скачать книгу бесплатно
В палате я была одной из самых молодых. Половина теток точно родили уже по 2 ребенку и казались мне старухами. Наверное, мы как-то общались, они наверняка рассказывали друг другу какие-то увлекательные истории, я точно нет. Теток этих я совершенно не помню. Хотя вообще роддом для женщин – это примерно как армия для мужчин. Мощный выход из зоны комфорта, из привычного жизненного круга, общение в чуждой среде, собранной только по половому признаку. Ну и плюс сам незабываемый опыт родов.
Наверное, это слишком пафосно, но вообще это похоже, как на войне побывать. Причем это сравнение не я придумала, где-то читала раньше. Что вот возвращаешься ты из роддома, стала другим человеком, а рассказать об этом опыте никому не можешь. Потому что никому совершенно не интересно. Те, кто пережил что-то подобное, от твоих рассказов уклоняются, не ожидая ничего хорошего и стремясь поскорее забыть эту травму. А те, кто еще не пережил, они и подавно не интересуются и ничего такого не понимают и не подозревают.
В общем, советский роддом здорово расширял сознание роженицы, особенно первородящей. Очень надеюсь, что вам с Ксюшей не придется переживать ничего похожего, потому что эти практики постепенно уходят в прошлое. Уже с Колей я лежала вместе с ребенком, в отдельной палате, и это были совсем другие ощущения, на войну не похоже ни капельки.
Детей тогда было принято держать отдельно от матерей. Некоторые женщины видят в этом гуманизм, что дети не мешали им спать и давали отдохнуть в первые дни после родов и восстановиться. Я тогда еще ничего не читала про привязанность, про важность контакта с ребенком в первые дни и часы после родов. Но мне уже тогда казалось жестоким и бесчеловечным, что вот мы родили детей, наконец-то можем им радоваться и на них любоваться, а нам их выдают на 30 минут и потом куда-то увозят. Младенцев привозили 6 раз для кормления. В 6 утра, в 9.30, 13.00, 16.30, 20.00 и последний раз – в 23.30. С 12 ночи до 6 утра младенцам предлагалось спокойно спать и не возбухать. Не знаю, что там на самом деле творилось в это время в детских палатах. Спали ли все младенцы или, наоборот, орали периодически. Сейчас уже не хочется об этом думать, все равно ничего не исправишь. Надеюсь, когда вы просыпались, вам давали сцеженное молоко в бутылочках, и вы через некоторое время засыпали обратно, относительно довольные и сытые. Когда я заходила в детское отделение, там стояли коробки с молочными смесями. Тогда у меня это не вызвало подозрений. И только спустя несколько лет, когда я вдруг задумалась, откуда у тебя взялась лактазная недостаточность, в памяти всплыла эта коробка со смесью «Хипп», и я подумала, что тебя могли докармливать смесью и тем самым нарушить всю микрофлору кишечника. Это могло бы объяснить, почему у вас с двоюродным братом, родившимся в этом роддоме примерно с разницей в 10 месяцев, у обоих была обнаружена эта лактазная недостаточность в возрасте около 1 месяца, а у других наших с сестрой детей ничего похожего не было.
Детей тогда было принято довольно жестко пеленать, так что из кулька торчала только голова. Это мне тоже казалось подозрительным. Было ощущение, что ребенку не очень-то удобно так жить. А главное, непонятно, зачем. Ведь человечество давно уже изобрело и понашило кучу прекрасной одежды для новорожденных, миллионы очаровательных кофточек, штанишек и носочков. Так зачем моя дочка должна проводить свои дни в виде кулька, как будто она буйный сумасшедший и на нее надели смирительную рубашку? Колю я с первого дня одевала в памперс и нормальную младенческую одежду, тогда стало можно приносить это все в роддом и одевать ребенка в его вещи. И ведь прошло всего 12 лет между тобой и Колей. А как будто уже какая-то другая эра наступила.
В общем, принесли нам наши кулечки на кормление и раздали. Я и тогда не понимала и сейчас не знаю, как нянечки различали вас. Снаружи никаких надписей на детях не было. На ручку (а может, на ножку?) младенца сразу после родов крепят специальную бирку с фамилией роженицы. Ведь как зовут ребенка, довольно долго остается загадкой для всех. Поэтому там пишут фамилию и имя матери, дату рождения и пол ребенка. Твоя бирка, по-моему, хранится в альбоме с фотографиями. Но бирки-то, получается, были внутри пеленок, так как же они понимали, какой матери какого младенца давать? Тем более что пар (мама+ребенок) было не 2, а целых 6, вас всех прикатывали на одной большой каталке. Может, у нянечек в роддоме какая-то особая зрительная память, натренированная на различение младенцев? А может, они просто запоминали, у кого какой расцветки пеленки? Не знаю, теряюсь в догадках до сих пор. Даже погуглила, но не нашла. Я лично все время слегка боялась, что мне подсунут чужого ребенка. Каждый раз вглядывалась в твое лицо, пытаясь его как следует запомнить и в следующий раз уж точно идентифицировать.
Детей приносили по часам, но дети-то не были в курсе, когда их будут кормить, встроенного будильника у них не было. Поэтому я довольно безуспешно пыталась тебя будить для кормлений. Это только в фильмах все без конца говорят: «тише, ребенка разбудишь!». А в жизни новорожденные младенцы спят практически беспробудно, пока им самим не взбредет в голову проснуться. Никакими звуками их точно разбудить невозможно, потому что эти звуки для них ничего не значат. Так что помогало только долгое тормошение, и то не всегда.
