет. Еще одна дверь в сени. Запасной выход на случай пожара. Надо бы подобрать травки да сварить зелье, для повышения огнеопасности, пусть Митрич этим составом все пропитает.

Мой домовой молодец, хозяйственный и чистоплотный. Через полчаса во дворе за домом, натаскал в громадную полубочку воды теплой, я принял омовение. Митрич поливал воду, заботливо интересуясь, не горячо ли мне? Было райски комфортно, закрыл глаза, разомлел. Что еще для счастья нужно. Было далеко за полночь, звезды горели яркими светлячками, легкий теплый ветерок, трепал мои волосы, пока я с головой не нырнул в воду. Попробовал потренироваться. Попросил Митрича не поливать горячую воду, которой осталось уже немного в большом чане на приспособлении, издали напоминавшем каменный мангал. Под чаном отверстие для языков пламени, снизу печка, куда кидать дрова. Дров после реконструкции осталось множество. Их домовой заботливо выложил в дровницу под навесом, от дождя не промокнут.

Призвал в помощь стихию огня, смешал ее с водной. Ай, горячо, убавим огоньку, вот так нормально. Постоянно поддерживать мощность – быстрый расход маны. Восстанавливать ее можно при помощи Интеллекта, чем он выше, тем больше маны и тем быстрее она регается. Очень хорошо помогает Усиление. А вот Мудрость отвечает за силу магической атаки и расход маны. То есть, высокая Мудрость, уменьшает ее количество на одно и тоже заклинание. Так что качать нужно оба стата. При этом, необходимо не забывать и о физике, если уж я выбрал себе Волхва-витязя.

Легче всего брать очки для прокачки – повышая уровни. А тут расклад такой: до 10 уровня за каждый ап ты получаешь +5 к статам, до 25 +7, до 50+10. Плюс 15 идет после сотого и до бесконечности. Но есть хитруха, характеристики могут качаться и от частоты их применения, как и навыки. Правда, чем выше стат, тем больше нужно повторений. Та же Мудрость будет расти, к примеру на 10 уровне после 100 применений заклинаний огня. Следующий шаг уже за 200 применений и так далее. Но есть жирное «НО». Если вместо огня взять воду, то потребуется опять же сотня повторений. То же самое и с комбо, однако при синергии стихий, мана расходуется быстрее. Вот сейчас, после час кайфа, Мудрость поднялась аж на два пункта. Чтобы ее довести быстро до 26-ти, нужно использовать ветер.

Вылезаю из бочки, и включаю магический фен. Сотня обдуваний ветром и Мудрость +1, а всего +26. Нормуль, но дальше качать будет сложней. Сейчас у меня маны 11400 единиц. С учетом ее восстановления на простые заклинания можно тратить не боясь, практически «вечный двигатель». Но более сильные могут быстро ее опустошить, как и комбы. Если бы я во время купания держал в голове только огонь, мне бы маны хватала с избытком, но совместив его с водой, начал падать в минуса. Пусть медленно, но все же.

И вот я стою такой, рассуждаю, тренирую мозги игровой арифметикой, а из-за спины слышу женский голос:

– Достаток и спокойствие в ваш дом!

Я резко обернулся и увидел приятельницу Митрича, весьма эффектная мадам. Все при ней и фигурка, и грудь, и милая мордашка. Вот только ростиком с лилипута. Почувствовал стыд от своей нагоТы, прикрыл руками достоинство. Как же ее величают-то?

– Хозяин, это Аглая, – подсказал Митрич.

От смущения, что женские глаза, бесстыдно рассматривают меня с ног до головы, еще сильней прикрыл ладонями пах.

– Ой, что я там не видела, – хитро сверкнув глазками, Аглая вошла в дом…через стену.

Тьфу ты, никак не могу к этому привыкнуть, что домовым дверь не нужна. Я быстро надел длинную рубаху до колен, а вдруг вернется. И точно, озорная деваха вышла из стены, и добавила:

– А ты не поздоровался, невежливо. – но увидеть прежнюю картину ей не удалось, поэтому не дождавшись приветствия она снова растворилась в стене. Я по инерции брякнул:

– Здрасьте, – и от чувства неловкости еще раз покраснел.

Позднее уже за столом, под чарки с медовухой, напряжение исчезло. Я расслабился, а Митрича с Аглаей стал считать своей семьей. Все-таки алкоголь сближает людей… и домовых тоже. Митрич травил байки, Аглая заливисто смеялась. Я узнал, что ей всего 96 лет, по меркам домовых – это еще юная дева.

