Он Демоняка

Доминика Патрина

Он Демоняка

ДОГОВОР

Мы приехали как раз на его выступление. Был выбор – подождать и встретиться позднее или показать себя на концерте.

Режиссер и другие люди из нашей команды, все, кроме меня, имели хоть какое-то отношение к съемкам. Они в один голос сказали, что звезда получит во время выступления большой заряд позитива. Тогда артист будет сговорчивей, а значит, договориться о встрече будет легче. Мы идем на такие уловки, потому что звезда Дин Эйз, везде нарасхват, и на дополнительные, неожиданные переговоры может не согласиться.

Теперь стоим в зале у поребриков, рядом с нами несколько съемочных групп, местной прессы и прессы из других стран. Мы не единственные умники, пришедшие в надежде попытать счастье и договориться с артистом о съемках. Здесь таких еще несколько представителей. Наша команда для заманухи послала режиссера, лицо которого знает весь мир. Режиссер Ричард, очень крут, у него уже сегодня пытались несколько раз взять интервью. Но он целенаправленно настроен на встречу со звездой. Хотя дать интервью режиссер мог. Пусть он не говорит на местном языке, но с ним я, и переводчик нам не нужен.

С режиссером отправили меня. Артефактора, создавшего совершенно новый магический аналог гарнитуры-переводчика. Разработка новая и нуждается в тестировании. Сама я слишком молодая для такого открытия. Но кто еще мог поехать тестировать мою разработку? К тому же мои родители очень хотели подключить меня к этой авантюре.

Я знала, что работать придется со звездой.

Дин Эйз. Всемирно известный артист.

Что я знала о нём?

Кроме любимой работы я почти ничего не замечала, но иногда все же отвлекалась от своих исследований, и обращала внимание на мировые новости. Артиста этого видела и видела, сколько народа по нему фанатеет. Особенно женская половина. Из-за этого, считаю, что ему внимание девушек, до смерти надоело. Не понимаю, почему тестировать свою разработку мне поручили именно на переговорах с этим артистом, но начальство не ослушаться, выбирать не приходилось, и пришлось быть здесь.

Сейчас я на концерте. Дин Эйз поет и танцует на сцене. Я смотрю на него.

Должна отметить, что смотреть выступление в живую гораздо интереснее. Масштаб меня впечатлил. Музыка била по нервам и волнами проходила сквозь тело. Голос певца будоражил касаясь своим звучанием по коже. Танец звезды дополнял шоу своим искусным мастерством.

Я замечала каждое движение, плавные и более резкие танцевальные переходы. Отточенность линий, выбросов рук и положения ног. Поет он в небольшой микрофон вместе с наушником, закрепленный на ухе. Периодически поправляет дугу, заканчивающуюся у губ, и мне видно, что его нервирует неудобное закрепление гаджета.

Я ощущаю, какая у Дин Эйза мощная аура. Его недовольство бьет по мне, и как маг я воспринимаю эту волну ярче других. Но и остальные, не наделенные магией люди, ощущают в данный момент дискомфорт. Только фанаты на трибунах сидят дальше, и до них меньше долетает силовая волна эмоций артиста. А то, что они ощущают, подстегивает их еще громче выкрикивать имя звезды.

– Любовь безумна, – поет артист и прикладывает пальцы к сердцу, словно хочет вынуть его из груди. Под музыку движение, он выбрасывает руку вперед, словно отшвыривая сердце и кидая его в толпу. Вместе с этим движением от артиста происходит мощнейший выброс энергии и накрывает всех зрителей. Я обалдевая смотрела, как у многих непроизвольно слезы брызнули из глаз. Вокруг трибуны поднялись, и толпы почти на ультразвуке орут имя певца.

– У него всегда так? – спрашиваю я пустоту. Вопрос просто вырвался от шока. Рядом режиссер, вытирая глаза, говорит:

– Я до этого ходил на его концерт с дочерью. Было так же, но для меня это был первый раз, я плакал как ребенок.

Бородатый дяденька режиссер поделился своими впечатлениями, и я поняла, что можно было не спрашивать.

Песня закончилась, Дин Эйз подошел ближе к краю сцены и делает легкий поклон зрителям. Я ощущаю его счастье от восторга зрителей и облегчение. Мне выдавали программку и я знаю, что сейчас будет небольшой перерыв. И как я поняла он переодевается после каждой песни, и в репертуаре следующим идет танец. Значит, он немного передохнет, да еще микрофон снимут и после закрепят по-другому, Наверное, это тоже успокаивает его.

