скачать книгу бесплатно
Песни бегущей воды. Роман
Галина Долгая
Бегущая вода поет вечные песни. Если повезет, то можно услышать рассказы о минувшем: о городах, спящих под курганами, о людях, возводивших эти города, о сокровищах, спрятанных так давно, что никто и не помнит о них, разве что кроме тех, кто прятал…Одинокий старик покидает берега Теплого озера и через горы идет в Страну Плодородных Долин. Дар Тенгри – амулет в виде агатовой лягушки – изменил привычную жизнь и привел странника к обители особо почитаемой богини древнего города Никшапайи.
Песни бегущей воды
Роман
Галина Долгая
Покинув свой предел, проник я вглубь небесных высей.
Я беспредельности достиг – что мне с пределом делать?
Боборахим Машраб
Иллюстратор Айгуль Атымтаевна Хакимжанова
© Галина Долгая, 2023
© Айгуль Атымтаевна Хакимжанова, иллюстрации, 2023
ISBN 978-5-4485-6553-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие автора
«Азия, Азия, золото, пыль… Время теряется – как река в глотке песка…» Строки из стихотворения ташкентского поэта Михаила Гара создают образ Средней Азии, в которой время течет неспешно, оставляя за собой и золото, и пыль, и прах. Все тонет в «глотке песка», но не пропадает бесследно. В глиняных курганах до поры до времени спят древние города Азии, за стенами которых жизнь замерла, оставив потомкам загадки в виде уникальных находок, настенных росписей, захоронений.
Основным местом действия в романе «Амулет Анахиты» является один из значимых исторических регионов Средней Азии, а именно Нахшаб – область Южного Согда, которая находилась в долине реки Кашкадарья и была одним из центров Великого Шелкового Пути.
Страна Согдиана, или иначе Согд, Сугуд, представляет особый интерес для понимания истории Средней Азии и связи древних стран этого региона с восточными и западными соседями. Эта страна располагалась в долинах рек Зарафшан и Кашкадарья и упоминалась в таких древних книгах, как Авеста, в описаниях греческих историков и китайских купцов, в надписях на Бехистунской скале царя Дария I.
Но, как пишет Р. Х. Сулейманов в своей работе «Нахшаб – тайны забытой цивилизации», «… почти до середины XX века ни индивидуального облика искусства, ни особенностей материальной и духовной культуры населения Согда наука не знала. Археологические памятники древней согдийской культуры долго оставались почти не изученными. Впервые в науке более или менее всесторонние представления об особенностях культуры античной Согдианы были получены при изучении Еркургана»[1 - Здесь и далее в предисловии приведены отрывки из работы Р. Х. Сулейманова «Нахшаб – тайны забытой цивилизации».].
Еркурган – это древнее городище, которое находится в семи километрах от современного города Карши. Большой земляной холм по пути в Бухару издавна привлекал внимание путешественников и исследователей, но «лишь в семидесятых годах двадцатого века специальная экспедиция Института археологии АН Узбекистана начинает целенаправленные раскопки этого древнего города. Особая ценность Еркургана для науки состояла в том, что город, будучи заброшен в VI веке, сохранился как археологический заповедник, и руины его почти не были разрушены до XX века».
Раскопки показали, что город, который находился на месте Еркургана, был первым столичным городом Южного Согда, называемого в разное время Никшапайя, Ксениппа или Нахшаб. Он существовал с VI века до н.э., а его руины не уступали по своим масштабам «Балху в древней Бактрии и Сузам в Месопотамии»!
Во время археологических раскопок на древнем городище Еркурган были найдены уникальные артефакты, сюжетно связанные с древними легендами, передаваемыми в народе из поколения в поколение, и указывающие на широкие культурные связи согдийцев. Это изображения женского божества, оттиск печати со сценой, где правитель восседает на драконе, гемма-инталия этрусской работы с изображением греческого бога Зевса.
Под кирпичным алтарем в храме Еркургана найдены три небольшие, но ценные фигурки. Это агатовая бусина в виде лягушки, золотой амулет в образе ежа, украшенный вставками из бирюзы и перламутровой раковиной-наутилусом, и агатовая фигурка силена – греческого духа реки. Каждый из предметов мог символизировать бога, которому поклонялся тот, кому они принадлежали. Лягушка – спутница богини плодородия и всех вод. Еж, наряду с собакой и выдрой, – священное животное Авесты. Силен – персонаж греческой мифологии, старый сатир, сын Гермеса и нимфы.
