Зимняя роза

Помпезные слова, от которых он сам готов был засмеяться, произвели на Индию желаемое впечатление. Она крепче прижалась к нему и сказала:

– Какой же ты хороший человек, Фредди Литтон.

– Это ты делаешь меня таким. – Он приподнял ей голову и попросил: – Индия, поцелуй меня еще. Мне так не хватало твоих поцелуев.

Индия робко поцеловала его в губы. Фредди крепко обнимал ее, но не спешил и действовал осторожно, чтобы не спугнуть. Возможно, и на этот раз все закончится ее слезами, но если все пройдет в его ключе, пусть плачет. Наконец-то Индия определилась с датой, однако ему требовались гарантии. Нужно сделать так, чтобы она не передумала, как прежде. Заняться с ней любовью и, если повезет, сделать беременной.

Фредди снова поцеловал Индию, осторожно и со всей нежностью, на какую был способен. Почувствовав, что она начинает таять в его руках, он быстро расстегнул ее жакет для верховой езды. Сбросив жакет, Фредди принялся за ее блузку, постоянно нашептывая ей нежные слова.

– Фредди, я не думаю…

– Тише, дорогая. Я просто хочу полюбоваться тобой. Ты красивая… такая красивая.

Под блузкой оказался корсет: жесткий, прошитый китовым усом. Такой и пулей не пробьешь. Фредди решил не трогать корсет. Слишком много возни. Он расстегнул верх камисоли и стал ласкать груди Индии: маленькие, едва заполнявшие половину его ладони. Фредди специально наклонился, чтобы она не видела его разочарованного лица.

– Фредди, не надо… – сказала Индия, отодвигаясь от него.

– Индия, пожалуйста, не говори «нет». И не будь холодна ко мне. Ты всегда бываешь такой холодной, а я очень тебя хочу.

– Но Фредди, именно так и получаются дети…

– У меня есть кое-что. Думаю, название ты знаешь. Я воспользуюсь этой штучкой. – Он поморщился, делая вид, что едва сдерживается. – Боже мой… эта боль в паху… Ты даже не представляешь, какая она мучительная.

Индия закусила губу.

– Фредди, а ты… ты…

– Разумеется, я… Я берег себя для тебя.

– Ты хоть знаешь, что делать?

– Глупая девочка, – улыбнулся он. – А ты не знаешь? Разве в медицинской школе вы это не проходили?

– Я… знаю. Теоретически. Но тут… по-настоящему, – сказала Индия, запахивая блузку и беспокойно озираясь.

– Дорогая, мы совсем одни. Уверяю тебя, – успокоил ее Фредди.

Он встал, запер дверь на ключ и вернулся к Индии.

– Нам никто не помешает. Давай займемся любовью. Здесь. Сейчас. Я хочу, чтобы мы принадлежали друг другу. Неужели ты этого не хочешь?

– Да, – прошептала Индия, глядя ему в глаза. – Конечно хочу.

Фредди поставил ее на ноги и раздел. Снял костюм для верховой езды, жуткий корсет, чулки, сапоги и даже блумерсы. Но когда попытался снять с нее нижнюю сорочку, Индия воспротивилась.

– Подожди, – сказала она. – Прости… наверное, я слишком застенчивая.

Индия забралась в кровать под одеяло и сама сняла сорочку. Потом закрыла глаза и откинулась на подушку.

Боже милостивый! – подумал Фредди. С этой скромницей придется повозиться. Он налил в стакан джина и предложил Индии глотнуть. Она сделала всего один глоток и поморщилась, чувствуя, как обжигающая жидкость течет по горлу. Затем Фредди разделся сам и лег рядом.

