скачать книгу бесплатно
– Я не… Я не могу порой… Вы же не хотите этого! – Мейнхард, наконец, встал. – Вы же не хотите этого делать! Я снова не смог себя сдержать. Но я стараюсь. Вы же видите, мастер-офицер.
– Ты мнишь себя человеком благородным. Рыцарем, как ты недавно изволил выразиться.
– Но ведь, мастер-офицер, откровенно говоря, это не совсем неправда. И вы это знаете.
– Знаю, парень, знаю. Поэтому ты еще не кормишь своим мертвым телом ворон.
– Дайте мне еще шанс. Я исправлюсь.
– Ну раз ты рыцарь, как ты говоришь… – граф Астур некоторое время колебался, но это длилось лишь секунду. – Тогда клянись. Клянись своей рыцарской честью и всем, что тебе дорого, что будешь делать то, что я говорю. Я не любитель пафосных и изысканных фигур речи, потому не требую от тебя столь громогласных заявлений за просто так, нет. Я даю тебе свое слово чести, а какая-никакая она есть и у меня, что я сделаю из тебя солдата. И если ты сам не просрешь свой талант, твое имя еще загремит. Тогда и отомстишь всем тем, из-за кого ты оказался в такой паршивой ситуации.
– Клянусь. Клянусь своей честью и своей жизнью. Клянусь именем моего дома, дома Вуков, – Мейнхард верил в свои слова. Верил в то, что станет тем, кого видит в нем Казимир Астур.
– Бери мой кинжал, режь себе руку и клянись на крови!
Мейнхард, не задумываясь, схватил оружие, провел по ладони и, обхватив лезвие, повторил свои слова.
– Тем лучше, – удовлетворенно сказал граф Астур. – Помни этот день. Сейчас я общался с тобой, как со свободным человеком. Но вольную я тебе пока официально не дам. Заслужи ее. Докажи, что достоин своей клятвы. Теперь уж посмотрим, чего ты стоишь на самом деле.
– Я сделаю это. Будьте покойны, мастер-офицер, – Вук-младший потер грудь. Еще болело.
– Поглядим. А теперь пошли в кабак.
Мейнхард чуть не подавился.
– В смысле?
– В прямом. Тебе надо нажраться. Ты юн, мужская сила в тебе играет, даже если ты сам этого не осознаешь. Отравление алкоголем в данный момент для тебя наилучший способ. Завтра у тебя и мыслей не будет о бабах. То есть будут. И даже очень. Но больше всего тебя будет волновать: как бы тебе не сдохнуть.
– Но я не хочу.
– Хочешь страдать и мучиться? Думаешь, я не видел, как ты смотрел на леди Эдон?
– Да она не одна такая.
– Не одна, согласен. Но спроси себя сейчас, ты не почувствовал чего-то особенного, увидев ее? Если почувствовал, а так и было, то она-то может и не одна, но твоя душа вряд ли смирится с выводами твоего разума. Пить – не лучший способ. Но в данном случае он будет весьма оправдан. Впрочем, это единственное, что я могу сейчас тебе предложить. Не хочешь, иди спать. А мне надо выпить. Водка не берет. Нужен ёрш.
– Я с вами, мастер-офицер.
Они двинулись в путь. «Вот демоны проклятые! – думал про себя Казимир. – И на черта я так привязался к этому сопляку? На кой он мне? Вожусь с ним, словно он мой сын. Как будто мне проблем с собственными драгоценными чадами не хватает! Да, я конечно был поражен, как щенок стреляет, ну и что? Он что, один такой? Вообще, конечно, такой меткости я никогда не видел. А уж я всякого повидал. Твою мать, опять колени начинают болеть. Вот и знак. Ты на самом деле стареешь, несчастный хрен! Отсюда эта сентиментальность. Ишь ты, клятву с него взял! А то многие в этом мире держат данное ими слово? Таких днем с огнем не сыщешь. Есть, безусловно, фанатики, вроде Альберта фон Кёнига. Но это исключение. А оно лишь подтверждает правило. Вляпаюсь я с этим паршивцем, как пить дать, в нелепую историю. Еще бы головы не лишиться. Правда, все равно помирать рано или поздно. Эх, чего сделано, того не вернуть! Может и получится, как я думаю. Я вроде в бойцах никогда не ошибался. С другой стороны, все бывает впервые. Прочь эти мысли, прочь и долой! Я еще покувыркаюсь. Так просто ты меня не заберешь, Ангел Смерти! Кукиш тебе, мерзавец, а не майора Астура!»
