скачать книгу бесплатно
Глава 3
Солнце весело заглянуло в комнату, сияние окутало лакированный стол, простенькие занавески отсекали навязчивое светило от дальних углов кабинета. У стеллажа с книгами остановился коренастый мужчина. Бочкообразная грудь выдавала недюжинную силу ее обладателя, крепкие руки с широкими ладонями и короткими пальцами перебирали разноцветные корешки. Наконец ловко поддев коричневый фолиант хозяин кабинета отошел к столу, и щурясь на гладко отполированную столешницу мягко опустился в просиженное кресло с резными ножками и плетенной спинкой. Сидение натужно скрипнуло, распахнутая книга упала перед человеком. Пыль взвилась прозрачным облаком, и заходила едва приметными вихрями над столом. Кружась в лучах солнца, частички опускались на покрытые черным волосом руки.
– Снова книга? – прозвучал за спиной голос.
Человек подскочил на месте, и резко обернулся к дверям.
– Опять? Я же просил, чтобы ты не входил так тихо. У меня когда-нибудь будет инфаркт.
– Хорошо, хорошо. Не прав, но ничего не могу с собой поделать, привычка – точно извиняясь проговорил высокий, с четко определившейся залысиной на макушке человек. – Сегодня начало операции, Инвенты уже подошли. Надо что-то предпринять, иначе будет беда.
– Знаю – недовольно пробурчал хозяин кабинета. – Через час соберем Совет, я попытаюсь достучаться до Гранидара, но боюсь это бесполезно. Нужна страховка. Ты договорился с Лимом?
– Да, он уже здесь, ждет в саду.
Хозяин кабинета легко поднялся и стремительно прошагал в обеденный зал, а оттуда, через открытое окно в пол, вышел на широкую террасу, за которой раскинулся яблоневый сад. Белая кипень цветущего сада придавала нарядный вид крученым стволам старых деревьев. В самом центре, под раскидистой веткой, пристроился уличный стол, такой же коренастый, как и хозяин дома. Ветерок пробежал по кудрявым кронам, разгоняя зной и роняя белые лепестки на черную, с зелеными пятнами травы, землю. Из-за стола поднялся седой мужик, высокий и стройный, что говорило о годах непрерывных тренировок, и умеренности в еде.
– Приветствую тебя Сантар – протянул руку седой.
– И я тебя Лимом – поздоровался хозяин дома, отвечая на рукопожатие.
– Надеюсь ты знаешь, что за дело привело тебя в мой сад? – улыбнулся Сантар. Колючие, глубоко посаженные глаза впились в серые ледяшки седого.
– Знаю только, что ты просил группу, для заброски на территорию Куватры.
– Что ж, это уже не мало. Люди готовы? – сеть морщинок рассекла широкие скулы, а сомкнутые губы растянулись в улыбке.
– Уже стоят у телепорта. Четыре бойца, все с огромным опытом. Ждем вводные – предупреждая вопросы ответил Лимом.
Сантар присел на край широкой скамьи, Лимом также опустился на скамью, со своей стороны.
– Мне нужно больше деталей, я должен подготовить моих людей… – начал Лимом.
– Вам нужно изъять Х-100, и по возможности вывезти его в Дангрисиду. Если не получиться, то уничтожить, и само изделие и сопроводительную документацию – быстро произнес Сантар.
– Понятно – раздраженно протянул Лимом. – Мы сделаем, все, что будет в наших силах.
– Что такое? – внимательно глянув на седого спросил Сантар.
– Там мой сын, а то, что ты просишь равносильно самоубийству. Потому не удивляйся, что мне не нравиться твоя затея. Мы конечно выполним, то что ты просишь, но не жди от меня энтузиазма.
– Задание и впрямь опасное, но в Куватре вы будете не одни. Наш агент проложит зеленый коридор для твоих ребят. Поверь, то что я прошу необходимо сделать. Это важно не только для меня, но и для общего блага. Наверное, тебе уже известно, что наше участие в войне с Братьями, оставит нас без защиты на сутки. Не знаю, что там задумал Гранидар, но мне решительно не нравиться возня вокруг новой СЛБ (Система Личной Безопасности). Нуреман не должен получить доспех.
– Твоя правда, но боюсь нам и без Х-100 будет несладко. Вряд ли корпораты упустят возможность вторгнуться в Дангрисиду.
– Это так – скривился Сантар.
– Тогда почему мы ничего не делаем? Где приказ об аресте Гранидара и компании? Чего ты ждешь? – с гневом в голосе спросил Лимом.