Видок у тебя был тогда очень прикольный. Ты была жутко волосатая, по-моему, самая лохматая в роддоме. И волосы такие густые, темные. Потом они повываливались и ты стала более лысая, более похожая на среднестатистического младенца. И глазки такие, маленькие, темно-серые. Оказалось, что вот эти все байки «Ой, у нее глазки темненькие, как у папы!» или «Светленькие, как у бабушки!» – вот это все тоже ерунда. Глазки примерно одинакового серого цвета у всех младенцев. И только приблизительно через полгода они приобретают свой оригинальный цвет – как у мамы или как у папы или как вообще неизвестно у кого. Так что на кого ты была похожа при рождении – мне было решительно непонятно. Только смутно я тогда догадывалась, что похожа ты не на меня. Это потом уже все начали повторять, как попугаи: «Ой, вылитая бабушка Лена!». А в том странном существе черт бабушки Лены я различить не могла.
При всей неожиданности твоего вида я испытывала от тебя ни с чем не сравнимый, непередаваемый восторг. Тебя приносили, я лежала, любовалась и плакала от счастья и умиления. Ты была похожа на высшее инопланетное существо, которое почему-то прилетело ко мне в палату. Новорожденные младенцы совсем не похожи на детей старше 2 месяцев, которых показывают в рекламе. Новорожденные не умеют улыбаться, от этого их вид совершенно потусторонний. Они ни на кого не похожи, вообще ни на каких людей. Постепенно они приобретают такой облик, который нам привычен, когда мы представляем себе малыша. Но сначала это нечто очень странное, но при этом восхитительное.
Кривая нога
Когда я наконец-то спокойно разглядела тебя, то заметила, что одна из стоп как-то странно подвернута, как будто вывихнута. Может, я и не сама обратила на это внимание. Я помню, что что-то такое мне сказал педиатр на плановом осмотре. Что вот видите, ножка кривая, но это, может быть, и само пройдет. Что такое бывает, если в животе ребенок лежал в какой-то неудачной позе. Там она примялась, а потом выпрямится и станет нормальная. С тех пор я с недоверием поглядывала на эту кривую ногу и думала: кто ее знает, может выпрямится, а может и не выпрямится, так и будет девочка с кривой ногой ходить? Эта нога всем настолько не давала покоя, что, кажется, даже вызвали на дом ортопеда из платной поликлиники им. Семашко. И он сказал, что нога как нога, ничего особенного, скоро выпрямится. И она действительно выпрямилась, месяца через 3 про нее все благополучно забыли, захваченные другими актуальными проблемами.
Выписка из роддома
Роддом, как и все наши больницы, имеет порядки примерно как в колониях строгого режима. У заключенных (то есть рожениц) нет никаких особых прав. Даже права знать, когда наконец тебя выпишут. Раз в день утром приходят врачи, осматривают и что-то говорят. По правилам выписывать должны были на 6 день (у кого не было швов, тех выписывали примерно на 5-й). Казалось бы, 6 дней, ерунда какая-то. А я не могла дождаться, когда меня выпустят из этой тюрьмы. Так вот, на 5 день сказали, что, может быть, завтра выпишут, если со мной и с ребенком все будет нормально. То есть все должны быть готовы меня забрать, но при этом это все не точно. А точно станет известно после обхода врачей завтра. И это в эпоху без мобильных телефонов. Просто все сидят и ждут, пока я им позвоню и скажу, забирать меня сегодня или нет.
Как выбирали имя
С первенцем мы очень парились насчет имени. Прямо вот часами выбирали. Вообще «как я назову своего ребенка» – это что-то сакральное для человечества. Не знаю, кто как, а я думала об этом еще в детстве. Выбирала имена, которые мне нравятся, и думала, что вот этими именами назову своих дочерей и сыновей. Не помню уже, что это были за имена. Кстати, там было, кажется, больше женских имен, чем мужских. По-моему, среди них были Ксения и Нина. Татьяны точно не было, это имя мне всегда казалось слишком простым. В нашем поколении оно очень распространено. В классе со мной всегда учились пара Тань, в университете тоже, причем в группе из 20 девочек. То есть примерно каждая десятая девочка была Таней.
У нас в семье всегда была демократия, поэтому мы однажды составили списки имен, какие нравятся мне, а какие папе. И пытались найти пересечения, чтобы выбирать уже из них. Причем занимались мы этим уже в самом начале беременности, еще даже живота видно не было. Помню, что мы писали эти списки в плацкартном вагоне поезда Уфа—Москва (или Магнитогорск—Москва, тут я не уверена), сидя на боковой полке за столиком. Тогда мы впервые обнаружили, что мужских имен в принципе больше, чем женских. Имен мальчика, на которые мы оба были согласны, было много, штук 5—8. А имен девочек мало. Жалко, что я не помню ни тех, ни других.
Когда гинекологи уточнили дату предполагаемых родов (у них два метода – по УЗИ и по месячным, и это были сильно разные даты), и это было где-то накануне Татьяниного дня, то мы подумали, что, наверное, это судьба и быть тебе Татьяной – первой новорожденной Татьяной после открытия нашего храма. Мы пытались себя обнадежить, что сейчас это имя не может быть таким же популярным, как в нашем детстве, мода поменялась, и что, наверное, теперь это имя будет смотреться как относительно редкое. Но мы не угадали. Кажется, в твоем классе в начальной школе Тань было 4. Причем ты еще со всеми ними дружила.
В общем, уже после родов и выписки из роддома состоялось финальное голосование по поводу имени.
А пока ты жила в роддоме, я тебя неофициально называла Дуней. Точно не помню, откуда вообще возникла идея так назвать дочку. Кажется, летом папа перебирал варианты из своих бабушек. А Евдокией звали его прабабушку, о которой у него остались очень теплые воспоминания. Вот тогда мне и запало в душу это имя. Такое красивое, экзотическое. Оно вошло в моду в последние годы. И в классе у тебя была Дуня, и у наших друзей есть дочка с таким именем. Сейчас мы бы не побоялись назвать тебя так. Но тогда казалось, что это слишком необычно. Что имя какое-то слишком крестьянское, что ли. Как сказал потом один наш знакомый, которому мы пересказывали наши мучения с выбором имени: «Нет, все-таки еврейка Дуня Коровина – это был бы перебор».