«Странный человек, – Мейнхард шел рядом, тоже погруженный в свои размышления. – Вроде купил меня в рабство, а в тоже время и спас. Сказать, что я в положении настоящего раба, так мне грех жаловаться. Многие невольники уже покинули этот мир, пока мы ехали. После тех стрельбищ, барон Ланге так и не простил Йургену того, что тот толкнул его случайно в самый неподходящий момент. Этот высокородный гад бил и унижал провинившегося раба, пока тот не решил, наконец, бежать. Тут уж знаменосец майора окончательно отыгрался на нем. Убил Йургена из своего поганого ружья, как собаку. Еще и поиздевался, прострелив сначала парнишке обе руки, а потом только добил пулей в голову. Сука! А майор все это позволил, и сам еще смеялся. А теперь вот учит меня сражаться на мечах, а еще и оберегает от всяких возможных неприятностей. И обещает научить искусству войны, и помочь мне стать свободным. А ведь отпусти он меня сразу, куда бы я пошел? Братья меня уничтожат, если я вернусь в замок. В Великой Унии я – никто. Попасть в земли Виртленда я смог бы только через Правию. А тут уж неизвестный бездомный бродяга наверняка стал бы рабом у первого же попавшегося ему навстречу благородного ублюдка. Да уж, Всемогущий, твои пути воистину неисповедимы!»
Мейнхард посмотрел на темное звездное небо. Сверчки пели свои ночные серенады. Ночь накрыла город своим волшебным одеялом и все вокруг словно заснуло, укутавшись в него потеплее. Только вдалеке светилось окошко кабака «Пик Грома», куда и направлялись двое этих разных, но в чем-то, нашедших странное притяжение друг к другу людей.
– Эх, Мейнхард, ежели б ты только знал, как у меня с моей первой бабой дела обстояли, то ты бы так не заморачивался! Слово даю, – после пятой кружки пива, смешанной с водкой напополам, даже у Казимира голова загудела.
– Да неужто, мастер-офицер? – Вук-младший был изрядно пьян, но еще соображал.
– Так и есть, паренек, так и есть. Хочешь расскажу?
– Конечно. Я весь внимание.
– Звали ее Руби Фриволт, дочь барона Фриволта. Фриволты – старый род, давно существуют на моих землях и верно служат дому Астуров. Но тогда я был таким же щенком, как и ты. Отец смолоду таскал меня по шлюхам. Не мог же мужчина опозориться перед почтенной леди в первую брачную ночь? Но мне хотелось большего. Я неплохо держал меч в руке (не познал еще всей прелести сабли), да и в мужской силе уже кое-что понимал. Ха, на самом деле был еще большой вопрос, кто искусней в постели: шлюха или Руби? Но мне было все равно, да и ничего я тогда в этом не смыслил. Я увидел эту прекрасную девушку и влюбился. Да, без памяти влюбился. Как сейчас помню ее темные, томные губы и эти красивые рыжие волосы. Я решил, что она будет моей. Даже если придется жениться. Какой же олух я был!
– Вы добились своего?
– Добился. Казимир Астур всегда добивается своего! – майор стукнул кружкой по столу. – Во всяком случае в те времена всегда добивался. Эта стерва не смотрела на меня. Вообще никак. Но я проявил смекалку. Ночью я прокрался в их замок. Тоже мне замок! Твою мать, до сих пор Фриволты именуют этот сарай замком! Не было ничего проще, чем проникнуть туда.
– И вас не поймали?
