скачать книгу бесплатно
– Вава, тебя все ждут, – укорила меня Николетта. – Сколько можно мямлить? Экий ты нерешительный.
Делать нечего, пришлось постучать в дверь санузла.
– Разрешите? Я зайду один, без женщин.
– Да иди уже, – зашипела мне в затылок хозяйка, – еще реверанс хаму сделай.
Я вдвинулся в ванную. Мужчина, по-прежнему совершенно голый, теперь брился. Заметив меня, он обрадовался так, словно я его близкий родственник, и, положив станок на раковину, широко улыбнулся. Потом его губы зашевелились, и я понял – он что-то говорит. Но отчего-то до меня не долетает звук. В конце концов парень поманил меня рукой, я сделал несколько шагов и рассмеялся.
Глава 10
Обнаженный человек стоял не в ванной Палкиной, а находился в другой квартире. Одна стена санузла была стеклянной, вернее, окном, и я не сразу сообразил, что вижу в него чужой санузел. Сосед схватился за низ рамы и поднял ее. Я проделал то же самое.
– Здорово, я Серега, – представился парень.
– Иван, – в тон ему ответил я. – Как близко дома стоят, можно за руку здороваться.
– Квартиру у старой жабы купить хочешь? – прищурился Сергей. – Достала она меня, карга морщинистая. Только умыться зайду, бабка тут как тут. Прямо караулит меня, нимфоманка египетская! Мумия китайского императора!
– Скорей уж жены фараона, – усмехнулся я. – Но в отличие от мумии госпожа Палкина весьма говорлива. Кстати, она считает, что это вы ее преследуете, поскольку являетесь сексуальным маньяком.
Сергей хлопнул себя по бедрам.
– Ну ваще! Я столько не выпью, чтоб к этой красотище на метр приблизиться. Вообще-то я баб люблю, но моя Ленка вечно по вечерам твердит: «Отстань, Серега, башка болит». Я ей спокойно говорю: «Мне не твоя голова сейчас нужна, другое интересует». Каждый раз у нас с Ленуськой такой диалог. Неделю назад я умыться часов в десять вечера пошел, глянул в соседское окно, а там… Летят самолеты, строчат пулеметы! Бабка голая у зеркала! Ваня, у меня проблем с потенцией нет, но как на нее глянул, даже воду включать не стал, на цыпочках в спальню двинул, лег в кровать, одеялом накрылся и притих. Это что же, под конец жизни все бабы такими делаются? Нет, я в сорок лет в монастырь намылюсь, чтоб в своей постели этого ужаса никогда не иметь. Жуть! Ленка меня трясет: «Серега, ты чего, сегодня у меня голова не болит!» А я от нее шарахаюсь, бормочу: «На работе устал». Прикинь? Давай приобретай жилье скорей, подружимся. Мой дом на соседней улице, идти ко мне минут пять. Но я круто придумал – положим широкую доску, станем друг к другу по ней ползать.
– Прекрасная идея, – пробормотал я. – Скажи, а почему ты окно не заложил или жалюзи не повесил?
– Вот еще, – скривился парень. – Бабка мне кулаком грозит, плюется в мою сторону, а я ей приятное сделаю, исчезнув с горизонта? Хренушки! Пусть сама отгораживается. Я, когда ее впервые увидел, смутился, в полотенце замотался. Потом раму поднял, стеклопакет в этих домах не как везде открывается, сказал: «Бабушка, давайте познакомимся». А она пасть разинула да как пошла материться! Такими словами сыпала, каких я ваще не слышал, обзывала эк… эм… эн… ксибиги…
– Эксгибиционистом, – помог я Сергею.
– Вот-вот! И не стыдно пожилому человеку по-черному выражаться! – вознегодовал сосед. – Короче, старуха первая войну начала. А кто ко мне с топором придет, тому пилой по шее. Давай перебирайся сюда навсегда жить, вместе гудеть станем, у Ленки есть пара подружек, на все всегда согласных.
– Непременно, – пообещал я и, попятившись, выбрался в коридор.
– Никак вы, молодой человек, с этим быдлом любезные разговоры вели? – агрессивно спросила хозяйка.
– Евгения Борисовна, может, вам повесить в санузле штору? – предложил я.
– Еще чего! – скривилась хозяйка. – Я здесь всю жизнь провела, а этот хам варяг. Пусть сам занавесками отгораживается. Не собираюсь быдлу жизнь украшать.
* * *
– Как вам жилплощадь? – робко спросила Настя, когда мы вышли на улицу.
– Отвратительная, – отрубила Николетта. – Хозяйка сумасшедшая, кругом грязь, и этот мужик в ванной.
– Гостиная красивая – эркеры, лепнина… – вздохнул я. – Дом стоит удачно, тихое место. С Евгенией Борисовной тебе дел иметь не придется, жилье продает ее сын.
Анастасия с благодарностью посмотрела на меня.
– Какова мать, таков и ребенок, – безапелляционно заявила Николетта.
Я потупил взор. Надеюсь, это правило срабатывает не со стопроцентной гарантией. Хочется думать, что я пошел в отцовскую линию.
