Револьвер. Рассказы

Славик говорил:

– Виталь, помнишь, как врали незнакомым девчонками, что песок на волейбольную площадку в Парке Горького доставлен из Тайланда по приказу мэра Москвы. Они не верили, а ты клялся и говорил, что твой отец – префект центрального района Москвы. Потом оказалось что префект – отец одной из девчонок. Вот смеху-то было!

– Надо было их до упора кадрить. Подженились бы выгодно и работать не пришлось, – грустно заметил Виталик, – Разве для того мы пять лет за институт платили, чтобы теперь корпеть над чертежами за жалкий оклад специалиста? – возмущался Виталик – О том ли мы мечтали, Славик?

– Нет, Виталик, не о том!

– А о чем мы мечтали, Славик?

– О солнце, море и любви!

– Горячий песочек, холодный коктейлчик, Славик. Только так я согласен жить. Ярко, весело и без напрягов. А работу пусть ботаники и лохи за нас работают! – подытожил Виталик и оба друга почувствовали большой эмоциональный подъем. Тогда Виталик заявил, что у него есть решение. Он озвучил свой бизнес-план и заверил, что этот вечер – начало их восхождения и конец унылому существованию наемного работника.

Виталик из разговоров начальства не раз слышал крылатую фразу «лифт на коленке». Погуглив, он выяснил, что это расхожее выражение на языке профессионалов означает некачественный, и, по сути, преступный подход к ведению бизнеса в его отрасли. Виталик углубился в тему и понял, что преступный подход, не всегда незаконный, но зато всегда прибыльный. В этом он красноречиво убеждал друга.

– Славик, обслуживание лифтов – это золотое дно. Сейчас за их производство отвечает Росстандарт, за монтаж – Госстройнадзор, за эксплуатацию – Жилинспекция. Лифты эксплуатируют управляющие компании, а ремонтируют и обслуживают подрядчики. В этой неразберихе заявиться на тендер может кто угодно.

– А требования к подрядчикам?

– Славик, ты будешь смеяться!

– Жги!

– Диплом инженера и уставной капитал в десять тысяч!

– Долларов? – настороженно предположил Славик.

– Рублей, чувак, рублей!

– Виталик, а вдруг, нас прижучат? Я в тюрьму не хочу. Сидеть – это еще хуже, чем работать.

– Славик, повторяю, за обслуживание лифтов отвечает только Ростехнадзор. И то, с тех пор, как лифт исключили из реестра опасных объектов, постольку поскольку. Чиновники не проверяют проектную и эксплуатационную документацию, а лишь следят за тем, чтобы она в принципе существовала.

– А где мы ее возьмем, Виталик?

– А где мы брали рефераты, курсовые и дипломные работы?

Славик воодушевленно принял предложение друга. В понедельник молодые люди написали заявления об увольнении, ведь «работать на дядю» – это удел неудачников, а бизнес требует от коммерсантов полной отдачи. Начальник Славика облегченно вздохнул, организация по обслуживанию лифтов, в которой трудился Виталик, тоже отпустила его с легким сердцем.

Начинающие предприниматели заняли денег у родителей, чтобы не отдавать кредит в случае провала. Учредили Акционерное общество, открыли расчетный счет в банке, оплатили госпошлину и через интернет-агентство набрали рабочий персонал.

Все контракты с дьяволом содержат слово «безбожный». Славик и Виталик выбрали словосочетание «безбожный демпинг». Они снизили цену на услуги по ремонту лифтов ниже самого низкого предела, эта не была игра на грани, нет, это был откровенный и неприкрытый фол. Было очевидно, что у вчерашних выпускников фирма-однодневка, что в ней нет достаточного числа механиков, как нет оборудования, опыта и технической базы. Но в управляющих компаниях и жилищных кооперативах нашлись люди, готовые поддержать их блеф. Славик и Виталик начали работать.

С первых дней стало понятно, что без знающего человека им не обойтись. Поэтому пришлось нанять технического директора. Выбор пал на их бывшего сокурсника Эдика, отличника и краснодипломника, который уже успел жениться и дважды стать отцом.

– Эдуард, сделай так, чтобы лифты ездили, – хором приказывали ему Виталик со Славиком, а Эдик шел и делал. Шел, прекрасно осознавая, что в один прекрасный день в какой-нибудь девятиэтажке лифт сорвется вниз и всей компании несдобровать. Но, в отличие от своих нанимателей, он был технически подкован и уповал на автоматические улавливатели, которые в 1854 году изобрел Элайша Отис, чтобы сегодня молодой инженер Эдик смог прокормить семью.