– Куда там?! Какова крепость, такие же в ней и солдаты. В общем, я похитил ее любимого кота Лохматика. Эта рыжая бестия любила проклятого мышелова с идиотским именем больше, чем всех тех, кто побывал в ее постели. Наверное, потому что мышей она боялась сильнее, чем окончания времен. Поднялся такой шум, что описать страшно! Ее отец приперся к моему и объявил о пропаже, словно Лохматик являлся его первым наследником. Думаю, Руби заставила его это сделать. Она умела настоять на своем. Тем более в отношении такого остолопа, как ее отец.
– А что сделал граф Астур-старший?
– Да выставил дурака за дверь! Признаться, мне даже жалко было беднягу. Барон все-таки. Но что поделаешь?
– Ну, а потом? – майор уже двоился в глазах Мейнхарда.
– А потом я предстал перед ней в лучшем своем наряде, с Лохматиком под мышкой, и заявил, что нашел его, когда он игрался с козлячим говном в каком-то трактире. Точнее, я как бы случайно оказался в трактире, когда ехал к леди Фриволт, чтобы еще раз высказать свои чувства, а тут вдруг неожиданно и обнаружил Лохматика. Я поведал ей страшную историю о том, что пока этот балбес игрался с какашками, его как раз удумал поймать какой-то бродяга. Но я мужественно спас кота.
– И она поверила?
– Конечно! В то время у нас были некоторые проблемы с продовольствием, урожай не выдался. Крестьяне и горожане победнее начали даже отлавливать бездомных животных, чтобы было чем забить желудок. Голод всех превращает в хищников. Когда хочешь жрать, то меню не выбираешь, Мейнхард.
– И цель была достигнута?
Майор отхлебнул, но в рот попало далеко не все. Часть напитка промочила усы, другая часть стекала по подбородку.
– Похоже, и я надрался, – язык графа начал заплетаться.
– А я ни в одном глазу! – провозгласил Мейнхард.
– А то и видно, как тебя пошатывает, – усмехнулся Казимир. – Мне-то не лопочи.
– Как скажете, мастер-офицер, – юноша улыбнулся, словно умственно отсталый. – Так все-таки, получилось вкусить сей прелестный плод?
– Да, демон меня возьми! Еще как! Руби растаяла в моих объятиях и дала то, чего я так вожделел.
– В итоге, вы поженились, верно?
Глаза графа Астура слегка увлажнились. Мейнхард от удивления даже немного протрезвел.
– Да нет, конечно, – сказал Казимир изменившимся голосом. – Все осталось при нас. Она продолжала гулять. Мне со временем эти любовные утехи тоже надоели. Старого Фриволта прикончил Ангел Смерти. А его сын оказался настоящим бароном, не в пример отцу. Он узнал, какова его сестра на самом деле. Провел показательный процесс, не побоявшись огласки. Руби отправили в монастырь. Опозоренную, презираемую и никому ненужную. Через год она покончила с собой, наевшись какой-то отравы для крыс. Ничего она так и не сообщила о нашей связи, хотя думаю ее и били, и пытали, чтобы понять, как много людей нанесло почтенному дому оскорбление. Какой бы легкомысленной девицей она не была, я чту ее память. Для меня она много значила.
Мейнхард молчал, потом набрался мужества или питье одарило третьего сына барона Вука этим качеством, и он спросил:
– Вы отомстили? Ведь нужно было…
– Заткнись! Барон служил мне преданно. На войне с «цветочниками» он сражался как лев. Я бы на его месте поступил также, и не дай Всемогущий мне оказаться на его месте! – твердо сказал граф Астур. – Главное в этой жизни – следовать правилам и принципам. Не тем, что прописаны всеми, парень. А тем, что живут в твоей душе.
Майор приложил руку к груди и сжал ее. Мейнхард посмотрел на него, но даже, пропитавшись насквозь парами зеленого змия, смог увидеть всю боль и страдание, отражавшиеся в глазах Казимира.
– Мне жаль, мастер-офицер, – неуверенно промолвил раб-кутильер.
– Да ладно. Это все былое. Хей, хозяин! – заорал граф. – Быстро сюда.
Мейнхард увидел, как трое недобрых людей за столом на другом конце помещения подозрительно поглядели на майора. Тощий кабатчик «Пика Грома» мигом подбежал к Астуру.
