скачать книгу бесплатно
Загляни за горизонт социального пространства. Антология социальных реконструкций. Живая книга
Юзеф Дуберман
В книге в нестандартной форме диалогов выявляется ряд сложных и взаимосвязанных проблем, угрожающих благополучию, да и самому существованию современного человечества. Особое внимание автор уделяет проработке таких моделей устройства глобального социального пространства, которые способны обеспечить эффективное разрешение этих проблем и сохранить нашу уникальную планету для грядущих поколений наших потомков.
Загляни за горизонт социального пространства
Антология социальных реконструкций. Живая книга
Юзеф Дуберман
Никогда не сомневайтесь в том, что малая группа мыслящих и самоотверженных людей может изменить мир….
Маргарет Мид
© Юзеф Дуберман, 2021
ISBN 978-5-0055-8340-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Авторское предисловие
Вы знаете, мне таки да уже много лет. Этих лет у меня столько, что давно мне пора задуматься о вечном, чтобы было что оставить моим потомкам.
Нет, не так. Точнее, не совсем так. Я хотел бы оставить Вам, мой читатель, а также моим и Вашим потомкам те мои размышления, которые долгое время были и поныне остаются объектом моего внимания и источником моих тревог. И по своей натуре, и по образованию я социальный аналитик. Поэтому в центре моего внимания всегда были социальные проблемы, которые проистекают из особенностей устройства того мира, в котором мы, люди, проживаем. А также такие гипотетические модели устройства нашего социального пространства, которые могли бы помочь нам в преодолении этих проблем. Поэтому, недолго думая, я написал книгу и назвал ее «За горизонтом социального пространства» с подзаголовком «Хроники конструктивной социологии». Нежданно-негаданно книжное издательство Общенациональной ассоциации молодых музыкантов, поэтов и прозаиков проявило готовность издать эту мою книгу, несмотря на то очевидное обстоятельство, что я, мягко говоря, давно уже не молодой человек. Более того, я нисколько не музыкант, вовсе не поэт и даже прозаиком назвать меня трудно. Мне обозначили цену вопроса и условия нашего сотрудничества, я выполнил свою часть обязательств, мы подписали Договор и книга моя явилась на свет. Однако я, еще не успев получить положенные мне авторские экземпляры, не понянчив новорожденную на своих руках, обнаружил в исходной рукописи просветы и провалы, устранить которые можно лишь поправками и дополнениями. И, куда денешься, мне пришлось дописать недостающее и поправить написанное – так возник образ практически другой книги. Не успев нарадоваться тому, что я нашел способ решения возникшей передо мной проблемы, я осознал, что решение это одноактное, тогда как проблема вечная и никакое по порядку издание не получится настолько идеальным, чтобы не возникло непреодолимое желание еще что-нибудь поправить и что-нибудь дополнить. А что-нибудь и убрать. Ведь социальное пространство как таковое – это не застывшая картина, а бесконечный процесс, сопровождаемый радикальными, часто неожиданными и скоротечными флуктуациями. Поэтому возникло осознание того, что особенность проблематики, представленной в моей книге, создает необходимость иметь возможность время от времени существенным образом обновлять предыдущие тексты в соответствии с существенными изменениями в социальном пространстве. При этом гибкая схема выстраивания очередных клонов исходного текста книги предоставит ее читателям возможность стать в известной мере моими соавторами. Для этого им нужно предложить свои тексты, и те из них, которые окажутся достаточно качественными по их стилю и соответствующими по своему содержанию, я буду интегрировать в очередной клон моей книги с указанием их действительных авторов и с выплатой им соответствующей доли роялти. Я очень надеюсь на то, что такой канал общения с моими читателями приведет к консолидации людей, размышляющих о социальных проблемах и озабоченных поиском способов их эффективного разрешения, а эта наша книга приобретет образ живого, вечнозеленого и непрерывно растущего дерева.
