скачать книгу бесплатно
По воле случая у существа оказался приятный, глубокий, с бархатистыми нотками голос.
– Хорошо, наконец-то, иметь тело. Впрочем, оно могло быть и получше. Здесь не хватает хвостика.
«Он учится шутить, – с суеверным ужасом подумал Фантом, – интересно, во что разовьется этот плод ментального слияния двух Аналитиков?»
– Спасибо за шифр к замку. Как ты догадался?
Гомункулус попытался засмеяться, в этот критический момент природа кибера дала о себе знать – звук получился металлический, неестественный.
– Я не знал шифр, зато я знаю Ролана. Он мой создатель.
Кравич угрюмо промолчал, Егерь рассматривал Макса со сложной смесью почтения и отвращения.
– Что это, шеф?
– Не «что», а «кто». Ролан смещен с должности. Рад представить команде нового Аналитика Департамента.
– Но он же машина.
– Не важно. Он специалист высокого класса.
– Я неидеален, – заметил кибер. – Я ошибся в предсказании вашей смерти.
«Как странно, – подумал Фантом, – странно, прекрасно и страшно. Мертвый Элвис, живой Ролан, я сам со своим любопытством – все мы вместе нечаянно выпустили в мир сверхчеловеческий разум. Сейчас гомункулус одинок и растерян, он ищет себя, и когда найдет… Что будет тогда? Я мог бы уничтожить это существо прямо сейчас, и, тем не менее, не могу – рано бить золотое яйцо. И он сам знает об этом».
Фантом кивнул оперативникам:
– Мы реализовали ничтожный шанс на успех, поздравляю. А теперь – за дело. У кого какие соображения?
– Пробиться наружу, – сказал Кравич.
– Ликвидировать Ролана любой ценой, – добавил Егерь.
– Макс?
Гомункулус медлил – на размышления ушло с полминуты.
– Нужно обратить преимущество врага против него.
– Как?
– Пси-наводка. Псионик подвержен ей в не меньшей степени, чем обычный человек, если не поставит ментальный барьер, конечно. А с барьером он не боец.
– Это безнадежно. Пси-наводку не воспроизвести технически, наш друг Кравич не сможет в одиночку воевать против всех.
Гомункулус издал металлический то ли смех, то ли лай:
– Я тоже псионик.
Фантом скептически поджал тонкие, бледные губы.
– Ты машина, Макс. На тебя распространяется фундаментальное исключение Калассиана.
– Нет, я псионик, Фантом, – упрямо повторил кибер. Носитель, эта металлическая свинья, не имеет значения, у меня есть душа, я получил ее в наследство от человека.
«Хотел бы я знать, от которого из двух», – подумал Фантом.
– Мораль зачавших мою ментальность значения не имеют, важно, что у меня были родители, – тут же заявил Макс.
«Он читает мысли?»
– Нет, только угадываю.
Егерь, который слышал лишь половину реплик, в финале диалога расхохотался, вытирая руками веки, щеки, размазывал по лбу полосы сажи и крупные капли пота.
– Это я сошел с ума или жестяная свинья заговаривается?
– Меньше эмоций. Все мы сейчас не в себе, – холодно отрезал Фантом. – Я тебя слушаю тебя, Макс, продолжай.
Новый Аналитик на этот раз был краток. Шеф Департамента выслушал гомункулуса без особого энтузиазма – план показался ему слишком странным.
– Вероятность успеха?
– Сорок девять из ста. Это все, что я могу предложить
Фантом колебался лишь мгновение. «За все приходится платить, это не обидно, а только честно. Мне, по крайней мере, твердо назвали цену».
– Я согласен рискнуть. Итак…
Они спорили о деталях плана, сидя на полу – единственный стул, два часа назад разбитый Фантомом в порыве отчаяния, совсем развалился. Егерь чертил план этажей, водя пальцем по слою жирной гари, Кравич морщил лоб, вспоминая, шеф Департамента оставался внешне спокоен, его волнение выдавали лишь полотно сжатые губы.
Гомункулус больше не пытался вмешиваться. Свет фонаря отражался от крутых, блестящих боков монстра…
* * *
Проливной дождь с утра затопил улицы Порт-Калинуса, заваленные телами водостоки не справлялись. Мутный поток нес бурую пену, мусор с неубранных тротуаров, сорванную ветром листву, площадь перед Дворцом Сената уже превратилась в грязное болото.