В истории древнего города немало тайн. В эпоху распространения зороастризма в Никшапайе одновременно с поклонением огню почитают божество, имеющее отношение к воде. В центре города построен храм, в котором найдены фрагменты скульптуры женского божества, названного археологами Речной богиней.
О ее истинном имени не сохранилось никаких документальных свидетельств. Судя по атрибутике, по находкам на городище Еркурган, в храме, посвященном этой богине, она вобрала в себя ипостаси нескольких божеств из разных пантеонов богов: Наны – богини плодородия в иранской мифологии; Ардви Суры Анахиты – богини воды и плодородия в зороастризме; Ардохш – кушанской богини, покровительницы царей, дарующей власть и силу; Афродиты – древнегреческой богини любви и красоты, плодородия и вечной жизни, браков и деторождения; Сарасвати – речной богини, «богатой водами», богини мудрости, знаний, красоты в индуизме.
С рекой, но не с земной, а с небесной можно связать и само название исторической области. Топоним «Нахшаб» переводится с согдийского, как «прекрасная ночь» или «хороший вечер». А префикс «ни» в топониме «Никшапайя» указывает направление сверху вниз. Средневековое название реки Кашкадарья – Кашкашон означает небосвод. А если посмотреть на схему реки с ее многочисленными ответвлениями и многими населенными пунктами на их берегах, то невольно возникает картинка ночного неба с широкой полосой Млечного пути и множеством звезд вокруг. Ночное небо в Каршинском оазисе во все времена было прекрасным. Глядя на него, с восторгом подумаешь о том, какую благодать дарит людям природа или боги, чьи имена связаны с ее стихиями – водой, воздухом, землей, огнем.
Более двадцати пяти лет археологи работали на городище Еркурган, но ныне раскопки приостановлены. Дворец, храм, цитадель для сохранности снова укрыты землей, но общий план городища угадывается даже по отдельно стоящим холмам. Оборонительная стена все еще окружает древний город, и в ее оплывших очертаниях просматриваются проемы ворот, угловые башни.
Все сооружения города описаны в монументальном труде известного археолога Узбекистана Сулейманова Рустама Хамидовича «Древний Нахшаб». Немного фантазии и давно уснувший город оживет, представ перед читателем через восприятие путешественников, впервые прибывших к его воротам, посредством рассказа о жизни и работе местных жителей, как царей, так и простого люда. Как выглядел древний город в период своего расцвета? Какие люди жили за его надежными стенами? Какие чувства владели их умами и сердцами? О многом можно догадаться, увидев дела рук мастеров древнего Нахшаба – те находки, которые сделали археологи на руинах Еркургана. Среди них предметы быта, ювелирные изделия, фигурки божеств, росписи стен храма, дворца, цитадели и многое другое. В дополнении с легендами и сказами, исторический материал обретает более глубокий смысл, а через него более явственной становится жизнь людей далекой эпохи.
«Археологам, исследующим историю по скудным и обрывочным остаткам материальной культуры древних людей, для реконструкции общей картины культурного развития древних обществ часто приходится пускаться в увлекательные интеллектуальные путешествия и авантюры во времени и пространстве, сидя в кабинете за книгами. Без подобных теоретических поисков, когда, сравнивая материалы разных эпох и регионов, удается реконструировать недостающие звенья и детали общей картины или по найденной конкретной находке восстановить часть картины культуры, невозможно воссоздание общего процесса исторического и культурного развития исследуемой эпохи».
Таким же образом сплетая реалии и легенды в единое повествование, я попыталась воскресить жизнь столичного города Никшапайи, показать красоту и возвышенность не только дел рук человеческих, но и природы, которая сама по себе достойна восхищения и поклонения.
Работая над романом, я обращалась к трудам узбекских археологов и хочу отдельно поблагодарить их за статьи и книги, из которых я почерпнула знания, позволившие мне приблизить описания жизни той эпохи к реальным.
Сердечно благодарю доктора исторических наук, профессора Сулейманова Рустама Хамидовича за консультации и предоставленные книги, за разъяснения по вопросам истории региона и детальные описания находок.
Моя особая благодарность доктору исторических наук, профессору Исхакову Мирсадику Мирсултановичу за консультации по вопросам этимологии согдийского языка, точности топонимики, подбору имен собственных, соответствующих описываемому историческому времени, а именно третьему веку нашей эры.