Пока я мечтал об этом дереве и размышлял о том, как сделать его более интересным и привлекательным для большого числа думающих и любопытных людей, исходная книга жила своей жизнью. Очень не скоро, но все же приехали ко мне мои авторские экземпляры и мне пришлось столкнуться с первой досадой: обнаружилось, что из книги исчезли два десятка страниц. Причем они не были изящно и аккуратно вырезаны. Нет, они были «вырванными с мясом», со смысловыми нестыковками в тексте. А к тому времени прошло уже почти четыре месяца с тех пор, когда книжка была выставлена издательством для продажи на всех книготорговых площадках. Я знал об этом потому, что каждый день видел рекламу этой книги «Лабиринтом» и «ЛитРесом» на тех сайтах, которые я посещал регулярно. И все те люди, которые приобрели эту покалеченную книгу, заплатили свои деньги за бракованную продукцию. Первое, что я сделал, я сообщил издательству об этом происшествии и предложил свой способ решения этой проблемы, в котором мы публично признались бы и заменили покупателям бракованные книги исправленными экземплярами. Но издательство пошло своим путем: они не стали никому ничего сообщать, уничтожили те бракованные книги, которые не успели распродать, допечатали некоторое количество исправленных книг, продолжили их продажу, прислали мне мои авторские экземпляры в исправленном виде и замели всю эту историю под ковер. Когда прошло 4 месяца и настал обозначенный в Договоре срок первого отчета издательства о продажах книги, они отказались предоставить этот отчет, сославшись на то, что они были вынуждены приостановить продажи и уничтожить бракованную часть тиража. После того, как я напомнил им, что в течение этих четырех месяцев продажи осуществлялись и они обязаны предоставить отчет, они этот свой отчет предоставили. В нем сообщалось, что за весь срок на всех торговых площадках они продали один экземпляр печатной книги по цене 198 рублей и один экземпляр электронной книги за 38.18 рублей, в общей сумме 236.18 рублей, тогда как в рекламных сообщениях один экземпляр моей печатной книги оценивался в 751 рубль, а один экземпляр электронной книги был оценен в 150 рублей. В такой ситуации я не мог не расторгнуть наш Договор.
Здесь, в своем предисловии к первому клону моей серийной книги, я не случайно рассказал столь подробно об этом, казалось бы не столь уж важном эпизоде. Но ведь мне пришлось убедиться в том, что чуть ли не все книжные издательства выстраивают отношения с авторами в подобном ключе. Прежде всего автору предлагают оплатить все будущие затраты книжного издательства на производство книги по цене, которая включает в себя и прибыль для издательства. После этого начинается процесс продажи книги. Автор, будучи ее законным владельцем, практически не допускается к этому процессу, он лишен достоверной и своевременной информации о том, как идут продажи и оказывается грубо и обидно обманутым. Вся эта модель взаимных отношений в процессе производства и реализации книжной продукции полна несовершенствами и несправедливостью, тогда как поправить не так уж и сложно. Да, книгоиздатель имеет полное право подстраховать себя от угрозы убытков, которые всегда возможны из-за того, что книга может оказаться не востребованной покупателями. Поэтому финансирование затрат за счет личных средств автора имеет и смысл, и оправдвние. Но нельзя исключать автора из процесса продажи, ему необходимо обеспечить полную и адекватную информацию обо всех деталях этого процесса и его результатах. Для этого достаточно ввести как обязательное условие запрет на принятие каких-либо решений, касающихся книжной продажи, без письменного согласования с автором книги.
После всех этих печальных событий мне показалось, что задуманный мной долговременный проект остановился навсегда. Ан нет, отыскалась такая издательская компания, которая предложила мне справедливые и приемлемые условия. Название этой компании Ridero, я не знаю из какого языка это слово и какова его семантика, но весьма уважаемый мной Гугл-переводчик подсказал мне, что итальянское слово ridero на русский язык переводится как смех. И я готов продолжить мой проект в добром и честном сотрудничестве с этой компанией. Не только и не столько потому, что она имеет некое отношение к этому радостному состоянию человеческой души.
Если ты хочешь, чтобы через сто лет что-либо в этом мире изменилось, начинай прямо сейчас. Божьи мельницы мелят медленно.
Борис Стругацкий
Пролог от Мечтателя
Нет, нет, Мечтатель – это не мое имя. И не моя фамилия. И даже не моя черта характера. Правда, иногда кому-нибудь может показаться, что я этакий маниловский персонаж. Но нет, это не благостные мечтания, а скорее внимательное и рациональное изучение маловероятной параллельной реальности. Впрочем, все гораздо проще. Чуть позже я расскажу вам о том, как все это вышло, но прежде я должен вам представиться, не так ли? Рассказать о себе.
Мягко говоря, я уже не молод и успел много чего повидать в этой жизни. Родился я в 1943 году, когда полыхала Вторая мировая война. Попасть на фронт я, естественно, не успел, однако отец мой погиб за месяц до того, как я появился на этот свет. Его я видел лишь на фото. Остальные мои близкие родственники: бабушка и дедушка, мама и старшие братья – все выжили благодаря тому, что догадались и сумели эвакуироваться. В противном случае их убили бы гитлеровцы за то, что они евреи. Ныне никого из них в живых не осталось, но они закончили свой жизненный путь естественной смертью.
Когда война окончилась, наша семья вернулась в Крым, в те места, в которых она проживала до войны. Моей маме было очень трудно одной с четырьмя сыновьями на руках, и бабушка с дедушкой взяли под свою опеку меня, последнего ребенка своего погибшего сына. Дедушка был простым подсобным рабочим, работал много и тяжело: я не помню ни одного случая, когда у него был выходной день или отпуск. Зато мы в те нелегкие послевоенные времена не голодали.