А потом мы запели песни. Точнее они пели, а я со своим «даром» исполнял одним голосом дуэт быка и петуха. Но всем было все равно, поэтому пели хором. Вот странное дело, если у человека нет слуха, то для него «прекрасное пение» ассоциируется с громкостью. Чем сильнее орет, тем лучше песня. Я об этом эффекте знал, поэтому «пел» тихо.

Под утро решили, что все же нужно поспать. Митрич расчувствовался и подошел меня обнять и дружески похлопать по спине. Но ростом не вышел, поэтому шлепки достались моим ягодицам, Он еще начал прижимать меня к себе руками…

– Митрич, прекращай, я не гей! – отодвинулся от домового я.

-Как не гой? А кто же ты? – искренне удивился Митрич.

– Я нормальной ориентации.

– НЕ знаю, какой ты рентации, но Гой точно. Не Изгой же, наш ты наш, родной, – и полез снова обниматься.

И только потом я узнал, что выражение «Гой еси!» означает родственные связи. Его буквально можно перевести, как «Ты есть наш, наших кровей». Как же много мне предстоит еще узнать?

Утром мы встали поздно, в семь часов, проспав петухов. Голова от похмелья не страдала. Позавтракали с Митричем «яишенкой» из 15 яиц. Аглая убежала домой рано, ей еще Зорьку на пастбище выгонять, хозяев будить, а потом дела по дому, которые никогда не заканчиваются. Работящая, как и все домовые.

В полдень я сходил на назначенную стрелку, но гопники не пришли. Их вообще не было видно сегодня утром в Селе. Убежали? Вряд ли, слишком было бы просто, скорей всего, замышляют чего. Ну да, Велес с ними, проблемы будем решать по мере их поступления.

Впереди с Митричем нас ждало еще одно важное дело – найти клад, который был указан на выигранной карте. По сути, как таковой карты и не было, была лишь тропка и очень примитивно обозначенные болото, Лес, граница Дремучего леса, Поле, само Село. Ни масштаба, ни направлений по сторонам света. Этакая записка с жирным зеленым крестом, в качестве указателя места клада. Но к нему пунктиром вела тропинка детально вырисованная. Словно сначала ребенок рисовал каляку-маляку, а потом топограф проложил маршрут. Это-то мне и не давало покоя, чувствовал, что именно тут скрывается отгадка. Сделал скрин листочка с рисунком. Дал задание интерфейсу совместить его с реальной картой, которую прорисовывала система, в тех местах, где уже ступала нога имени меня.

Через несколько минут верчения, рисунок Митрича точнехонько совпадает с границей Дремучего леса и тропинками, ведущими от Села. Вот только тропки к самому крестику нет. Да условный знак сокрыт туманом Терра инкогнита не открытой части карты. Зато в интерфейсе есть Речка, не вся, открыт лишь участок левого берега, дальше снова черная клякса. Но к этому берегу ведет тропинка, по ней и пойдем.

Рассуждал логически, лезть напролом – можно нарваться на что угодно. Вдруг там еще одна топь или непролазные скалы. Судя по ландшафту, не должны быть, но кто этих разрабов поймет. Возьмут и влепят по середине поля непроходимый участок, чтобы игрокам насолить. Пошли по тропке к бережку, а по мере открытия тумана, вдоль реки.

Проходя заросли камыша, услышал девичий смех. Неужто купается кто? Я не вуайерист, но на голое женское тело посмотреть не откажусь. Перешел на тихий шаг, ступая на носочках, двинулся к «камышовым джунглям».

– Куды намылился? К навкам в гости? Смотри, зачаруют, защекочут и утащат на дно, – тормознул меня Митрич.

– Ты это серьезно? Про русалок?

– Ага, про них, чертовок. Они хоть и не злобливые, но погубить могут и ради шутки. Нечисть же, что с них взять?

– А как они выглядят? С хвостом рыбьим?

– Вот же фантазия у некоторых людей. С чего с хвостом? Девки обнуковенные. Голые с волосами длинными. Не все нагишом, конечно. Есть и в рубахах, но тех стороной обходи вообще.