– Лимом, ты возглавил гвардейцев Совета Мудрых в те далекие времена, когда мы еще были едины. Сейчас пришло время розни и возможно предательства, потому нам нужно действовать осторожно, чтобы не спугнуть врага, и не устроить гражданскую войну. Ты сам помнишь с каким трудом далось нынешнее благополучие, потому мы не имеем права на ошибку.
– Помню, – задумчиво проговорил Лимом. – Я верю твоему опыту и мудрости, но мое сердце требует действий. Гранидар давно уже мутит воду, и он не одинок. Его Отдел Безопасности вдвое превосходит мой, а войска давно возглавляют генералы предателя. Да и последние решения Совета Двух, честно сказать, меня удивили. Зачем так рисковать?
– И все же не будем спешить. Сейчас Гранидар не более чем оступившийся мудрец, у него еще есть возможность вернуться на истинный путь. Каждый заслуживает второго шанса.
Глава Особого Комитета покачал головой, явно не соглашаясь с доводами Сантара.
– Время покажет. Что мне делать? Совет может пойти совсем не так как ты ждешь.
– Подготовь пути к отступлению, уйдем за гребень Рояла, также остановите все телепорты в том районе. И еще приведите в готовность установку.
– Не знаю, разумно ли твое решение?
– Надеюсь нам не придется ее использовать – грустно ответил Сантар.
Лимом кивнул, и немного помолчав, выбрался из-за стола.
– Тогда до вечера, – проговорил председатель комитета.
– Жду новостей, – кивнул в ответ Сантар.
– Угу, – отозвался Лимом.
Седой решительно зашагал по тропинке, ведущей к деревянной калитке, за которой его ждали вооруженные бойцы. Отряд построился в боевой порядок и двинулся к телепорту, который спрятался в прямоугольной будке на повороте сельской дороги.
****
– Марк! Марк!!! – позвал Сантар.
Он сидел на кухне подле распахнутого окна. В саду под напором ветра тревожно зашумел старый куст жасмина.
– Все-таки думаешь, придется использовать установку? – спросил бесшумно возникший в дверях Марк.
Его лысина масляно блестела, а вьющиеся бакенбарды пшеничного цвета безвольно обвисли, в воздухе чувствовалось напряжение приближающейся грозы. Резко потемнело, вдали раскатисто громыхнуло.
От неожиданности Марк присел, и испуганно глянул в сад.
– Никогда не любил грозу, – поведя плечами проговорил советник.
– Природа. Даже она не может обойтись без слома, даже ей требуется разрядка, что уж говорить о человеке, об обществе, – задумчиво произнес Сантар.
Его темные глаза застыли на грозовых тучах, быстро наползающих на Липовку. Деревеньку где он устроился после того, как передал управление Совету Четырех.
– Все ты философствуешь. Пора о реальном поговорить. Через час совещание, а мы так и не знаем, что ты надумал, – раздраженно отозвался Марк.
– Ну, а что тут знать, будем действовать по ситуации. Сейчас поговорю с Довружем, может он все-таки передумает.
– Да сколько можно! Довруж уже лет тридцать не участвует в жизни страны! Он еще хуже тебя. Залез в свои железяки и тоскует по старине, как будто в Патриоты заделался. Что за новомодная блажь, лезть в дикие углы и устраивать там средневековые порядки. А всё твои принципы. Мир должен быть безопасным, дети не должны познать лишения их предков! И к чему это няньконье привело?! Выросла куча дураков, которые знать не знают, что такое нищета и голод, но считают, что ближе к природе, к корням оно лучшее будет. Тьфу придурки! Пожили бы как мы тогда, в старые времена, когда ни жратвы нормальной, ни лекарств, ни бессмертия! Каждый день как последний.
– Ну и что ты предлагаешь? Убивать мне их что ли? Пусть потешатся, коль желают познать лишения, может больше начнут ценить настоящее, прогресс, науку. Наконец труд их дедов и отцов, – с улыбкой отозвался Сантар.
– Вот видишь, ты слишком мягкий. А в наше время так нельзя. Гранидар тебе смеется в лицо, а ты с ним нянькаешься, все пытаешься до совести достучаться. Нет у него совести. Все растерял, когда убил Ярса.
– Нам так и не удалось доказать его причастность.
– Конечно не удалось, ты ведь в открытую с ним, а он подчистил концы. Кого надо запугал, кого надо купил, а кому-то пришлось расстаться с жизнью, зато ты у нас сама честность. С принципами видишь ли, – едко отчитал Сантара советник.
– Марк ты это, не забывайся. Говорун нашелся, – все больше расходясь начал Мудрый.
