Месть Альбиона

По мраморной лестнице они поднялись на второй этаж и зашли в обширную приёмную. Здесь кипела жизнь. Женщина за столом что-то проворно печатала на пишущей машинке «Ремингтон». Молодой человек, склонившись над стрекочущим аппаратом, изучал узкую телеграфную ленту. Другой человек обложился кипой русских газет и делал какие-то пометки в блокноте, – вероятно, для доклада послу. Словом, все были при деле.

Фитч на секунду заглянул в кабинет и тут же пригласил Белозёрова.

Сидевший за необъятным столом Роберт Бернет Дэвид Мориер обладал внешностью незаурядной. На продолговатом лице выделялись мощный морщинистый лоб, массивный подбородок и монументальные бакенбарды, – единственная растительность на безукоризненно лысой голове. Между лбом и подбородком безраздельно царил крупный нос с аристократической горбинкой. Уверенный взгляд чёрных глаз гармонично довершал облик человека сильного и властного, – под стать представляемой империи.

И всё же внимание Сергея сразу же привлекла совсем другая персона.

Изначально он вообразил себе дочь посла стандартной английской барышней. Ну, что-нибудь тощее, рыжее, веснушчатое – словом, довольно бесцветное. И заранее терзался извечной дилеммой художника: рисовать, как есть, или с комплиментом? В первом случае заказчик может обидеться. Во втором потрафишь заказчику, однако погрешишь против истины… Но уже с первого взгляда Сергей понял, что никакой дилеммы не будет. Дочь посла буквально просилась на полотно.

На фоне отца с его квадратными плечами и короткой толстой шеей мисс Элен, стоявшая у стола, выглядела Дюймовочкой. Темноволосая девушка лет двадцати пяти несомненно была красива. Нежные черты лица, – и спокойный, твёрдый взгляд больших изумрудно-зелёных глаз. («Девушка-то с характером», – машинально отметил Сергей.) Стройная фигура с тонкой талией, – и высокая грудь, равно способная выкормить ребёнка и соблазнить мужчину… Одета она была в черную юбку до пят и белую блузку с чёрным же шёлковым бантом на шее.

– Мистер посол, мисс Мориер, позвольте представить вам известного русского художника мистера Белозёрова, – церемонно произнёс Фитч.

Посол Её Величества королевы Виктории грузно выбрался из-за стола и сделал шаг навстречу Сергею. Выяснилось, что он среднего роста и коренаст. Рукопожатие было ожидаемо сильным. Последовала басовитая фраза на английском языке, из которой Сергей не разобрал ни слова.

– Мистер посол выражает удовлетворение по поводу того, что портрет его дочери будет рисовать столь талантливый мастер как мистер Белозёров, – перевёл Фитч.

Повернувшись к мисс Элен, Сергей поклонился. Девушка протянула узкую руку, и Сергей протокольно коснулся её губами. Рука оказалась тёплой, пряно пахнущей духами.

Мориер пригласил всех за чайный столик, стоявший в глубине кабинета, неподалёку от разожжённого камина. По распоряжению помощника лакей принёс напитки, разную выпечку и английский вариант варенья – джем. Девушка сама разлила чай. «Угощайтесь, мистер Белозёров, возьмите бисквит». Посол предпочёл кофе с толикой коньяку.

С чашками в руках приступили к обсуждению деталей.

– Вы уже решили, в каком интерьере мисс Элен будет позировать? – спросил Сергей.

– Мы думаем про наш зимний сад, – сказал Фитч, поигрывая ложечкой. – Там очень уютно и хорошо. Но, конечно, последнее слово тут за вами.

– Надо посмотреть, – решил Сергей. – Однако в принципе мысль удачная. Растения дело живописное, вполне могут выгодно оттенить женскую внешность.

Мориер что-то спросил.

– Мистер посол интересуется, как долго, по практике, длится работа над портретом, – перевёл Фитч.

Сергей развёл руками.

– Это как пойдёт… Сначала эскизы, а холст уже потом. Обычно от десяти до двадцати сеансов, каждый по два-три часа. Больше, как правило, тот, кого рисуют, не выдерживает, – устаёт.

– Так значит, трудиться будете не только вы, но и я? – спросила девушка с улыбкой. Как и Фитч, она сносно говорила по-русски. Голос был низкий, приятный, – чистое контральто.

– Обязательно, мисс Мориер, уж не обессудьте, – с улыбкой же ответил Сергей. – Позировать – дело непростое.