Благодарю всех своих друзей, которые делились со мной знаниями в области истории, узбекского фольклора, согдийского языка, что позволило не только создать интересный сюжет, но и более полно показать культуру нашего народа, расширить представление о богатом и до сих пор еще загадочном крае, каким является Древний Нахшаб.
Пролог
1973 год, городище Еркурган
Лягушачий хор достиг апофеоза! Перекатывая звуки в луженых глотках, невидимые твари, обитающие в заполненных водой древних оборонительных рвах и водоемах, орали что есть мочи, перекрикивая не только друг друга, но и людей, столпившихся посередине городища, окруженного оплывшей, но все еще мощной стеной.
Горстка парней и девчат в запыленной рабочей одежде столпилась в раскопе над бывшим алтарем храма.
– Что нашли?..
Девушка-археолог подняла руку. На раскрытой ладони лежал камень – не камень даже, камушек! – чуть больше сантиметра в длину. Девушка дунула, и пыль, покрывающая его многие века, разлетелась облачком, обнажив при этом желто-коричневую спинку еще непонятной фигурки.
Снизу из раскопа раздался восторженный крик:
– Здесь еще что-то! Блестит! Кажется, золото…
Лягушки умолкли. Дикие утки с утятами попрятались в прибрежных камышах. На холм, возвышающийся над стеной города в юго-восточной стороне, поднялся старик. Ветер теребил полы его белоснежного халата. Старик оперся на посох и, приложив ладонь ко лбу, всматривался вдаль, словно тоже пытался разглядеть клад, найденный археологами.
– Смотри, – девушка в пестрой косынке толкнула товарища, обращая его внимание на старика.
– А? Что? Старик? – скороговоркой откликнулся тот. – Да он там каждый день сидит, лягушек слушает!
– А сейчас не сидит – стоит!
Девушку словно магнитом притягивал этот старик, проявляющий к раскопкам особое внимание. Многие из жителей окрестных кишлаков приходили посмотреть на работу археологов, но этот старик не был похож на обычных зевак. Каждый день, когда спадала дневная жара, он поднимался на холм, некогда бывший угловой башней стены города. Ныне с него открывался широкий обзор на все городище. Старик не проявлял особого любопытства, просто смотрел, и все. На приветствия отвечал с достоинством аксакала, но не более. Ничего не спрашивал, ничего не говорил. В конце концов все привыкли к его ненавязчивому вниманию и воспринимали как нечто постоянное и неизменное в этом дремлющем царстве истории.
– Ты лучше сюда посмотри! Мы нашли клад!!
Радости ребят не было конца. И вот уже все вместе, склонившись над крохотными фигурками, извлеченными из кладки алтаря храма, они рассматривали миниатюрную лягушку-бусинку, так реалистично вырезанную из агата, что, казалось, она откликнется на зов лягушек из пруда у стены города и спрыгнет с ладони, зычно квакнув впервые за сотни лет.
Смех вызвал такой же агатовый, в бело-коричневых полосах, толстенький человечек, которого мастер изобразил сидящим. Он прикрыл уши ладонями, словно не желая никого слушать, и разве что не стучал копытцами на своих коротеньких ножках.
Но самой ценной фигуркой из подношений Речной богине оказался золотой еж. Это был амулет! Длиной в три-четыре сантиметра, ночной охотник сидел, поджав лапки и вытянув мордочку. Круглые нашлепки в виде колечек покрывали нижнюю часть его тельца. В некоторых сохранились бирюзовые камешки, будто иглы, а спинка переливалась перламутром раковины-наутилуса – символа творения, удивительной гармонии созданий природы.
Девушка приподнялась на цыпочках, пытаясь рассмотреть находки через головы товарищей, но ничего не увидела. А старик так и стоял на холме!
– Я пойду к нему, – шепнула она парню. – Спрошу, может, надо чего, – и, не дожидаясь ответа, побежала от храма к стене, легко касаясь подошвами кед старой улицы, помнившей размеренные шаги мастеровых, прикосновения босых детских ног, топот копыт.
Лягушки в заводи вновь оживились. Одна подала голос, другая ответила ей, и вечный хор жизни разлетелся по городищу призывными звуками его неизменных солистов.
Старик увидел спешащую к нему девушку и, пока она бежала, наблюдал за ней, прищурившись и поджав губы.
– Здравствуйте, дедушка! – чуть запыхавшись, сказала она, как только приблизилась, но даже ее звонкий голос едва не утонул в лягушачьем хоре.
– Цыц все! – рассердился старик, и лягушки смолкли, недовольно хмыкнув раз, два и вовсе приглушив любимую песню.