Учился я легко и успешно, болел нечасто и рос вполне советским мальчиком, полностью уверенным в том, что мне посчастливилось родиться и жить в единственной в мире, в самой замечательной стране. До сих пор помню как я безутешно плакал, когда умер великий вождь и учитель Сталин. Бабушка с дедушкой между собой общались на идиш, со мной они обычно говорили по-русски. Я говорить на идиш не умел, но все понимал дословно. Когда они называли Сталина «дер ганыф» (т.е. вор, бандит) я понимал, что это значит, но, к счастью, когнитивного диссонанса на этот счет во мне не возникало. Видимо, я подспудно понимал, что у них жизненного опыта больше, чем у меня и они имеют право на свое собственное мнение. Теперь я давно уже понимаю, насколько они были правы.
Я довольно рано осознал необходимость освоить такую профессию, которая помогла бы мне зарабатывать достаточно для того, чтобы я смог взвалить на свои плечи ответственность за благополучие моих прародителей, Поэтому после окончания неполной средней школы я не пошел в восьмой класс, а поступил на механическое отделение техникума пищевой промышленности. После первой же практики на консервном заводе я убедился в том, что голодать мы не будем, и это сильно успокаивало. Но одновременно с этим я с грустью обнаружил, что механик из меня получится никакой и радость от ковыряния в механизмах меня не посетит никогда. Тем не менее комплекс теоретических предметов я освоил успешнее, чем мои однокашники, и получил право первым выбирать из списка тех мест работы, которые были предложены для нашего выпуска. Первого августа 1962 года, восемнадцати полных лет от роду я прибыл в город Одессу и приступил к исполнению обязанностей сменного мастера цеха с окладом в 90 полновесных советских рублей.
Славная Одесса приняла провинциального симферопольского мальчика в свои жаркие объятия по-одесски. Началось с того, что в первый же день на городском пляже Ланжерон у меня украли всю мою одежду кроме плавок, в которых я нырнул в ласковые волны Черного моря. Нельзя сказать, что меня оставили без помощи. Дежурный милиционер нисколько не удивился такому событию, вытащил из-под прилавка старые засаленные штаны, дал их мне для того, чтобы я смог добраться до своего жилища, и строго предупредил меня о том, что штаны эти необходимо вернуть незамедлительно, поскольку они вскоре понадобятся очередному лоху.
Вообще во время моей одесской одиссеи случалось много удивительного. Я всеми силами старался интегрироваться, однако глубоко разобраться в новой для меня реальности бытия мне не удалось, поскольку менее чем через полгода меня призвали в ряды Советской армии для исполнения священного долга по защите своей Родины от внешних врагов, вынашивающих дерзкие планы и намерения нарушить нашу жизнь, мирно протекавшую под сенью великого учения марксизма-ленинизма и под чутким руководством безмерно заботливой коммунистической партии. Конкретная цель, которую поставили перед нашим призывом – освоить четырехствольную, скорострельную, к тому же еще и самоходную зенитную установку по имени «Шилка». Немыслимое удовольствие!
Свой долг своей Родине я покорно отдавал в течение трех постылых лет. Это достаточно длинный срок для обдумывания вариантов своей будущей жизни. Мне этого срока хватило для того, чтобы забыть о техническом образовании и настроиться на гуманитарную стезю. Более того, мне сказочно повезло, я успешно сдал экзамены и поступил на философский факультет Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова. В те далекие времена это был самый лучший и желанный вуз из числа тех, которые были доступны мне. В таком вузе, как МГИМО МИД СССР, меня даже на порог не пустили из-за того, что у меня не было возможности получить рекомендацию от областного партийного органа по месту жительства, а также из-за принадлежности к еврейской национальности, которая мигала красным цветом светофора с первых строк моего паспорта.
На втором и третьем курсах обучения я специализировался на кафедре формальной логики, и это стало вторым важным шагом в моем профессиональном становлении. Мало того, мне несказанно повезло в связи с тем, что на нашем факультете была учреждена кафедра методики и техники конкретных социальных исследований. Это был настоящий прорыв на фоне многолетнего отторжения социологической дисциплины как таковой в стране заскорузлого и навязчивого научного коммунизма. Так я стал одним из членов единственной студенческой группы советских социологов, в которых насчитывалось аж 6 (шесть) человек. Учебников на русском языке у нас не было вообще и нам пришлось тщательнее осваивать английский язык. Наша кафедра была укомплектована преподавателями лишь на треть и лекции нам читали ведущие специалисты из академического Института социологических исследований. Научный руководитель моей дипломной работы пригласил меня в аспирантуру этого института – так я оказался членом коллектива высоко профессиональных и увлеченных своим делом специалистов, работавших над серьезным и актуальным исследовательским проектом. За три года аспирантуры я успел успешно сдать экзамен кандидатского минимума по профессии, а также написать и защитить диссертацию по ВАКовской профессии «прикладная социология».