После чаепития посол остался работать, а Сергей с мисс Элен и Фитчем прошли в зимний сад на первом этаже. Здесь к ним присоединилась высокая худощавая особа лет тридцати с небольшим в скромном сером платье с белым воротничком, представленная Белозёрову как мисс Канингем. Как понял Сергей, – компаньонка посольской дочки.

В просторном помещении было очень тепло. Сергей с удовольствием отметил, что благодаря задней стеклянной стене, выходившей во внутренний двор посольства, здесь много света. Влажный воздух был густо пронизан смешанным ароматом растений. Вдоль стен в живописном беспорядке устроились крупнолистные пальмы и фикусы в высоких кадках, розы и орхидеи в горшках. Разросшиеся папоротники соседствовали с кустарником в мелких ажурных цветах.

Сергей обошёл сад, выбирая место и ракурс. С полчаса он пробовал разные варианты, и всё это время мисс Элен безропотно следовала за ним, садясь в плетёные кресла на фоне то фикусов, то папоротников, то просто окна. В конце концов художник усадил девушку рядом с пальмой и остался доволен.

– Оу, творческий поиск, – почтительно произнесла мисс Канингем, с интересом наблюдавшая скитания по саду, но Сергей только отмахнулся:

– Это ещё не творческий. Так, выбор диспозиции. Хотя тоже дело важное.

– А когда вы хотите начать? – спросил Фитч.

– Завтра же и приступим, – сказал Сергей. – Я бы предложил работать с десяти до часу, пять-шесть дней кряду. Потом день перерыва, – отдохнуть. И так пока не закончим. Годится, мисс Мориер?

– Вполне, – откликнулась девушка. – А после работы мы будем… как это по-русски… укрепляться.

– Наверное, подкрепляться? – предположил Сергей.

– Ну да. Час дня, – это у нас в Англии традиционное время для второго завтрака. Вы будете нашим гостем.

Сергей поклонился.

Напоследок он спросил, не найдётся ли какой-нибудь каморки, в которой можно было бы переодеваться перед работой и хранить кисти с красками. А главное, убирать после сеанса незаконченную картину. «Нельзя, знаете ли, чтобы работу до окончания кто-нибудь видел, – сглазит ещё. Примета такая». Фитч заверил, что такая каморка найдётся и прямо рядом с зимним садом. «Мы её к завтрашнему дню освободим от инвентаря, а ключ отдадим вам на весь период работы». – «Спасибо. И ещё…» – «Говорите, мистер Белозёров. Всё, что в наших силах…» – «Меня привозить-увозить будет мой экипаж. Кучеру ждать по несколько часов придётся. Можно ли его на это время пускать в людскую, – ну, где посольская обслуга находится? Весна у нас холодная, а он бы там обогреться мог, чаю выпить…» – «Ну, конечно, можно, мистер Белозёров. Пусть сидит с нашими лакеями. Заодно языку поучит. У нас говорить по-русски обязаны все, – от дипломатов до лакеев. Таково распоряжение посла». Сергей невольно хмыкнул. «А вот мистер Мориер вроде бы по-нашему не объясняется?» Фитч коротко рассмеялся. «Не объясняется, это правда. Ему учить язык некогда, слишком занят. Да и зачем? Рядом столько переводчиков…»

Отвечая на все просьбы Сергея «да», Фитч улыбался, буквально излучал радушие, а на прощание крепко пожал художнику руку. Милейший человек, право.

По сведениям полковника Ефимова, британскую разведку на территории Российской империи возглавлял именно душка Фитч.

Глава пятая

С полковником Ефимовым Сергей познакомился в неприметном доме на Казанской улице, куда они вместе с Черевиным приехали на следующий день после разговора с Победоносцевым.

В недалёком прошлом военный офицер, Сергей жандармов недолюбливал. Их в обществе вообще не жаловали. Побаивались, – да. Тайная полиция обособлена, всезнающа и окутана завесой секретности. Её агенты нечувствительно проникли во все слои населения, они денно и нощно следят за умонастроением сограждан, и каждому в какой-то момент могут припомнить лишнее слово или неосторожный поступок. Ну, не по нраву русскому человеку с душой нараспашку, что существует специальный орган, незримо считающий скелеты в его шкафу.

