Человек

– Слово «выстрелит» в этом предложении даже звучит как-то не к месту.

– Именно. Тут то вы и вступите в бой. А мы вам поможем.

– А мы должны вам довериться?

– Да брось, мужик. Как будто у вас есть выбор.

– Он прав. – сказал Павел. – Я согласен. А вы?

– Рискнем еще раз. Главное, не последний.

– Хорошо. Тогда мы пойдем. Нам нужно к Императору. Встретимся в Колизее. Сейчас мы вас освободим.

– Эй, парни, а сигареты у вас не будет? – умоляюще спросил Лавров.

– Держи. – и охранник выдал старику папиросу, подожгя её спичкой. Лавров с блаженством вдохнул.

Затем, освободив пленников, охранники ушли. Артур посмотрел на Павла и сказал:

– Это шанс. Я, правда, не знаю, чем толком смогу вам помочь. Я ранен. Мне так больно, что хочется драть на себе кожу. Но попробовать стоит.

– А что мы будем делать потом? – спросил Лавров, выпуская дым. – Я слишком стар, чтобы играть в прятки в лесу.

– Мы что-нибудь придумаем. Сейчас не это главный вопрос. Ладно – вздохнул Павел. – Займитесь цепями. Они не должны нас раскусить раньше времени.

Император сидел в детской, когда его позвали сквозь разрушенные двери церкви. Он быстро вышел и направился ко звавшим. Они стояли на улице, по ту сторону убежища. Император подошел к ним, но не решился выйти наружу. Его все еще пугало то, что он может там встретить.

– Император, штурм закончен. Мы проверили город, больше нет никого, кто мог бы быть опасен. Вы можете посмотреть, чем все кончилось.

– Никого? – переспросил он с явным подозрением.

– Думаю, вам лучше самим все увидеть. Мы отправим трех человек с вами, на случай чего. Мы же останемся здесь, чтобы постеречь ваш дом.

– Хорошо.

Император с дрожью в ногах вышел посмотреть на остатки города, на детище, которое он создал, которое холил и лелеял. Он решил подняться на стену, чтобы лучше все рассмотреть. Пока он делал это, то старался не глядеть по сторонам. Лучше увидеть все сразу. Посмотреть, думал он… А есть ли на что там смотреть? Наконец, поднявшись, он поворачивается в сторону города, пока еще с закрытыми глазами. Делая вдох, он, все же, решается.

Он еле устоял на ногах. От города ни осталось ничего. Дома горели, некоторые из них рушились прямо на глазах. Он даже не мог найти глазами ни одного человека, кроме множества трупов или того, что от них осталось. Такая тишина. Только слышно шорох ресниц. И где-то на фоне потрескивало пламя. Ему было больно смотреть. Его город стал нелюдимым местом.

Император упал на колени и заплакал. Он бил кулаками об пол и кричал:

– Нееет! Что они наделали! Они все уничтожили!

Он посмотрел на ворота и увидел их распахнутыми. Вдруг, где-то за спиной, он услышал какой-то шум. Развернувшись, он увидел цепочку людей, идущих в сторону Замка Ангела, который был разрушен. Люди из Изхелла пару раз ходили туда и не нашли там даже дикарей. Император подбежал к краю стены и закричал им вслед:

– Куда вы! Вернитесь! Вернитесь!!!

Но люди лишь на секунду бросили взгляд в его сторону, а затем продолжили идти своей дорогой. Боль Императора быстро переросла в гнев. Он всегда отличался этой особенностью.

– Привести заключенных в Колизей! – скомандовал Император, а сам пошел к церкви. Найдя там остальных охранников, он приказал им взять девчонку и тоже отвести на арену. Император подошел к столу и открыл оба ящика с пистолетами. Он был зол, но попытался успокоиться. Вспомнив все, о чем он думал вчера, он все же решил – ему не следует убивать девчонку. И взяв пистолет из левого ящика, он направился к Колизею.

Когда Павла и остальных подняли на арену, Император уже стоял там, рядом с телом Марко. Пленников бросили к его ногам и из-за его спины вдруг вышла девочка.

– Маша! Дочка! Как ты? – кричал Павел, пытаясь встать. Но никто ему не позволил. Постаравшись успокоиться, он спросил более спокойным голосом:

– Маша, тебя били?

– Я знала, что ты придешь, папа. Меня никто не трогал, со мной все хорошо.

– И все было бы хорошо, если бы вы, кретины, не сотворили весь этот ужас! – прокричал Император со злостью в голосе. Павел смотрел в его глаза и ему казалось, что сейчас он видел перед собой настоящего хищника. – Это, стало быть, Марко?

– Это он. – с презрением сказал Павел.

– Что ж, он заслужил. – ответил Император. – Однако, Маша, посмотри на своего отца. Он убил человека. И еще очень многих из тех, чьи тела ты видела, пока мы шли сюда. Твой отец заставил тебя увидеть все эти трупы.

– Это я убил его, я! – кричал Артур. – Этот сукин сын сдал моего сына! Он еще легко отделался, мудак.