Первые барыши Славик и Виталик решили отметить в сауне. Коммерсанты расслаблялись в ванной с пузырящейся водой, а потом открывалась дверь в парную, оттуда выбегали голые путаны и с визгом прыгали к ним. Веселье вновь стало безудержным, как в молодости. Веселье стало даже лучше. Виталик и Славик чувствовали этот качественный прирост. Наконец-то, парням хватало денег, чтобы сделать свое веселье по-настоящему безбожным. Все испортил технический директор Эдуард, который без приглашения явился в сауну, да еще и в невеселом взволнованном настроении.

– Три управляющие компании разорвали с нами договора, так как мы не проводим техобслужвание, – Эдик был полон отчаяния, он уже успел набрать потребительских кредитов и не меньше своих сокурсников-бизнесменов боялся краха фирмы.

– Как это не проводим, у нас же акты о проведении работ есть? – удивились голые предприниматели.

– Они заказали независимую экспертизу. Есть саморегулируемая организация экспертов по лифтам. Профессиональное сообщество, созданное самими лифтовиками для борьбы с такими, как мы.

Славик и Виталик переглянулись. Зачем эти люди так усложняют жизнь? Неужели кому-то лифты важнее доходов, неужели кто-то не хочет в сауну и в Тайланд? Все указывало на то, что прибыли надо пускать в дело: покупать комплектующие, увеличивать штат механиков, проводить профилактические работы и черт знает что еще. Получалось, что бизнес, это – работа, да еще и посложней, чем просиживать часы в должности специалиста, потому что вся ответственность ложилась на тебя, а не на того, пресловутого «дядю». Веселье снова откладывалось. Виталик и Славик не были готовы к такому повороту.

– Эдуард, кто у нас технический директор?

– Я, – обреченно признался Эдик.

– Вот и придумай технической решение, – Славик посмотрел на бывшего сокурсника со всей серьезностью, которую может изобразить пьяный голый человек.

– Расслабься Эдуард, креатив в человеке просыпается, только когда он в кризисе, – Виталик налил техническому директору водки и стал его почти насильно раздевать. Отчаяние овладело молодым отцом, он выпил три стакана водки, закусил японскими роллами, но мозгового штурма не получилось. Эдик уснул. Ему снился пляж. Он грел свое белое тело на солнце, дети хохотали над шутками аниматоров, а его уставшая от забот жена, во сне загорелая и веселая, беззаботно попивала холодный напиток.

Но его наниматели не дремали, они устроили спящему коллеге фотосессию. Жрицы любви обнимали и целовали спящего инженера. В студенчестве пьяного Эдика разрисовывали помадой и заклеивали скотчем, теперь же ставки выросли, студенческие шутки превратились в сознательный сбор компромата. Все изменилось, только наивный Эдик остался прежним, он спал и улыбался.

На следующее утро, когда Славик и Виталик мучились похмельем, в офис ворвался небритый, помятый, но радостный Эдик.

– Придумал! Эврика! – решение явилось техническому директору во сне – Утилизация лифтов ничем не регламентируется. Законодательный пробел!

Виталик и Славик сразу смекнули, в чем дело. В этот же день, по налаженной схеме приятели оформили дочернее предприятие, затем объявили тендер. Безбожный демпинг совпал с удачной конъюнктурой – в стране действовала программа по замене отработавших ресурс лифтов. Демонтированные лифты надо было куда-то девать, а тут Славик с Виталиком за сущие копейки взялись за их утилизацию, которая на деле оказалась разбором на детали и комплектующие. Старое железо и автоматика продолжили свою службу, теперь основное предприятие компаньонов не знало недостатка в запасных частях. Ремонт и другие регламентные работы теперь производились на деле, а не только на бумаге, как на начальном этапе. Бурная деятельность и низкая цена успокоили, проснувшуюся было бдительность заказчиков. Никто не проверял, где фирма берет запасные части.

К услугам Славика и Виталика прибегали все больше управляющих компаний, парк, обслуживаемых ими лифтов рос, прибыль шла в гору. Компаньоны не жалели денег на вино, травку и любовь, носились по ночной Москве на скоростных авто и даже правильный, осторожный и рассудительный Эдик решился на ипотечный кредит. Одно не давало покоя друзьям – работа. Дела фирмы требовали постоянного присутствия директоров. Осуществить мечту юности – ничего не делать и жить в достатке – никак не получалось. Бесконечный отпуск на райском острове все время откладывался. И, однажды, случилось такое, что Виталику и Славику показалось, что откладывается навсегда.