Он с невероятно обаятельной улыбкой окидывает в начале зал. На трибунах визжат, но я знаю, что за нами стоят мощные осветительные прожектора и трибуны Дин Эйз на самом деле не видит. Потом он оглядывает нас, тех, кто стоит ближе и виден ему. В этот момент он как раз выпрямляется и вдруг замирает. Он смотрит на меня. Я вижу это, потому что сама смотрю на него во все глаза. Но почему он застыл?

Рядом с нами люди начинают оборачиваться, и даже с трибун начинают смотреть в нашу сторону. Чей-то очень громкий визг вывел артиста из оцепенения, он вздрогнул и до конца выпрямился. Направляясь за кулисы, помахал фанатам рукой и кинул на меня такой яростный взгляд, что я покрылась мурашками.

У него не только очень красивое лицо, но и выразительное. Он умеет одним взглядом донести всю гамму эмоций. Я не знаю, специально он посмотрел таким жгучим взглядом или это вышло у него непроизвольно. С актерами в этом отношении трудно, потому что невозможно знать, когда начинается и заканчивается игра.

Но его аура полыхнула не меньше, чем взгляд. Получится ли договориться с ним, если я ему чем-то не понравилась? Такое полыхание ауры говорит либо о сильнейшей страсти, либо об убийственной ярости. Перепутать вполне реально, и чтобы разобраться, надо смотреть по ходу дальнейших событий, кто завёлся – враг или поклонник?

Такими словами я бы дала совет кому-то другому. Но всё это относилось ко мне лично, и я совершенно растерялась. Ведь оба эти чувства не могли возникнуть так быстро, ни с того ни с сего. Да и мне самой ни то ни другое не нужно.

Режиссер Ричард, тоже подозрительно посмотрел на меня и спросил, не встречалась ли я с Дин Эйзом раньше. Я отвечаю правду, что в живую вижу его впервые, но, кажется, мне не верят, и я даже понимаю почему.

Небольшая пауза в выступлении артиста заполнена танцем его группы поддержки.

Следующий его танец сольный, и группа сможет отдохнуть. Наконец он снова выходит, и зал разразился громкими овациями и криками. На нём облегающие чёрные штаны стрейч и белая атласная свободная рубашка навыпуск.

У меня не замирает сердце, при взгляде на его фигуру. Я спокойно направлялась на концерт думая только о работе, я не была покорена этим певцом. Никогда не собиралась пополнять ряды его фанатов. И сейчас не особо очаровалась.

Как у мага у меня есть выдержка и сдержанность, отточенная годами. Но сдержанность помогает внешне казаться спокойной, а мне это не нужно. Внутри у меня всё спокойно. Дин Эйз хорош, но моя работа гораздо интересней.

Магия – моя работа и одновременно увлечение всей жизни. Если бы этот артист не был моим заданием, то я никогда не захотела встретиться с ним, но он – моя работа, и это придется сделать.

Дин Эйс начал танцевать. Я уже видела запись этого танца и вынуждена признать, что это очень красиво. Но у меня нет бешеного биения сердца, хотя я вижу, как все приложили руки к груди. Кажется, половина девушек здесь сдерживает дрожь тела, готовы выскочить из одежды и бежать к нему.

Я остаюсь спокойной. Но происходящее по-прежнему настораживает. Ведь Дин Эйз с первых секунд танца снова начал смотреть на меня. Танцуя в поворотах, скольжениях и взлётах, он лишь на миг отводит взгляд, чтобы потом смотреть опять и опять. И этот взгляд такой пронизывающий, уже не знаю, куда себя девать.

Кажется, мне надо на воздух. Тут, под его взглядом, становится тяжело дышать. Но Ричард не даёт мне уйти. Строгим шёпотом он говорит взять себя в руки и не забывать о профессионализме.

– Если вы сейчас уйдёте, о договоре можно забыть, он этого не простит, – уже мягче объясняет мне опытный человек. Я понимаю, что он прав, и остаюсь на месте. Понимаю, что даже отводить взгляд от Дин Эйса нежелательно, иначе о положительного исхода переговоров может не быть. Поэтому я смотрю на него и вижу в глазах гнев.