Но, рассуждая здраво, нельзя отрицать полезность и даже незаменимость этого органа. Ведь что уже двадцать лет творилось в России? Небывалый разгул революционного террора. Стрельба, взрывы и кровь по всей империи. Гибель губернаторов, сановников, генералов. Цареубийство, которому предшествовали шесть неудачных покушений на Александра Второго. Предотвращённый заговор Генералова и Ульянова уже против нового самодержца. А если мрачная версия насчёт взрыва в царском поезде справедлива, то вот вам ещё один злодейский умысел, – к счастью, не сбывшийся. И как тут без тайного сыска? Да его впору усиливать и на жандармов уповать…

Можно ли уповать на Ефимова, Сергей не знал, но в первом приближении полковник ему понравился. В спокойной неторопливой речи и скупых жестах чувствовалась умная, несуетливая энергия, из разряда «Festuna lente» – «Торопитесь медленно». А что внешность самая обычная и ростом не вышел, так то не беда, – широкие плечи вкупе с цепким взглядом маленьких глаз под светлыми, еле заметными бровями говорили о силе внешней и внутренней.

Насколько понял Сергей, небольшая, просто обставленная квартира негласно числилась за жандармским ведомством и предназначалась для неафишируемых встреч. Да и Ефимов был не в мундире, а в обычном костюме-тройке. Первым делом познакомились.

– Сергей Васильевич согласен помочь в работе по английскому делу, – сообщил Черевин. – Как мы и надеялись…

– Отлично! – откликнулся Ефимов, потирая руки. – Тогда приступим.

Версию о том, что Сергей приглашён в посольство писать портрет неслучайно, Ефимов решительно поддержал, – возможно, сам и выдвинул. С его точки зрения, во время работы и общения с посольскими чинами попытка завербовать художника последует непременно. Ну и славно. Поломавшись для вида, следует согласиться. А сотрудничество с англичанами будем использовать в собственных целях. К таковым полковник относил и возможность передавать англичанам ложную информацию, и выяснение их намерений в части шпионажа, и – в идеале – поиск улик, свидетельствующих о причастности британского посольства – читай – правительства – к покушениям на императора.

– Позвольте, почему во множественном числе? – перебил Сергей. – Ну, предположим, взрыв царского поезда, а что ещё?

– Ну, во-первых, где одно покушение, там и два, – типун мне на язык, – сказал Ефимов, закуривая папиросу. – Чрезвычайно, я бы сказал, жизненно важно войти к ним в доверие и, по возможности, контролировать ситуацию, чтобы предотвратить худшее. А, во-вторых… Словом, есть предположение, что Генералов и Ульянов работали на английские денежки.

– Даже так? А почему возникло такое предположение?

– Прямых доказательств нет, но есть косвенные, есть логика развития событий. Об этом говорит время, выбранное для покушения. Начало позапрошлого года! Мы же тогда с Англией балансировали на грани войны. Британцы требуют, чтобы мы убрались из Средней Азии, – до визга боятся нашего прорыва в Афганистан, а потом и в Индию. Угрожают вторжением в Балтийское море и чуть ли не бомбардировкой столицы. Ультиматум, фактически. А мы им в ответ твёрдый кукиш с маслом. Индия нам не нужна, пусть подавятся, однако свои позиции не уступим. Государь это заявил предельно жёстко и повелел мобилизовать флот, даром, что наш английскому сильно уступает. Англичане тогда стушевались и пошли на переговоры, – идти в лобовую пороху не хватило, но через короткое время, как черти из табакерки, вдруг выскакивают новоявленные народовольцы. – Ефимов глубоко затянулся и погасил окурок. – А теперь представьте, что покушение удалось, не дай бог. И где бы сейчас была Россия? Ну, вы понимаете…

– Что ж не понять. В обществе было широко известно, что цесаревич Николай управлять страной не готов, – ни по возрасту, ни по врождённой мягкости характера. Не секрет и то, что в высших кругах, включая царскую семью, англоманов хватало с избытком. Случись худшее – и новый император неминуемо сдаст позиции, не устоит перед придворной камарильей, опасающейся конфликта с Британией, как огня…

– Так вы считаете, что народовольцев подготовили англичане и держали до нужного момента, как туза в рукаве? – озадаченно спросил Сергей.

Ефимов усмехнулся.

– Скорее как псов на привязи. А в нужный момент спустили с цепи… Конспираторы из этой публики хреновые, взяли их с поличным, но вот оружие у них было сверхубойное.

– Вы про бомбы? А что в них особенного?

– Да всё, – сказал вместо Ефимова молчавший до этого Черевин. – Мало того, что начинили железными обрезками и шариками. Взорвись такая, всех на десяти-пятнадцати метрах выкосит подчистую. А чтобы косила наверняка, в бомбу добавили цианистый калий. Щедро так, от души…

– Что?!