Он обнимал Индию, шептал ласковые слова и без конца повторял, как сильно ее любит. Он вытащил гребень из ее волос и стал целовать ей лоб, щеки, шею, грудь. Рука Фредди скользнула ей между ног. Индия затаила дыхание. Фредди просунул ей в лоно палец, второй. Внутри было сухо, как в солонке. Фредди впервые оказывался в постели со столь холодной женщиной. Во всем теле Индии не было ни искорки страсти, ни капли желания. Он не представлял, как у него получится сделать задуманное. И тогда он подумал о Джемме Дин с ее потрясающей грудью и круглой задницей. Это моментально вызвало у него эрекцию. Обрадованный Фредди попытался войти в Индию и не смог.

– Дорогая, так у меня ничего не получится. Тебе нужно раздвинуть ноги, – прошептал он.

Индия немного раздвинула их. Фредди вновь попытался в нее войти. У нее изогнулись колени. Пятки вдавились в матрас. Фредди взглянул на ее лицо. Индия смотрела в потолок и кусала губы. «Терпение, старый шалунишка, – сказал себе Фредди. – Терпение. За двадцать тысяч в год многие корячатся гораздо тяжелее».

– Тише, дорогая. Все в порядке, – успокаивал он Индию. – Все в полном порядке.

Он снова поцеловал ее в губы. Потрогал соски и сказал, что любит ее. Потом сделал очередную попытку оказаться внутри ее. Скорее бы все это закончить. Он чувствовал, как Индия выгнула спину, услышал ее стон. Не от наслаждения. Какое уж там наслаждение? От боли.

Нужно как можно быстрее осуществить задуманное.

– Я хочу тебя, Индия. Очень…

Он сам раздвинул ей колени и втиснулся в нее. Что-то натянулось и оборвалось. Индия вскрикнула.

– Тише, любовь моя. Боль сейчас пройдет.

Фредди совершал толчок за толчком, прикрывая ее рот своим, чтобы она не закричала снова. Чувствуя приближающийся оргазм, он сделал последний толчок, содрогнулся всем телом и затих. Он дышал ртом, положив голову на грудь Индии. Вскоре он сел на постели. Индия тоже села. Ее руки одеревенели и дрожали. Лицо было совсем бледным.

Фредди взял ее за руку и с наигранной заботливостью спросил:

– Никак я причинил тебе сильную боль?

– Есть немного.

– Девочка моя, пожалуйста, не сердись на меня. Я вел себя как болван. Настоящий болван. Обезумел от желания. У меня и в мыслях не было сделать тебе больно. Пожалуйста, скажи, что ты на меня не сердишься. – Он обхватил ее лицо и поцеловал. – Скажи.

– Конечно же не сержусь, – тихо ответила Индия, попытавшись улыбнуться.

– Первый раз всегда тяжело. Так говорят. Потом становится лучше. – Фредди заключил ее в объятия. – Дорогая, ты доставила мне столько счастья.

– Я рада, Фредди.

Он улыбнулся, затем медленно погасил улыбку, сделав озабоченное лицо.

– Нет! Нет! Как я только мог! – испуганным тоном произнес он.

– Что такое?

– Я забыл.

– Что забыл?

– Презерватив.

– Фредди, ты не мог забыть!

– Не волнуйся. Уверен, все обойдется. Ничего страшного не случится. А если… так мы же все равно скоро поженимся. Скажем потом, что ребенок родился немного раньше срока.

Фредди с удовлетворением отметил, что бледное лицо Индии стало белым. Он хотел произнести еще несколько успокоительных фраз, но часы на каминной полке пробили шесть.

– Это что же, шесть вечера? Нужно успеть принять ванну и одеться к обеду.

– Надо, – согласилась Индия.

Натянув сорочку через голову, она вылезла из кровати и стала одеваться.

– Я люблю тебя, Индия. Очень люблю. Ты же это знаешь? Жду не дождусь, когда мы поженимся. Когда у нас будет дом, семья, наша совместная жизнь.

Она убрала волосы в пучок, закрепила гребнем и с улыбкой сказала:

– Я тоже жду не дождусь.

– Я едва доживу без тебя до обеда. Оденься поэлегантнее. Подбери что-нибудь специально для меня.