– Они вас слушаются! – девушка улыбнулась и спросила: – Не нужна ли вам какая-то помощь?
Старик подозвал ее, махнув рукой, у которой, как показалось, были скрючены пальцы. Девушка не успела разглядеть: рука полностью скрылась за длинным рукавом халата. Да и неудобно глазеть на то, что человек прячет, что, может быть, связано с печальными событиями его жизни.
Девушка подошла и встала рядом.
День радовал самым приятным временем: вечерело. Опускаясь все ниже, солнце забирало с собой жар, которым щедро одаривало все живое с рассвета до заката. Ветер помогал ему – выдувал тепло из-за спящих курганов, испещренных холмиками, словно пупырчатая спинка лягушки; прятал между стеблями камышей в пруду; подхватывал прохладу воды и пригоршнями кидал на землю, охлаждая ее.
– Красота какая! Простор! – восхитилась девушка, и старик довольно кивнул.
– Что нашли? – спросил он, глядя на раскопки.
– Клад нашли! – похвасталась девушка. – Ну, небольшой такой, – смущенно улыбнулась она. – В храме. Золотого ежа и две агатовые фигурки – силена и…
– … лягушку, – закончил старик.
– Да-а-а… а откуда вы знаете?..
Старик вздохнул. Молодежь! Как ответить, откуда старики все знают? Жизнь прожить надо, чтобы понять это. Да такую, как он прожил – долгую, такую долгую, что и не рассказать!
– Знаю я, – ответил просто.
Он повернулся к солнцу. Лучик скользнул за вырез рубахи, такой же белой, как и волосы на голове, прикрытой тюбетейкой с бело-черным узором в виде скрученных плодов перчика, хранящем того, кто ее носит, от злых сил. Показалось девушке или нет, но что-то блеснуло из-за ворота рубахи, поиграв светом. «Ква», – послышалось в пруду. Чудно!
– Нашли… – тихо, не для чужих ушей, а сам себе прошептал старик, часто моргая. Это больше по привычке: в его сухих глазах слез давно не осталось. – Посмотреть бы поближе, подержать… разве они понимают, какой клад нашли?! Не золото ценно, а тепло рук, не камень, а пыль, покрывающая его!
Ночь – нежная и таинственная – укутала Еркурган звездным покрывалом. Вечный живописец, которому подвластны все стихии и судьбы, щедрой рукой раскидал по небу капли серебра. Млечный путь широкой рекой лег от края до края горизонта. Нах-хшаб! Прекрасная ночь! Светлая, сияющая, как и священные воды реки, с незапамятных времен несущей жизнь в долину.
Древний город многие века спит под этим драгоценным покрывалом под нескончаемые песни цикад и журчание воды. Яркие звезды каждую ночь перемигиваются друг с другом. А звездная река течет и течет через столетия бушующего времени, с неизменным безразличием взирая на землю, по которой из века в век ходят люди, оставляя после себя прах и то, что они смогли создать при жизни: храмы и дворцы, картины и скульптуры, украшения и амулеты.
Но есть еще то, что невозможно облечь в нечто осязаемое, что можно увидеть, к чему можно прикоснуться. Это чувства! Во все времена любовь и страсть, нежность и ревность владели сердцами людей и порой толкали их на поступки, способные изменить жизнь.
Старик знал это, как никто другой! В его жизни все уже было – любовь, встречи, расставания, потери… В эту ночь он уснул без сновидений. Духи прошлого дали ему передышку, оставив наедине с самим собой, но ненадолго. Где-то там, в развалинах, еще прячется до поры до времени один камень, ценный не только силой, дарованной богами, но и памятью о давних временах, когда на месте руин старого города возвышались крепкие стены. Когда археологи найдут тот заветный камень, цель его жизни будет достигнута! И что дальше? Дальше будет новый день! А пока река нежно баюкает, напевая вечную песню.
Золото… пыль… Время теряется – как река в глотке песка…
Глава 1. Искушение
III век, Тенгри-таг[2 - Небесные горы]
Теплое озеро развлекалось, гоняя облака по небу. Не то чтобы ему не нравились белые пушистые клубы влаги, каждый вечер выползающие из-за окрестных хребтов, но ведь собирались они над ним! Облака закрывали небо, с которым воды озера соперничали в цвете. Белые, серые, лиловые, они не давали солнечным лучам играть в догонялки, проникая вглубь его толстого, тягучего тела. Озеро поднимало верхние воды и волнами гнало непрошеных гостей от одного берега к другому, насколько хватало мощи. Ветер поддевал волну снизу, подбрасывал вверх брызгами, и, поймав лучик света, сияли они на рассвете драгоценными камнями!