– Прости Мудрейший. Не прав я, но ты все же будь построже со всякой пакостью. А то наше государство превратилось в бордель с церковным фасадом.
– Все! Хватит! Давай к делу, – оборвал словесное недержание советника Мудрый. – На совещании скорее всего мы проиграем, потому мне нужен запасной план. Для этого ты должен организовать выход в Нижний Роял.
– А как же южане? Азбан, Санаш, Евендан, Канда, да и люди Южных равнин, все они заслуживают спасения – испуганно моргая глазами проговорил Марк.
– Заслуживают. Только они давно под влиянием Совета Двух, они уже не с нами, дух коммерции поглотил этот регион. Знаю, сейчас спросишь про северян, что по берегам Белого Океана. И они заслуживают спасения, но город слишком мал, а у Поморов есть свой план спасения. Там давно распоряжается Идилга, ее Северный Совет, уже предупрежден об опасности. Синяя планета сможет приютить всех желающих.
– Синяя планета? Но проект только в разработке, еще не построены поселения, поморам некуда ехать.
– Не все что тебе показывают правда. Это я попросил Идилгу немного придержать сведения о результатах проекта. Зачем Гранидару забивать лишним голову, – Сантар широко улыбнулся, Марк оскалил кривые зубы в ответ, и весело рассмеялся.
****
Разговор с Сантаром неприятно разбередил душу старика. Довруж уже третий раз принимался за проводку, но никак не мог сосредоточиться. Пятьдесят лет тому назад он оставил государственные дела, с тех пор как покинул Совет Мудрых. Старику вовсе не хотелось возвращаться к временам, когда вся его жизнь состояла из непрерывных совещаний и командировок. Тогда еще не изобрели телепорты, потому приходилось мотаться по огромной стране поездом, либо аэролетом. Сейчас вон на любом перекрестке, можно войти в кабину, и через секунду оказаться за тысячу километров.
Почему-то вспомнились времена Десятилетнего голода, тогда они еще не знали науки, и жили сельским хозяйство и ремеслом. Довруж тяжело вздохнул, фара легла на пол перед машиной, крякнув он разогнул затекшие колени и уставился на выход из гаража. В широкий проем виднелось поле, что тянулось до полоски мрачных хвойников, ограничивающих холодные степи Рояла. Зеленый ковер низкорослой травы, разбивали ярко-желтые пятна диких лилий. Невысокие стебли едва поднимали головки цветов над клонящимися к земле травами, потому казалось, что перед глазами раскинулся удивительный узор, сотканный самой природой. Взгляд ушел к границе степи, тут, у самой кромки непроходимой чащобы, алели родные сестры саранок, лесные лилии. Изящно изогнутые, пурпурные лепестки, покрывали бархатно-черные леопардины. Везде куда хватало глаз синели колокольчики, грустно опустившие к земле граммофоны, тут и там пестрели круглые головки маков. Теплый ветерок прошелся по цветам, маки ответили радостным трепетом красных и желтых лепестков, точно приветствуя беспокойного шалуна.
– Лето здесь красивое, – подумал Довруж, а память вновь вернула его мысли к Великой равнине, где несколько сотен лет назад холод убил целое царство.
****
В тот год зима задержалась больше обычного, календарь показывал лето, а за окном его избы, снег только начал таять. Сугробы, ноздреватые, высотой в человеческий рост плохо уступали дорогу весенней распутице. Лишь узкие тропы, разбитые в черную жижу, отметили наступление тепла. Неделю спустя началось бурное половодье, которое унесло много жизней. Десять дней стояла вода. Ему, шестидесятилетнему мужику пришлось мостить на крыше подобие гнезда и прятаться от грязных потоков, что с шумом уносили талые воды в Ладейную, небольшую речку, обычно спокойную и безобидную. На шестой день к избе прибило лодку-долбленку, на дне лежала девочка. На вид не более четырнадцати. К тому времени у него закончились припасы, а вода протухла. Пришлось принять непростое решение, впервые он покинул родные края. Проплывая мимо покосившихся домишек Довруж встречал только смерть и запустение. Деревня Грязнуха утонула, а жители кто успел спастись, бежал к столице Дангрисиды, кому повезло меньше, остался среди мутного потока на крыше разваливающейся хаты.