Индия пообещала. Она повернула ключ и выскользнула за дверь. Оставшись один, Фредди снова плюхнулся на кровать и облегченно, с хрипотцой, вздохнул. Потом допил оставшийся в стакане джин. Фредди осуществил задуманное: заставил Индию обозначить дату свадьбы и наконец-то уложил эту холодную суку в постель. Если природа ему подыграет, Индия забрюхатеет. Он с удовольствием вспомнил ее испуганный взгляд, когда сообщил, что забыл о презервативе. Индия считала себя эмансипированной женщиной, но даже она не настолько безумна, чтобы родить ребенка вне брака. Это сразу поставило бы клеймо на ней и на ребенке и имело бы сокрушительные последствия. Гиффорд бы немедленно ее уволил, а Британская медицинская ассоциация лишила бы ее права заниматься врачебной практикой.

Фредди встал, облачился в халат и подошел к открытым окнам. За ними темнели угодья Лонгмарша, давно пребывавшие в запустении и дикости. Денег на садовников не было уже в его детстве. Спасибо отцу, который только пил и делал долги. Фредди хорошо помнил здешнюю жизнь до несчастного случая с отцом. Их осаждали кредиторы, требуя денег, которых не было. И тогда родители стали продавать вещи. Сначала кольца и золотые безделушки, потом картины и мебель. Он помнил Дафну в рваных платьях, перелицованные и заштопанные воротники и манжеты. Бингэму пришлось оставить Итон. Мать больше не могла оплачивать его обучение.

Он перевел взгляд на музыкальную шкатулку, открыл ее, послушал грустные, вздрагивающие звуки шопеновской прелюдии, после чего выдвинул потайной ящичек и взял в руки гребень-стрекозу. Изящную вещь, точную копию того, который он совсем недавно вытаскивал из волос Индии. Этот гребень давно жил в потайном ящичке его музыкальной шкатулки. Много лет. С того дня, когда Фредди сунул его в карман, а второй передал Хью Маллинсу.

Бери, Хью. Никто вовек не узнает…

Перед мысленным взором снова всплыло лицо Хью. Бледное, испуганное. Хью стоял в конюшне. Он не спал несколько дней. Его сестра Би попала в серьезную беду. Она забеременела от деревенского парня, а тот, узнав об этом, дал деру. Би требовалась помощь. В деревне была женщина, помогавшая в таких делах, но не бесплатно. Если не сделать аборт, Би навлечет бесчестье на себя и свою семью. Она лишится работы, а с ней – Хью и их отец. Из дома их тоже выгонят, поскольку дом принадлежал лорду Бернли.

Фредди узнал об этом всего через несколько дней после ночного свидания Индии и Хью, решивших пожениться. О беременности Би ему рассказала Мод. Индия, естественно, тоже знала и пыталась достать денег, не объясняя родителям, для какой цели. Поначалу Фредди пропустил это мимо ушей. Ему хватало своих горестей. Фредди не мог поверить, что Индия предпочла его неотесанному парню. И вдруг расстроенная Изабелла попросила его помочь ей найти исчезнувшие парные гребни.

– Фредди, я ума не приложу, куда они запропастились. Я никак не могла их где-то оставить. Если я их потеряла, муж невероятно разозлится на меня. Это его подарок. Он специально их заказывал.

– Когда вы видели их в последний раз? – спросил Фредди, радуясь, что просьба Изабеллы отвлечет его от тягостных мыслей.

– Вчера я ездила в Кардифф за покупками. Они были у меня в волосах. Помню, на обратном пути они натерли мне кожу головы. Я их вытащила и убрала в ридикюль. С тех пор я их не видела.

Фредди попросил показать ему ридикюль и обнаружил, что у того разошелся шов. Это расстроило Изабеллу еще сильнее. Она думала, что гребни исчезли навсегда. Фредди советовал ей не поддаваться панике. Возможно, они выпали из дырявого ридикюля, когда она шла из конюшни в дом, и теперь лежат в траве. Фредди вызвался поискать их там. Он искал не только в траве, но и на тропинке, и на дороге, ведущей к конюшне, а также внутри конюшни. Наконец он додумался заглянуть в экипаж Изабеллы.