– Что слышал, Серёжа. Сапёры чуть не рехнулись, когда разобрались, что к чему. Всякое оружие у террористов было, но такого… Не наша это мысль насчёт яда, не русская. Нашему злодею такое и в голову не придёт. Зато британцу запросто. Они с нами от века не церемонятся, да и нация технически развитая. А убивать государя надо было наверняка, – тут уж все средства хороши, слишком многое на карте стоит. Вот как в начале века, с императором Павлом, Царство ему Небесное…

Черевин перекрестился. Собеседники последовали его примеру.

– А на допросах Ульянов или Генералов… ну и другие… насчёт связи с англичанами так-таки ничего не сказали? – спросил Сергей после паузы.

– Эту версию практически не отрабатывали, – нехотя произнёс Ефимов. – Упущение, конечно, и серьёзное. Это сейчас, после взрыва в царском поезде, задумались… Да и не так всё просто. Посольство действует не напрямую, а через сеть агентов. С народовольцами, конечно, работали наши же русские, нанятые англичанами.

Тут уж Сергей не выдержал:

– Что-то я не пойму, Виктор Михайлович… Англичане у нас что хотят, то и творят? Заговоры плетут, на императора покушаются? А где жандармы, полиция, контрразведка, наконец?

– А вы не горячитесь, Сергей Васильевич, – хмуро посоветовал Ефимов. – Всё у нас есть, все службы работают, но возможности, прямо скажу, не столь уж велики.

– Настолько невелики, что нельзя одно-единственное посольство проконтролировать? – выпалил Сергей.

– Ну, в какой-то мере контролируем. Следим за входящими-выходящими, например. Иначе как бы мы узнали, что англичане привезли вам письмо?

– Не обижайтесь, – невелик успех…

Ефимов развёл руками и оглянулся на Черевина.

– Как был гусар, так и остался, – беззлобно проворчал тот. – Что тут думать, рубить надо… При чём здесь посольство, Серёжа? Посольство, брат, – это так, верхушка айсберга. Всё намного сложнее.

– Чтобы вы знали, Сергей Васильевич, в Санкт-Петербурге постоянно проживает около двух с половиной тысяч англичан, – мрачно сказал Ефимов. – Считайте, вражеская армия под боком. Инженеры, врачи, учителя, гувернёры, конюхи, даже рабочие… А купцы! Одних купцов, будем говорить, восемьсот душ. А это люди с деньгами, с положением, – стало быть, с возможностями. Живут обособленно, наших к себе подпускают неохотно. Даже гувернанток для своих детей и тех выписывают из Англии. Клуб собственный держат на Галерной улице, куда русским хода нет, – разве что по специальному приглашению. Поди разберись, кто из них честно живёт и работает, а кто с разведкой накоротке… – Ефимов махнул рукой. – А русские эмигранты в Лондоне? Туда десятки народовольцев успели бежать, да и другой революционной публики со времён покойного императора понаехало немало. Многие, само собой, сотрудничают с англичанами. А у каждого в России остались какие-то люди, связи, ходы-выходы… Прямо скажу: сложно работать. Не хватает нас.

Сергей даже растерялся. Он и не знал, что в столице сложилась такая внушительная колония британцев, – шутка ли, две с половиной тысячи! Да за таким количеством людей и весь отдельный корпус жандармов не уследит…

– Схема их работы, в общем, ясна, – продолжал Ефимов. – Задачи ставит посольство, а местные англичане, связанные с разведкой, подбирают агентов-исполнителей, – уже из числа наших. Деньги, документы, в случае необходимости оружие или взрывчатку дают, но, в общем, работают чужими руками. А рук у них, как уже сказано, хватает. Недавно наш человек в свите великого князя Владимира Александровича сообщил, что вхожий в окружение князя коммерсант Поповкин ненавязчиво интересовался у его адъютанта, как идёт строительство новых военных кораблей на петербургских верфях, спрашивал про толщину брони, про калибр снарядов и всё в этом духе. С чего такой интерес у торговца английскими тканями?

– Да, с чего? – нетерпеливо спросил Сергей.

– Полагаю, с того, что Поповкин теснейшим образом связан с купцом Эндрю Мюром, барыши от торговли с британцем получает солидные. Мюр же, в свою очередь, вице-президент английского клуба на Галерной и вхож к послу Мориеру. Для него превратить торгового партнёра в агента – раз плюнуть. И это лишь один пример, притом довольно безобидный…

– Так взять этого Поповкина за шиворот и спросить, как следует! – вскипел Сергей, но Ефимов только отмахнулся.

