Читать книгу Святые из Ласточкиного Гнезда (Донна Эверхарт) онлайн бесплатно на Bookz (6-ая страница книги)
bannerbanner
Святые из Ласточкиного Гнезда
Святые из Ласточкиного Гнезда
Оценить:
Святые из Ласточкиного Гнезда

5

Полная версия:

Святые из Ласточкиного Гнезда

Остальные похмыкали в знак согласия, а потом один за другим неторопливо назвали свои имена:

– Эрл Диллон, он же Большая Шишка.

– Лерой Рэтлифф, он же Росинка.

Нолан наклонился к Дэлу и добавил:

– «Росинка» – так бар в лагере называется. Единственное местечко, где можно хоть как-то развлечься.

Дэл не пил, но понимал, что после трудного дня это бывает нелишним.

Еще один сказал:

– Джонси Джонс, он же Будь-Спок.

– Вот точно, – снова вклинился Браун. – Только отвернешься – будь спок, уже смылся куда-то. Хорошо еще, если босс не увидит.

Джонси почесал затылок и пробормотал:

– Да это у меня с внутренностями неладно. Ничего удержать не могу.

Нолан хохотнул:

– Куда как верно. Собственную пипирку – и ту в штанах никак не удержишь.

Остальные тихонько зафыркали в ладони.

Последний рабочий представился:

– Чарли Бернс, он же Гори-Ясно.

Потом он издал странный клокочущий звук, сильно напоминающий ослиный рев, и Дэл подумал, что такого глупого смеха еще ни разу в жизни не слышал. Остальные снова захихикали, но взгляды их метались туда-сюда, словно в ожидании какой-то угрозы. Единственным белым среди них, не считая Дэла, был возница.

Он бросил через плечо:

– Гас Стрикленд. А мула зовут Денди Бой.

Очевидно, Гасу рабочие доверяли, иначе не стали бы вести при нем такие разговоры.

Дэл оглядел мула: здоровенный, ладоней в семнадцать, не меньше. Ризу приходилось видеть таких, когда его семья занималась скипидарным делом. Это было тягловое животное: такие могут весить тысячи полторы фунтов, а то и больше. Особая порода, крупнее и шахтерских, и хлопковых, и фермерских. Мулы, работающие в скипидарных лагерях, имели твердую поступь и умели лавировать в самых узких местах между деревьями. Гас не погонял Денди Боя: бросил поводья на колени и даже не смотрел на дорогу, пока откуда-то из леса не вынырнул Ворон и не поскакал рядом. Так они добрались до места сбора, где уже высаживались другие работники.

Еще один десятник восседал на лошади среди большой группы подрубщиков и выкликал по именам тех, кто вылезал из повозок. На первый взгляд он производил впечатление человека опасного: прищуренные глаза так и зыркали по сторонам, ни на ком не задерживаясь, а копна грязных светлых волос, свисавших ниже ушей, придавала ему разбойничий вид.

Резким голосом десятник прикрикнул:

– Ну, вешайте свои ведра. Живо, живо!

Несмотря на его грозный вид, на лицах рабочих мелькали усмешки, когда он к ним обращался. Тем временем Суини и еще несколько бригадиров тоже наблюдали, как их подчиненные слезают с повозок и вешают ведра с обедом на нижние ветки, но тут уже никто не усмехался и не вставлял никаких реплик.

Ворон предупредил:

– Чтоб без огрехов сегодня. Поняли?

Рабочие вразнобой пробурчали: «Так точно», «Бу сделано, босс», так или иначе выражая согласие. Все они стояли с безучастными лицами, глядя в землю.

Удовлетворенный, Ворон пришпорил лошадь и направился к десятнику с грязными светлыми волосами.

Пока шли обратно к повозке, Нолан Браун буркнул:

– Каждое утро одно и то же талдычит.

Похоже, он был тут признанным вожаком, когда дело касалось выражения общего мнения, потому что по толпе вновь прокатился согласный ропот. Они опять забрались в кузов, и Денди Бой тронулся.

– А семья у него есть? – спросил Дэл, указывая на Суини, который все еще беседовал с сурового вида десятником.

– Холостой вроде бы, – ответил Гас. – Старуха какая-то приезжает иногда погостить. Мать, наверное.

Эрл заявил:

– Я знаю только, что деревья он любит больше себя самого. А вот Джим Баллард – тот ничего. – Он показал на светловолосого десятника. – Не бесится, если попортишь инструмент или остановишься чуток передохнуть: лишь бы работа была сделана.