– Да вот же они! – воскликнул Фредди, увидев гребни.

Один лежал на сиденье, второй – на полу. Фредди уже хотел вернуть гребни Изабелле, когда у него вдруг появилась идея, подсказанная блеском серебряных вещиц. Он отдаст Изабелле только один гребень и скажет, что нашел в траве. Второй оставит себе и потом продаст какому-нибудь лондонскому старьевщику. Фредди всегда нуждался в деньгах. Он положил поднятый с пола гребень в карман и потянулся за вторым, как вдруг услышал у себя за спиной:

– Фредди, это ты? Леди Бернли велела развернуть экипаж?

Это был Хью.

Меньше всего Фредди сейчас хотелось видеть Хью. Утихшая было ревность вспыхнула снова. У Фредди чесались кулаки хорошенько отлупить Хью. Но он этого не сделал. Он взял второй гребень, и вдруг ему пришла в голову еще одна идея. Замечательная идея, как отомстить Хью.

Он закрыл дверцу экипажа и протянул Хью гребень:

– Бери, Хью. Никто не узнает.

Хью озадаченно посмотрел на гребень:

– Взять? Зачем?

– Поможешь Би.

Хью судорожно вдохнул.

– Ты знаешь?

– Мод рассказала. Она пыталась выпросить у матери десять фунтов, но Изабелла отказалась давать деньги неизвестно на что. Мод удручена. Мы все удручены. Мод говорила, если отец узнает про Би, вас всех погонят с работы и из дома. Всю вашу семью. Так что бери и не валяй дурака.

Хью посмотрел на гребень:

– Это же вещь леди Бернли!

– Она потеряла гребень и попросила меня поискать. Я ей скажу, что обыскал все вокруг, но гребня не нашел. Она не усомнится в моих словах, поскольку считает, что потеряла гребень.

Хью покачал головой. Он пытался отдать гребень Фредди, но Фредди разыграл великодушие.

– Это всего-навсего серебряная безделушка. Камни ненастоящие. Много за него не дадут, но несколько фунтов выручишь. Этих денег хватит, чтобы помочь Би. Подумай о ней, Хью. Подумай о своей сестре.

Внутри Хью происходила борьба. Он любил сестру и страдал, не зная, как ей помочь. А тут друг детства неожиданно предложил решение. Наконец Хью кивнул и молча спрятал гребень в карман.

Через неделю Би умерла, не доехав до больницы, а Хью оказался в тюрьме. Фредди он не выдал. Он вообще не сказал ни слова. Хью с детства отличала порядочность, и Фредди это было известно.

Узнав о случившемся, лорд Бернли пришел в ярость. Индия умоляла его отозвать обвинения против Хью. Поддавшись ее мольбам, он согласился при условии, что Хью вернет второй гребень. Но сделать этого Хью никак не мог, потому что гребень находился не у него, а у Фредди.

Хью так и остался в тюрьме, продолжая утверждать, что у него нет и никогда не было второго гребня. Его поместили едва ли не в самую жуткую из камер, кишевшую насекомыми. От матрасных вшей он подцепил тиф и через месяц умер. Миссис Маллинс, потерявшая дочь и сына, не вынесла горя и повесилась. Отец Хью лишился не только семьи, но и крыши над головой. Он бродил по окрестным лесам и полям. Иногда к нему возвращался рассудок. Потом он снова погружался в безумие. Поздней осенью его тело обнаружили в соседней долине. Он умер от переохлаждения.

Быть хочешь королем? Тогда вначале вырви собственное сердце…

Тем летом он почти полностью избавился от чувств, остававшихся в его сердце.