Танец, до этого воздушный, теперь выглядит воинственным. От звезды отходит мощнейшая волна яростного притяжения и накрывает зал. Вот как он это делает? Снова и снова. Ведь в его ауре нет признаков магии, но такой мощный магнетизм возможен только у демонов или суккубов. Народ на зрительских местах снова поднимается в мощном ликовании. А я из-за его пугающего магнетизма постепенно, всё больше и больше покрываюсь нервозными иголочками. Никогда не была неврастеничкой или психованной. И не надо, чтобы подобное происходило со мной.

Помогла себе дыхательной техникой и стряхнула наваждение. Успокоилась до конца, и это было к лучшему. Успела привести в порядок мысли и чувства к окончанию его выступления, когда зал уже опустел. Здесь остались только те, кому разрешили. Я видела, как выводят и журналистов, и других жаждущих поговорить со звездой. На месте только мы. Журналистов и остальных просили подождать в другом помещении, а возможно и на улице. Они недовольно оглядывались на нас, но узнавали режиссёра и без споров уходили.

Дин Эйз, после выступления переоделся, вышел и направился к нам. Шёл целенаправленно, как таран, с горящим прожигающим взглядом. Подойдя, он сногсшибательно улыбнулся и поприветствовал нас. И сразу предложил познакомиться.

– На такую удачу я совсем не рассчитывал, – восторженно говорит режиссёр, и позже он мне объяснил, что по традициям страны Дин Эйса незнакомцев не приветствуют и не улыбаются им. Но звезда повёл себя именно так, при этом ни на секунду не роняя своего достоинства. Его осанка и посадка головы восхищает даже такого сдержанного человека, как я. А у режиссёра вид артиста, кажется, вызывает щенячий восторг.

Но зависла пауза. Ведь звезда не понял слова режиссёра. И теперь мой выход.

– Позволите? – спрашиваю осторожно и протягиваю гарнитуру. Это небольшая круглая наклейка нательного цвета. Сейчас она лежит на чёрной квадратной подставке, чтобы её можно было хорошо разглядеть и потрогать. Убедиться, что она не опасна. Дин Эйс проверил и, завораживающе глядя на меня, кивком дал разрешение. Я приблизилась и поднялась на носочки. Артист гораздо выше меня. Я аккуратно прилепила гаджет к его уху, и он вздрогнул от моего прикосновения.

После того как основное было выполнено, я открыла планшет и включила параметры перевода. Потом посмотрела на режиссёра и сказала ему повторить его фразу. Артист услышал то, что ему сказали, и глаза его округлились.

– Это удивительное устройство. Я его совсем не чувствую, но прекрасно слышу все слова и на родном языке, и на своём, – воскликнул Дин Эйс, и я просияла. На режиссёре и на команде я уже испробовала своё изобретение, но оставался артист, и это было самое сложное. Ведь он мог не согласиться надевать гаджет.

Дальше разговор шёл без задержек. Я представилась.

– Юлия, Юля

Услышав моё имя, Дин Эйс протянул руку. Это выглядело вполне вежливо и пристойно для его страны. А мне очень понравилось. Как и его отзыв о моём изобретении. Хотя он не знал, что это на самом деле, но похвала была очень приятна.

Когда наши ладони соприкоснулись, мне показалось, что нас обоих конкретно шибануло током. Я хотела отскочить и выдернуть руку, но он держал очень крепко, и вырвать ладонь не удалось. По всему телу побежали мурашки. В районе солнечного сплетения распустился огненный цветок горячего чувства. Я ослабла от непривычных ощущений и снова пыталась отойти и разорвать прикосновение.

Он снова удержал меня на месте, не давая избежать касания, которое почти жгло, а взгляд артиста потемнел, стал глубоким и опасным. Я сама не понимала, что происходит, но чуть не ударилась в панику. Он отпустил, а я невольно отошла и с трудом могла посмотреть на него. Хорошо, что это режиссёру надо было вести диалог и приглашать звезду на деловые переговоры.

Режиссер вёл себя профессионально. Я стояла и, заложив руки за спину, смотрела в одну точку. Это была шея Дин Эйса. Не только взгляд выдавал его полыхающую ауру, но и напряжённые, набухшие вены на шее, где заметно и яростно бился пульс.