Нолан пустился в откровения:

– Тут много шансов к праотцам отправиться. Можно болотной воды напиться до поноса. Я видел, как люди от этого жутко хворали и скукоживались, будто сушеная репа. Или лихорадку подхватишь, или дистиллятор рванет, и тогда мы все на воздух взлетим, или в баре прирежут за пару монет. Но с Вороном связываться? Излупит он тебя до полусмерти, или в парилку угодишь, или и то и другое. Я был разок в ящике и больше не хочу, хватит с меня. А еще я знаю, – он понизил голос, – случись что, так и труп не найдут. Ворон тут сам себе закон.

Эрл подхватил:

– Помните, когда Генри Гудолл сказал, что не может смолу таскать, потому что спина болит? Его и правда здорово прихватило. А попробуй-ка эти бочки покатай, полные-то, тут и здоровому нелегко.

Нолан кивнул:

– Помню, – и повернулся к Дэлу: – Десятник тогда поставил Гудолла на подсочку. Все работают, а я за Генри приглядываю, и Ворон тоже – как будто только и ждет, что тот где-нибудь напортачит. А у Генри инструмент никуда не годный оказался. Он рубит-рубит, видит – что-то не то. Принес Ворону показать, а тот и смотреть не стал, как будто Гудолл нарочно придуривается. Иди, говорит, работай. Генри говорит, что не может таким инструментом работать, а Ворон выхватил хак у него из рук да как махнет! С одного удара горло перерезал. Генри лежит, кровью захлебывается, а Ворон говорит: «Видишь, инструмент в порядке». И что тут сделаешь. Так Гудолл и истек кровью, как поросенок, там, где упал. Родные потом приходили его искать, так им сказали, что он сбежал. Все со страху молчали и не вмешивались.

– А Пиви тоже не вмешивается? – спросил Дэл.

Чарли покачал головой.

– Они с Вороном без конца ругаются, так он, Ворон-то, теперь тишком свои делишки проворачивает.

– Почему его так зовут?

Нолан наклонился поближе.

– Он говорит, потому что вороны умные.

– Потому что прихвастнуть любит, – возразил Гас. – Вот погоди, еще услышишь.

Разговор иссяк, все замолчали, пока не подъехали к участкам, которые требовалось обработать. Ворон выкрикивал клички, рабочие один за другим спрыгивали с заднего бортика повозки и исчезали в лесу, пока не остались только Дэл, Гас и сам Ворон. Денди Бой развернулся по широкой дуге, и десятник показал Дэлу, где приступать к работе. Тот соскользнул с повозки. Когда она проезжала мимо, возница бросил на Риза непонятный взгляд и укатил по тропинке, по которой ему предстояло до вечера возить смолу на перегонку. Ворон двинулся следом за Дэлом. Взгляд десятника был устремлен на верхушки деревьев, а в голосе появилась какая-то новая нотка – более мягкая, задумчивая.

– Я не так давно читал, что некоторые деревья не касаются друг друга верхушками и, если посмотреть вверх, можно увидеть среди зелени голубую небесную реку.

Дэл поднял голову, но никакой небесной реки среди качающихся верхушек сосен не разглядел.

Суини пояснил:

– Это новое открытие. Уже и название для этого придумали: застенчивость кроны.

Дэл хотел повторить, но Ворон не дал ему и слова вставить: он все еще размышлял вслух над тем, что прочитал:

– Деревья одного возраста и породы не касаются верхушками ветвей других деревьев. Такой в природе порядок, чтоб ты знал. Говорят, это потому, что здоровые деревья не хотят подцепить болезни, которые могут им навредить. Здорово, а?

– Наверное. – Дэл не знал, что хочет услышать десятник, поэтому высказался неопределенно.

Тот фыркнул, выражая свое отношение к такому ответу.

– Все живое знает, что свою породу нужно оберегать. Даже деревья, черт подери. Я не люблю, когда чистую воду мутят. Белая раса должна быть сильной.

Тут Риз предпочел промолчать.

Ворон спросил:

– Где ты работал до этого?

Дэл ответил:

– В округе Клинч.

– Тоже с ниггерами?

– Нет.

Суини откинулся в седле и сплюнул на землю струйку коричневого табачного сока, не переставая разглядывать спутника. Тому же хотелось только одного: приступить к работе.

Наконец десятник спросил:

– Что ты о них думаешь?

Риз пожал плечами.

– О ком?

– О ниггерах. Что ты о них думаешь?

– Думаю, они просто хотят жить по-человечески, как все.