Наступил сентябрь. Фредди вернулся в Оксфорд. Прошедшее лето оказалось судьбоносным не только для него. Хью и Би были мертвы. Индия порвала с родителями и покинула Уэльс, уехав в Лондон. Мод собиралась замуж, даже не предполагая, какую катастрофу ей это сулит. Безмятежные дни, проводимые их детской компанией в Блэквуде, стали достоянием прошлого. Детство закончилось.

Фредди не раз убеждался в правоте слов Красного Графа. Без сердца существовать в мире гораздо легче. Легче презирать Индию, которую он когда-то любил. Легко наблюдать, как она продолжает горевать по любимому человеку, и выражать ей притворное сочувствие. Легко обдумывать будущую женитьбу на ней без любви, но по трезвому расчету. Мысль о помолвке подала ему Изабелла, когда он учился на третьем курсе. Она переживала разрыв с дочерью и с помощью Фредди надеялась вернуть ее в семью. Индия никогда не отдаст ему свое сердце; симпатия – это все, на что он может рассчитывать. Ничего, зато он получит ее деньги, а от них намного больше пользы, чем от сердца.

В дверь снова постучали. Фредди убрал гребень в потайной ящичек. Он так и не продал гребень, сообразив, насколько это опасно. Имея клеймо Тиффани и инициалы Изабеллы, гребень был слишком опознаваемым, чтобы предлагать на продажу даже самым нещепетильным скупщикам.

– Войдите, – отозвался Фредди.

– Прошу прощения, сэр, но я пришел наполнить вам ванну.

Это был его слуга.

– Спасибо, Армстронг. – Фредди поставил шкатулку на стол. – И вот еще что…

– Да, сэр.

– Когда закончишь, будь добр, скажи дворецкому, чтобы перед обедом подали шампанское. Хочу отпраздновать приятное событие. Сегодня вечером я объявлю дату нашей с Индией свадьбы.

– Отлично, сэр. Если позволите, примите мои искренние поздравления.

Фреди благосклонно принял их. Он чувствовал, как плечи освободились от тяжелой ноши. А ноша была действительно тяжелой и называлась нищетой. С этой проблемой он справился весьма изящно, как справлялся со многими другими, требовавшими решения и не находившими тех, кто бы за них взялся.

Вскоре он обеспечит себе ведущую роль в либеральной партии, которая будет значительнее его нынешнего положения заднескамеечника. Возможно, он станет главным парламентским организатором партийной фракции. Не исключено, что министром иностранных дел в теневом кабинете. Этого он достигнет своей речью о гомруле и усилиями в борьбе с преступностью. Дональдсон продолжит зорко следить за Мэлоуном. Фредди не сомневался: этот самоуверенный наглец обязательно на чем-нибудь проколется. Индия рассказывала, как Мэлоун едва не умер в больнице, на что Фредди ответил, что этот парень обязательно нужен ему живым. Смерть лишила бы его удовольствия увидеть Сида в тюрьме. К октябрю Фредди вернется в парламент, переизбравшись от Тауэр-Хамлетс и вдобавок женатым, счастливо обосновавшимся в доме на Беркли-сквер. Возможно, в ноябре он съездит в Блэквуд – по-хозяйски оценить свое будущее поместье.

Конечно, Блэквуд не имел такой блистательной родословной, как Лонгмарш. Его не проектировал сам Кристофер Рен, зато поместье родителей Индии было значительно больше и имело все современные удобства. Сегодня у него не было даже такой дерьмовой развалины, как Лонгмарш, но скоро ему будут доступны невиданные возможности. И даже то, чего он жаждал больше всех сокровищ мира: чтобы, обращаясь к нему, люди называли его не сэром Фредериком и не досточтимым членом парламента, а… премьер-министром.

И он этого добьется. С его умом и напором плюс денежки Индии. Послушавшись совета Красного Графа, он вырвал собственное сердце. В один прекрасный день он станет королем.