Итак, в голосовании участвовали мы с папой и мои родители. Это было в день выписки из роддома и участвовали только те, кто под руку попался. Сейчас немножко странно. Если уж такая была всеобщая демократия, то почему не привлекли моих бабушку с дедушкой или хотя бы бабушку Лену и дедушку Лёню для равновесия. Может быть, потому что все перечисленные были уже достаточно зрелыми людьми, чтобы понимать, насколько имя вообще неважно для человека и не играть в эти игры. Моя мама играла за компанию, а для моего папы, мне кажется, всегда это было очень важно – слова, имена, какая-то стоящая за этим всем тайна.
Чтобы свести к минимуму свой произвол, мы внимательно изучили церковный календарь на январь, начиная с 12 января. Женских имен там было не так уж много. Собственно 12 января был день памяти Феодоры. Это было очень экзотично, еще необычнее, чем Евдокия. И на такое мы не решились. Хотя вот недавно я познакомилась с девочкой Феодорой, ходит с Колей в исторический клуб. Симпатичная девочка, не страдает от необычного имени. Только не знаю, какое у нее уменьшительное имя, представляется она полным именем и обращаются к ней там так же. Короче, Феодору мы все дружно отвергли и не стали выносить на голосование. 13 января – Мелания, тоже мимо. 14 января нет ни одного женского имени, 15 января – Иулиания Лазаревская. Имя Юля тоже никого не привлекало, пролистали дальше. 16 и 17 опять не было никаких женских имен, 18 – Апполинария. Ну это уж совсем, имя Полина я всегда ненавидела. Как и имя Юля, кстати. 19 и 20 опять ничего, 21 день памяти мучениц Василиссы и Мариониллы. Василиса неплохо, не знаю, почему мы тогда это не рассмотрели всерьез. Видимо, не хотели девочку Васю. А Мариониллу не помню вообще. 22, 24 и 26 нет женщин, 23 Феосевия. 25, как известно, мученица Татьяна. А 27 – равноапостольная Нина. Эти два имени и вписали в список для голосования. Татьяну, потому что мы ходим в храм мученицы Татьяны и еще у меня была прабабушка Таня. Общий принцип отбора был такой: имя есть в святцах на ближайший месяц, у нас есть родственники с таким именем, и оно нам в целом нравится и кажется красивым и благозвучным. И чтобы оно при этом было достаточно нормальным, чтобы деточку, не дай Бог, никто не вздумал дразнить. Потому всякие Мариониллы и Феосевии не рассматривались.
По этим трем принципам подошли Татьяна и Нина. Ниной звали маму дедушки Лени, твою прабабушку. И оно всем нам казалось достаточно красивым и благозвучным, так что твои шансы оказаться Ниной были довольно велики. Дальше мы, кажется, бросили листать календарь. Там еще есть пара очень экзотических женских имен в январе. 3 февраля есть мученица Агния, в скобках почему-то Анна. Смутно вспоминаю, что Агния как-то обсуждалась, что красивое вообще-то имя. И Анна тоже ничего. Но в финальный список они не вошли. Зато туда как-то проникли Тамара и Александра.
Тамару твой папа предложил по ассоциации с Ниной. Типа тоже грузинская святая, тоже красивое редкое имя. Ну и тетя у него есть, Тамара. А Александру внесли тоже в честь папиной бабушки, мамы бабушки Лены. Ну и имя вообще красивое, всем нам нравилось. В общем, реально ты могла бы стать Ниной или Сашей, у остальных имен было мало шансов. Александру еще поддерживал дедушка Коля, потому что Сашей звали его покойного брата.
Ну и по итогам голосования вперед вышла все-таки Татьяна, на ней был достигнут консенсус. Если бы мы сами хотя бы немножко знали, чего хотим, мы бы не стали привлекать бабушку и дедушку. В следующие оба раза мы же как-то обошлись без посторонней помощи. Но тогда мы так серьезно к этому подходили. Ощущали на себе такой груз ответственности за свой выбор, что хотелось его с кем-то разделить. Все имена мира казались нам недостаточно прекрасными для тебя. Хотелось имени, с одной стороны, редкого и необычного. Не такого, как у нас. Папа, кажется, вполне доволен своим именем, а вот мне мое всегда казалось слишком банальным и не очень благозвучным. Хотелось не повторять родительских ошибок. Но в итоге между экзотикой и нормальностью победила нормальность. У меня еще были такие фантазии на эту тему, что можно назвать Татьяной, но не звать Таней, как всех Татьян, а звать, к примеру, «Татой», и это будет и мило, и экзотично. Вот зовет же моя подруга дочку Анастасию Стасей, и частотное имя за счет этого становится редким. Другие друзья свою Анастасию звали Асей, тоже необычно. Или вот потом уже одна знакомая дочку Марию стала звать исключительно Марусей. Я думала, что и мы так сможем. Но мы почему-то не смогли. Ни одного дня я не смогла называть тебя Татой, хотя мне это, вроде бы, гораздо больше нравилось. Как-то сразу все стали называть тебя Таней.
И сейчас я не жалею о своем выборе. Оказалось довольно милое приятное имя, тебе в целом идет. А главное, что через некоторое время мне открылось, что как ты ребенка не назови, хоть Меланьей или Дормидонтом, это вообще ни на что не влияет, и незачем было так заморачиваться. К любому имени привыкаешь через несколько дней, как будто ребенок сразу с ним и родился. И больше уже никогда не задумываешься: «А правильно ли мы его назвали, а может надо было по-другому?». Так что благодаря этому прекрасному открытию имена двум другим детям мы выбирали быстро, решительно и без всяких мучений и терзаний.
Книги о младенцах
Итак, у меня окончательно началась новая жизнь. И у тебя тоже. На смену американской книжке для беременных пришла белорусская книжка 80-х годов об уходе за младенцами. И книжка Спока, тоже достаточно древняя. В смысле практических рекомендаций книга Спока была абсолютно бесполезна. Оттуда можно было почерпнуть разве что общие идеи об отношении к ребенку. Например, там описывалось, что если ребенок орет и требует взять его на руки, то вестись на это не надо. Постепенно он привыкнет, что ему ничего не светит, и орать бросит. Моя интуиция подсказала мне, что это какая-то ересь. Книг Петрановской о теории привязанности тогда еще не было. Была переведена книга Уильяма и Марты Сирз – наиболее известных пропагандистов «естественного родительства», но мне она почему-то не встретилась. Хотя там излагались более здравые идеи, чем у Спока и неизвестных мне белорусов, хотя тоже были некоторые перегибы в другую сторону. Книгу Сирсов я прочитала, когда лежала на сохранении с Ксюшей. И порадовалась, что большую часть этих идей я воплотила в жизнь, ухаживая за первым ребенком. Как-то сама дошла до этого. Кстати, это подтверждает, что эти методы действительно достаточно естественные, раз их можно не вычитать в книжках, а открыть своим умом.
Главными идеями естественного родительства были долгое грудное вскармливание, причем не по режиму, а по требованию ребенка, ношение детей в слинге (минимальное использование колясок и кроваток) и совместный сон.
Все три эти идеи были полным вздором с точки зрения традиционной советской педиатрии.
Режим дня
Советская наука требовала кормить ребенка раз в 3 с половиной часа, ночью делать перерыв часов на 6. Предполагалось, что если ребенка сначала будить в определенные часы для кормления, то постепенно его организм подстроится под придуманный кем-то безумный режим, и тогда ребенок сам начнет просыпаться в привычное время для кормлений. И сам же будет засыпать в положенное время. В общем, у него выработается режим, и всем станет проще.
Практика показала, что что-то вроде режима у детей действительно рано или поздно вырабатывалось. Но плюс-минус пара часов. То есть ребенок просыпался поесть, потом через какое-то время засыпал и просыпался к следующему кормлению через 3—4 часа от начала предыдущего. Режим определенно был, но относительный. Например, утром ребенок поел в 6 часов, потом поспал и проснулся в 9.30. А на следующий день случился праздник и он утром проснулся только в 7. Тогда второе кормление будет уже после 10.
Позже я познакомилась во дворе с мамами, которые сами по утрам будили детей. Как раз для соблюдения режима. Но их дети и спали по много часов, так что время сна ребенка не было для их мам такой уж ценностью, похоже. Ты же почему-то спала гораздо меньше, чем обещала книжка по уходу за младенцами. Сейчас ты бы, небось, не отказалась от способности спать меньше других и при этом нормально высыпаться? Но нет, теперь ты как все люди. А в младенчестве эта способность у тебя откуда-то была.
Этой своей способностью ты похищала у меня минимум пару часов свободного времени. Книжка обещала, что дети спят часов по 12 в сутки. А ты спала максимум 10. И то не подряд, конечно. А с кучей перерывов. Как минимум, совсем маленькие дети обычно спят очень подолгу, чуть ли не по 18—20 часов в сутки. Но ты этого делать не собиралась.
Наш типичный день
Наш типичный день в первые недели твоей жизни выглядел примерно так. Каждые 3,5 часа я тебя кормила. Перерыва ночью ты делать не собиралась. Потом я узнала, что это совершенно нормально и правильно. Но тогда книжки обещали мне другое. Да и в роддоме вас пытались приучить к 6-разовому питанию, а не 7.
Памперсами я вообще не пользовалась первые 2 месяца. Тогда еще сохранялось недоверие к ним в обществе. Считалось, что в памперсе у ребенка все перегревается, а также подвергается воздействию вредных химических веществ. Ну и не натурально вообще. Так что я зачем-то решила совершить подвиг и переодевать тебя перед каждым кормлением. Памперсы были еще и достаточно дорогими, но это соображение было, кажется, вторичным. Хорошо еще, что мне не приходило в голову менять пеленки каждый раз, как они становились мокрыми. Кажется, младенцы мочат пеленки раз по 20 в день. Тогда я бы точно сошла с ума. А так я выработала для себя систему – переодеваю перед кормлением, а в остальное время если она и мокрая, то что поделать – такова жизнь. Чем лежание в мокрых тряпках казалось мне полезнее лежания в относительно удобном памперсе – теперь уже нам не понять.
Почему переодевать нужно было именно до кормления, а не после – теперь тоже не могу понять. Ведь если ребенок проснулся, то он скорее всего голодный. Почему бы не покормить его сначала? Но там был какой-то сложный комплекс мероприятий – раздеть, протереть складочки каким-нибудь маслом, сделать что-то вроде массажа и зарядки, одеть в чистое и сухое и только тогда уже кормить. И так 6—7 раз в день, и днем и ночью. Неудивительно, что я жутко уставала, и ни на что больше не оставалось сил и времени. С другими детьми я ничего такого не делала! Переодевала только если младенец покакал или если провел в памперсе уже очень много часов. Тогда уж и протирала что-нибудь маслом. Идеи с массажем и зарядкой я, кажется, тоже тогда уже забросила. А над тобой издевалась регулярно. Несколько месяцев точно. Есть куча фотографий, где ты голая лежишь на пеленальном столе, а я с тобой какие-то упражнения выделываю. И самое обидное, никак это не отразилось на твоем физическом развитии. Не вижу никакого эффекта. Может, разве что, умственное развитие это стимулировало. Есть же теории про то, что это тесно связано.
Пеленальный стол тебе тоже выделили огроменный. Остальных я переодевала или просто в кроватке или на маленькой доске, которую можно было сверху приделать на кроватку.
Накупили кучу детских кремов, лосьонов, масел и присыпок. Я так и не разобралась, в каких случаях что из этого надо было применить, хотя поначалу приставала к сестре и подруге, чтобы они меня научили. Но они к тому времени уже поняли, что это все излишество. А я возмущалась про себя, как можно было за 1—2 года забыть такую ценную информацию.
Итак, ребенок проснулся и орет. Я его раздеваю, протираю, делаю зарядку и массаж, если он орет не слишком настойчиво, одеваю и сажусь кормить.
Каждое кормление продолжалось минут по 30. Книжки, конечно же, предлагали кормить минут 10. Якобы младенец все уже высасывает за это время, а потом просто сосет грудь, как соску. Но я не верила – сосет же, значит ест. Тем более что это было мое законное время, когда можно было спокойно посидеть в удобном кресле, почитать книжку. И никто не смеет меня в это время отвлекать, потому что кормление ребенка грудью – это священный процесс.
Через 30 минут или тебе наконец-то надоедало сосать или мне все-таки надоедало сидеть, и начиналось время активного бодрствования младенца.
Книжки предлагали положить малыша в кроватку, повесить над ним игрушки, он будет на них смотреть и развиваться. Когда подрастет, будет их ручками трогать, они будут греметь.
Лежать в одиночестве и развиваться ты не желала категорически.
Какое-то время можно было заставить тебя полежать в переносной люльке от коляски в таком месте, откуда тебе было меня видно. Так я и таскала эту люльку за собой по квартире.
Мало того, что я не пользовалась памперсами. Первые 2—3 месяца я не пользовалась и ползунками. Твой рост при рождении был всего 50 см, это не очень много. И таких маленьких ползунков у меня просто не было. Все, которые нам отдали, были тебе велики, болтались или вообще сваливались. Поэтому я надевала на тебя распашонки, а нижнюю часть пыталась замотать в кулек из 2 пеленок.
Распашонку зачем-то надевала сначала тонкую, из очень нежной ткани. Типа майка, что ли. Потом более теплую байковую распашонку. Нижнюю распашонку еще надевали зачем-то швами наружу. Было поверие, что швы раздражают нежную кожу младенца. Или их так сразу шили, швами наружу. В общем, все было странное, ненормальное.
Так вот, пеленок зачем-то было тоже две. Трусов такого размера у меня, конечно же, тоже не было. Поэтому был просто марлевый подгузник, потом тонкая пеленка, сверху байковая.
Кажется, еще бытовало жесткое пеленание, когда ножки приматывали параллельно друг к другу. Но уже ходили слухи, что это слишком ненатурально. Поэтому я практиковала свободное пеленание. Ножки разводились, как в памперсе, подгузником и пеленкой. А байковая пеленка создавала что-то вроде мешка, который заматывался примерно под грудью. Но в пеленании я всегда была не особо сильна. Поэтому, если я оставляла тебя в кроватке в этих пеленках, то ты довольно быстро научилась их сбрасывать и как-то из них выбираться, размахивая ногами. И если удавалось отойти, то я видела уже наполовину голого ребенка. Сверху распашонки, снизу голые ножки и попа. Но поскольку лежать в кровати ты соглашалась нечасто, то и из пеленок выбиралась тоже не так часто.
На распашонку я еще иногда надевала шерстяную кофточку. Потому что это была зима, панельный дом, и было довольно холодно. Идеи закаливания младенца мне тоже еще не были близки, так что я одевала тебя примерно как себя. Если я в кофте, то и тебе нужна кофта. Как я сочетала в своей голове шерстяную колючую кофту с идеей жутко нежной кожи младенца, не знаю. Когда ты наконец доросла до ползунков, я стала нацеплять еще и шерстяные носочки или пинеточки.
Итак, младенец бодрствует между кормлением и сном. А я пытаюсь в это время что-то приготовить или поесть, запустить стирку или погладить многочисленные пеленки.
Да, еще одна глупость в череде странных решений. Пеленки новорожденного надо не только кипятить (ежедневная стирка на 90 градусах), но и гладить! Так убьются все опасные микробы и бактерии. Соски и бутылочки тоже кипятить, конечно же.
Бабушка взяла на работе отпуск на 2 недели. Приезжала утром, часов в 10, и помогала мне с этими всеми безумными делами – готовить, стирать, гладить, кипятить. Нет чтоб сказать, что можно все это не делать! Кроме готовки, разумеется.
Папа уезжал утром на работу в издательство, возвращался часов в 7, каждый день.
Первые прогулки и развлечения
Первую неделю мы боялись тебя выносить на свежий воздух. Зима все-таки, вдруг ребенок с непривычки замерзнет, простудится.
Кажется, примерно через неделю после выписки мы решились. Может быть, морозы уменьшились. Или уже стало понятно, что не можешь же ты всю жизнь просидеть в квартире.
Завернули в толстое одеяло с мишками, завязали ленточками и торжественно вынесли этот кулек на улицу. Чтобы не замерзла, накрыли лицо белой тряпочкой, входила в комплект для выписки из роддома. Прошли небольшой круг вокруг двух ближайших детских садов. Минут 20, наверное, продолжалась первая прогулка.
Но потом я стала довольно быстро наращивать время, проведенное на улице.