Ворон, держась обеими руками за луку седла, глядел куда-то вдаль, в чащу леса.

Потом сказал:

– Вот написал Линкольн эту свою дурь про освобождение семьдесят лет назад, так и началось. Все наперекосяк пошло. Одно я тебе могу сказать точно: тут, в этом лесу, такое не прокатит. Я люблю, чтобы все было, как природой положено. Мы должны стоять выше, понял? Следить за чистотой и не мараться. – Он вдруг подался вперед и шепотом спросил: – Ты ведь не из этих поганцев, любителей ниггеров, а?

Дэл попятился и оглянулся через плечо, вскинул руки и примирительно сказал:

– Я сюда работать пришел, вот и все. И мне пора начинать.

– Ну так начинай. Да гляди не отставай, не порти деревья и все такое. Не то можно на неприятности нарваться.

Десятник улыбнулся Дэлу ледяной улыбкой и отошел.

Риз быстро сделал первую подсочку, выкрикнул: «Батлер!» – и поспешил к следующей сосне, размышляя про себя, какой же этот Ворон странный и неприятный тип.

Несколько дней прошло без происшествий. Время от времени Риз краем глаза замечал, что босс за ним наблюдает. Дэл работал аккуратно и быстро, норму выполнял, так что беспокоиться ему было не о чем. Однако он не оставил попыток завести друзей в Ласточкином Гнезде, хоть и знал уже отношение десятника к неграм. К черту этого Ворона! Риз будет разговаривать с кем захочет и когда захочет. Цветные держались настороженно, а когда он пытался завязать разговор, глядели недоверчиво. Дэл заметил, что Ворон то и дело появляется из ниоткуда, почему-то чрезвычайно интересуясь желанием Дэла наладить дружеское общение.

Как-то раз Ворон спросил:

– Кто тебя научил этой работе?

Риз посмотрел ему прямо в глаза и ответил:

– Один цветной по имени мистер Лерой.

Никто в лагере не возражал, когда девятилетний Дэл ходил по пятам за всеми подряд и расспрашивал обо всем, что его занимало. Папа и дедушка были заняты своим делом: следили за порученными им деревьями. Мистеру Лерою, как поговаривали, было уже под сотню лет, когда он наставлял юного Дэла, что не стоит подсачивать дерево слишком глубоко: так можно повредить сосну, и тогда она больше не будет давать смолу. Он показывал мальчику, как стекает живица, если сделать слишком широкий надрез, и как потом приходится прибегать к ненавистному всем скоблению: когда смола через какое-то время подсыхает и нужно соскабливать ее со ствола. А жена мистера Лероя впервые дала Дэлу попробовать лесное рагу – дикое мясо, беличье или енотовое, с луком и кукурузным хлебом.

Десятник скривился:

– Твой отец, значит, тебя не учил.

– Нет, – ответил Дэл.

Ворон буркнул:

– Может, в том-то и твоя беда.

Риз встревожился, но старался не подавать виду. Как-то раз после обеда Суини подъехал и стал осматривать дерево, с которым работал Дэл. Тот был уверен, что делает свое дело как следует, и продолжал – подсачивал, выкрикивал свою кличку и переходил к следующей сосне.

Ворон подъехал ближе и сказал:

– Стой.

Прикрыв ладонью глаза от солнца, Риз поднял взгляд на человека, сидевшего на лошади. Тот ткнул его пальцем в плечо.

– Ты кое-что пропустил.

– Да ну? Ничего я не пропускал.

– А я говорю, пропустил.

– Где?

Дэл вернулся назад, чтобы проверить, и не увидел ни одной пропущенной сосны. Суини ехал за ним, и лицо у него было зловещее.

Риз повторил:

– Ничего не пропущено.

Ворон перекинул ногу через седло и соскочил на землю. Подошел к семейке ладанных сосен.

– Эти две и вон те дальше.

Дэл возразил:

– Они же не помечены. Это не смоляные деревья.

– Кто тебе сказал?

– С них ничего толком не соберешь. Не доросли еще, на них и меток нет.

– Ты, гляжу, вообразил, будто умнее меня. Слишком много знаешь, гляжу. Забыл, где твое место.

– Ничего я не забыл, – пробормотал Дэл.

– Спорить со мной будешь? Я сказал, что эти деревья надо обработать. Они годятся в дело, а ты их пропустил. А теперь еще огрызаться вздумал. – Он снова забрался в седло и развернул лошадь так, что та оказалась у Дэла за спиной. – Пошел назад в лагерь, – бросил десятник.