На предложение режиссёра Дин Эйс спросил только одно: «Буду ли я там?» От новой волны удивления я непроизвольно вскинула на него взгляд, и меня снова словно прошибло током. Воздух между нами настолько наэлектризовался, что я чувствую аромат озона, как перед грозой. Не выдержав, я убежала.

На улице, рядом с выходом, я стояла и пыталась отдышаться. Немного придя в норму, я корила и ругала себя. Нельзя же так поддаваться импульсивности. Но выходит режиссёр, и с ним Дин Эйс. Артист смотрит завораживающе, а я не могу поднять взгляд. Режиссёр в этот момент говорит:

– Дин Эйс согласился прийти на переговоры, если я уговорю тебя присутствовать на них. Он сам захотел, чтобы встреча состоялась уже завтра.

Режиссёр говорил это с какой-то радостью и в то же время сердито. Я не понимаю, зачем артист настаивает на этом. Прощаясь, Дин Эйс, нарушая все правила, поцеловал мне руку. Я подняла на него испуганный взгляд, потому что его мощная аура так подавляла, угнетая, словно давящая плита.

Он ушёл беседовать с журналистами, а я ощущала себя тараканом, выползшим из-под башмака. Эти насекомые очень живучи, и я сейчас не понимала, как мне удалось выжить рядом с Дин Эйсом. Но зато было понятно такое повальное поклонение этому артисту. И то, что даже верхам всех стран и их отпрыскам не удалось избежать рокового притяжения Дин Эйса.

Ведь именно главы магических организаций были моими начальниками и выступали спонсорами Дин Эйса. А я была всего лишь винтиком в их планах.

Режиссёр всё не хотел уходить. Он уже ревниво сказал мне вести себя профессионально и не пытаться флиртовать с артистом. Я вспомнила, что его внучка – фанатка Дин Эйса, и была понятна такая ревность. Но всё же стало обидно и неприятно. Я совсем не фанатею по звезде. Это он сам оказывал мне знаки внимания. Но, кажется, я никого не смогу в этом убедить. И осталось только расстроенно вздыхать.

Мы с режиссёром остались в вестибюле наблюдать, как Дин Эйс прощается с фанатами. Медленно пошли мы только после артиста. Выходя, неподалёку мы услышали крики и пошли к толпе, чтобы узнать о произошедшем. Стоящий гомон и ажиотаж произошли из-за нападения на звезду. Мы в тревоге переглянулись. К счастью, Дин Эйса отбили его телохранители. Узнав всё это, мы с режиссером поспешили на встречу с группой.

– Покушения на артиста стали чаще, надо поскорее договариваться о туре и вывозить его в другую страну. Здесь для нападающих просто рай. В запале воскликнул режиссер, спешно идя впереди.

Я разглядываю этого невероятно красивого парня. По крайней мере именно так о его внешности отзываются журналисты всех стран.

Его поза полностью расслаблена. Тело расположено идеально, изящно и утончённо. Лицо выглядит спокойно, и лишь глаза выдают все те эмоции, которые он скрывает. Они хищно сужены, и взгляд словно лезвия.

Мы расположились в офисных креслах за большим стеклянным столом. Все в основном придвинулись ближе, чтобы разместиться удобней и положить руки на столешницу. Мы со звездой сидим не как остальные. Я далеко отодвинулась и повернулась к столу боком, но зато лицом к звезде, потому что мы сидим по одну сторону стола и так мне удобней записывать переговоры на планшет.

Эту запись потребовало начальство для подтверждения работы моих артефактов-переводчиков. Обычно ко мне относятся более лояльно, но из-за внимания Дин Эйза мне достались придирки и дополнительные проверки.

Звезда по прежнему подставляет меня своим интересом. Он скопировал мою позу и полностью повернулся ко мне, игнорируя пришедшего с ним юриста. Поза нога на ногу мне не нравится в мужчинах, но в этот раз не удалось придраться. А кто-то из команды чуть не упал в обморок говоря, что Дин Эйз так красив, словно он не человек.

В нашей команде обсуждали его игру в фильмах и не сдерживаясь восторженно говорили, что когда он играл военных, и тогда они с него обалдевали, заявляя, что Эйз умудряется выглядеть невероятно даже в каске. Считали, что его точёное лицо не в состоянии испортить маскировочная раскраска военных.