В это утро горячее испарение озера сначала растопило облака на юге, как раз там, где на каменистом берегу залива стояла одинокая потрепанная юрта. Целый сноп лучей прорвался в небесную прорешину и устремился вниз к рябым водам. Уже ослабевающие после ночной борьбы, облака поднатужились и поплыли друг к другу, явно намереваясь сомкнуться, но вместо этого они опрокинулись и застыли, будто кто дунул сверху, да с такой силой, что и зимнему ветру не сравниться. Вся природа притихла. Проснувшиеся было птицы смолкли на полузвуке; готовые слететь, желтые листья на деревьях замерли; сурки, только высунув нос, снова попрятались в норах.
Старик вышел из юрты, да так и встал, как вкопанный, и с открытым ртом глазел на чудо, которое – старик и не мог подумать иначе! – сотворил Великий Тенгри[3 - Тенгри – бог неба у кочевников.]. Свет лился с неба потоком. Облака, ставшие пурпурными, сгрудились вокруг небесного ока. Воды Теплого озера впитали радужные цвета и пошли рябью, удивительным образом обходя гладкие как зеркало водяные блюдца. В одном таком вдруг золотом вспыхнул большой предмет. Старик пригляделся и… едва не задохнулся! Как рыба он ловил ртом воздух, вместе с тем пытаясь позвать свою старуху, но только хрип вырывался из его горла. Услышав нечто странное, старуха вылезла из-под одеяла и, сунув ноги в ичиги, вышла наружу. И в это же время водяной кулак играючи подтолкнул тот предмет ближе к берегу.
Увидев жену, вставшую рядом с ним, старик тыкал заскорузлым пальцем то на озеро, то в небо и мычал.
– Да вижу я, – отмахнулась она, будто не впервой ей такое зрелище, будто уже видела такое и разве что озадачена.
– Ты, ты… смотри, смотри! – старик дергал ее за шерстяной рукав, и вдруг опустил руки.
Удивление, страх, волнение, восторг – клубок чувств обессилил его. Он только и мог, что смотреть.
Сверкая так, что слезы побежали из глаз, золотой сундук мягко качался на волнах.
– Утонет… – выдохнула старуха.
– М-м-м, – старик еще не обрел дар речи и только мычал.
Старуха толкнула его в бок, да так сильно, что, тщедушный, он упал, едва успев выставить вперед руки.
– Ты, ты… ты зачем толкаешься?! Гадина ползучая! – речь вернулась и именно такая, какой и была.
Уголок бесцветных губ пополз вверх. Раковины век сомкнулись, но и сквозь узкую щелочку между ними был виден хитрый взгляд.
– Вставай, старый дурень, плыви за сундуком, мычишь тут, как телок, а сундук-то утонет!
Озеро, словно поддакивая, покачало дар небес, дразня и обольщая. Один край сундука хлебнул воды, но, поддев его волной, озеро не дало ему перевернуться. Оно даже подтолкнуло золотую игрушку ближе к берегу. Качаясь на волнах, сундук вдруг открылся. Старики ахнули и упали на колени, спрятав лица за сомкнутыми руками.
Вездесущий ветер поднырнул к самому носу старика, подхватил торопливое бормотание и вместе с песней волн унес его в небо:
Да дойдёт наша молитва до Белого Творца!
Мы молимся тебе днями и ночами,
Да дойдёт наша молитва до твоего дворца!
До Великого бога! О, Тенгри!..
То ли молитва пришлась к месту, то ли Тенгри торопился по другим делам, но окно Властителя Небес закрылось, а на востоке поднялось солнце. Теплое озеро оставило на время сундук и, со всей силой обрушившись на надоевшие облака, разогнало их по ущельям.
Старики подняли головы. Сундук покачивался на водной глади. Вода плескалась в его бока, изредка попадая внутрь.
Старуха резво вскочила.
– Наберет воды и утонет!
Она заметалась по берегу, вернулась к юрте, обежала ее вокруг и, споткнувшись о деревянное корыто, из которого поили коз, разразилась самой страшной руганью. Старик, согнувшись, как собака перед прыжком, не спуская глаз с корыта, подошел к нему. Перевернул. Старуха замолкла на полуслове и вся подобралась. Старик поднял корыто и потрусил к берегу. Старуха за ним.