– Зачем? Еще же не…

Ворон отцепил кнут от седла и распустил его так, что кончик свесился до самой земли. Дэл сунул хак за пояс и зашагал назад, как было велено. Если Суини не терпится, чтобы Пиви уволил Дэла, значит, так тому и быть. Они с Вороном двинулись обратно по дороге, и отдаленные выкрики других рабочих вскоре затихли. Когда они проходили мимо Нолана, тот, увидев их, тоже остановился.

– Чего уставился, Поминай-как-звали? – буркнул Ворон.

Нолан покачал головой.

– Ничего, босс.

Десятник бросил ему учетную книжку и сказал:

– Считай за подрубщиками выработку, – а потом Дэлу: – Пошел, Батлер.

Риза удивило, что десятник доверил Поминай-как-звали свою учетную книжку. Будто они были в каком-то другом лагере, хотя сейчас об этом думать не хотелось. Они миновали других рабочих, те один за другим замирали в изумлении и тут же поспешно возвращались к работе.

Джим Баллард подъехал к ним и спросил:

– Что здесь происходит?

– Не суйся не в свое дело, Баллард, – отрезал Ворон. – Сам разберусь.

Баллард смутился:

– Я же не вмешиваюсь, просто спрашиваю.

– Раз он работает с ниггерами, то по справедливости и получать должен как ниггер, когда напортачит.

– Я не портачил, – возразил Дэл.

Баллард спросил с коротким смешком:

– С каких это пор ты у нас такой справедливый стал? И куда ты его ведешь, Ворон?

– А ты как думаешь? – ответил десятник. – Пошевеливайся, Батлер.

Баллард заметил:

– Пиви только сегодня утром говорил, что рабочих рук и так не хватает.

– Без него управятся.

Риз заявил:

– Постой-ка. В ящик я не полезу.

– Выбирай, – сказал Ворон. – Это, – он щелкнул кнутом, – или то.

Баллард пробормотал:

– Придется рассказать Пиви.

Ворон медленно повернулся к нему.

– Да ну? Если на то пошло, может, пусть послушает и о том, как ты любишь приложиться к бутылочке в рабочее время?

Баллард потер желвак на шее и умолк.

– Вот так-то, – добавил Суини. – Я все знаю.

Дэл не мог не отдать должное Балларду: хоть попытался, и на том спасибо. Кнут ему пробовать не хотелось, вот уж спасибочки, но при мысли о тесном ящике он невольно заколебался: может, первый вариант все же лучше.

Они миновали лачуги, где цветные женщины развешивали одежду на просушку или сидели на крыльце с мисками на коленях, луща бобы и приглядывая за малышами, которые бегали за цыплятами в огороженных двориках на песчаной земле без единой травинки. Из открытой двери покосившейся хибарки неподалеку, очевидно служившей школой, раздавались голоса: ребятишки хором декламировали азбуку. Все было как обычно, пока не появились они с Вороном. Тут уж все замерли. Необычное зрелище: белый на лошади гонит другого белого, угрожая кнутом. Дэл не видел раскрытых ртов, только чувствовал изумление в мертвой тишине, накрывшей лагерь.

Ему самому не верилось в происходящее. Можно было бы рвануть влево и скрыться в лесу, но это значило дать Ворону повод пристрелить его. Они шли посреди лагеря, и Риз все пытался придумать, как предотвратить неизбежное, но не успел он опомниться, как они уже были на месте. Десятник спрыгнул с лошади.

– Как мой папаша говорил: ляжешь с собаками – встанешь с блохами. Давай. Располагайся, будь как дома.

Было обидно, что не осталось сил сопротивляться, но Дэл вдруг почувствовал себя дряхлым стариком, таким же, как эти пятисотлетние длиннохвойные сосны. Он повиновался и, улегшись в ящик, тут же ощутил запах, в котором безошибочно узнал запах смерти. Ворон достал нож и принялся чистить ногти, бормоча себе под нос что-то философское о природе вещей. Наконец он щелкнул лезвием и навис над Дэлом – ни дать ни взять плакальщик на похоронах, глядящий сверху на покойного.

– Здесь мало кто долго выдерживает, – предупредил он. – Подумай о своем поведении. Кто знает, может, выйдешь другим человеком.

Он захлопнул крышку, щелкнул замком, и Дэл оказался погребен заживо.

Глава 8. Рэй Линн

Буч окинул ее скептическим взглядом.

– Твое слово против моего.