Потом была целая жизнь. Я работал и в социологических структурах крупных производственных предприятий, и в научно-исследовательских подразделениях, создавал и учреждал социологическую кафедру и исполнял преподавательскую работу, участвовал в поисках эффективных способов решения многочисленных социальных проблем в составе разного рода аналитических групп. Был даже случай, когда меня пригласили на работу в ранге министра в правительстве одной из бывших советских республик, скоропостижно ставших суверенными государствами. Очень хотелось превратить молодое государство в успешную и привлекательную страну, но это не получилось. Ничем закончилась также попытка повлиять на решения группы весьма высокопоставленных российских политиков. Некоторые косвенные признаки позволяют предположить, что эти политики на самом деле являлись бывшими компаньонами кооператива «Озеро», расположенного в окрестностях города Санкт-Петербурга. Того самого кооператива, который был учрежден группой близких и давних друзей человека, волею судьбы на заре третьего тысячелетия высоко воспарившего в политических небесах. В те давние времена они называли его просто и непритязательно: «Михаил Иванович». Они-то и назвали меня Мечтателем (все перепетии наших с ними бесед изложены практически дословно в первой части этой книги). Множество революционных идей относительно реформирования того социального пространства, в котором пребывает земное человечество, сложившихся в наблюдениях и размышлениях в течение всей моей жизни, не нашло положительного отклика в сердцах и в умах людей, уполномоченных для принятия важных решений.
Знаете, вообще-то я считаю себя вполне благополучным человеком. Мне очень часто везло в жизни. Мне повезло встретить и распознать свою жену, с которой мы вместе идем по жизни вот уже более полувека. У нас одна, но замечательная дочка, которая подарила нам и внучку, и внука. Мы безумно их любим и с радостью ловим убедительные признаки того, что и они любят и понимают нас. Пройдет еще немного времени и на свет появятся наши правнуки, наши потомки, которых мы увидим и вырастим в любви и заботах об их благополучии. Мы, конечно, не миллиардеры, но вполне обеспеченые люди в сравнении с уровнем наших потребительских привычек. Да мы просто счастливчики! Но до чего же гадко ощущать свое бессилие, беспомощность и глухую безнадежность в попытках преодолеть укоренившиеся в общественном сознании стереотипы, которые давно и очевидно растеряли уже связь с жизненными реалиями! Впрочем, опять моя везучая судьба вытащила меня из этого болота безнадежности. В этот раз имя этой судьбы было: КОЛОНИЗАЦИЯ ПЛАНЕТЫ МАРС. Мне и моим друзьям хотелось принять активное участие в этом увлекательном процессе и мы сделали это!
Мы знаем, что каждый из нас, человеческих индивидов, вне зависимости от того, на какой планете он обитает, а также человеческие сообщества, вплоть до глобальных, погружены в социальное пространство. Это отнюдь не то, что пространство физическое. Оно виртуально и по сути своей является феноменом сознания. В реальном существовании его нет, но оно способно возникать и постоянно возникает в человеческом воображении, в сознании каждого человека. Такого рода феномены отнюдь не сводимы к «игре в бисер» Германа Гесса, поскольку при всей своей виртуальности и воображаемости социальное пространство теснейшим образом связано с реальным физическим миром и в значительной степени влияет на его состояние и его эволюцию. Между тем, каждый человек по-своему уникален не только по совокупности физических свойств его организма, но и по ключевым характеристикам того образа социального пространства, который выстраивается в его воображении под влиянием всей совокувпности его многообразных жизненных обстоятельств. Калейдоскоп индивидуальных сознаний мог бы лишить человеческие сообщества всякой возможности эффективной кооперации, если бы мы были лишены способности к агрегированию индивидуальных сознаний. Такому агрегированию, которое создает феномен общественного сознания. Этот феномен прослеживается на разных уровнях человеческих общностей – и в узком кругу близких людей, и в многолюдных деловых компаниях, и в крупномасштабных человеческих объединениях, и в отдельных государствах, и в глобальном мире.
Всякое агрегирование индивидуальных сознаний может осуществляться разными способами и с применением разного рода механизмов. История человечества полна примерами брутального насилия в процессе утверждения в сознании подданного населения того образа социального пространства, который преобладает в сознании властвующих кланов. Современные сообщества с разной степенью добросовестности дрейфуют к поискам ненасильственного консенсуса в ходе агрегирования воображаемых моделей социального пространства. Тем не менее, и в наши дни на Земле часто приходится сталкиваться с привычкой сортировать людей на основе принципа, сформулированного испанским диктатором Франко: «Друзьям – все, врагам – закон». И это несмотря на то, что с тех пор минул уже целый век. Более того, до сих пор не устарели и формулы, предполагающие гораздо более жесткие разграничения, точнее их можно сформулировать так: «Друзьям – все, врагам – беззаконие и несправедливость». Для нас, марсиан, предпочтителен такой сценарий, который можно было бы описать так: «Всем: и друзьям, и врагам – закон и справедливость».