– Вы! Придурки! Разве этого было недостаточно? Что будет теперь? Рано или поздно дикари заметят, что на стенах никого нет. Они уничтожат все, что мы сохранили! Ты уничтожил город, забрал его у нас, а я всего лишь должен был наказать твою дочку за проступок! Ты забрал у меня город, я заберу у тебя дочь.

Император поднял пистолет и направил его в голову девочки. Через секунду он нажал на курок. Раздался выстрел и девочка рухнула на землю. Император повернулся в ее сторону и увидел, как песок под ней окрашивается в алый. Он вдруг понял, что натворил. Он упал на колени, схватившись за голову и с ужасом в глазах протянул:

– Я не… не хотел…

Павел с истошным криком «Нет!» вскочил с места и побежал на Императора. Остальные, скинув цепи, сделали тоже самое. Трое охранников, что были на стороне правителя и стояли позади него, быстро подняли пистолеты и пустили по пуле в наступавших. Каждая из них достигла своей цели. Павел почувствовал, как в его груди образовалась дырка, но она не могла остановить его. Выдержав равновесие, он побежал дальше. Те двое, что решили пойти против Императора, тоже достали свое оружие и успели выстрелить в двух других, что были против них. Но третий охранник, заметив это, направил оружие на одного из них. Но, не успев нажать на курок, он получил пулю в плечо. Однако, не упав, он выстрелил в ответ, убив одного из противников. Но вторую пулю он выпустить не смог, и замертво упал, после того, как выстрел другого пришелся точно ему между глаз. Подумав, что все кончено, победитель этой перестрелки довольно улыбнулся, однако, через мгновенье, в его грудь, а затем и в шею, пришлось несколько пуль. Перед тем, как упасть, он посмотрел в сторону своего убийцы и увидел страшный взгляд Императора. Разделавшись с одним, Император развернулся и увидел в метре перед собой Артура и успел выстрелить в него. Когда тот упал, то перед Императором неожиданно возникла фигура Павла. Император перевел пистолет на него и выстрелил, но промахнулся. Павел навалился на него всем телом и выбил из рук Императора пистолет. Он схватил его за шею и, пару раз сильно ударив по лицу, начал душить. Его руки сжимались все сильнее и сильнее. Ранения значительно ослабили его, но все, что в нем осталось, он вложил в свое предсмертное желание. Он ощущал, как слабнет Император, как он пытается глотнуть воздуха, как дергается его кадык, и продолжал давить. Еще чуть сильнее. Но вдруг он услышал выстрел и почувствовал, как потеряла силу его рука. Пуля пришлась ему чуть выше локтя и Павел быстро ослабил охватку. Император воспользовался этим и свалил его с себя. Он посмотрел назад и увидел, как один из охранников, лежа на песке, разжимает в своей руке оружие. Его палец так и остался лежать на курке, когда он испустил дух. Император с облегчением повернулся на спину и остался так лежать. Теперь он понимал, что ему больше ничего не угрожает.

Он пролежал так пару минут, в полной тишине, чувствуя, как ветер огибал песчинками его тело. Он не хотел вставать. Он больше ничего не хотел. Смотря на небо, он вдруг услышал:

– Артур… Лавров… вы… вы…

Это был голос Павла. Он пытался услышать кого-нибудь. Искал что-то живое на этой залитой кровью земле.

– Павел? – он услышал голос Артура и на секунду улыбнулся. Возможно, потому что был рад, что умирает не в одиночестве.

– Артур… ты как?

– Можешь делать ставки, сколько минут мне еще осталось.

– Ох, держу пари, я умру быстрее. – чувствуя кровь на губах, сказал Павел.

– Неет, ты живучий, ты еще протянешь. – он взял паузу и продолжил, медленно, словно собирая все силы для каждого слова. – Умирать тяжело. Тяжело жить эти минуты, зная, что ты вот-вот покинешь этот мир. Знаешь, у каждого свой ад. Я боялся, что моим будет тот, в котором я буду без конца умирать. Умер, очнулся, умер еще раз, очнулся, а потом еще раз.

– С другой стороны, нас там ждут. Я уверен, там будет лучше, чем здесь.

– Эй, Павел, посмотри на небо.

– Что там? Солнце. Я устал от него.

– Это не просто солнце. Это восход. Павел, скажи мне, сколько восходов и закатов видел ты?

– Я…я не помню… я никогда не считал…

– Может, потому, что считать было нечего?

– Может.

– Когда я пошел с тобой, я думал, что сдохну где-нибудь в лесу. А теперь… смотри как все обернулось… на арене Колизея… под восходящим солнцем. У нас было много запретов в этой жизни, друг. Но умереть красиво нам никто не запрещал. – Артур закашлялся. – Черт, вот оно… пришло. Эй, Паша! Передавай Лорел привет. Паша… Всегда смеялся, когда она тебя так называла. Так мило! Павел… звучит по-баронски. А это… так мило!

– Артур!