Не будучи его фанаткой, я признавала, что на него приятно смотреть с экрана. Но когда он вживую вблизи – это нечто другое. От парня исходит невероятный магнетизм, очарование, шарм и запредельная, просто нечеловеческая харизма. А также совершенно мощная волна опасности. Все рефлексы просто вопят о ловушке. Подсознание кричит, предостерегая об угрозе. А я, прикрывая глаза, смотрю магическим зрением и вижу вполне нормальную ауру человека. И остаюсь сидеть, наплевав на все свои ощущения.

Я совершенно собранная и стараюсь отметать все лишние мысли и чувства. В отличие от спутников у меня нет ликования, которое, как мне сказали, непроизвольно возникает, глядя на звезду. В нашей команде, кроме меня, все не в состоянии сдержать восторг. А я для себя понимаю, что сейчас на работе, и здесь множество моих артефактов, которые я тестирую и выявляю, какая работает лучше, а какая хуже. В этот раз нужно больше внимания к моим разработкам, поэтому сдержанность включена на полную.

Это, кажется, очень злит Дин Эйса. Но я также помню, что по артисту фанатеют буквально все в нашем мире. В его фанатах ходят мои начальники и их дети. Я видела, какими глазами мои директора смотрят на этого красавца. С их детьми я училась в универе и видела, насколько те увлечены этой звездой. Я тогда не замечала ничего, кроме учёбы, но теперь, получив задание, вспомнила.

На работу я настроилась с полным серьёзом, не позволяя себе ничего лишнего. А до подписания контракта просто морально задавила себя, практически как робота. Сейчас только работа и ничего больше.

– Вы войдёте в сопровождающую меня команду? Ваше участие надо прописать в договоре, иначе я не буду сниматься, – сказал он напрямую говоря обо мне, и переводчик нам перевёл эти слова.

– «Продолжение вчерашнего дня», – мысленно сказала я. Но смущение и трепет не выдала. А вот собранная съёмочная команда эмоций не сдержала. Они выплеснули и удивление от того, какие условия выдвинул Дин Эйс, и радость от того, что переговоры проходят удачно. Каждый повёл себя по-своему. Но звёздный мальчик, с которым велись переговоры, никак не отреагировал на это.

Посмотрев внимательно на меня, звезда встал и подошёл к панорамному окну. Вся наружная стена была полностью из стекла. Офис был на верхних этажах высотного здания, и вид города далеко простирался перед глазами. Парень постоял, отвернувшись от нас, и все успели затихнуть. Он спрятал руки в карманы и, повернувшись, бросил на меня испытывающий взгляд.

Мы успели с членами команды переглянуться. Это, конечно, очень странно, вместо гонорара мы говорим о том, буду ли я сопровождать звезду. Но ответ был очевиден, и все, собранные в моей группе, взглядами показали мне соглашаться.

– Гарнитура за работой которой я слежу показывает хорошую работу, по сути на этом моя задача будет окончена. В дальнейшем – следить за качеством перевода и заменять гарнитуру, если она выйдет из строя, уже не моя обязанность – ответила я и видела, с каким интересом звезда кинул взгляд на планшет. Его аура тоже вспыхнула ярким серебряным цветом интереса, полыхавший в ней огонь стал только сильней. И теперь я уже понимала, это яркая, огненная страсть и влечение по отношению ко мне. Они сжигают его, но мне было по-прежнему непонятно, с чего он так загорелся.

– Значит договорись, чтобы остаться со мной под другим предлогом – любым предлогом, но ты должна оставаться рядом. Впишите это требование в договор без этого условия я ничего не подпишу – настаивал Дин Эйз и мне казалось что происходит что-то совершенно нереальное, но договор составили как он хотел слово в слово.

После этого он соглашался на всё. Даже денежный вопрос проскользнул почти незаметно, хотя я знаю, что команда делала на него упор и долго готовились к этому пункту. Команда пыталась узнать, сколько звезда хочет за съёмки. Режиссёру предоставили закрытую информацию о том, сколько артисту платили до этого. Но не предполагали, на какую сумму он уговорится сейчас, это было неясно. Ведь тур непривычный. Снимать фильм будут во всех странах. И там же давать концерты. Все гадали, сколько ему нужно предложить, чтобы он согласился на подобное, довольно долгое, мотание по миру?

Спонсоры велели соглашаться на любые условия. Вообще любые. А звезда не сводил с меня взгляда. И даже этот вопрос был ему не важен. Тогда ради чего он столько пашет, если не ради денег и славы?