Рэй Линн, подавленная и измученная, повторила слова, которые говорила уже тысячу раз:

– Я сделала то, что должна была сделать. У него были страшные боли. Он умирал.

Буч скривился:

– Угу. А по-моему, это ты стреляла в него оба раза.

– Да зачем, бога ради?!

Крэндалл пожал плечами.

– Понятия не имею. Мало ли какие могут быть причины.

– Ты здесь больше недели не показывался, что ты можешь знать?

– Что видел, то и знаю, вот так-то.

Рэй Линн, совсем как Уоррен когда-то, всплеснула руками, словно отмахиваясь от Буча и его слов. Тот как уселся за кухонный стол, увидев ее на коленях подле Уоррена, так и не двинулся с места. Сначала Рэй Линн подумала, что мужнин друг хоть как-то поможет ей в горе. Но нет: он выслушал ее и сделал вывод, будто ей есть что скрывать. Теперь она была просто вымотана и раздавлена. Сидела сгорбившись, время от времени роняя голову на руки. Чувство было такое, будто ее всю вывернули наизнанку. Крэндалл развалился на стуле и уходить не спешил: сидел, закинув руки за голову и опустив веки, так что она не могла ничего прочитать в его глазах.

Наконец он сказал:

– Я знаю, как поправить дело.

Рэй Линн выпрямилась и скрестила руки на груди.

– Тут уже ничего не поправишь. Вот он лежит, и мне осталось только сделать для него все, что полагается.

– Юджину будешь сообщать?

Она наконец выдохнула и ответила:

– Конечно.

– И что же ты ему скажешь?

По правде говоря, она сама не знала. Рэй Линн чувствовала себя виноватой, но не по той причине, которую придумал себе Буч. Она должна была придержать лестницу, как просил Уоррен, – тогда он, может, и не сорвался бы. Должна была сразу вызвать врача, несмотря на запрет. Такое трудно – если вообще возможно – понять кому-то, кроме нее самой и Уоррена. Юджину можно написать, что отец упал с лестницы и умер от травм. Это же правда. А больше ничего говорить не нужно. Буч видел, что Рэй Линн колеблется, и на лице у него появилось плутоватое выражение.

– Вот что я тебе скажу. Мы можем все уладить. Ничего мудреного, проще простого. Ты будешь со мной – ну, понимаешь, как жена с мужем, – а я никому ничего не скажу. Ни Юджину, ни кому другому. Это будет наш маленький секрет.

Рэй Линн в ужасе уставилась на Крэндалла, не веря своим ушам. Правда, он и сам все-таки покраснел как рак после этих слов. Так вот, значит, как он собирается поправить дело? Да боже упаси! Не говоря ни слова, она встала и указала на дверь.

Буч тоже встал и проговорил не без злости:

– Ты подумай над этим. Хорошенько подумай. Такие делишки тебе даром не пройдут.

Он ушел, а Рэй Линн захлопнула дверь и заперла ее на ключ. И тут – только теперь – наконец разрыдалась, не в силах больше бороться со своим горем.

Буч явился на следующий день с грубо оструганным гробом. Рэй Линн была благодарна ему, но быстро поняла: он помогает ей только потому, что еще не потерял надежду получить плату за молчание. Даже шуточку отпустил по этому поводу – в тот самый момент, когда они рыли могилу для бедного Уоррена рядом с могилой его первой жены, Иды Нилл Кобб. Господи помилуй, да ведь это откровенный шантаж! Кто мог ждать такого от друга? Не успели они еще разровнять последнюю лопату земли, как он опять завел речь о своем предложении. Рэй Линн ушла в дом, закрыла дверь, снова заперлась на ключ и сидела так, пока Крэндалл не ушел.

Через неделю она стояла у могилы Уоррена, отмахивалась от мух и пыталась молиться. Мух не смущал толстый слой земли: они знали, что там, под ним. То, что приходило к Рэй Линн в ночных кошмарах, ставших бесконечными. Вот отчего она так устала. Ей все снился и снился Уоррен, и то, что он сделал, и жалобный взгляд, которым он встретил ее, когда она вернулась в дом. Она роняла слезы злости и раскаяния, но понимала, что слезами тут не поможешь. Нужно было думать о том, что делать, как вести себя с Бучем, особенно после того, что он отмочил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Название дано по фамилии президента Герберта Гувера, которого многие считали ответственным за Великую депрессию. – Здесь и далее примеч. ред.

2

Инструмент для нанесения засечек на стволе хвойного дерева.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:


Полная версия книги

Всего 10 форматов

1...456
bannerbanner