Социальное пространство многослойно, с целью анализа его удобно разделять на отдельные страты, содержащие в себе бесчисленное множество сегментов. Оно постоянно изменяется как в воображении отдельных индивидов, так и в общественном сознании. Обычно такие трансформации осуществляются практически незаметно, где-то далеко, за неразличимым горизонтом социального пространства. Достаточно зоркие, вооруженные специальными мыслительными инструментами люди способны разглядеть их и понять суть зарождающихся перемен. По мере их перемещения от линии горизонта в осознаваемую очевидность привычные модели устройства социального пространства начинают восприниматься как не эффективные до уровня неприемлемости. Мне кажется, что человечеству, как земному так и марсианскому, необходимо научиться конструировать такие инструменты, которые позволяют разглядеть и понять перемены, зарождающиеся далеко за условной линией горизонта. В этом проявляется высший класс дисциплины, которую уместно назвать конструктивной социологией. Понимаю, что это звучит как фантастика, но разве не фантастично то, что уже достигнуто человечеством в сфере техники и технологий?
Еще в те времена, когда все мы жили на планете Земля, в моем личном воображении сравнительно давно уже созрела убежденность в том, что человеческий мир стоит на пороге крушения основных парадигм своего существования. Эпоха между двумя мировыми войнами на Земле была ознаменована губительным противостоянием идеологий и ненасытным аппетитом к захватам новых территорий. Эта эпоха постепенно сошла на нет и завершилась распадом той стороны противостояния, чьим ядром был Советский Союз. В мировом общественном сознании сложилось радостное ощущение растущей гармонии в глобальном социальном пространстве, укрепления его демократических устоев и перспектив долговременного и мирного процветания. К сожалению, ощущение это оказалось иллюзорным. В реальном мире многие из тех государств, которые возгласили себя демократическими, оделись в квази-демократический наряд, под которым упрятан непробиваемый автократический бронежилет. Впрочем, и современные страны подлинной, классической демократии, относимые к так называемому 1-му миру, демонстрируют очевидные и опасные провалы на пути решения жизненно важных и чрезвычайно сложных социальных проблем. которые не могут не тревожить нас. Я полагаю, что на этом фоне актуальной задачей на предстоящий довольно длительный период времени будет проработка конкретных моделей устройства важнейших сегментов нашего социального пространства, способных эффективно противостоять этим угрозам. Некоторые из такого рода моделей по сути пока неведомы нам, они гнездятся в нашем будущем и вызревают за линией горизонта глобального социального пространства.
Очевидно, что первые колонизаторы Марса, создавшие человеческую популяцию на этой безжизненной до их прибытия планете, были отважными, воодушевленными и креативными людьми. Изначально, по определению мы решили, что мы не будем в зависимости от землян, не будем копировать то, как устроено их сообщество и не будем его частью, а сконструируем свою модель марсианского человеческого мира, свободного от множества тех проблем, под гнетом которых страдают люди на Земле. На фоне этого нашего решения мы проделали серьезную работу. Главная наша цель заключалась в том, чтобы сконструировать модели устройства социального постранства, отдельных его страт и сегментов. При этом мы позаботились о том, чтобы эти новые модели оказались значительно более адекватными и способствующими эффективному решению многочисленных социальных проблем не только текущей современности, но и того будущего, которое угадывается, несмотря на то, что оно еще не вынырнуло из-за линии горизонта. В своих исканиях истины мы не боялись выходить за рамки устаревших убеждений, вырабатывая новые творческие идеи. Мы считали, что каждый из нас волен перестраивать социальную реальность любым способом, который представляется ему подходящим для решения перезревших социальных проблем. Мы были вдохновлены мыслью о том, что свободные люди вольны радикально перестроить то социальное пространство, в котором они пребывают. Сейчас мы видим убедительные признаки, свидетельствующие о благоприятном развитии марсианского человеческого мира. В то же время социальная деградация на Земле приобрела признаки катастрофического развала.
Ряд ведущих социальных аналитиков, представляющих разные позиции в интерпретации тех социальных проблем, которые несут угрозу самому существованию земного человечества, обратились к нам с предложнием провести совместный коллоквиум на эту тему. В этом отношении была достигнута договоренность, мне поручили принять активное участие в этом коллоквиуме и в ходе дискуссии представлять и аргументировать позиции марсианских социальных аналитиков по всему кругу обсуждаемых проблем. Практически дословная запись дискуссий представлена во второй части этой книги. А мы пока давайте вспомним о домарсианских событиях.
Часть 1
Хроники пикирующей страны
(диалоги в тесной компании)
Ничего люди не принимают с таким отвращением, как советы.
Джозеф Аддисон
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Михаил Иванович – невысокий человек атлетического сложения, молодцеват и лысоват.
Крокодил Гена — олигарх с прозрачными глазами.
Братья Красногорские, Аркадий и Борис – успешные борцы за свое благополучие.
Коваль — олигарх на все руки.
Паровоз – олигарх с лицом, перманентно извиняющимся за свою беспредельную наглость.
А также: Мечтатель – не глупый вроде бы мужчина, но всю свою жизнь он дурью мается.