Глава 19

Мод Селвин Джонс сидела перед туалетным столиком в комнате, которую ей отвели в Лонгмарше. Она щелкала ножницами, укорачивая челку своих иссиня-черных волос. Затем принялась за волосы по бокам, придавая им желаемую форму, после чего отодвинула стул от зеркала, оценивая результаты. Мод тряхнула головой. Ей нравилось ощущение коротких волос, едва достигавших шеи. Помнится, увидев ее с такой прической в первый раз, мать Фредди и Бинга побледнела. Мод усмехнулась. Она обожала шокировать немолодых чопорных дам.

Пока она закрепляла в ухе коралловую сережку, рука начала чесаться.

– Ну что, паршивец, набегался по траве и принес мне блох? – спросила она рыжевато-коричневого мопса Джерома, лежащего у ее ног.

Пес поднял голову и недоуменно посмотрел на нее угольно-черными глазами.

– Нет? Странно. Должно быть, эти препротивные обои. Стоит до них дотронуться, и сразу крапивница.

Но Мод прекрасно знала: причина вовсе не в обоях. Скоро зуд в руке распространится на все тело, вызывая ощущение, словно тысячи мелких муравьев ползают по ее коже. Так и будет, если она сейчас же не примет меры.

Мод встала, открыла платяной шкаф и пошарила в карманах пыльника. Пусто. Она порылась в шляпных коробках, потом выволокла из шкафа чемоданы, не переставая ругать горничную.

– Джерри, ну куда эта чертова девица могла его деть? – спросила она у мопса, впиваясь ногтями в руку.

Закусив губу, Мод осматривала комнату. Ее глаза беспокойно скользили по стенам и мебели, пока не уперлись в ночной столик. Подбежав к нему, она выдвинула ящик.

– Вот ты где! – обрадовалась Мод, достав изящный эмалированный портсигар.

Она достала сигарету, чиркнула спичкой и глубоко затянулась. Несколько секунд она удерживала сизоватый дым в легких, затем стала медленно выпускать, закрыв глаза. Когда Мод снова открыла их, ее глаза были влажными и довольными.

– Да благословит тебя Бог, Тедди Ко, – пробормотала она и улыбнулась.

Тедди мастерски умел смешивать опиумный порошок с табаком, и его сигареты внешне не отличались от обычных. Мод уже собиралась вернуться к туалетному столику, когда дверь комнаты резко открылась. На пороге стояла Индия, еще не снявшая костюм для верховой езды.

– Хорошо покаталась? – спросила Мод.

Индия не ответила. Она закрыла дверь, сняла жакет и бросила на кровать. Затем бросилась туда сама, вдавив голову в мягкие подушки.

Мод повернулась к ней. Судя по лицу, сестра была чем-то расстроена.

– Инди, что случилось? Никак с Фредди поссорилась?

Индия не ответила и на эти вопросы. Она лежала и смотрела в потолок. Зная сестру, Мод не допытывалась.

– Мод, скажи, я холодная? – наконец спросила Индия.

Мод подошла к ней, потрогала лоб.

– Я бы так не сказала. Лоб у тебя теплый. Ты заболела, что ли?

Индия села на постели.

– Мод, я не о таком холоде. Я имела в виду… ну, ты понимаешь.

– Вот оно что, – поняла Мод. – Это тебе Фредди сказал?

– Да.

Индия крутила на пальце кольцо, подаренное Фредди в знак их помолвки. Кольцо с изумрудом старомодной огранки принадлежало матери Фредди. Индия надевала кольцо, только когда встречалась с ним, чтобы ему было приятно. Вообще-то, она не любила драгоценности, считая их рассадником бактерий.

– Мы определились с датой свадьбы.

– Да ну? Какая замечательная новость!

– Полагаю, что да. Потом он меня поцеловал. И… все остальное. Получилось так себе. Означает ли это, что я холодная?

– Так вы с Фредди занимались любовью?

– Да.

– Послушай, вашей помолвке уже два года! Ты хочешь сказать, что до этого ты ни разу с ним не спала?

– Да.

– Индия, ты просто безнадежна, – вздохнула Мод, снова присаживаясь к туалетному столику.

– Наверное, так оно и есть, – упавшим голосом отозвалась Индия.