На место трагедии первым прибыл Эдик, он первым взглянул в шахту, первым увидел тело электормеханика. Эдика поразило неестественное положение его конечностей, живой человек, у которого цела хоть одна кость, так неестественно изогнуться не мог. После того, как следователи все сфотографировали, спасатели достали труп. Руки механика свисали с носилок. Эдик захотел помочь и положить руки покойника на грудь, схватился за рукав и ощутил, что держит мясной кисель. К горлу подкатил ком, инженер в ужасе отбросил конечность мертвеца. Полицейские требовали от технического директора разъяснений, задавали вопросы, а Эдика, парализовал страх, ему казалось, что у лифтовой шахты нет дна, что это не шахта вовсе, а адское жерло.

Виталик и Славик тоже испугались, но не адских мук, а того, что пришел конец их безбожному везению. Причина смерти была установлена. Электромонтажник разбился, потому что разогнулся единственный карабин страховочного троса, которых для надежности должно быть два. Славик смутно припоминал, что Эдик просил денег на какой-то инвентарь, но друзья, как всегда, решили сэкономить. Самое простое было списать все на покойного – нарушение техники безопасности. Но про гибель рабочего рассказали по телевизору, следователи копали и не думали униматься. Тогда приятели вызвали технического директора на серьезный разговор.

– Эдуард, ситуация неприятная, спустить дело на тормозах не получится. Кому-то придется сесть.

– Я не виноват. У меня дети, – запричитал Эдик.

– Мы все виноваты, Бог нам судья, – Виталик подмигнул Славику, – но дело не в этом. Мы можем во всем признаться и сесть все вместе. Тогда фирме – каюк. Да и черт с ней, человек ведь погиб. Заигрались мы и, по справедливости, отвечать надо всем вместе.

– Но мы то, холостые, вольные люди,– Славик поддержал линию друга, – а у тебя, Эдуард, ипотека, дети.

– Кто их поддержит, если фирма исчезнет, а мы все вместе поедем в Воркуту? – Виталик достал из кармана смартфон так, словно, это боевое оружие.

Эдик, вдруг, все понял и замотал головой. Он категорически отказался менять показания и брать вину на себя. Тогда Виталик стал показывать фотографии, сделанные в тот день, когда технический директор имел неосторожность напиться и уснуть в компании своих нанимателей. Бывший отличник, краснодипломник и парень, когда-то подающий большие надежды, весь поник, ссутулился и по-детски всхлипнул.

– За семью не волнуйся, фирма своих в беде не бросает, – покровительственно изрек Виталик и положил Эдику руку на плечо.

В суде все прошло как по маслу, Эдик сказал все как надо. Через пару месяцев в офис пришла его жена. Она требовала обещанных денег, но Славик и Виталик пожимали плечами.

– Мы и сами в шоке! – наигранно удивлялись друзья, – Эдик нам казался таким порядочным, а оказалось, что он брал у нас деньги на ремонт лифтов, а сам спускал их на алкоголь и оргии. Вот посмотрите сами!

Супруга Эдика, увидев фотографии, не стала плакать, как ее наивный муж. Она посмотрела на компаньонов с презрением, гордо встала и почти ушла. Но Виталик, который весь разговор рассматривал коленки женщины, окликнул ее:

– Фирма своих не бросает. Место технического директора вакантно. Вы же тоже инженер, не так ли? С нами весело, по выходным сауна, а скоро в корпоративный отпуск полетим!

– Я, по-вашему, на шлюху похожа? – зарделась жена Эдика.

– Ну, как знаете – нахмурился Виталик – ипотека, дети! Я бы на вашем месте задумался.

Через месяц вся компания: Виталик, Славик и жена Эдика летели в Тайланд. Компаньоны гладили технического директора по коленкам, прихлебывал из фляги коктейльчик и произносили тосты за процветание бизнеса. Было весело, пока самолет не закачало в воздухе. Когда с верхних полок полетела ручная кладь, пилоты попросили пассажиров сохранять спокойствие.

– Что за хрень, Виталик? – испугано заорал Славик.

– Наверное, зона турбулентности, все будет хорошо! – не очень уверенно отозвался Виталик.