Диалог 1
(происходил на заре третьего тысячелетия от Рождества Христова в огромном, но по-своему уютном рабочем кабинете. Присутствовали Михаил Иванович и его тесная компания)
Михаил Иванович: Ну что же, друзья мои, с удовольствием и, я бы сказал, даже с некоторой гордостью докладываю вам, что операция по проникновению во власть успешно завершена.
Все кто присутствуют: Ура! Замечательно! Победа!
Михаил Иванович: А теперь определитесь быстро, но вдумчиво, за какой гуж каждый из вас возьмется, и какую помощь вы ждете от меня. Задача понятная? За работу, братва!
Диалог 2
(происходил в том же кабинете и в том же составе весной 2014 года)
Михаил Иванович: Проходите, ребята, рассаживайтесь удобнее. Вы ведь у нас опора государства, становой хребет российского бизнеса. Да, да, не скромничайте, я внимательно слежу за вашими движениями. Вынужден доложить вам: проникновение во влиятельные круги мирового сообщества у нас не получилось. Пока не получилось. Боятся нас пиндосы. Боятся и не доверяют. Ну, ничего, мы пойдем в обход. Успешно завершена спецоперация с кодовым названием «Крым наш». Как вам это?
Коваль: Операция блестящая, никакая вражина и глазом моргнуть не успела. И упрекнуть не смогут – наши войска не участвовали, а зеленые человечки были так вежливы, что все обошлось практически без жертв. Крымчане давно по России тоскуют, Украина им уже обрыдла. Пора начинать освоение солнечного полуострова! Для начала стоило бы заглянуть в массандровские подвалы, может быть «донецкие» не все еще растащили?
Крокодил Гена: Не забудьте, что кроме солнца и моря там еще и газ есть. И признаки нефти просматриваются.
Паровоз: Кстати, в Крыму имеется разветвленная, но устаревшая железная дорога. Есть с чем поработать. Вот только проблема: из России до нее придется добираться по украинской территории. Могут перекрыть пути. Не запустить ли наших «вежливых» по всему юго-востоку вдоль магистрали от Харькова до крымского Перекопа и дальше?
Михаил Иванович: Зришь в корень, но не видишь перспектив. Конечно, забирать один лишь Крымский полуостров бессмысленно, в этом варианте он превратится для нас в остров, а точнее – в чемодан без ручки. Несомненно, нужно пробить широкий коридор от пограничных переходов в районе Харькова, далее на юг через Луганск, Донецк, Мелитополь, Днепропетровск, с входом в Крым и с поворотом на Одессу, Херсон, Николаев. Левая сторона коридора пройдет по российской границе вниз, далее по побережью Черного моря. Так обеспечится безопасная сухопутная дорога в Крым и разблокируется Приднестровье. Украина отрежется от Черного моря и всех его портов. А нам будет возрожденная Новороссия! И недурно было бы подкрепить всю эту красоту мостом через Керченский пролив, который намертво привяжет Крым к российской территории. Сложно? Ничего, преодолеем! Дорого? Да, но мы можем сделать это бесконечно дорого, так чтобы и подрядчик озолотился, и всем нам хватило. Что, Красногорские, возьметесь?
Красногорский Борис: С превеликим удовольствием! Грандиозно! А получится? Ведь и украинская армия может расчухаться, и Европа воспротивится. Могут быть проблемы.
Красногорский Аркадий: Да ладно тебе, не дрейфь. Или мы не борцы?
Михаил Иванович: Где ты, Боря, видел украинскую армию? А европейцы, конечно, заверещат, но всерьез с нами связываться не станут. Помните грузинскую кампанию? Ладно, друзья, готовьтесь к новым свершениям.
Диалог 3
(происходил в том же кабинете и в том же составе летом 2014 года)
Михаил Иванович: Рассаживайтесь, а я пока отдышусь после пресс-конференции. Пришлось поизвиваться, а проблемы-то серьезные. Хочется и надо посоветоваться с близкими людьми (отирает пот со лба, глубоко задумывается).
Вы помните, крымская операция прошла без сучка и задоринки. Но потом все пошло наперекосяк. Украинцы засопротивлялись. Пришлось практически засветить и нашу живую силу, и поставки вооружений, в том числе и тяжелых. Европейцы и американцы консолидировались, затеяли санкции, все более неприятные. Начал приходить в возрастающем количестве груз 200. Тут еще эта неожиданная беда с пассажирским самолетом. Пришлось отчаянно маневрировать. Свои не понимают, западные «партнеры» не верят. Проявилось, что они скорее партнеры украинцам, чем нам. А к концу года все пакости сошлись вместе: корпоративные долги по зарубежным кредитам выплачивать нужно валютой, перекредитоваться невозможно из-за санкций, а тут еще нешуточный обвал цены на нефть. Не успели оглянуться – и рубль покатился вниз со страшной силой. Финансисты пророчат, что в следующем году нас ждет полноценный экономический кризис, целая череда дефолтов, потеря страной кредитного рейтинга, инвестиционного уровня, падение реальных доходов – в общем, казни египетские. Того и гляди, и политические рейтинги повалятся. Мои рейтинги! Что делать будем? А тут еще этот международный исламистский джихад, будь он не ладен. Как с цепи сорвался. Оказаться с ними один на один – врагу не пожелаешь. Если и не порвут, то поцарапают очень больно. Тем более, что наши славные чекисты приспособились лишь на Болотной с белыми ленточками управляться.