– Не стану приобретать квартиру у карги, которая решила, что я твоя мать, – продолжала Николетта. – Слепая сова! Издали видно, что я едва отметила тридцатипятилетие. И окно в ванной меня раздражает.
– Его можно заложить, – вставил я слово.
– Маскироваться не собираюсь! – разозлилась маменька. – Незачем постороннему человеку подарок делать. Неохота ему соседей видеть? Пусть сам вызывает мастера с кирпичами. Жилье мне не подходит. Конец, Вава, прекрати спорить с матерью, которая любит тебя больше жизни.
Я усмехнулся. Николетте следовало бы определиться, я ей сын или нет.
– Держи свое мнение при себе! – пошла вразнос матушка. – Вава! Если я сказала «нет», это именно нет!
На всякий случай я кивнул. Женщины – загадочные существа, понять, что они хотят, сложно. Но я имею некоторый опыт общения со слабым полом и давно сообразил: если дама говорит «нет», то очень часто это означает «да». Вот «не знаю» – стопроцентно «нет». А если вам вдруг прошептали «да», радоваться не стоит. Женское «да» можно трактовать как угодно, но только не как полное согласие. Извините, если я запутал вас, после общения с Николеттой у меня пропадает способность четко излагать мысли.
– Сними с меня уродские чехлы, – потребовала Николетта, усаживаясь на заднее сиденье своей роскошной машины.
Я наклонился и начал отдирать пластырь.
– Здорово придумали! – восхитилась Настя, наблюдая за моими действиями. – Сначала не поняла, что вы такое на каблуки надели, а сейчас сообразила. Почти все хозяева требуют от покупателей влезть в бахилки, женщинам в них неудобно, шпильки полиэтилен рвут.
Я молча снимал пластырь. Почему бы дамам не надевать при осмотре квартир обувь на плоской подошве? В конце концов можно прихватить сменные тапки.
– А вы, Иван Павлович, молодец, – чирикала Настя. – Надо же, презервативы на шпильки натянуть… Гениально! Всем про ноу-хау расскажу.
Я замер.
– Что? – взвизгнула Николетта. – Какая гадость! Вава, ты заставил меня разгуливать в… в… в… Фу! Повторить стыдно! Скройся с моих глаз! Не желаю тебя более никогда видеть. Боже! И я в этом ходила?! Александр, поехали!
Шофер послушно схватился за баранку, роскошный «Бентли» покатил к выезду со двора.
Я остался на тротуаре. Кондомы! То-то «накаблучники» показались мне чем-то знакомым, но я не успел сообразить почему – маменька начала злиться, и пришлось спешно орудовать пластырем. Ну, Иван Павлович, ты оказался на редкость скудоумным и невнимательным! Старичок из аптеки сказал же: «Проделайте дырочку для каблучка, потом возьмите изделие номер два». Почему я не вспомнил, что в СССР все провизоры именно так именовали презервативы – «изделие номер два». Кстати, изделием номер один в Советском Союзе считался противогаз. Но все это было так давно! Сегодня я по глупости решил, что старичок имел в виду, что голубые бахилы надеваются на туфли первыми, а потом вторым номером странные мешочки. Однако старичок за прилавком оказался большим шутником… А я-то, я-то хорош! Искренне поверил, что в продаже есть специальный фасон – вариант бахил для шпилек, из двух частей. Есть ли предел тупости господина Подушкина?
Настя тихо хихикнула, я встрепенулся:
– Вас подвезти?
– Спасибо, Иван Павлович, тут метро в двух шагах, до скорой встречи, – сдавленным от сдерживаемого смеха голосом поблагодарила она меня и поспешила вперед.
Я сделал шаг к своему коню, увидел, что «Бентли» Николетты задом несется в мою сторону, и отпрыгнул на тротуар. Николетта высунулась из окна.
– Вава! На этой неделе смотрим очередной вариант. Не смей придумывать какие-нибудь глупые дела. Александр, вперед!
Шикарная машина вновь помчалась в противоположную сторону. Николетта в своем духе. Заявила пару минут назад, что никогда не желает меня видеть, а теперь сказала: «На этой неделе смотрим очередной вариант». Думаю, Аристотель, которого принято считать одним из отцов логики, после общения с Николеттой погрузился бы в пучину депрессии. Маменька начисто опровергает учение великого грека, она яркое свидетельство того, что логики вообще не существует.
Ну ладно, я наконец исполнил сыновний долг, сейчас пообедаю, выпью кофе и займусь делом Брагина.
Глава 11
Супермаркет, про который говорил Артем, именовался не «Тюльпаном» и не «Незабудкой», а «Ежиком». На мой взгляд, более странного названия для продуктового магазина и не придумать. И уж совсем дико выглядел здоровенный, выше меня ростом, картонный еж, который стоял около камеры хранения. У ячеек маячила ярко накрашенная девушка в красной микроюбке, белых ботфортах и зеленой кожаной курточке до талии. Увидев меня, она расплылась в улыбке и кокетливо сказала:
– Вау! Ну и встреча! Я живу в соседнем доме. А ты сюда зачем пришел? Тоже рядом обитаешь?
