скачать книгу бесплатно
– А что зря рассуждать, ваша светлость, – хмуро отозвался фермер. – Пятница еще не закончилась.
– Верно: у вас еще полчаса, – жестко усмехнулась леди Джейн. Ее глаза метнулись и застыли на лице офицера:
– Отпустите его.
– Но ваша светлость, – лицо начальника стражи покраснело, словно от пощечины.
– Повинуйтесь, – отрезала герцогиня. – Сегодня – Гостевая Пятница, и любой гость имеет право входа и выхода в замок через любые ворота.
– Похоже, мой арендатор знает законы лучше, чем офицер стражи, – досадливо пробормотала она в сторону.
Стражники отпустили Джайлса, однако фермер не спешил удалиться. Темные глаза герцогини споткнулись об его лицо и застыли в недоумении.
– Ваша светлость, – рослый фермер грузно опустился на колени; я видел, что сия поза смирения далась ему с большим трудом, – пощадите мистера Кеплена.
– Встаньте, Джайлс, – медленно проговорила леди Джейн, – встаньте и не говорите глупостей. Вы же знаете, после того как мне официально подана жалоба, я ничего не могу сделать. Сейчас придет обвинитель, и мы начнем дознание.
Она нервно тряхнула небольшой колокольчик, и он отозвался пронзительным криком, на звук которого явился тот самый слуга, что прежде сопровождал меня в приемный зал.
– Ланс, пригласите миледи; она определенно еще не спит, – не глядя на него, распорядилась леди Джейн.
Ланс… ну конечно… как я вообще мог забыть его? Память человеческая слаба и охотно предает забвению неприятное.
– Миледи… – тихо повторил фермер, но никто не обратил на это внимания.
Стража у дверей расступилась, уступая дорогу принцессе Миднайт. Она шагнула вперед, и из-за ее спины выплыло расстроенное, но полное надежды лицо сэра Генри.
Герцогиня окинула сестру долгим проникающим взглядом, словно желала навеки приковать к месту, где та находилась.
– Итак, миледи, готовы ли вы перед лицом Ночи подтвердить свое обвинение?
– Да, ваша светлость, – голос леди Энн не дрогнул. – Я обвиняю Мартина Кеплена в похищении 500 найтских талеров у сэра Генри Уайтхауза. Обвиняю и требую самого сурового наказания, какое предусматривают законы герцогства Найт.
Даже виды видавшие замковые стражи замерли в наивном изумлении. Сэр Генри весь как-то смялся, сразу стал значительно меньше ростом и представлял теперь жалкую пародию на самого себя. Джайлс тихо застонал и прикрыл лицо руками.
– Готовы ли вы, миледи, – продолжала герцогиня, не обращая на общее смятение ни малейшего внимания, – надлежащим образом исполнить весь обряд до конца.
– Да, ваша светлость, – эхом откликнулась леди Энн.
И вновь пала неживая тишина, и никто не решался или не умел нарушить ее.
Первым ожил неукротимый фермер:
– Ваша светлость, пощадите его, он же…
Внезапно Джайлс замолчал, словно споткнувшись о взгляд Мартина Кеплена, устремленный на него. В этом взоре читалось этакое кроткое безумие. Отец Бенедикт, без сомнения, назвал бы сей взгляд благостным.
– Уходите, Джайлс, пока это возможно, – сдавлено произнесла герцогиня. – Здесь и без вас достаточно жертв.
Фермер без возражений повиновался. Проходя мимо меня, он пробормотал странную, на мой взгляд, фразу:
– Теперь все бесцельно.
– Желаете ли вы, миледи, – как ни в чем не бывало, спросила герцогиня – немедленно приступить к рассмотрению дела?
Леди Энн окинула присутствующим торжествующим взглядом:
– О нет, я не хочу пользоваться преимуществами Ночи. Пусть все свершится при свете дня.
Стража тут же увела обвиняемого. Следом за ними исчезла в коридоре и леди Энн. Лишь сэр Генри топтался у дверей, не решаясь ни обратиться к герцогине, ни безмолвно уйти.
– Прошу прошения, ваша светлость, – ворвался я в этот заколдованный круг, – разве у молодого Кеплена нашли украденные деньги?
– Это не существенно, – не задумываясь, ответила леди Джейн, – все решится в суде.
За моей спиной послышался сдавленный стон отчаяния и быстрые удаляющиеся шаги. Сэр Генри сделал свой выбор. Я решил последовать его примеру.
– Сэр Питер, – остановил меня ровный голос герцогини, – а теперь вы готовы говорить со мной о деле?
– Ваша светлость, леди Энн приняла мудрое решение: предоставим все свету дня, – ответил я, кланяясь.