Лицо Мод потеплело.

– Только не поддавайся отчаянию. С тобой все в порядке. А в этих делах просто нужно немного практики. Мужчины сродни велосипедам. Пока не научишься ездить, никакого удовольствия, – сказала она и снова затянулась.

– Как… откуда ты научилась? – спросила Индия.

Мод выпустила сизое облачко и закашлялась.

– Как? Неужели в медицинской школе тебя не учили анатомии?

Индия смотрела в пол, красная от смущения. Мод почувствовала, что затронула болезненную тему. Она пожалела о своем легкомысленном замечании.

– Дорогая, вот мой тебе совет. В следующий раз сначала выпей бутылочку вина. А потом не противься чувствам, которые тебя охватят. – (Индия неуверенно кивнула.) – Индия, ты же понимаешь, о чем я говорю. У тебя есть эти чувства?

– К Фредди?

– Ну разумеется, к Фредди!

Индия нахмурилась, словно решала серьезную проблему медицинского свойства.

– Да, конечно есть. Он будет удивительным мужем. – Индия продолжала рассказывать Мод о прекрасных политических качествах Фредди и о том, какую заботу о бедных он проявляет. – На прошлой неделе мы с Фредди ходили на лекцию Бенджамина Сибома Раунтри. Он квакер, реформатор. Этот человек провел революционные исследования причин бедности в Йорке. Мод, мы с Фредди должны приложить все усилия. Нас ждет много важной работы.

– Да, Инди, – вздохнула Мод, утомленная восторгами сестры. – Слышала я про этого реформатора. Но мы говорим о Фредди. Вопрос простой: ты хочешь ложиться под него и раздвигать ноги?

– Мод! – воскликнула густо покрасневшая Индия.

– Перестань быть такой ханжой. Тебя послушать – получается, ты любишь Фредди так, как я люблю Джерома. Или Уиша.

– Ты любишь Уиша? Ничего удивительного! Да и кто может не любить Уиша? – громко спросил Уиш, входя в комнату.

– А что, любимца публики не научили стучаться? – спросила Мод.

– Зачем? Стук в дверь предупреждает девчонок. И как я тогда увижу голенькую лодыжку? Или что-то получше?

Он оттянул вырез шелкового халата Мод и заглянул вниз. Мод оттолкнула руку.

– Помнится, раньше ты охотно показывала мне свои сиськи, – сказал Уиш.

– Тогда мне было десять и они не отличались от твоих. И потом, если помнишь, ты мне платил за каждый показ.

– Я и сейчас готов заплатить. Столько, сколько скажешь. Скоро у меня будут даже не горшочки денег. Целые сундуки, которые я поставлю в несколько рядов, – заявил Уиш.

Он плюхнулся на пол возле ног Мод, усадив Джерома на колени. Мод взяла щетку для волос и попыталась хоть как-то упорядочить его непокорную каштановую шевелюру. Уиш улыбался. Ему это явно нравилось.

– Девочки, а вы хотите знать, каким образом?

– Нет, – хором ответили Мод и Индия.

– По глазам вижу, что хотите. Сейчас расскажу.

Уиш принялся вдохновенно рассказывать о своем последнем проекте вложения денег. На сей раз схема сказочного обогащения касалась разработки земли в Калифорнии.

– Место называется Пойнт-Рейес. Это настоящий рай, и находится он всего в пятидесяти милях к северу от Сан-Франциско. Такой красоты вы никогда не видели. Вы даже представить не могли, что где-то существует столь красивый уголок. Пойнт-Рейес – мыс на калифорнийском побережье. Там продается участок в тысяча двести акров. Я намерен купить участок целиком и построить отель у самой воды. Не просто отель, а роскошный отель. Знаете почему? Потому что в Сан-Франциско полным-полно людей с очень большими деньгами. Я заманю их в Пойнт-Рейес. Риск провала исключен. Вам обеим обязательно нужно присоединиться. Я сделаю вас миллионершами.