– Что угодно, милостивый государь?
– Тащи еще вашего пойла, которое вы пивом зовете!
– А чего это вам наше пиво не нравится? – заорал здоровый амбал из тех, кого приметил Мейнхард. Детина встал. По его лицу было видно, что разговаривать он не очень любит. Человек действия. Пускай и необдуманного действия.
Казимир уставился на него пьяными и удивленными глазами.
– Я все принесу, – быстро затараторил кабатчик. – А ты, Куик, рот закрой! Не видишь, благородные люди здесь сидят? Тебя еще не хватало.
– Да они все тут благородные. Так себя кличут, – прогрохотал амбал. – А на деле от их благородства и следа не остается, когда их лупишь хорошенько.
Граф Астур просто встал, держа кружку с ершом, и подошел к Куику.
– А скажи мне, почтенный, ты много отлупил благородных? – спросил Казимир и не дав опомниться амбалу, разбил кружку об его голову. Куик лишь пошатнулся, но следующий удар был в пах. Товарищи забияки сидели молча, боясь шевельнуться. Майор же схватил табурет и стал наносить удар за ударом по голове упавшего Куика. Через минуту лица амбала было не узнать, все оно было в крови. Казимир отбросил табурет и крикнул снова:
– Пива, кабатчик! Точнее этих помоев.
Хозяин быстро обернулся и на столе стояло четыре кружки со стекающей по ним пеной. Майор уселся, выплеснул половину, и долил остатки водки из фляги:
– Твою мать! – выругался Казимир. – Тут на две кружки точно не хватит. Кабатчик, водка есть?
– Конечно, как прикажете. Все будет.
– Так неси. Сдается мне, мы тут надолго.
Мейнхард смотрел на то, как дружки выносят амбала с пробитой головой из кабака. Он почувствовал непреодолимое чувство уважения к майору. И парень особо возгордился, что является помощником этого человека.
– Спасибо, мастер-офицер!
– А? Чего? За что? – Казимир терял ориентацию. Мейнхард сделал огромный глоток и вдруг понял, что ему нужен отдых. Он рухнул головой на стол и уснул, промямлив: – За все, масте…
– А! Обращайся, – невнятно ответил майор Астур. Он пил, с трудом подпирая рукой голову, и вспоминал Руби. Да, хорошая была девица. Граф даже скучал по ней. Он обожал Лиллиан, свою жену, подарившую ему детей, но первый опыт настоящей любви Астур получил именно с Руби. Как же недалек этот щенок! Как осуждающе он посмотрел на майора, когда Казимир заявил о преданности Джарода Фриволта. Как можно обвинять благородного человека в том, что он погубил, обесчестившую славное имя сестру? Человека, который столь храбро сражался за короля и так героически пал от пули неприятеля.
Граф Астур отпил еще. Все, что его окружало, вдруг поплыло перед глазами. Так храбро сражался, и так храбро пал… Кабатчик наливает водку в кружку. Хороший человек, понимает все с полуслова. Сражался, как лев! Пуля неприятеля прямо в затылок. Вот чудеса! Майор вспомнил, как спустил курок. Он редко промахивался. В суматохе битвы никто не заметил. Пуля сразила Джарода. А чья пуля? Да кто теперь разберется. Что этот щенок знает о мести?
Мейнхарда снова выворотило наружу. В голове гудело, на языке привкус дерьма, губы слипались. Он блевал уже в третий раз за сегодняшнее утро. Слезящиеся глаза щипало, веки отяжелели и все время опускались. Вук-младший чувствовал, как распухло его лицо. Как же тяжело ему было! Член стоял, как бравый солдат королевского полка. Но от одной мысли о любовных утехах Мейнхарду становилось только хуже. Дверь в прекрасный кабинет, отданный воеводой Базиле в распоряжение графа Астура, с шумом распахнулась. О, какой грохот! Голова юноши чуть не лопнула. Боль была ноющей и очень сильной. Казалось, что виски сжимают тисками.