Паровоз: А какой выбор? Либо сдаваться, либо всерьез воевать?
Михаил Иванович: По большому счету, да. Но в каждом из этих вариантов есть существенные нюансы. Если воевать, то велика вероятность того, что Запад поможет Украине серьезным оружием. Санкции ужесточатся до опасных пределов. Количество груза 200 увеличится многократно. Экономическая и политическая обстановка в стране накалится. Мы можем оказаться в проигрышной ситуации, из которой для нас только один выход – применить ядерную мощь. Не шантажировать, а реально применить. Со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Если начнем сдаваться, потеряем лицо. И перед своими, и перед «партнерами». При том, что свои чрезмерно разогреты, а «партнеры» не верят ни единому слову.
Крокодил Гена: Я, конечно, готов выполнять все те решения, которые мы примем. Но признаюсь, что меня они уже достали этими санкциями. Семью практически не вижу, бизнес приходится переписывать. Есть такое предчувствие, что они будут медленно и все более больно душить нас. А «радиоактивный пепел» только в телевизионных кричалках звучит грозно, но всерьез-то все понимают, что это оксюморон. Кто же нам поверит, что мы за такой базар отвечать готовы?
Коваль: Аккуратно прогибаться надо, никуда не денешься. Да мы уж давно это делаем. Но лицо терять нельзя, ни перед своими, ни перед пиндосами. Затопчут не те, так другие. А скорее всего и те, и другие.
Красногорский Аркадий: Надо внимательно послушать разных экспертов, в том числе и тех, которые на «Эхе», на «Слоне» тусуются. Может быть, выловим полезные идеи.
Михаил Иванович: Идеи – это хорошо, только времени у нас в запасе немного. Я вас всех прошу без промедления поискать приемлемые варианты. Читайте, слушайте, покупайте. Каждый из вас, если наткнетесь на что-либо стоящее, немедленно звоните мне, будем встречаться и обсуждать. Авось выкрутимся. Желаю удачи!
Диалог 4
(происходил в том же кабинете и в том же составе в конце 2015 года)
Михаил Иванович: Ну что, братцы? Как-то все сложнее становится, а? И хохлы уперлись, и разлюбезные «партнеры» не ведутся на разводки. А тут еще турки разнуздались, надрали нам задницу. Нанесли публичное оскорбление нам. Нам! А мы и поистерить боимся, разве только их же помидорами отстреливаемся. Ну а вы что? Что молчите? Вы же обещали поискать подходящие идеи!
Красногорский Аркадий: Да все как-то надеялись, что само собой все рассосется. Впрочем, мне попалась одна любопытная книжка, недавно издана у нас в Москве. Могу поискать автора, может подскажет чего подходящего. Вообще, судя по тексту, он этакий мечтатель…
Михаил Иванович: Ну ищи своего мечтателя. Будет у нас свой кремлевский Мечтатель, хе-хе. Ишите выход, ребята, время жмет!
Диалог 5
(происходил в преддверии Нового 2016 года на пригородной вилле Михаила Ивановича; кроме него присутствовали братья Красногорские и Мечтатель).
Михаил Иванович: Ну, усаживайтесь, братцы. Пить, кушать будете? Старый год уходит, а вы все при делах.
Красногорский Борис: Мы почему напросились на встречу. Разыскали мы Мечтателя, побеседовали с ним. Нам показалось, что у него есть идеи, которые могли бы нам помочь.
Михаил Иванович: Ну и что же этот наш кремлевский Мечтатель понапридумывал?
Красногорский Аркадий: А вы послушайте его.
Михаил Иванович: Что слушать-то? Новогодние сказки?
Мечтатель: Стоп, господа-товарищи! Мне кажется, у нас возникает некое досадное недоразумение. Во-первых, я в вашу компанию не напрашивался, это вы меня уговорили. В любую минуту я готов откланяться. Кушайте, пейте и веселитесь без меня. Во-вторых, я четверть века прожил в Казахстане, и привык к тому, что к старшим по возрасту люди относятся с уважением. А я по своим годам для каждого из вас аксакал.
Михаил Иванович: Что же это получается, жили вы в Казахстане, нашли вас в Болгарии – все мимо России?
Мечтатель: Как сказать. По-вашему, может быть и мимо, однако в Москве я учился 8 лет. Сначала МГУ, потом аспирантура Академии Наук СССР. И после защиты кандидатской диссертации я в течение долгого времени жил и работал в РСФСР. В Казахстан я переехал лишь в 1985 году, еще в советские времена, по семейным обстоятельствам.