– Встре-тимся…кх, кх… там…

– Артур! Друг! Артур! – Павел пытался дозваться до него, но не мог. Он понял, что остался здесь один. Он даже не думал, что рядом лежал Император. Он впервые за всю жизнь не думал о нем. Он думал о дочери. Он попытался встать, но у него не получилось, тогда он перевернулся на живот и нашел глазами дочь. Он пополз к ней, не зная, сможет ли. Но он хотел быть рядом с ней. Император услышал это и сел, облокотившись на один из трупов своей охраны, смотря за тем, как Павел тянется к своей дочери. Сантиметр за сантиметром, он медленно приближался к ней. И когда он, наконец, добрался до нее, то постарался сесть. Сквозь жуткую боль и бессилие он все же смог это сделать. Он обнял свою дочь, поглаживая её рукой по голове, а затем просто крепко прижался к ней, обхватив обеими руками. Император смотрел на все это со слезами на глазах. Его отец никогда так не обнимал его, даже когда они оба были живы.

Павел вспоминал, как его дочь говорила ему о рае. Он надеялся, что она не ошиблась. В конце концов, если здесь есть ад, то где-то должен быть рай. В любом случае, он будет рад ее видеть. Плевать где. Рай, ад, или просто неведомая хрень. Только бы встретить их всех.

Да, он был еще жив, но за жизнь уже не боролся. Он устал. Он смотрел на небо с надеждой, что, быть может, хоть теперь он обретет нормальную жизнь. Он и его семья. Я не часто обращал внимание на небо, думал он. Даже и не вспомнить, когда я наслаждался полетом облаков в последний раз, а уж тем более светом солнца. Именно наслаждался. И сейчас, смотря на него, мне казалось, что мы друг напротив друга – мятежный человек и такой спокойный желтый шар, который только проснулся и идет делать свою работу. Две противоположности. И, тем не менее, нам было так хорошо вместе.

Я часто слышал, как люди ругали, проклинали небеса, за всю их боль. Чего греха таить, я и сам так делал. Но разве небо в чем-то виновато? Мы сами дошли до этого, сами выбрали смерть. Мы слишком любим мнить себя жертвами. Возможно, для этого мы и выдумали Бога. Чтобы лишь оправдывать свои преступления его волей, или чтобы всегда было кого винить, если мы вдруг ощутили страдание, причина которого – лишь мы сами.

Мы изжили себя как вид, мы пришли к закату. Да, Артур, одному закату я определенно был свидетелем.

Глаза Павла медленно закрывались и он тихонько стал заваливаться на бок. Где-то в подсознании пытаясь бороться с этим, он аккуратно опустился на землю. Казалось, он просто уснул. Они с дочкой просто устали и уснули, доверив себя друг другу. Скоро они вновь проснутся, чуть дальше отсюда, где солнце так не жарит, где не гремят пули, где нет ни капли крови. Где Артур, Лавров, Лорел и Макс. И они вдвоем.

Жестокость истребила человечество, Изхелл был последней попыткой спастись, но Император дал ему лишь один возможный исход: оказаться одной из самых кровавых в истории человечества гробниц для них же. Порой казалось, что даже невыносимая жара не сушила землю – бесконечные слезы не давали ей засохнуть.

Император с грустью смотрел на все вокруг. Он не мог поверить, что все кончилось вот так. Роняя слезы, он закрыл глаза. Он больше не мог это видеть. Теперь он не знал, что делать. Он остался один. Все либо погибли, либо ушли. Он понимал, что у него нет шансов выжить в лесу. Да и не больно то хотелось. Ему был нужен его город, его бездна, в которой он был готов затеряться до конца дней своих. Он больше не видел для себя будущего. Он заметил, как солнце стало теряться за тучами, словно в подтверждение его мыслей. Что ж, рано или поздно, он знал, что все кончится так. Он крутил пистолет в своих руках и, казалось, смотрел на него как на спасение. Или, быть может, как на что-то неизбежное. Лучше уж умереть в своем городе. К тому же, на арене, в самом его сердце. Закрыв глаза, он тихо проговорил:

– Так нельзя… Я не смогу так жить… Они… Все у меня забрали. – И посмотрев в сторону Павла, добавил. – Надеюсь, там ты меня не найдешь.

Этот выстрел как гром раздался посреди смертельной тишины, словно вызывая за собой дождь. Капли стали быстро приземляться на землю, орошая все вокруг. Кто знал, что дождь вызывается именно так. А может, это просто слезы.

Примечания

1

Эбисс – с англ. Abyss – Бездна

2

Речь идет о книге Рэя Брэдбери – 451 градус по Фаренгейту.

3

Уоррен Уильям Зивон (англ. Warren William Zevon, 24 января 1947 – 7 сентября 2003) – американский рок-музыкант, знаменитый необычным саркастичным видением жизни, отражённом в текстах песен, которые зачастую содержали политические и социальные темы.

4

Речь идет о песне The White Buffalo – House of Pain

5

Чальз Буковски – "Макулатура"