– Пустое! Что вы ему предъявите? Праздное любопытство у нас ненаказуемо. Отопрётся, – скажет, мол, в детстве кораблики строил, да не наигрался… Вызвали почтенного коммерсанта к себе и пальцем погрозили: ещё хоть раз проявит неуместное любопытство, всю его коммерцию в пыль сотрём. Для этого ни суда, ни следствия не требуется, а способы есть… Струхнул, само собой. «Всё понял, – говорит, – разрешите удалиться»? Мюра, конечно, предупредит, но это и неплохо, – тому какая-никакая острастка (а в его лице и посольским), совсем уже обнаглели…

Сергей собрался с мыслями.

– Ну, хорошо… – наконец сказал он. – Вот пришёл я в посольство, начал работать… А кто там вообще шпионажем заведует? Сам посол, что ли?

Черевин хмыкнул.

– Посол, конечно, в курсе дел, – произнёс он. – Однако это так, в общих чертах. Резидентом служит совсем другой человек.

Ефимов достал из кожаной папки лист бумаги и протянул Сергею.

– Вы, пока суд да дело, читайте, – предложил он, – а я самовар поставлю. Разговор впереди ещё немаленький…

Сергей нетерпеливо схватил лист и впился взглядом в ровные машинописные строчки.

«Фитч Эдвард Огастес, родился в 1852 году в Лондоне в семье генерал-майора Фитча Николаса Клиффорда. В 1877 году окончил факультет права Кембриджского университета. До 1880 года – практикующий юрист в конторе „Браун, Мортон и партнёры“. В 1880 году поступил на государственную дипломатическую службу. В течение двух лет стажировался в британских миссиях на Балканах – королевство Сербия, княжество Черногория.

По возвращении в Англию с 1882 года состоит в резерве Форин Оффис. Предположительно, именно в это время негласно перешёл в распоряжение секретной разведывательной службы и в течение трёх лет проходил соответствующую подготовку с прицелом на работу в России. С 1885 года – помощник посла Великобритании в России в ранге советника посольства. Приблизительно с этого времени отмечена активизация английской разведки на территории Российской империи: налаживание связей с либеральными кругами, сбор сведений о состоянии армии и флота, о строительстве железных дорог, о состоянии финансов и пр.

Личные качества: умён, хладнокровен, быстро реагирует на происходящее. Хорошо ориентируется в истории, в общественной и политической ситуации в России. Физически крепок и развит.

Личные пристрастия: гурман, спиртное употребляет умеренно, увлекается спортом (любимые виды – бокс, фехтование). Не женат».

– Вот всё, что нам о нём известно, – сообщил разжигающий самовар Ефимов, когда Сергей отложил документ в сторону. – Мало, конечно. Да и это собирали с миру по нитке… – Помолчав, добавил: – Хотя на Фитча мы обратили внимание ещё во время его работы в Сербии и Хорватии. На Балканах у нас, чтобы вы знали, сильный, очень активный резидент. Там он не раз сталкивался нос к носу с этим Фитчем. Приедет англичанин в какой-нибудь город или деревню якобы по консульским делам, побудет несколько дней, да и обратно. А через неделю-другую в этом месте вдруг вспыхивают беспорядки. Люди начинают бунтовать, за ружья хватаются, полицию гоняют… Власти, само собой, вводят войска, начинают казнить и сажать в тюрьмы. Россия, натурально, заявляет протест против избиения братьев-славян. И снова, спасибо британцам, нет покоя на Балканах, – мрачно подытожил полковник. – Вот помяните моё слово: там однажды так полыхнёт, что вся Европа на дыбы встанет. А может, и не только Европа…

Подоспел самовар. Заварив чай, Ефимов с усмешкой развернул вкусно пахнущий свёрток.

– Вот, угощайтесь. Пища врагов. Прикупил по пути в английской кофейне на Невском.

– Бутерброды? – спросил Черевин, приглядываясь к продолговатым ломтям белого хлеба с начинкой между ними.

– Вроде того. Сэндвичи. С беконом, с курятиной. Овощи тут ещё какие-то…

Некоторое время жевали молча.

– А что, недурно, – резюмировал Сергей. – Есть можно, а второпях так и вовсе за милую душу.