В сей миг мной владело более чем человеческое желание – удалиться в отведенные мне покои и забыться сном, но непослушные ноги мои вновь потащили меня в сторону сада.
– Сэр Питер, – негромко окликнул меня мягкий голос. И это было уже слишком.
– Не утруждайте себя дальнейшим, мисс Пиил, – едва удерживаясь в рамках приличий, выговорил я. – Неужели вы не видите, что я не могу повлиять на решение герцогини, не преступив ваших и наших законов?
– Я совсем не это имела в виду, – большие глаза мисс Пиил потеряно уставились на меня. – Я только хотела предупредить вас, что знаю, кто вы на самом деле.
Хоть я и был сражен, надеюсь, лицо мое не выражало ничего. Эта девушка не могла знать моей тайны. Никто из родных ее не принадлежал к кругу посвященных, а сама она покинула родину слишком юной. Если только… но нет, такое попросту невозможно.
– Я никому не скажу, – быстро продолжала она, словно спеша выговориться, – только я думаю, сэр, вы напрасно скрываете это от леди Джейн. Ведь ее сестра сразу узнала вас.
– Она не могла меня узнать, она была слишком мала, когда… – слова мои звучали неосторожным признанием. Но какое это имело значение: все равно тайне моей не пережить завтрашнего дня.
– У ночных отличная память, – усмехнулась мисс Пиил, но улыбка ее почему-то была горькой.
И душа моя вновь исполнилась мучительной боли: для молодой женщины, как и для ее дяди, Ночная страна стала родным домом. Чего же в таком случае стоит весь наш светлый мир?..
Впрочем, мне сейчас совсем не хотелось вникать в тонкости и оттенки, я жаждал одного: удалиться в свою комнату и скрыться в спасительном сне.
– Чего вы добиваетесь от меня? – недипломатично осведомился я.
– Ничего, – в ее простодушное изумление почти невозможно было не верить. – Я не знаю, с чем вы приехали в Найт, но желаю успеха вашей миссии.
– Даже если я пришел зажечь новый пожар? – неуклюже сыронизировал я.
– Вы не сделаете ничего дурного, – спокойно возразила мисс Пиил. – Иначе вы бы приняли предложение Джайлса.
Был ли я сам так же уверен в этом?
– Вы ведь многое можете, если решитесь преступить наши и ваши законы, не правда ли? – я лишь молча склонил голову в ответ.
– Доброго вам утра, сэр Питер, – четко произнесла мисс Пиил и исчезла прежде, чем я успел ответить ей.
4
Во сне моем у Него не было белых свободно ниспадающих одежд, в коих Его охотно изображают наши церковные живописцы. Традиционная окладистая борода также отсутствовала. Он сиял гладко выбритым подбородком и вообще выглядел крепким мужчиной около сорока. Впрочем, что значит возраст для Него, существующего извечно?
– Что смущает тебя? – безо всяких предисловий обратился ко мне Он.
– Сам я смущаю себя, – неохотно признался я. Говорить об этом мне не хотелось, но как промолчать перед лицом Его?
– Ты теряешь веру в себя? – обеспокоено-заботливо осведомился Он.
– О, нет, – вопреки желанию моему усмешка вышла несколько раздраженной. – я лишь сомневаюсь в своей правоте.
– Это плохо? – неудоуменно спросил Знающий Все Ответы.
– Это трудно, – ответил я.
– Разве предлагал я тебе когда-либо легкие пути? – не хотел видеть Всевидящий.
– Но я всегда чувствовал за своей спиной стену истины Твоей. А теперь она тает…
– Неужто настолько ослабла вера твоя? – хитро прищурился Он.
«Не вера, но чувство, дающее мне силу быть судьей другим,» – чуть не закричал я, но губы мои не разомкнулись, а когда разомкнулись, оттуда вылетело другое:
– Почему пришел Ты ко мне среди ночи, когда в полной силе своей властвует Тьма?
– Потому что путь мой проложен сквозь Тьму и, как и сквозь Свет.
– И как же тогда отличить мне одно от другого? – уж совсем жалко возопил я.
– А как это делаю я? – швырнул Он мне встречный вопрос.
– Ты всевидящ, а я.… – искал я оправдание собственной слабости.
– Всевидящ?.. – нехорошо улыбнулся Он. – А может быть, еще и непогрешим?
Он, как всегда, провоцировал меня, и я, как случалось и прежде, уже готов был попасться на все ту же старую уловку. Но удержался у самой черты.
