скачать книгу бесплатно
Казачья вдова
Сергей Домашев
Стихотворный роман донецкого поэта Сергея Домашева никого не оставит равнодушным к судьбам белоказачьих потомков первого поколения. Несмотря на сложность сюжета и бездонную эмоциональную глубину, роман читается на одном дыхании, восхищая сочностью красок и изяществом поэтической, часто иносказательной речи.Ткань книги пронизана жгучей мыслью о необходимости полной реабилитации казачества и воссоздании народной казачьей автономии.
Сергей Домашев
Казачья вдова
Сынам Дона, возрождающим казачество, их матерям и женам посвящаю.
К читателю
В степных краях, где воды Чира
Скользят по илистому дну,
Где даже в долголетье мира
Ценить умеют тишину,
Где шли коричневые орды
Плечом в плечо, из ряда в ряд,
Где косогоры, как кроссворды,
Поныне ямами пестрят,
Где позже зодчие-невежи,
Служа холопски воле злой,
Укрыли камни Белой Вежи1
Степям губительной Цимлой, 2
Где зло и месть сроднило тленье,
И где Вучетича творенье3
На сотни лет сулит покой,
Грозя бетонною рукой,
Там я впервые свет увидел,
Там первый мой угас очаг,
\уж будь, читатель не в обиде,
Коль говорю о мелочах\,
Но долго жил я грёзой детской
Между Обливской и Советской4.
Там и добыл я у людей
Сюжет для повести моей.
Мне повесть ближе, чем поэма –
Степняк не любит тесноты.
Мной нынче избранная тема
Несет трагедии черты.
Я чту каноны строгой школы,
Где ценен краткостью пиит,
Но что ж6е делать! Труд тяжёлый
И непривычный предстоит.
Я не писал ещё трагедий,
Как знать – не лопнет ли душа.
Тут сталь была бы хороша,
А вдруг моё нутро из меди!
Но не сдадут, надеюсь, нервы;
Глядишь, не скомкается первый
Мой блин, и не угаснет печь,
Переплавляя мысли в речь.
Пусть критик пишет, что угодно,
А краткость нынче мне в ущерб:
Когда приставлен к горлу серп,
То хоть бы раз вдохнуть свободно.
Читатель мой,
тебя коль скоро
Я в свои планы посвятил,
Пора мне.
Ореол минора5
Уже мой разум охватил.
За ясность замысла ручаясь
И уважая календарь,
Спешу не в столь седую даль,
С тобою даже не прощаясь.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Овраг
I
Морозит.
Ночь.
Квадратик света…
К окну пришедшему назло,
Сосулька шапкою задета.
Звенит, как битое стекло.
Короткий страх. Оцепененье…
В скупой проталинке окна
Фигура женская видна –
Мечта! Предел воображенья!..
Изящное созданье магов…
Но что за платье, что за вид!..
Она склонилась над бумагой,
Взяла перо.
Фитиль чадит
Над смятой гильзой от снаряда.
Младенец в зыбке с нею рядом,
Проснулся, ножками сучит.
И ещё трое на печи –
Одна девчонка, два мальчишки.
Но их не видно, там темно;
О том, что есть они, давно
Пришедший знает понаслышке.
О них он вспомнил между прочим.
С огромным риском, среди ночи,
Из тайной выбравшись норы,
Он шел.
И ждали его очи
Не созерцанья детворы.
Гонимый давнею истомой,
Слуга преступной головы
Пришел тропой, уже знакомой,
Во двор загадочной вдовы.
В минувший раз нуждой иною
Он был ведом.
Тут я не скрою,
Что новый план с былой виной