– А что, если самолеты обслуживают и ремонтируют такие же мошенники, как вы двое? – зло и как-то отрешенно предположила жена Эдика. Тогда компаньоны почувствовали тот страх, который испытал их коллега, смотревший в шахту с мертвым электромехаником на дне.

– Мы падаем, – крикнули они хором и самолет начал разваливаться. Крылья отвалились еще в воздухе, остальные детали разлетелись при взрыве, соседей по салону разорвало на куски, и только Славик с Виталиком все летели. Друзья уже пропахали головами земную кору, верхнюю и нижнюю мантию, пробили ядро, а приземлиться никак не могли, как будто у планеты не было дна.

Наконец, они остановились. Ощущенье было, что они завязли в горячем песке. Так и было. Кое-как Виталик и Славик выкарабкались и запрыгали с ноги на ногу, потому что на месте приземления песочек оказался слишком горячим. Друзья оглянулись, вокруг кипела стройка. Закопченные сажей строители закидывали в бетономешалки огненный песок и огнеупорный цемент.

– Мужики!– отчаянно крикнул Виталик – кто у вас тут старший?

Начальник строительства появился сам, он вполне мог сойти за типичного московского прораба, красный цвет его кожи можно было принять за алкогольный загар. Но рога и копыта не оставляли сомнений на его счет.

– А, горе-инженеры, как же, как же, ждем вас! – весело поприветствовало компаньонов существо, – лифты в аду запрещены, чтобы особо шустрые на нем в рай не въехали. Так что будете лестничные марши строить. Искупать, так сказать, вину ударным трудом.

Приятели взялись за лопаты и принялись за работу. Слово искупление звучало обнадеживающе. Пятки горели от горячей почвы, кожа ладоней мгновенно покрылась волдырями от раскаленных черенков лопат. Бетон при такой температуре застывал быстро, сборные ступени ложились на балки, лестница стремительно росла. Было горячо, тяжело, но ведь с каждым смонтированным маршем рай становился ближе. Это здорово мотивировало, пока Виталик не крикнул: «обернись!». Славик послушался и увидел, что вся их конструкция расплавилась, рассыпалась и превратилась обратно в огненный песок. Целыми оставались только последние ступеньки, на которых стояли они сами. Грешники-работяги с сочувствием посмотрели на новичков.

– За что вас сюда, бедолаги? – спросил Виталик подземных строителей.

– Мы город Ленинакан строили, немножко арматуру воровали и бетонную смесь налево сливали. Кто ж знал, что землетрясение случится, и тысячи людей погибнут. Мы ж коммунисты были, в ад не верили.

– Жесть, – ужаснулся Славик, лучше б я умер.

– Ты и так умер, – прошептал Виталик.

– Не мешкайте, ребята, – целые ступеньки стремительно рассыпались и аборигены преисподней стали подгонять новичков, – лучше без конца ступеньки строить и горячим воздухом дышать, чем вечно вязнуть и огненным песком захлебываться. Это мы сами придумали.

Друзья заплакали, но слезы тут же испарились. Позади была короткая жизнь, впереди – огненная вечность. Бригада продолжила работу.

Осенний этюд

Был конец ноября. Москва копошилась в серой мгле, а солнце светило другим городам. Сантехники уныло грохали сапогами, брякали ключами, считали мятые деньги, покупали портвейн. Их землистые лица несли серую печать хмурого неба. Им, как и всем, было гадко – две недели ни одного солнечного дня.

Тамара Николаевна привыкла жить одна, но в дни, когда электрический свет, когда пальто и неуклюжая шапка, когда темнеет кожа и прорезаются морщины – острее ощущалась пустота квартиры и от этого колотил нутряной озноб.

Хмурых сантехников к Тамаре Николаевне направил мастер участка. Около часа назад, они заперлись в ее туалете. Сначала мужики гремели и стучали, громко переговаривались, а потом все стихло. Женщина стала подозревать, что они спят. Она перебирала гречку на кухне, обычно это ее успокаивало, но не сегодня.

Сантехники сначала и вправду хотели помочь. Старший определил причину неисправности:

– Из-под прокладки давит, придется демонтировать.

Они поломали кафель на полу, скрутили шланг подводки и сняли сливной бачок. Старший взял из чемодана силовую отвертку и сказал:

– Отойди Витек!

– Старший сел на корточки и напрягся, кровь прилила к лицу:

– Не идет!