Окна Дворца заложили мешками с песком, их запас отыскали где-то в подвалах. Остатки жандармерии два часа назад полностью отошли у центру и соединились с гвардией Сената. Энергии не было, костры на пощади залило, усталые люди пытались жевать сухой концентрат пайков.
Амфитеатр скамей в зале Сената пустовал наполовину. Вошедший офицер охраны прервал Барта на полуслове – некорректность, немыслимая при обычных обстоятельствах. Их разговор вполголоса слышали лишь двое-трое близ сидящих, но по малочисленным рядам испуганных сенаторов пробежал ропот.
– Мы требуем правды!
Президент встал.
– Господа сенаторы – я предлагаю немедленно спуститься в пси-убежище, более того, я решительно настаиваю на этом.
Через четверть часа зал опустел, сквозняк, врываясь в разбитые окна, ворошил брошенные в спешке документа. Чуть позже пришли другие люди, они, освобождая пространство, грубо отволокли в сторону изящные скамьи, разметали бумаги, под расписанные фресками своды внесли первых раненых…
Пирамида, средоточие мятежа, чернела пятнами выбитых секций – огромные толстые стекла нижних ярусов разлетелись вдребезги, острые осколки усеивали весь квартал. Верхние ярусы, блокированные, почти лишенные энергии, заполненные живыми и мертвыми вперемешку, недосягаемые для внешнего мира, замкнулись в ожидании. Точнее, так казалось снаружи. На самом деле ярус высшего руководства уже очистили от тел – раненых оттащили в покинутые комнаты, убитых наспех скидали в полупустой склад. Пятна крови и гари уже поблекли под сапогами охраны. Неприсоединившиеся к мятежу заперли порознь, чтобы те в одиночестве ожидали своей участи.
Аналитик Ролан не показывался, предпочитая руководить ходом событий из командного центра – здесь хотя бы сохранилась связь. Ниточки коммуникаций связывали бывшую резиденцию Фантома с ключевыми для псиоников точками столицы, оттуда его сообщники, преднамеренно рассеянные по Порт-Калинусу, направляли действия толпы.
Аналитик поднял усталую голову, отозвавшись на условный знак – сложный, ритмический сигнал походил на стук в дверь, но имел чисто ментальную природу.
– Заходи, я отключил блокировку двери.
Девушка вошла, почти неслышно ступая – низкие туфельки мягкой кожи скрадывали шаги.
– Я так долго ждал тебя, Рита.
Она повернулась к свету, отблеск угасающего дня упал на лицо, высветил легкую впалость бледных щек, прямые брови, тонкий правильный нос. В длинных и прямых иссиня-черных волосах заплясали искорки. Стало заметно, что вошедшая не так уж и молода, она казалась лишенной возраста – то ли женщина, и после тридцати сохранившая отблеск юности, то ли девушка, которой потрясения или болезнь подарили подобие зрелости. Рита двигалась слегка неуверенно, словно боялась резких толчков.
– Я ждал тебя. Где ты была?
– Спала. Видела сон – плохой сон.
– Опять серые нити? Оставь, пока я жив и у руля, тебе некого бояться.
– Я боюсь не Оркуса, а того, что мы натворили.
Аналитик сжал кулаки так, что побелели костяшки.
– Ты опять за свое? Пойми, есть дела, которые делают, не оглядываясь. Если боишься, не следует браться, если взялся – делай это до конца. Ты пошла за мной по доброй воле, так не отступай же теперь. Не предавай меня, Рита.
Женщина села в глубокое кожаное кресло Фантома, подобрала ноги, обтянув колени подолом синего платья.
– Хорошо. Я не предам. Если надо, я умру ради тебя, но ты уверен, что мы не совершили ошибку?
Аналитик встал, прошелся туда-сюда, бессознательно копируя любимую привычку Фантома.
– Нет, я уверен в нашей правоте. Эта уверенность – не фанатизм, она основана на фактах. В те дни, когда из-за диверсии иллирианцев «растаял» Калассиановский Центр там пропали многие данные. Многие, но не все. Тогда был шок на государственном уровне, все это уцелевшее богатство без разбору свалили в Систему… Ты слушаешь?
– Да.
– Спустя годы, когда я стал своим человеком в Департаменте, мне удалось добраться до той, старой информации. Выводы не лежали на поверхности, но ты не забывай – я Аналитик. Прирожденный, предназначенный для этого судьбой, Аналитик от бога, как говорили древние. Я работал, использовал Систему, сделал это втайне от внутренней безопасности и теперь уверен на все сто процентов…
– В чем?