Я решил, что девица проститутка, пришедшая за продуктами, и пробормотал:
– Да вот, понадобилось кое-что купить.
И сразу рысью двинулся к кассе. А там вежливо осведомился у сотрудницы магазина:
– К кому обратиться, чтобы дать объявление по радио?
– Бытовое или рекламное? – устало поинтересовалась женщина.
– Потерял где-то в зале перчатки, – нашел я подходящий ответ, – новые, дорогие, кожаные.
– Сто рублей, – перебила меня тетка. – Чек отдадите Геннадию. Идите направо в книжный отдел, там найдете зеленую дверь с табличкой «Радио». Стучите громче, ногами колотите, Гена в наушниках сидит.
Я пошел в указанном направлении и довольно быстро отыскал закуток, где на стеллажах теснились издания в бумажных переплетах. Посреди литературной поляны стоял стол, на котором громоздились стопки разноцветных изданий, над ними висело объявление: «Внимание! Акция! При покупке четырех книг четвертая в подарок». Я три раза перечитал «дацзыбао», прежде чем до меня дошел его смысл. Настроение сразу резко улучшилось. Похоже, здесь работают люди с чувством юмора, надо будет после беседы с Геннадием посмотреть ассортимент.
Вопреки предупреждению кассирши, бить в дверь ногами не пришлось. Не успел я один раз постучать, как раздался вопль:
– Открыто!
В небольшой душной комнате в кресле сидел тощий юноша в бейсболке и здоровенных наушниках. Я открыл рот, чтобы изложить свою просьбу, но Геннадий крикнул:
– Что хотите?
– Сделать объявление.
– Чего? Громче говорите! Ни фига не слышу! – завопил парень.
Я молча снял с его головы антифоны и положил их на стол.
– Вау, – рассмеялся Геннадий, – совсем забыл, что уши заткнуты. Объявление сделать хотите? Чек есть?
– А без него никак? – прищурился я.
– Бесплатно даже курица не взвизгнет, – возмутился юноша. – Ну до чего народ жадный стал! За стольник удавится!
Я демонстративно вынул портмоне.
– Хотел вам лично отдать. Зачем хозяина магазина кормить? Он и так не бедный, а у вас небось оклад с гулькин хвост.
– Ваще ни фига жлоб не платит, – пожаловался Гена, пряча купюру. – Вот вам бумага, ручка, пишите, чего сказать надо.
– Можно самому речь произнести? – попросил я.
– Извините, не положено – прямой эфир, – отказал собеседник. – Вдруг гадость озвучите? Выматеритесь?
На стол легли пятьсот рублей.
– Ну… Все равно – нет, – на сей раз с меньшим энтузиазмом не согласился Геннадий.
Я молча прибавил еще тысячу, юноша мгновенно сгреб купюры.
– О’кей. Только сообщите, чего болтать собрались, времени у вас тридцать секунд.
Повесив на лицо выражение не очень умного, но беспредельно счастливого человека, я принялся объяснять.
– Это будет признание в любви: «Дорогая Настя, покорен твоей красотой, выходи за меня замуж». В зале ходит моя девушка, она сюрпризы любит, хочу ей предложение необычно сделать.
Гена откинулся на спинку кресла.
– Мужик, ты гениально придумал. Кольцо купил?
Я похлопал по карману куртки.
– Конечно.
– Супер! Садись на табурет и вещай. Говори прямо в микрофон, но не части?, слова произноси медленно, четко, – давал указания хозяин рубки. – Ну, уан, ту, фри, начинай.
Я прочистил горло и выдал:
– Дорогая Настя! Покорен твоей красотой. Выходи за меня замуж.
– Да ты профи, – похвалил меня Гена, – четко отработал. Беги, дари своей подружке кольцо.
Я прикинулся озабоченным.
– Думаешь, меня везде в магазине слышали? Может, повторить?
Геннадий не смог скрыть радости.
– Не вопрос, гони монету и бубни.
– Плачу тебе и говорю сколько хочу? – уточнил я.
– Разбежался… – заржал диджей супермаркета. – Тайминг – тридцать секунд.
– Здорово ты устроился, – хмыкнул я, – зарплата маленькая, а левак сочный.
– Такие клиенты, как ты, не каждый день бывают, – разоткровенничался Гена. – Обычно дятлы приходят и ноют: «Объяви за так, сторублевки лишней нет». Жлобяры! А чтобы нормальное бабло кто предложил, ваще редкость.
– Люди не догадываются, что можно твоей услугой воспользоваться. Мне бы и самому не допереть, – сконфуженно улыбнулся я, – но недавно я услышал в зале, как женский голос какого-то Артема пугал. Типа, она знает, чего Анна Сергеевна натворила, и всем это расскажет. Неподалеку живу, часто сюда заглядываю, хороший магазин. Тетка вещала, и мне в голову пришло: вот как надо Насте предложение сделать.
Геннадий захохотал.