Спонсоры собирались оплачивать съёмки фильма, а заодно и концерты этого артиста. Съёмочная команда полностью посвящена в серьёзность ситуации. До этого они обсуждали и репетировали будущий диалог со звездой. Каждый из команды внёс конструктивные предложения и улови, в конце сообща одобрили план. Каждый обещал поддержать своим авторитетным мнением. Сценариста, режиссёра и остальных просветили, во что втягивают. И каждый из них участвовал добровольно. Все эти люди были знамениты во всём мире. Одна я была тёмной лошадкой. Но я отвечала только за артефакт-переводчик, и поэтому скрытность для меня была возможна.

Но все планы и репетиции полетели в тартарары. Я смотрела в глаза юноши и видела, что основное условие он зафиксировал – моё присутствие в поездках и на съёмках. Он смотрел только на меня и остального не замечал.

– Вы ведь свободны? Не замужем? – спросил он, перебивая распинающегося сценариста. Тот говорил, как роль подойдёт Дин Эйсу, насколько она создана для него. Когда звезда перебил известного сценариста, тот быстро ответил за меня и продолжил свою убедительную речь. Уговаривать звезду уже не было смысла, но, кажется, команда высказывала свои мысли не ради убеждения парня, а просто для выражения своего восторга.

Глаза звезды сверкнули. Он услышал, что я совершенно свободна, и после этого даже начал слушать каждого из моей команды. Вообще мои директора и члены команды были недовольны, что звезда заинтересовался мной. Но они пока терпели это. Ведь до этого нас просили не обольщаться, звезда нам наверняка откажет. Он слишком знаменит, любим и востребован, ему не только мы согласны предлагать всё, что он скажет. Он давно получает всё, что хочет, без торгов и компромисса. Ему не приходится подстраиваться и лгать. Он купается в любви и вне съёмок всегда является самим собой, говоря и действуя как вздумается.

УТОЧНЕНИЕ

Прислонившись плечом к стеклу, звезда стоял в расслабленной позе. С выражением внимания на лице он слушал каждого из нашей команды и время от времени бросал на меня довольные взгляды.

Команда старательно расписывала звезде, как он необходим для этого фильма. Каждый распинался, подбирая самые выгодные слова. Они смотрели на него с непрекращающимся обожанием, и он спокойно это принимал. Видно было, что это для него привычно.

Отойдя от окна, он встал, упираясь руками об спинку стула, но не садился. На секунду мне показалось, что он хочет пойти в мою сторону, но сдерживается. Странное ощущение, но оно присутствовало, хотя я старалась не смотреть на звезду, но видела его руки и заметила, как он крепко сжал пальцами спинку.

Руки у него обалденные. Я очень мало обращаю внимание на мужчин, но люблю руки магов. Они гибкие, как у пианистов, и длинные пальцы с лёгкостью складываются в магические жесты для заклинаний. Руки Эйза были не хуже. Он, как ни странно, был даже более красив, чем те, кто магически одарены. И маги со своей потрясающей внешностью крайне привередливы в выборе девушек. А звезда с такой толпой поклонниц и вовсе был непокорим.

И я не ожидала таких странных переговоров. Не думала, что ему вообще может кто-то понравиться. О его недоступности ходили почти легенды. Он прекрасно изображал любовь в кадре, но был совершенно недосягаем для противоположного пола в личной жизни.

Некоторые предполагали, что он до сих пор невинен. Кто-то выражал уверенность, что он хранит себя для единственной. Для его страны такое было вполне возможно. И я была уверена, что столкнусь с его знаменитой вежливой холодностью. И его интерес стал для меня крайне неожиданным. А ведь я маг, и меня сложно удивить. Всё самое необычное для моей жизни – реальность. Но так вышло, что и для сильного мага-артефактора-универсала нашлась удивительное.

Если подробнее говорить обо мне и о возникшей ситуации, то я работаю в организации магов. Недавно одна из наших сотрудниц совершила непомерную глупость. Она была послом в другие миры и налаживала контакт с миром эльфов. Окрылённая положительной динамикой переговоров и желая привлечь ещё большее внимание, она похвасталась. Сказала, что у нас есть такие звезды, которые по красоте превосходят даже эльфов. И сказала она это не кому-то, а когда ее допустили на аудиенцию к королеве.