– У них вообще много хорошего, – откликнулся Ефимов. – Сталь прекрасная, ткани отменные, флот сильнейший в мире. Коммерсанты с банкирами вообще непревзойдённые. – Отхлебнув чаю, признался: – Когда был помоложе, душа кипела – как так? Великая же страна! Великие писатели, великие учёные… А в политике Англия – сущая гиена, прости Господи. За выгоду любого удавит: хоть Россию, хоть кого угодно. Ни совести, ни чести… Точнее, и то и другое присутствует, – но в своём понимании. Вот с кем дело иметь придётся, Сергей Васильевич… – И без перехода спросил: – Вы, кстати, Шекспира читали?

Сергей замялся.

– Да как-то не довелось…

Он мог бы добавить, что военная служба, а потом стремительное развитие карьеры художника на чтение времени не оставили. Пушкина с Гоголем стараниями матушки в детстве одолел, и то хорошо.

– Надо будет хотя бы перелистать, – заметил полковник. – В посольских беседах пригодится. Неплохо бы также посмотреть биографию Ньютона, Свифта, ещё кое-кого из знаменитостей… Я вам нынче вечером книг пять-шесть пришлю. Знатоком Англии не станете, но вершков нахватаетесь. Ровно столько, чтобы изображать из себя начинающего англомана.

– А ещё кого придётся изображать? – мрачно спросил Сергей.

Ефимов пожал плечами.

– Больше никого. Вообще будьте самим собой. Разве что, малость бравируйте своим военным прошлым. Тут важен момент психологический. Военные, не в обиду, сплошь и рядом – люди хоть и достойные, но… как бы это помягче… не мыслители. – Черевин засопел. – А в общении с человеком недалёким противник невольно расслабляется. Может сказать что-то лишнее, чем-то себя выдать. А мы это на ус, на ус…

– Ну, допустим. А не боитесь, что англичане, прежде чем пустить к себе, начнут меня проверять, – кто да что? Каким-то образом узнают про мои отношения с вами, с Константином Петровичем?

– Пусть проверяют, – спокойно сказал Черевин. – Твоя связь со службой охраны нигде не отражена. Всё на словах. А то, что ты в высшем обществе нарасхват, так это спасибо таланту и удаче… Да и с чего им тебя проверять? Не ты напрашиваешься, – тебя зовут.

– Случись проверка, мы только выиграем, – вклинился Ефимов, поднимаясь. – Уже тот факт, что Сергей Васильевич в своё время ушёл в отставку из-за разногласий с военным министерством, говорит в его пользу. В глазах англичан он будет выглядеть человеком, которого обидела власть. Для них – самое то.

Быстро убрав со стола, полковник вернулся из кухни и деловито сказал:

– Ну, червяка заморили, теперь к делу.

– А до этого что было? – удивился Белозёров.

– До этого, Сергей Васильевич, был свободный обмен мнениями на интересующую тему. А теперь будем ставить задачи. На что обращать внимание, о чём разговаривать, как держать связь и дальше по списку. Предупреждаю, – список длинный…

Глава шестая

Первые дни Сергей работал с альбомом, – делал наброски. Мисс Элен часами прилежно позировала в кресле, стараясь не шевелиться, и лишь длинные тонкие пальцы теребили пояс лёгкого платья салатного цвета со скромным декольте. Платье помог выбрать в гардеробной Белозёров. Оно хорошо гармонировало с буйной зеленью зимнего сада и изумрудными глазами англичанки. Впрочем, красивой женщине всякий наряд хорош.

Время от времени Сергей делал перерыв, чтобы мисс Элен могла встать и размяться, а он выкурить папиросу. Компанию составляла девушка, которая, как выяснилось, тоже курила, – специальные дамские папироски через деревянный мундштучок. Курила и мисс Канингем, на правах компаньонки делившая с дочерью посла время позирования. При этом разговаривали, а вернее, болтали о всякой всячине. Словом, привыкали друг к другу.

После работы поднимались в столовую, где к часу дня уже был накрыт стол. Вообще-то у англичан этот приём пищи считался вторым завтраком, но по времени – обычный российский обед. Не считая Сергея и мисс Элен с мисс Канингем, к столу постоянно выходили посол Мориер, Фитч, первый секретарь посольства Роберт Крайтон, пресс-атташе Джулиус Харт. Порой присоединялись и другие дипломаты. Подавали традиционные британские блюда: салаты, жареное мясо или рыбу с картошкой, непременно фруктовый пудинг. Всё это запивалось чаем, а иногда и пивом.