– Спроси лучше об этом у отца Бенедикта: он более силен в теологии, – огрызнулся я. Поступок в высшей степени непочтительный, но как мог я поступить иначе? Как можно не дать Ему возможности выбрать: либо покарать меня за дерзость, либо заговорить со мной по-человечески, без снисходительной улыбки стоящего над схваткой. Или это всего лишь выдумка нашей церкви, что созданы мы подобными Ему?
– Или ты думаешь, что имею Я опору вне Меня самого? – не обратил Он внимания на мою выходку.
Но я уже не нуждался в снисхождении:
– Как я могу судить об этом? Слишком далеки мы друг от друга.
– Слишком далеки?.. – внезапно остыл-устал Он. – Если ты и я слишком далеки, то все было напрасно.
Внешне Он тоже переменился. Вместо могучего мужчины предо мной стоял вполне иконописный персонаж: премудрый старец, скромно опирающийся на посох.
– Ну чего ты ждешь от меня? – с нежданной сварливостью проговорил Он. – Ищи внутри себя. И поспеши: близится день. Слишком ясный, чтобы быть хорошим.
На этом «поспеши» я и проснулся. Было действительно поздно. Не имея ни малейшего представления о том, в котором часу принято завтракать в замке, я все же подозревал, что несколько проспал. Впрочем, я утешал себя тем, что гостепримные хозяйки все же простят меня и не оставят без утреннего куска хлеба насущного.
К завтраку герцогиня не вышла. Принцесса Миднайт, занимавшая в отсутствие хозяйки замки первое место за столом, холодно сообщила нам, что леди Джейн находится во Храме.
– Ее светлость, – смиренно добавила она, – может позволить себе сегодня воспарить над жизнью. Я же лишена подобного счастья.
– Разве ее светлость не будет лично присутствовать в суде? – тут же обеспокоенно откликнулся сэр Генри. Как ни странно, наступившее утро подарило ему и новые надежды, и новые страхи.
При слове «суд» я невольно взглянул на Мартина, сидевшего между Фредой, женой его брата, и Гордоном. Его живое несколько бледное лицо светилось, нет, не спокойствием, а особым умиротворением, каковое иконописцы наши приписывают древним святым. Он ответил мне кротким взглядом, словно призывая поучаствовать в его осуждении.
– Разумеется будет, – с едва уловимым раздражением возразила леди Энн. – Но сейчас Храм требует общения с ней.
Что до меня, то я весьма сомневался, что герцогиня в сей утренний час действительно парит над жизнью. Кажется, я начинал чувствовать оттенки…
– Сэр Питер, – точенное лицо юной принцессы повернулось ко мне, и я поразился перемене, произошедшей в нем всего за полночи. Вчерашней мягкости, почти наивно-детской, не осталось и следа. Оно ожесточилось и обрело то выражение, какое бывает у человека, принявшего трудный выбор и внутренне смирившегося со всеми возможными его последствиями.
– Ее светлость хотела бы видеть вас во Храме сразу же после завтрака.
Ее глаза, ко мне обращенные были ясны, как день, но почему, о Всевидящий, в ее спокойном безмятежном голосе мне почудилось злорадное торжество? И вот опять!..
– Я слышала, вы желали получше узнать обычаи наши, – продолжала юная принцесса, – вот вам исключительный случай: сама государыня будет вашим наставником.
«Я только одного боюсь,» – вдруг почти явственно услышал я голос принца Кларенса, – «что ты впадешь в особую милость у герцогини».
«Что ж в том плохого?» – спросил я тогда у него.
«Слишком далеко до земли», – хладнокровно объяснил мой друг. – «Будет больно падать».
Взгляды присутствующих немедленно обратились ко мне: просящий сэра Генри, озабоченный старшего Кеплена, сочувствующий мисс Пиил, иронический Стентона и одинаково взволнованные Гордона и его юной жены Бетти. Лишь Фреда Кеплен неторопливо жевала что-то, уставившись в пространство перед собой.
– Сэр Питер, – выпалила Бетти, – я хотела просить вас…
– Помолчи, Бетти, – грубо перебил ее Гордон, искоса глядя на леди Энн.
– Нет, я скажу, Гордон, – запальчиво возразила юная миссис Уайтхауз. – Сэр Питер, примите исповедь у Мартина. Из всех нас только вы имеете право это сделать.
Отступать было некуда: сэр Питер Крэг, каковым полагали меня все непосвященные, действительно был командором Ордена Преображения. В рыцари меня посвящал сам великий магистр Ордена Преображения преподобный Джон Фишер, старый соратник отца нынешней королевы, единственный, с кем король Харри обращался запросто, без протокольных церемоний.
– Вы действительно хотите этого, мистер Кеплен?
Молодой человек молча кивнул мне.