Мейнхард посмотрел красными, воспаленными глазами на вошедшего. Майор, что б его демоны взяли! Казимир выглядел бодро, хоть и бледнее обычного. Надо сказать, что Астуру было тоже не по себе. Спина разгибалась с трудом, опять ныли колени, сухость во рту невыносимо раздражала. Мозг соображал не так ясно, как обычно. Тем не менее, майор не мог себе позволить дать слабину. Необходимо выдвигаться в путь. Через несколько дней они въедут в столицу, где их ждет король Готфрид.
– Что, паршиво себя чувствуешь? – поинтересовался Казимир.
– Не очень хорошо, мастер-офицер, – прокаркал Мейнхард, не узнав собственного голоса.
– Я тебе говорил, что сегодня ты вряд ли будешь вздыхать по даме твоего сердца, – усмехаясь, майор уселся в роскошное кресло. – Я вот тебе принес бутылочку вина.
Лицо Мейнхарда перекосило от отвращения.
– Меня сейчас снова вырвет.
– Да, но выпить придется. Вчера мы, откровенно говоря, выжрали немало. Но хуже всего, что пили мы редкостную шмурдячину. Хороший эль здесь есть только в монастыре. Не знаю, какого черта они его не поставляют в город? Пиво в Правии – просто гадость. А еще смешанное с водкой. Бррр! Меня, парень, даже в дрожь бросает, как вспомню, что мы пили. С тем же успехом можно было наглотаться мышьяка.
– И вы еще хотите заставить меня продолжить банкет?
– Нет, конечно. Я буду тебя лечить, и только. Вино в Правии – одно из лучших в мире. По правде сказать, его и стоило пить, но нажраться им тяжело, а цель была такая. Я принес крепленое. Одна тысяча триста двадцать седьмого года. Более трехсот лет, Мейнхард. Оно достаточно крепкое, чтобы немного привести тебя в норму. В тоже время оно достаточно качественное, чтобы не травануть тебя еще больше. Так что советую выпить.
– А вы?
– А я тоже буду пить. Неужто позволю тебе одному наслаждаться этим красным Петрарским? Хотя наши языки сейчас вряд ли оценят питие по достоинству, но везде есть свои минусы и плюсы.
Выпив бокал вина, Мейнхард действительно почувствовал себя лучше. Оно было на вкус словно сок, алкоголь даже не чувствовался. Но крепость и впрямь оказалась достойной, потому что через пару минут, организм юноши уже приятно согревало целебное тепло, подаренное напитком. Ум начал проясняться, руки переставали дрожать.
– Ну как, повеселел? – участливо поинтересовался майор, которому самому пришлось по нраву сие возлияние.
– Да. Помогает. Спасибо, мастер-офицер.
– В самый раз, чтобы жить дальше, и мало для того, чтобы вернуться к тяжким думам о прекрасных наших пассиях, не так ли?
– Так и есть.
– Вот и славно, – граф Астур опрокинул еще стакан и отдал бутылку Мейнхарду. – Мне хватит. А ты допивай, приводи себя в порядок, и через час, чтобы был на конюшне. Запрягай свою лошадь. Скоро мы выдвигаемся.
– А ваш конь? Он ведь у Колючего сада, разве нет? Мне нужно доставить его сюда?
– Я уже сам все сделал. Видишь ли, я был несколько бодрее тебя, парень.
– Понятно. Все поедут с нами?
– Нет. Питер де ла Крю останется. Он первый встретит все армии Сухопутных боевых сил. Ему я могу доверить это. Ну, а потом мы уже поприветствуем их в столице, со всеми возможными почестями. И препроводим весь командный состав к королю. Того требует церемониал, принятый в нашем королевстве.
– Как прикажете, мастер-офицер.
Перед уходом майор Астур развернулся и, подозрительно посмотрев на Мейнхарда, спросил:
– Скажи, я могу быть уверен, что ты не выкинешь какой-либо фортель?
– Можете. Я не буду искать встречи с леди Эдон. Обещаю.
– Молоток, парень! Помни о клятве, – граф вышел, довольно напевая себе под нос какую-то песенку.