И Митрич поведал о русалках. Пусть они и водные создания, родились все на земле. Русалками становили девушки, умершие до свадьбы, хотя и были засватанными невестами. Могли стать купальницами и дети с молодухами, которым не повезло погибнуть на Русальной неделе. Как правило, такие русалки слезливые, часто плачут о несостоявшейся жизни, любят подарки и пытающиеся соблазнить мужчин. Губить не губят, доведут до беспамятства и с громким смехом убегают. Мужик может не прийти в сознание и захлебнуться. Но то уже несчастный случай, а не смертоубийство. Другое дело, если водянихами стали не случайно. Те, кого прокляла мать, или сама утопилась с горя, от несчастной любви, «особо, если от стыда, обрюхаченная». Вот такие русалки были мстительными, ненавидели мужское племя, старались навредить или сгубить любым способом. Отличить их было можно по длинной рубахи по типу ночнушки.

– Оне ж как, все зло мира в мужиках видят. Злые до вас жутко, а вот девкам могут и помочь, – наставлял домовой. – Но сейчас не их время, солнце светит, вот вечером… Да и при мне они токма хохотать смогут, а сурьезного что ни-ни.

– А почему? Боятся вас?

– Неее, не боятся, но и чары их при нас не действуют. Вот загляни ты вечером в глаза русалки, когда меня не будет, все, попался. Это же гипноз, самый натуральный. – Я продолжал удивляться словарному запасу Митрича, То у него «токма», а то и научное слово «гипноз» знает. – Но могут и не заболовать, если ты с подарком придешь, али полынь в руках держать будешь. Дюже они ее не любят. Подарки? Да, что хочешь, только нее съестное и не соль. Побрякушку какую, ленточку, гребешок. За это они благодарны будут.

Я вспомнил, что у меня в сумке есть лента на харизму. Не знаю, что меня подтолкнуло, но я подошел (под строгим приглядом Митрича) к камышам, нагнулся и повязал ленту на середине растения. Про себя сказал: «Носите долго, на красоту вам».

Постоял, но никто не вынырнул. Я повернулся и начал уходить. Легкий всплеск, обернулся ленты не было, а из речки мне в лицо полетели брызги и раздался мелодичный смех: «Какой красавец». «Щедрый». «Добрый», «заааботливый» – донеслись девичьи голоса. – «Приходи еще, приноси подарки, поиграй с нами, не обидим, атаманом клянемся».

– Ишь ты, знамо теперь точно не тронут, раз атаманом-водяным поклялись, – удивился Митрич.

Система тренькнула сообщением: «Везение +1. Итого 70. Репутация с русалками +10, нейтральная. До дружбы 90 очков репутации».

Я мысленно подхватил водную стихию, закрутил ее в спираль, создал цветок (самый простой) и кинул его навкам. Они весело засмеялись.

– Обязательно приду с подарками, – пообещал и пошел далее.

Судя по карте и наложенному на него рисунку, идти было уже недалеко. По мере продвижения вперед, черная клякса таяла, открывая новые подробности территории. Наш клад, находился где-то сверху крутого берега-обрыва. Ожидая подляны, двигался осторожно. Там где клад, там и неприятности разные. Или нежить, или приведение, или еще что. Подтверждал тревогу и Митрич.

– Лишь бы клад не запокойный был, не со сторожем. Чистый брать любо дорого. Это когда купец, где прикопал или муж от жены заначку сделал. Не в лесу понятно дело, но тоже такой закладец чистый. А вот если разбойник схоронил, да приятеля прирезал, чтобы тот после смерти золотишко охранял, жди беды. Тут только слово заветное знать нужно, али изничтожать потустороннее создание. Волхву-то это запросто, а смертный и с жизнью может расстаться или болезнь, какую подхватить запросто.

Но обошлось без приключений. Ни я, ни Митрич призрака не учуяли, а сундук оказался закопан вовсе не глубоко. Тут бы задуматься, но я расслабился, предвкушая яхонты, адаманты, смарагды и много-много золота.

Выкопанный сундук мы завернули в мешок, и понесли домой. Пока шел ожидал встретить почтальона Печкина с его ехидным: «А чего это вы в сундуке везете? – Это мы за грибами ходили, ясно вам? – Конечно, ясно, чего тут не ясного… Они бы еще с чемоданом пошли».

Но никто на встречу нам не попался до самой калитки. Возле дома нас встретила любопытная Аглая, но промолчала, зашла в гости, как к себе домой вместе с нами. Сундук водрузили на стол, замок оказался простейшим, и через пару тройку секунд сдался, щелкнув, открылся. Мы поняли крышку, но ни злата-серебра, ни каменьев драгоценных не нашли. Внутри лежала записка, на которой корявым почерком выведено: