скачать книгу бесплатно
– Стаська...
Ника с ногами залезла в кресло, закрыла глаза и постаралась не слушать, как шепчутся о чем-то, шелестят страницами Сашка и Юля. Она бы вернулась в свой номер, но не было сил даже дойти до дверей. Взбудораженный мозг упорно выдавал одну картинку за другой...
… Когда она поняла, что Юлька никуда не исчезнет, и Сашка никогда больше не будет принадлежать только ей одной, захотелось разорвать эту мучительную дружбу втроем. Тогда она впервые обратила свой взгляд на Алию. Это была худенькая крошечная девочка с густыми волосами, заплетенными в косу и туго заколотыми в кичку на затылке. Ее маленькое личико казалось сделанным из фарфора, на котором умелый мастер очень тонкой кисточкой нарисовал рот, нос, черные и всегда чуть испуганные глаза. Когда на уроке физкультуры Алия с обреченным видом бежала к планке или карабкалась по канату, Вероника закрывала глаза и боялась услышать нежный стеклянный звон.
Ее, единственную в старших классах, всегда провожали в школу и встречали после уроков родители или братья. Может, из-за этой странности у Алии не было подруг. На переменах она всегда что-то читала, прижавшись спиной к подоконнику, поближе к батарее.
Однажды на уроке Ника долго приглядывалась к Алии, словно решая, сможет ли полюбить ее так, как Сашку. Самой Сашки в этот день в школе не было. И Вероника замыслила побег. На большой перемене она подошла к Алии и спросила ее:
– Аль, а что ты читаешь?
Та вздрогнула, прижала книгу к груди и отвечала встревоженным шепотком:
– Историю повторяю...
– Брось, – посоветовала Ника. – Ты и так все знаешь. Пойдем лучше в буфет, ватрушки купим.
– Я не хочу, – затрясла головой Алька.
Вероника, которая уже сделала пару шагов в сторону лестницы, вернулась и спросила со вздохом:
– А хочешь, после уроков пойдем ко мне в гости? Я тебе свою коллекцию открыток покажу.
– Я бы сходила, – замялась Алия. – Но мне после уроков нужно домой. За мной брат зайдет.
И стала смотреть в окно, словно давая понять, что эта тема исчерпана. Вероника чуть не зарыдала от разочарования. Стояла у подоконника, не зная, как уйти, сохранив при этом лицо. И тогда вдруг Алия пришла ей на помощь.
– А хочешь, ты ко мне заходи, – сказала она. – Прямо сегодня. Родителей не будет дома.
– А брат?
– Брат живет отдельно, у него своя семья. Он только доведет меня до квартиры – и сразу уйдет.
– Ладно! – перевела дух Вероника. – Заметано!
После уроков они долго торчали в раздевалке, ждали брата Алии, который где-то задерживался. Алька ждала терпеливо, а Вероника просто извертелась от нетерпения.
– А тебя почему из школы встречают? – теребила она кандидатку в подруги. – Потому что у тебя зрение плохое, да?
– И из-за этого тоже, – степенно отвечала Алия. – И вообще, чтобы не пристал кто на улице.
– Да кто же к тебе средь бела дня пристанет! А почему ты очки не носишь? Ты же на уроке их надеваешь?
– Некрасиво потому что, – прошептала девочка, щурясь по сторонам. – Не идет мне.
Появился брат Алии, очень высокий, сутулый, с черный бородой от уха до уха. Коротко глянул на Веронику, ничего не спросил и мотнул головой в сторону выхода. Идти оказалось совсем недолго, минут десять. Брат молча проследил, как Алия отпирает дверной замок, потом подергал снаружи запертую ею дверь – и шаги его стихли на лестнице. Ника вздохнула с облегчением.
В квартире у Алии пахло чем-то непривычным. Комнат было много, три или четыре, но слишком маленькие, словно игрушечные. Комната Алии и вовсе походила на чуланчик, но зато блистала такой чистотой, о какой Никиным родителям и мечтать не приходилось. Вероника плюхнулась на единственный в комнате стул, стоящий у письменного стола, а Алька осталась стоять рядом с собственной кроватью, застеленной белоснежным кружевным покрывальцем, с маленькими расшитыми подушечками в изголовье. Похоже, сесть на кровать средь бела дня было для Альки сродни преступлению.
– Ну, что будем делать? – спросила она, переступая с ноги на ногу.
– А ты что после школы обычно делаешь? – полюбопытствовала Ника.
– Ну, обедаю и за уроки сажусь.
Вероника скривилась от такой невеселой перспективы.
– Не-е, давай ты потом их сделаешь. Лучше телевизор включим или книжки посмотрим.
– Телевизора у нас нет, а книжки папа запирает в шкафу, – прошелестела Алия, и лицо ее вытянулось в тоскливой гримасе. – Послушай, Ник, ты что, с Сашей поссорилась?
И Вероника вдруг догадалась: да ведь Алька совсем не хочет с ней дружить! Просто терпит ее из врожденной деликатности и мечтает сплавить обратно к Сашке.
– Нет, не ссорилась, – уже теряя интерес к дальнейшему общению, ответила она.
– Я знаю, тебе Юля не нравится, – не отставала, зудела над ухом Алия. – Просто ты не хочешь к ней приглядеться. Юля тоже ко мне приходила, мы с ней пили чай и разговаривали.
Она очень страдает, да. Если бы ты хоть немного попробовала дружить и с ней, а не только с Сашкой...
«Вот привязалась», – злобно подумала Вероника. А вслух сказала:
– Попробовать ей улыбнуться, что ли?
– Ну, вроде того... – совершенно потерялась Алька.
Не зная, под каким предлогом теперь уйти, Вероника сказала:
– Ну, давай, что ли, чаю попьем.
Алька с готовностью повела ее на маленькую кухоньку, налила чай не в чашки, а в цветастые пиалы. Вероника немного развеялась – прежде из пиал ей пить чай не приходилось. Но едва что-то стало налаживаться, как Алия посмотрела на часы и сказала виноватым голосом:
– Ник, подожди немного, мне нужно... я должна.
И убежала из кухни. Вероника посидела минутку за столом, похлебала чай, потом поднялась и отправилась в глубь квартиры искать Альку. Заглянула в ее комнату – там было пусто. Странные звуки послышалось из гостиной, в которую Ника еще не заходила. На цыпочках подошла она к двери, заглянула: там на ковре полулежала Алия и что-то бормотала.
Это было последней каплей. И вдруг Веронике захотелось бежать отсюда куда подальше, а лучше туда, где Сашка, пусть даже в компании противной Аксельрод.
– Мне идти надо! – крикнула она в спину Але и пулей вылетела за дверь.
Так и закончилась, почти не начавшись, ее попытка подружиться с Алией Хасановой...
– Ну, что там пишут о нашей Альке? – спросила Вероника, отмахиваясь от воспоминаний.
Сашка с готовностью начала рассказывать:
– Почти сразу после начала перестройки они всей семьей эмигрировали в Германию. Алька ведь с нами школу не заканчивала, ушла после восьмого класса. А в Германии она вышла замуж за парня из Казани. Представляешь, Ничка, у нее уже семеро детей! Аля не работает, конечно, сидит дома с детками.
– Если Альку по-прежнему всюду водят за руку, подобраться к ней нам будет ой как непросто, – сказала Юлия.
Женщины тревожно переглянулись.
– Кстати, изменения: вылетаем вечером. Ужинать будем уже в самолете. Предлагаю собрать вещи и немного отдохнуть. Проще говоря: освободите номер, я спать хочу. Всю эту писанину, – Юлька потрясла папкой и отшвырнула ее в кресло, – почитаем в воздухе.
– Ну и нервы у тебя, Юль, – негромко проговорила Сашка, взяла Веронику под руку и вывела из номера.
– Знаешь, – сказала ей Ника. – У меня все время такое чувство, что Юлька все это задумала и сама руководит операцией. Она с таким энтузиазмом все делает!..
– Нет, Юлька молодец, – покачала головой Сашка. – Без нее бы я давно сошла с ума или руки на себя наложила. Она не дает зацикливаться, понимаешь? Ну, что толку, если мы сейчас начнем вспоминать, обмусоливать? Вот ты думаешь, это все действительно из-за Стаськи? Или они весь наш класс решили собрать по цепочке?
– Точно! – засмеялась Ника. – Как раз к лету управятся. Мы же не являемся на вечера встреч, вот и пришлось поручить это дело спецслужбам.
Сашка с готовностью залилась своим незабываемым звонким смехом, подтолкнула Веронику плечом, но потом снова сделалась серьезной:
– Нет, серьезно, ну что еще может связывать нас троих с Алькой? Мы рядом-то вместе только на физкультуре да на школьных линейках стояли.
– Не знаю, – вздохнула Вероника. – Не представляю. Давай и вправду не будем пока зацикливаться.
В своем номере Ника сразу легла на кровать и закрылась с головой покрывалом. Она скоро задремала и даже увидела сон. Но успокоения этот короткий сон ей отнюдь не принес...
Ей приснилось, что она идет по главной улице городка, в котором училась в седьмом классе. Улица довольно широка и упирается в церковь, большую, с пятью куполами. Церковь действующая, и потому отгорожена от мира высоким штакетником. Справа от Вероники – книжный магазин, в котором она всегда покупает открытки для своей коллекции. В спину ей смотрит здание интерната, а за ним – крыша школы, из которой она только что вышла.
Какие-то незнакомые школьники выходят из книжного магазина, смотрят на Веронику и начинают подталкивать друг дружку локтями. Потом один спрыгивает со ступенек, загораживает Нике проход и петушиным фальцетом кричит:
– Палочка за Стасю! Палочка за Стасю!
Вероника обеими руками толкает крикуна в грудь, перебегает на другую сторону тротуара и поворачивает в сторону школы. И вдруг видит: на пути у нее стоят мужчина и женщина. Они держатся друг за друга, и на узком тротуаре их почти невозможно обойти. Вероника пытается, но чужие руки вцепляются ей в одежду, не дают ступить ни шагу.
«Где Стася? Где Стася?» – плачет и повторяет женщина, приближая к Нике свое сухое изможденное лицо.
«Вернись в школу, найди Стасю!» – вторит ей мужчина.
Вероника приседает на корточки, обхватывает голову руками и пронзительно кричит...
Ее растолкала Сашка, сказала испуганно:
– Ты так кричала! Я в соседнем номере услышала и прибежала. Что тебе приснилось?
– Будто меня окружает толпа и требует сказать, где Стася, – прохрипела Вероника. Голос оказался сорван, горло саднило.
Сашка принесла ей воду в стакане, присела рядом и жалостливо вздохнула:
– Да, тебе тогда больше всех досталось.
– Разве вам – нет?
– Ну, понимаешь, мы все-таки были свои, а ты – приезжая, значит – чужая.
– А я думала, потому, что это я тогда предложила сыграть в эту дурацкую игру.
– Что ты?! – даже испугалась Сашка. – Кто об этом знал? Мы никому не говорили, никому из ребят, я имею в виду. И вообще, это не имеет никакого значения.
Немного посидели в молчании.
– Вот ты живешь все в том же городе, – задумчиво произнесла Вероника. – Скажи, ты слышала хоть что-нибудь о Стаське?
Сашка тут же сникла, помотала головой:
– Нет, никогда и ничего. А когда нашу бывшую школу превращали в этот самый супер-пупер-вип-лицей, ее ведь почти по кирпичикам перебрали, понимаешь?
Вика кивнула. Саша посмотрела на часы и заторопилась:
– Все, собирай вещи, а то Юлька будет бухтеть. Скоро нужно выезжать.
В аэропорту к ним подошел человек в лыжном свитере, протянул стопку паспортов со вложенными в них билетами. Вероника сильно вздрогнула, ноги стали ватными, в голове зашумело. Впервые она увидела ОДНОГО ИЗ НИХ. И так буднично, без всякого предупреждения. Мало что соображая в этот миг, она шагнула вперед, но Сашка тут же вцепилась ей в руку.
– Не нужно, – зашептала она. – Он все равно ничего тебе не скажет. У нас с Юлькой не принято с ними разговаривать. Они – сами по себе, и мы – сами по себе.
– Ничего себе – сами по себе!
– Но ведь он тоже на кого-то работает. А до этого кого-то нам – как до луны! Зачем же нервы тратить?
Замерев, Ника пристально смотрела на мужчину. Он немного проводил их, даже помог нести вещи. А перед таможней встал не рядом с ними, а в соседнюю очередь. Ему на вид было лет тридцать пять. Обычное, даже симпатичное лицо со следами сильной усталости, оцепеневший, в одну точку, взгляд.
«И такой мог хладнокровно похитить и убить моих детей, если бы я отказалась сотрудничать с ними», – терзала себя Вероника.
В самолете они втроем сели рядом, мужчина – в хвосте. Кажется, он был не один – рядом с ним маячил какой-то молодой типчик в строгом костюме. Но Вероника не посмела спросить об этом приятельниц, которые нарочито не глядели в сторону сопровождающих. Вероника поняла: за дни несвободы у них выработалась особая внутренняя этика в отношениях со своими тюремщиками.
Во время полета листали досье. Впрочем, Юлька скоро потеряла к нему интерес.
– Совершенно заурядная жизнь. Все как у нас, за исключением регулярных походов в мечеть и количества детей. Никаких скелетов в шкафу.
– Как и у нас, – вставила Сашка.
Вероника осторожно заглянула в папку, полистала, а потом спросила:
– А вы заметили, девочки, одну странность? О наших школьных годах написано очень подробно. Ну, по крайней мере, у меня и Альки, в ваши я не заглядывала. Вот, даже указано, что экзамены Алия не сдавала, потому что болела много в восьмом классе. А потом уже начинается схема, общие сведения. У меня подробно была описана моя учеба в институте, смерть родителей, первое замужество и развод. Потом я вышла за Андрея, мы почти сразу поселились во Франции, и тут недреманное око явно меня потеряло.
– И что с того? – спросила Юлька. – Очевидно, что в России за тобой присматривать легче, чем за границей.
– Вот! – воскликнула Вероника. – Получается, кто-то наблюдал за мной задолго до всей этой нынешней истории! Причем любовно наблюдал, как будто роман о моей жизни задумал писать! Потом немного потерял из виду, а когда пришел срок – наскоро собрал недостающие сведения!
– Господи! – ахнула Сашка. – У нас ведь то же самое. Только мы никуда не уезжали из России, и все сведения равноценны. Получается, мы все эти годы были под колпаком?!
Вопрос повис в воздухе. Ника покосилась на Юлию и отметила, что у той лицо свело от напряжения. Юлька со школы ненавидела вопросы, на которые не знала ответа, – если такие вопросы вообще существовали в природе. Но этот вопрос был именно таков – и Ника впервые за много лет от души пожалела бывшую одноклассницу.
– Хватит глупости болтать! – разрушила до основания приступ сочувствия Юлия. – Ты лучше думай, как мы эту правоверную идиотку будем отлавливать и вербовать!
– Я должна думать?!