Причем хотя бы одной полезной вещи меня мама научила – что необязательно выгуливать ребенка на улице. Для получения свежего воздуха отлично подойдет балкон. Ребенок будет там спать, а я дома могу тоже спать в это время. Или дела делать. Чтобы не пропустить, когда ребенок проснется и заплачет, дедушка Зяма соорудил самодельную «радионяню»: в коляску ставился микрофон, он подсоединялся к динамику в комнате. Впрочем, довольно быстро ты научилась орать так громко, что и без микрофона было отлично слышно в обеих комнатах. Разве что на кухне чуть-чуть похуже, поскольку она дальше всего была от балкона.
Первые недели я еще пыталась жить нормальной жизнью. То есть спать ночью, как нормальные люди, а днем делать какие-то дела.
Не помню, когда я сдалась и начала ложиться спать во время каждого твоего дневного сна.
Их было три, и каждый последующий был короче предыдущего. То есть первый мог быть и часа 3, если очень повезет. Второй, например, 2. А самый последний мог быть и минут 40. После вечернего кормления ты спать отказывалась, то есть где-то между 9 вечера и 12 ночи начиналось самое бодрствование. При этом лежать просто в кроватке или даже люльке ты не желала. Надо было или держать тебя на руках или хотя бы положить тебя сверху на кого-нибудь. Я такое не практиковала – лежать с ребенком на груди было мне как-то странно. Зато папу можно было применить таким образом. Он по вечерам все равно лежал перед телевизором. Можно было положить тебя сверху, тогда ты не орала. А сама я в это время гладила пеленки. И тоже поглядывала телевизор. Вот такой семейный досуг.
Но папа тогда не только лежал под тобой. Поначалу его посещали идеи и более активного взаимодействия с дочерью. Например, пытался читать тебе «Евгения Онегина». Кажется, он делал это во время кормлений (в другое время ты, по-моему, не склонна была слушать классику). Так что мне тоже приходилось слушать это чтение. И, похоже, меня это раздражало примерно так же, как в моем младенчестве попытки моего папы включать классическую музыку во время кормления грудью меня раздражали мою маму. Зато семейные традиции соблюдались: матери занимались чем-то приземленным и житейским, отцы возвышенно маялись дурью.
Купание как важный ритуал
Поскольку мы руководствовались советскими книжками и преимущественно опытом бабушки Наташи, купание младенца носило характер священнодействия. В оправдание могу сказать, что так же носились с купанием первенцев еще в двух семьях, родивших детей примерно в это время. Первый постулат этой религии – купать новорожденного необходимо каждый день. Дальнейшая жизнь показала, что ничего плохого не случится, если купать малыша через день или даже раз в несколько дней. Но тогда мне не приходило в голову усомниться в необходимости ежедневного купания. Вообще эта вера в то, что младенец не такой же человек, как остальные, и ему нужны какие-то особые условия – гуляния по пол дня, ванны каждый день, особая еда в особое время, эта вера здорово подпортила мне счастье первых лет материнства. То есть понятно, конечно, что новорожденный многого не может – например, ходить, говорить и есть шашлык. Но при этом очень многое он как раз прекрасно может – например, обойтись без свежего воздуха, утомительных купаний и строгого режима.
В общем, тебя мы купали каждый день. Кажется, сначала даже в кипяченой воде. Пока еще не заросла пуповина. Туда ведь могли попасть разные инфекции. Потом добавляли в воду марганцовку. Марганцовку к тому времени запретили продавать в аптеках. Потому что оказалось, что ее можно использовать в производстве взрывчатых веществ. Но бабушка где-то раздобыла несколько пузырьков. Марганцовка – это такой порошок, если его добавить в воду, она становится очень красивого розового цвета. Но сами кристаллы могут обжечь кожу. Поэтому порошок разводили в маленькой чашке, а уже этот раствор наливали в детскую ванночку.
Первая заповедь младенцекупальщиков – купание должно быть ежедневным.
Вторая – для этого нужны два взрослых человека. Эта заповедь оказалась еще большим бредом. Когда родилась Ксюша, я придумала, как купать ее самостоятельно. Но тебя мы купали вдвоем, наверное, первый год жизни. Если папы не было вечером дома, то помогала бабушка.
Один человек собственно держал ребенка в воде. Обычно это был папа. Второй намыливал ребенка, смывал мыло и потом держал полотенце, в которое первый человек клал вытащенного из воды младенца. И торжественно относил в комнату, где уже совершались всякие намазывания маслами, кремами и лосьонами. После вынимания из воды младенец частенько начинал орать, потому что уже вообще-то хотел поесть. Так что намазывания часто приходилось совершать в довольно нервной обстановке. С мылом и шампунем мыли, кстати, примерно раз в неделю. Потому что мыло типа сушит кожу. Да и вообще ребенок-то особо не пачкается. Остальные дни недели просто бултыхали в воде.
Кажется, мы пытались научить тебя плавать. Было тогда такое поверье, что раз ребенок в животе матери находится в воде, то фактически он изначально умеет плавать. Поэтому если в младенчестве его учить держаться на воде, то он эти навыки не утратит, и будет плавать чуть ли не с рождения. В новых поликлиниках строили бассейны, и некоторые наши знакомые носили туда своих новорожденных детей для обучения грудничковому плаванию. К счастью, наша поликлиника была достаточно старой, и там такой моды не было. Но мы пытались научить тебя плавать дома.
Поэтому мы набирали не маленькую ванночку, где особо не поплаваешь, а настоящую ванну, предварительно помыв ее всеми имеющимися средствами от всех возможных микробов, и бултыхали тебя по поверхности этой ванны взад и вперед, поддерживая под голову и пытаясь научить держаться на воде. Впрочем, тут нас надолго не хватило, кажется. И потом все-таки вернулись к маленькой ванночке.