Старший попробовал другой шуруп – та же история. С большим усилием он стронул один и выкрутил, но дальше дело не пошло. Тут вмешался Витек, он долго безрезультатно тужился, корчил гримасы, потом резко дернулся и свернул шурупу шляпку.

Старший, закрыл крышку унитаза и поставил на нее стакан.

Они по очереди выпили – запахло прелыми яблоками.

Тамара Николаевна умела держать себя в руках, но год от года, она переживала ноябрь все трудней. Бледные щеки и мешочки у глаз это еще ничего, это пока можно спрятать. Но перед протечкой унитаза женщина бессильна. Серые лица гостей, треск кафеля в туалете и следы сапог на ковре делали свое дело. «Эти двое специально себя так ведут, чтобы я чувствовала себя последней неудачницей», – подумала женщина и сжала горсть гречки в кулаке.

Слесаря ничего такого не думали. Их стремительно развозило от алкоголя и тепла батареи. Тем не мене им удалось освободить унитаз от крепления. Витек снова налил.

– Чтобы нам с тобой Витек, и другим людям этого города, стало теплей! – сказал старший, выпил и зажмурился.

Сантехники перевели дух и принялись за работу.

– Надо поменять прокладку, пока совсем не разморило. Надо, – старший попробовал покачать унитаз, но тот стоял как влитой, – надо оторвать его, дай отвертку плоскую!

Старший пытался подсунуть отвертку между унитазом и полом:

– Эх, закипело все намертво! Эх, никак не идет! Эх, Ых, Эх…

– Чего это? – напрягся вдруг Витек, – Треснуло, или показалось?

Тамара Николаевна закончила с гречкой – сантехники не выходили. Она подошла к двери туалета, прислушалась, но не услышала ничего кроме ровного дыхания двух мужчин. Она вернулась на кухню, и стала барабанить пальцами по столу – губы ее дрожали.

В это время участковый инспектор Игорь осторожно спускался в подвал, было темно и пахло сыростью. Ступеньки кончились, и он уперся в дверь, долго стучал и наконец:

– Кто? – еле слышно отозвались из-за двери.

– Милиция в пальто! Открывай, Анвар-ака!

Дверь скрипнула, пахнуло жильем, Игорь прикрыл нос форменным кашне.

– Собирай всех Анвар-ака, будете сегодня общественным трудом заниматься, – Игорь окинул взглядом узбеков.

Они лежали на нарах, сидели за столом и на полу.

– Командир, ты обещал нас не трогать! Мы ведь честно платим!

– Вы че опухли?! Я сказал, собирайтесь! Пойдете в отдел, подметете двор и бордюры побелите. Или вам милиция уже не дом родной?

Сырость лезла в легкие, хотелось кашлять. Игорь выбрался на воздух и закурил. В нагрудном кармане зашевелился телефон.

Игорь ответил на звонок.

– Ты далеко от Мурановской? – спросил дежурный.

– Что там?

– Соседи говорят – стрельба.

– А я-то что!?

– Да пэ-пэ-эсники все на территории! Твой, ведь, участок. Разберись!

– А если там война!?

– Да какая война! Ноябрь – одна бытовуха!, – сказал дежурный и продиктовал адрес Тамары Николаевны.

За минуту до этого в квартире одинокой женщины происходил напряженный диалог:

Предупреждаю, по образованию я – металлург, и знаю, как собрать и разобрать мартеновскую печь! – крикнула Тамара Николаевна на нетрезвых мужчин.

Слесаря хором гэкнули и ей ударило в нос плодово-ягодным.

– Так вот, – продолжила хозяйка, еле сдерживаясь, – адекватно оценить качество починки унитаза я в состоянии, и не выпущу вас из квартиры, пока работа не будет закончена!

А уже через десять минут участковый уполномоченный Игорь звонил в дверь, за которой выясняли отношения одинокая металлург и, скучающие по солнцу, сантехники. Ответа не последовало. Милиционер снял пистолет с предохранителя и постучал ногой. Дверь медленно отворилась. В прихожей стояла густая завеса порохового дыма, на полу лежали двое мужчин в грязных ватниках, женщина средних лет целилась в Игоря из ружья.

– Весело у вас! – Игорь поднял глаза, весь потолок был иссечен мелкой дробью.

– На уток охотитесь? – сказал он и отметил про себя, что женщина хоть и на излете, но еще ничего.

– Это папино ружье, – ответила Тамара Николаевна и грустно улыбнулась.