Аналитик резко повернулся к женщине, казалось, он вот-вот ударит ее, но вместе этого новый хозяин Департамента только взял узкое лицо Риты в свои ладони и повернул так, чтобы она не могла отвести взгляд. Уголок широкого рта Ролана задергался.
– Мы умираем. Ты знаешь, Рита, мы умираем – медленно, но верно. Подойди к зеркалу – посмотри на себя…
Он ласково, осторожно провел ладонями по плавному контуру плеч псионички, за руку выдернул ее из кресла и подтолкнул к блестящей стене кабинета. Женщина, сжавшись, заворожено смотрела в зеленоватую глубину зеркала.
– Сколько тебе лет? Не отвечай, я копался в архивах Системы – тебе двадцать один. Это для архивов, а на вид тридцать пять. Ты слишком быстрым шагом спешишь к смерти, моя милая.
– Можно реже пользоваться нашим даром. Старение – это только плата.
Аналитик коротко рассмеялся.
– Ты веришь… Слепо веришь в эту чушь. А можешь ли ты вспомнить хоть одного псионика Геонии, которого спас совет насчет ментального воздержания? Ну, попытайся… Пусть не сейчас, ну хоть один за всю историю должен быть? Что, не можешь вспомнить?! А ты знаешь, почему? Потому что их нет! Нет и не было никогда, нас обманули, Рита…
Женщина, ни говоря ни слова, пыталась освободится – Аналитик, забывшись, больно стиснул ее плечи.
– Нам лгали, псиоников убивает не дар. Нас убивают лишенные этого дара, «тупицы» – пусть без злобы, без желания причинить вред… Природа – великий выравниватель, жизнь, сила, энергия и сами наши души уходят им, Рита. А за что? Пока жив, пока дышит рядом хоть один «тупица», ты будешь умирать заживо…
– Разве обязательно их убивать?
Аналитик выпустил плечи псионички.
– Нет. Достаточно сломить их сопротивление. Выживших можно изолировать… Я говорил тебе об этом, и не раз. Ты веришь мне?
Девушка отстранилась, смоляные волосы растрепались,. Аналитик взял безжизненную руку псионички и добавил почти умоляюще.
– Мне противна бессмысленная жестокость. Я просто хочу спасения – для тебя, для себя, для таких, как мы. Не молчи – скажи что-нибудь. Ты мне веришь?
– Да.
– Ты меня не предашь?
– Нет.
– Рита…
Он гладил упругие черные волосы, поцеловал висок возле уха. Девушка положила узкие ладони на плечи Аналитика, в этот момент его лягушачья улыбка казалась почти красивой.
– Не тревожься. Мы как дети, заблудившиеся в темноте, нас пугает крик птицы, ветер свистит в скалах, и облака закрыли луну… Но это – только сон, все пройдет. Перетерпи этот ужас, Рита, и он отступит. Придет другой порядок вещей – это будет прекрасный мир равных… Убери пси-барьер… Убери! – я хочу прикоснуться к твоим мыслям…
Он говорил и говорил, обнимая девушку, легко роняя то ласковые слова без смысла, то обещания, в которые сам наполовину верил. Пуговиц на синем вязаном платье не оказалось, потом они обнаружились на спине, одна перламутровая пуговка отлетела и звонко заскакала по полу.
Необъятное кресло Фантома подвернулось очень кстати.
* * *
– Ролан, откройте!
Дверь громыхала под нетерпеливыми ударами. Женщина в синем платье, изогнувшись, пыталась найти на спине недостающую пуговицу. Рваные шелковые трусики валялись возле ножки стола, прежде чем отворить посетителю, Аналитик подобрал их и сунул в карман.
Вошедший улыбался уголками глаз – но не губами, физиономия сенса оставалась невозмутимой.
– У меня для вас сюрприз, Ролан. Охрана взяла Фантома.
– Что? Откуда он взялся?
– Старик удрал из плена. Не знаю, как, но его выпустили два сообщника. Втроем они лезли из подвала наверх, используя технологические пустоты в стенах. Всех троих взяла охрана яруса, трупов нет, крови нет, потери – несколько синяков. Хотите поговорить или сразу ликвидировать?
Аналитик заколебался. Женщина подошла сзади и положила тонкие пальцы на плечо любовника.