Но вообще в стремлении купать тебя каждый день потом обнаружились и плюсы. Когда ты наконец-то научилась сидеть, можно было посадить тебя в ванну, набросать туда побольше резиновых игрушек, и отдыхать. Можно было сидеть рядом часа пол, и даже книжку читать.
Грудное вскармливание
У нас в семье все женщины были достаточно «молочные». Бабушка Шеля параллельно со своей дочкой Наташей подкармливала каких-то соседских близнецов (сцеживала молоко в бутылочку), бабушка Наташка сцеживала молоко в бутылочку для моей молочной сестры Маши, они жили недалеко от нас. У тети Оли тоже было достаточно молока, хотя других детей она уже не подкармливала, времена изменились. У тебя тоже не было никаких молочных братьев и сестер. Но молока поначалу было навалом. Бабушка Наташа научила меня сцеживать молоко, оставшееся после каждого кормления. На самом деле так делать не надо было, но узнала я об этом гораздо позже. Организм вырабатывает примерно столько молока, сколько нужно ребенку. То молоко, которое осталось в груди, ребенок мог бы доесть в следующее кормление. А сцеживание стимулировало дополнительную выработку молока. Грудь думала, что младенец продолжает сосать. Так я тратила и ценные вещества, которые мог бы съесть младенец, и свое драгоценное время.
Кроме неправильной практики сцеживания я практиковала еще одну неправильную вещь: взвешивание ребенка перед кормлением и после кормления. Так я пыталась контролировать, достаточно ли ребенок ест. Сравнивала с возрастными нормами.
Неправильной эта практика была по трем причинам.
Во-первых, это просто были лишние телодвижения. Если уж мы завели весы (что само по себе было лишним, других детей мы не взвешивали), то достаточно было взвешивать ребенка раз в неделю, к примеру, и убеждаться, что в весе он худо-бедно прибавляет.
Во-вторых, весы были очень неточными. Это были не современные электронные весы, а старые, механические. Чтобы понять вес, нужно было долго их уравновешивать. И все равно иногда получалось, что после кормления ты весила меньше, чем до него. К тому же новорожденный младенец съедает меньше 100 грамм молока, и такая маленькая разница была просто меньше погрешности измерения. В общем, абсолютно бессмысленное было занятие, но я это поняла достаточно поздно.
Ну и, в-третьих, все эти измерения нервировали и без того нервную молодую мать. Я начинала волноваться, а вдруг у меня не хватает молока, а вдруг ребенок голодает.
Вот сейчас, конечно, смешно это все представлять. Типа новостной заголовок такой: «В Москве в 1998 году младенец умер от голода, потому что у его матери было мало молока!». Звучит абсолютно абсурдно! Никто не умирал от голода в нормальной семье и не в войну. Но мне почему-то такое тогда в голову не приходило.
Примерно через 3 недели после рождения сцеживать после кормления стало нечего. Я решила, что у меня уменьшилось количество молока. Потом, через много лет, я прочла, что на этот возраст приходится первый молочный кризис. И что количество молока может увеличиваться или уменьшаться, это в пределах нормы. В моем случае организм, похоже, решил подрегулировать выработку молока. Чтобы я прекратила маяться дурью и выливать в помойку ценные питательные вещества. Но тогда никакой качественной информации о грудном вскармливании и как устроена лактация человека у меня не было. Поэтому я начала взвешивать тебя и нервничать с удвоенной силой. Бабушка еще подлила масла в огонь. Я ей говорила: «Ну, она же спит спокойно, как раньше, значит она не голодная, молока ей хватает!». – «А вдруг она так много спит от голода, ослабела, вот и не орет?». Мысли о ребенке, ослабевшем от голода, меня доконали. Я рыдала целый день, что, конечно, не улучшало выработку молока.
Но постепенно угомонилась, какое-никакое молоко все-таки было, и от голода ты, как ни удивительно, так и не умерла.
Лактазная недостаточность
В месяц мы торжественно потащили тебя в поликлинику. В поликлиниках раз в неделю бывает грудничковый день. Это такой день, когда там вообще нет никаких детей старше одного года, с их бесконечными соплями, кашлями и прочими инфекциями. А есть только груднички. Записи к врачам тогда еще не было. Просто приходили в любой грудничковый день, шли к педиатру, к остальным врачам, прививки делали. Все в порядке живой очереди, довольно-таки длинной. Сейчас уже все это кажется какой-то дикостью и отсталостью – идти в поликлинику не по записи и сидеть в очереди. Но так жили много лет, когда Коля родился еще появилась возможность без очереди пролезать, как многодетным. И только потом запись ввели.
В поликлинику тоже сначала ходили вдвоем, как и с купанием. Кажется, мама со мной ходила. Я тащила тебя, а она тащила всякие вещи, расстилала пеленку на пеленальном столике и все такое.
Взвешивание в поликлинике показало, что в весе ты не прибавила вообще. Или прибавила очень мало. Позже я читала, что это совершенно нормально, что ребенок в первый месяц не прибавляет в весе. На прибавку в весе у него будет вся дальнейшая жизнь, а первый месяц или два – это период адаптации. Тем более что в первую неделю он еще и теряет вес, то есть из роддома выписывается более легким, чем родился. Но в советской поликлинике ничего этого не знали и хотели, чтобы все младенцы начали толстеть с самого рожденья. Так что мы решили, что с ребенком что-то не так, что он не усваивает питательные вещества из молока (ест и не растет, как же так?), и значит надо сдать дополнительные анализы какашек.
Мы еще потому согласились так легко на всякие дополнительные обследование и даже, может быть, сами их потребовали или сделали платно, потому что старший племянник тоже плохо усваивал молоко и у него диагностировали лактазную недостаточность и докармливали его соевой смесью.
Вот и у тебя анализы подтвердили эту лактазную недостаточность, и я тоже часть кормлений заменила на соевую смесь из бутылочки.