Красногорский Аркадий: Ну и как вам жилось в Казахстане?
Мечтатель: Грех жаловаться. И мы с женой, и наши дети – не олигархи, конечно, но и не бедствуем, деньги наши не ворованные, душа спокойна.
Михаил Иванович: Ну что ж, история вполне достойная. И Россия вам не чужая страна, и вы ей не чужой дядя. Если я ненароком вас чем-либо обидел, прошу извинить. Давайте перейдем к делу. Вас ознакомили с теми проблемами, которыми мы озабочены?
Мечтатель: Мне кажется, я понимаю, о чем идет речь. Готов изложить свою точку зрения, но предупреждаю, что я буду предельно откровенен и нелицеприятен. Ситуация сложная, не до хороших манер. Я вижу огромный клубок серьезных проблем, для начала их следует систематизировать. Первый и по времени, и по логике проблемный узел связан с позиционированием Россией и ее правящим политическим кланом самое себя в современном мире. Я сознательно употребляю термин «политический клан» и не называю его «политической элитой». Просто я убежден, что во всем мире политики в целом – это далеко не лучшие люди, а уж современные российские политики вообще ниже плинтуса.
Красногорский Борис: Вы как-то не очень жалуете наших политиков.
Мечтатель: Ну, такое уж у меня особое мнение, имею право.
Михаил Иванович: Ладно, давайте не будем отвлекаться на мелочи. Такой у него личный жизненный опыт.
Мечтатель: Ну, так вот. Для начала немножко новейшей истории. Вспомним, что все мы родом из Советского Союза. Того самого, крушение которого вы воспринимаете как величайшую катастрофу. Очевидно, что Россия всегда была несущим стержнем советского государства, к ней были пришиты все другие советские республики и так называемые страны народной демократии. Казалось, пришиты прочно и навеки. Неожиданно оказалось, что нитки сгнили, и лоскутья отвалились. Россия оголилась и скукожилась, но она продолжает осознавать себя прежней сверхдержавой, которую если и не любят, то должны хоть бояться. Ее одолевают мучительные фантомные боли по утраченному влиянию, гложет обида на весь мир из-за столь несправедливого развития событий. Долгие и трудные годы она глотает свои обиды, заигрывает с вчерашними врагами, номинированными званием друзей и партнеров, принимает от них жизненно важную помощь и, сжав зубы, терпит все это безобразие. Наконец, удача улыбается, темные нефтяные тучи проливаются изобильным золотым дождем – хватает и на необходимые бюджетные расходы, и на зримое повышение благосостояния граждан, и на современное оснащение армии. И даже запредельное воровство не в состоянии опустошить переполненную казну. Поскрипывая местами проржавевшими протезами, Россия грозно поднимается с колен, озирается и ожидает того к себе отношения, к которому привыкла в те времена, когда она была в обличье СССР. Ан не тут-то было, мир уже забыл об этом монстре и ведет себя независимо и фривольно. Возникает законное желание показать кузькину мать. Утвердить свое суверенное право вести себя в стиле сверхдержавы. Восстановить утраченное влияние в обширной зоне своих интересов. Ради этого готовы умирать под Москвой. Ведь на миру и смерть красна, не так ли?
И возрожденная Россия начинает двигаться как слониха в посудной лавке, мимоходом топча ценную антикварную посуду, милую сердцу благоприобретенных партнеров. Партнеры вздрагивают, глубоко задумываются и пытаются вразумить неуемную стихию. Безуспешно. Они всерьез пугаются, консолидируются и, насколько хватает у них умения и решимости, делают больно. Россия тут же недвусмысленно напоминает мировой общественности, что у нее есть такая дубина, которая способна превратить любого окаянного партнера в ядерный пепел.
Красногорский Аркадий: Стоп, стоп. По-вашему, получается, что именно Россия виновата во всех своих и мировых бедах, а они белые и пушистые?
Мечтатель: Никто в современном мире и не белый, и не пушистый. Я ведь уже намекал, что все политики не комильфо. Это на мой непросвещенный взгляд. Мое, простите, частное мнение. Каждый из них в конечном итоге преследует свои личные интересы, облекая их в интересы своей страны, своего гражданского слоя, своей политической партии. Дискуссии о том, какие из политиков более, а какие менее правы в том или ином конкретном случае, могут быть весьма увлекательными, но они способны съесть все время и не приблизить нас к позитивным результатам. Я предлагаю не затевать такую бессмысленную дискуссию, у нас ведь другая задача, не так ли? Мы лишь обрисовали в общих штрихах ту проблемную ситуацию, из которой мы хотим найти выход, верно? Все многообразие возможных выходов прежде всего полезно представить в виде двух крайних альтернатив: продолжать силовой сценарий или устремиться к компромиссу.
Красногорский Аркадий: А каков, на ваш взгляд, этот силовой сценарий?