Видно было, что она держала оружие из последних сил. Ствол, то и дело, клонило вниз, но женщина была начеку и все время вскидывала его.

– Они хотели вас ограбить? – Игорь показал пистолетом на сантехников.

– Хуже. Они сломали мой унитаз.

– Какие подонки! – Игорь еле сдерживал смех.

– Да он от старости треснул! – подал голос Витек.

– Я их не выпущу! – Тамара Николаевна повысила голос, – Слышите, на выпущу, пока не почините!

Игорь убрал пистолет в кобуру:

– А что с унитазом, мужики?

– Менять надо, – отозвался старший, – сегодня все равно не успеем.

– Сильно течет?

– Да нет, мы сухой сваркой замазали – пару дней подержит. А потом новый поставим.

– Вот видите, – Игорь посмотрел Тамаре Николаевне в глаза, – пару дней подержит, а потом новый поставят!

Она тяжело опустилась на пуфик, Игорь забрал ружье:

– Потерпевшие – подъем и на выход!

Слесаря встали и принялись отряхивать побелку.

– На выход! – повторил Игорь.

Когда сантехники вышли, Тамара Николаевна заплакала. Потом они с участковым, молча, ехали в лифте, тускло горела лампочка, и пахло мочой. Игорь думал о том, что угроза убийству – это от трех до пяти. Баб сажают редко, дадут трешник условно. Тамара Николаевна думала, что милиционер совсем мальчик, и что у него красивое лицо.

Игорь: «Потерпевшие – валенки, и если правильно построить допрос, можно вообще без суда разобраться».

Тамара Николаевна: «Форма участковому очень к лицу, хоть бушлат порядком изношен».

Игорь: «Вечер – обезьянник битком набит».

Тамара Николаевна: «Худой какой, наверное, одинокий».

Игорь: «Может не везти ее в отдел, а если слесаря с заявлением заявятся»?

Тамара Николаевна: «Глаза, какие глубокие. Наверное, умный»!

Игорь: «Жарко как»!

Тамара Николаевна: «Что он так смотрит»?

Игорь зажал клавишу «стоп» – лифт остановился. Тамара Николаевна обвила шею милиционера, его рот был колючий и мокрый. Игорь правой рукой неуклюже обнял ее, а палец левой продолжал держать на кнопке.

Сантехники мерзли возле подъезда.

– Снег будет, – поежился старший и кашлянул.

– Чего они там телятся – не май-месяц, – Витек пританцовывал возле своего чемодана.

– Пошли в контору.

– Мент сказал – ждать, – возразил Витек.

– Десять раз можно было спуститься.

Молча закурили.

– Снег будет, – сказал старший и пошел прочь. Витек постаял немного, плюнул и поплелся за ним.

Вернувшись в квартиру, Тамара Николаевна взглянула в зеркало. Лицо и щеки ее краснели – участковый натер щетиной. Она улыбнулась, включила воду и встала под душ.

Густо валил снег. Игорь подходил к милицейскому общежитию, знакомый кинолог выгуливал овчарку на пустыре. Собака носилась, ныряла носом в снег, ловила пастью большие, мокрые хлопья.

– Ночью будет метель, а на утро обещали – солнечно и мороз до минус пяти, – сказал кинолог и отхлебнул пива из горлышка.

Игорь посмотрел в небо: над Москвой ползли серые тучи под завязку набитые снегом. Атмосферное давление менялось. Надвигался мощный циклон.

Вика больше не боится

Вика быстро шла против ветра. Каблуки бойко стучали, волосы развивались, девушка улыбалась. В 23 года ей уже было чем гордиться. Она выдержала стрессовую стажировку в консалтинговой компании. Теперь вела первый самостоятельный проект.

Заказчики, нанимая консультантов по эффективности, думают, что те махнут волшебной палочкой, и прибыли начнут расти. На деле, предприниматели за огромные деньги заказывают бизнес-аналитика, который тыкает их в собственные недочеты. К тому же ни одна оптимизация не обходится без увольнения работников. За это консультантов никто не любит. Терпеть ненависть – часть работы, для этого нужен характер. И у Виктории он был. Сегодня она убедила клиента принять свою концепцию сокращения издержек. Это было самое трудное. Она твердо настояла на ликвидации нескольких сервисных центров по обслуживанию лифтов. Диспетчера, электромонтеры и пару инженеров должны были лишиться работы. Клиент внимательно изучил Викины расчеты, вздохнул, и сдал своих людей. Вика ликовала.