Сейчас я думаю, что это было неправильно, это было какое-то горе от ума. Если бы мы откуда-то не узнали про эту лактазную недостаточность и вообще не были такими беспокойными, я бы продолжила кормить тебя только грудным молоком, постепенно выработка лактазы наладилась бы, и ты бы и так начала нормально усваивать молоко и прибавлять в весе, как положено. А так ни за что ни про что оказалась на смешанном вскармливании (частично естественном, частично искусственном). Так делали, когда у матери было мало своего молока. Но у меня-то его было вполне достаточно! И сейчас я уверена, что оно было гораздо лучше и полезнее соевой смеси. Но тогда я ничего этого не знала. Подумала: «Что же поделать, раз молоко у меня хорошее, а вот ребенок слегка дефектный попался? Значит, буду кормить так, как врачи советуют». Хорошо хоть хватило ума не перейти полностью на эту сою. Потом я и каши тебе делала на этой соевой смеси. Плюсом от введения смеси было только то, что можно было куда-то уйти, а ребенка какой-нибудь добрый человек покормит из бутылочки. С другими детьми это все организовать было гораздо сложнее. Добрым человеком обычно была бабушка Наташа. Так что с нескольких месяцев мы могли поехать в церковь на вечернюю службу (а на Пасху – даже на ночную!), поехать в гости к друзьям на весь вечер. Вторым плюсом было, что можно было легко покормить ребенка на улице или где-то еще. Кормить ребенка грудью в общественных местах тогда было совершенно не принято. А с бутылочкой было как раз очень удобно. Я наливала горячую воду в бутылочку, клала в пенопластовый термос, а в нужный момент добавляла туда смесь из банки, и можно было кормить младенца в любом месте.
Светская жизнь
Светская жизнь в первые месяцы у тебя была скудная. Ты родилась зимой, и как-то вдруг нам открылось, что младенцев в этом мире подстерегает множество вирусов и бактерий, а также вокруг бушует эпидемия гриппа. Пока у нас не было ребенка, нам никогда в голову не приходило, что вирусные инфекции могут быть опасны, что в периоды эпидемий надо как-то беречься. В книжке для беременных я с удивлением прочла, что заразными могут быть люди просто с кашлем и насморком, без температуры. Что это не «простуда», как принято считать, а вполне полноценная вирусная инфекция, которой может заразиться беременная. В общем, на волне открытия, что мир полон опасных инфекций, мы старались тебя никуда не возить в общественном транспорте, да и домой старались первое время гостей не пускать.
За пару лет до этого наши друзья родили дочку, правда, в мае, и ее рождение бурно праздновалось с самого начала и чуть ли не каждый день. «10 дней Маше», «20 дней Маше» – чуть ли не любой день первого года жизни Маши мог стать поводом для многолюдного праздника.
Но мы почему-то не взяли с них пример, а поступили, как скучные взрослые люди. Даже день твоего крещения отметили очень скромно: была только твоя крестная мать и бабушка Лена, приехавшая в это время на учебу. И даже никакой праздничной еды не было дома. Всяких доставок пиццы и готовых продуктов в магазине тогда особо не было, кроме разве что сосисок и пельменей, то есть еда для праздника – это было то, что нужно было самой долго готовить: резать салатики, варить горячие блюда. Мне даже в голову не пришло тогда, что я могла бы чем-то таким заняться. Еще и Великий пост тогда был, мы крестили тебя 15 марта.
И вот приезжаем мы из храма, из еды было только вареное мясо для меня как кормящей матери и что-нибудь вроде гречки для остальных. И Ира пошла на кухню, что-то там нашла в холодильнике и приготовила что-то необычное, но более интересное, чем гречка. Уже не помню, что это было.
Для следующих детей главными выходами в свет были еженедельные поездки в храм. Но тебя мы почему-то не стали возить в храм, даже после крещения. Опять же, из страха перед инфекциями. Видимо, мы хотели дождаться прививок, надеялись, что они тебя хотя бы как-то защитят. На литургию ездили редко и по отдельности, а на всенощную тоже редко, но вечером тебя хотя бы можно было оставить с бабушкой. К тому же у тебя была довольно громоздкая коляска, с которой ездить в транспорте было неудобно. Других детей мы потом прекрасно возили в метро, в том числе и в коляске-люльке для новорожденных. Но тебя почему-то не возили.
Гуляла ты, как я уже говорила, на балконе. Так что единственным местом, куда тебя возили, была районная детская поликлиника.
Только весной, в апреле или даже в мае, я стала выходить погулять с тобой где-нибудь возле дома. Да и то целью было не получение кислорода, который ты продолжала получать на балконе во время всех дневных снов. Поскольку в периоды бодрствования лежать спокойно в кроватке ты не хотела, и приходилось тебя все равно как-то развлекать, то с наступлением хорошей погоды я поняла, что приятнее катать тебя в коляске по окрестностям, чем таскать на руках по квартире. Я опускала полностью верх коляски, клала тебя на живот, ты поднимала высоко голову и таким образом могла смотреть по ходу движения и обозревать окрестности. Я нарезала круги по ближайшему школьному двору. Сейчас мне трудно представить, чем же я сама занималась в это время. Мобильного телефона у меня тогда еще не было, первый появился, когда тебе было 6 лет. Можно было бы слушать музыку в плеере, но мне всегда было лень что-то искать и переписывать. Знакомые мамы во дворе у меня появились только через год. Так что, видимо, я просто предавалась уединенным размышлениям и наблюдениям за природой. Сидеть на одном месте и читать ты бы мне не дала, нужно было движение. Так что такого варианта развлечься тоже не было.
В общем, в первый год жизнь твоя была достаточно однообразной и протекала в основном дома в кругу ближайших родственников.