Спутница временами приходила в себя и почему-то постоянно называла его мама. Жар мучил юное тело, выжигая остатки болезни. Берег показался неожиданно. Круто вздымавшаяся над рекой вымоина, пробитая мощным потоком в глиняном берегу, мягко чавкнула, принимая деревянный борт долбленки. Мутные струи потока безжалостно прижимали суденышко к обваливающейся стене, сбоку ударила отвалившаяся глыба. Вода взорвалась мириадами брызг и легко перехлестнула низкий борт. Довруж сломал весло, выточенное из старой доски, отталкивая глиняную кручу. Девочка очнулась и приподнявшись на локте удивленно озиралась. Вода пропитала ее платье, и рогожу, в которую Довруж завернул больную.
– Где мы? – голос едва различимый в шуме потока, точно вырвал его из забытья.
Впереди обозначился резкий поворот русла, течение ослабло, а прежде крутой берег, стремительно снижался, переходя в полузатопленную низину.
– Держись дочка, сейчас вырвемся из лап водяного – зло сощурив глаза проговорил Довруж.
– Кто ты?! – испуганно вскрикнула девчонка.
– Довруж, – представился старик, он заботливо склонился к больной и попытался уложить ее на дно лодки.
– Оставь меня!!! – неожиданно громко закричала девчонка, и тут же захлебнулась надрывным кашлем.
– Ты чего так испугалась? – искренне удивился Довруж.
Лодка медленно проплыла мимо широкого плота, откуда пассажиры с интересом наблюдали за борьбой старика и больной девочки. Долбленка качалась под ногами поднявшихся в полный рост людей.
– Пусти старый козел!!! – что есть сил завопила белянка.
Голубые глаза гневно сверкали, соломенные волосы рассыпались по плечам, дыхание вновь сбилось, а предательски слабые ноги подкосились.
– Да угомонись ты мелкая дура, – раздраженно бурчал старик, легко укладывая строптивицу на дно лодки.
– Старый, ты чего творишь? Кто она тебе? – прозвучал вопрос с плота.
– Да дура какая-то. В беспамятстве подобрал ее…
– Врешь!!! Где моя мама?!!! – не помня себя от страха кричала малая.
– Слушай старый, мы сейчас вас подберем, а ты не вздумай шалить. Ты меня понял?! – прозвучал приказ.
– А что? Я и не против, – улыбнулся Довруж, морщины веером разошлись по невыразительным скулам, а живые глаза, стального цвета, уставились на мужика, что угрожал ему с плавучего острова.
Плот оказался, связкой из нескольких платформ. Его размеры вполне позволяли поместить два десятка человек, и десяток лошадей.
– Какой же у вас, однако плот вместительный, – изумился Довруж.
– И впрямь вместительный, но не про то речь. Кто ты этой стрекотунье? – отозвался мужик.
Девчонка едва сошла на грубо тесанные доски, лежавшие поверх бревен, что слагали плот, спряталась за широкой спиной незнакомца.
Сейчас Довруж увидел, что перед ним кто-то из военного сословия. Бахтерец и дорогие наручи, что выглядывали из широких рукавов синего, бархатного плаща, с соболиной опушкой по краю, говорили о статусе говорившего. В глубине плота, подле большого шалаша, хлопотали бабы, явно не деревенские, а чуть дальше у очага расселись воины. Десять рыцарей, определил про себя Довруж. Из-за шалаша послышался звон, кто-то клепал, боевые кони беспокойно захрапели.
– Что молчишь, старый прохиндей?
– Да, а что тут скажешь? Подобрал я эту, с позволения сказать злыдню, когда сидел на крыше своей хаты…
– Брешет он, господин!!! – взвизгнула девчонка.
– Цыц, сейчас говорит старик! – твердо остановил истерику рыцарь.
Девчонка осеклась и испуганно опустив глаза отступила на шаг.
– Ну, дальше, я тебя слушаю смерд. Что мне из тебя приходиться тащить правду, точно каленными щипцами.
– Так вот, сидел я там, с неделю. Попал в разлив, вот и пришлось пережидать пока вода спадет, а она злодейка и не думает умеряться…
– Ближе к делу. Что ты сделал с ее матерью? – строго спросил воин, мотнув головой в сторону болезной, железная перчатка твердо легла на эфес дорого меча.
– Помилуй господин, да не трогал я ее мать. Знать не знаю, кто она и откудова. Я сидел, а течение прибило лодку к моей крыше. И скажу вам прямо, если бы не сия оказия, наверное, барахтался бы сейчас в воде. Уж очень подмыло мою хату, да и припасов не осталось вовсе.
– С мамой я была, Ольгой ее кликали, – встряла строптивица.
– Да одна ты была в лодке! Еле жар сбил! В беспамятстве ты была, глупая, потому и не помнишь ничего. Проверь сам господин, она все еще горит. Вон, зуб на зуб не попадает.
