Все байки старого психиатра

– Да на работе один посоветовал, у него такая же беда была со спиной.

– Ну что ж, вот вы и докололись, скорее всего, до язвы. Больше слушайте всяких советов.

– Так ведь я же не пил его! В желудок-то он не попадал. Мне его жена в задницу делала. Как он язву-то прожжет?

– В желудок попадать не обязательно. И язву эти препараты не прожигают. Они по-другому действуют. Так что, давайте-ка, собирайтесь и в больницу поедем.

Сделали мы ему хороший спазмолитик и благополучно в хирургию увезли.

Дали психоз у мужчины двадцати семи лет, в Пролетарском отделе полиции. Н-да, завис вызовок-то, разрыв между приемом-передачей аж в пятьдесят три минуты. Понятно, ждали, когда мы больные животы отработаем. А теперь вот править придется, когда на Центр вернемся, свое личное время тратить.

В дежурной части было шумно и людно. Как раз совпало, что ппсники и гаишники задержанных привезли.

Оперативный дежурный-старлей, рассказал:

– Ваш клиент – наркоман. Сначала по подъезду с ножом бегал, потом на чердак поднялся. Искал кого-то. Сразу на месте вас вызывать не стали, иначе соседи его бы там в лоскуты порвали. Достал он всех. Говорят, он раньше с матерью жил, но она ему квартиру купила, от себя, значит, подальше отселила. Вот такой подарок людям сделала.

Больной, с прыщавым, нервным лицом, зло посмотрел на нас и затараторил:

– А че, че, че, такое-то? Надо ФСБ вызывать, мне ФСБшники нужны! На … вас-то вызвали? Вы че приехали-то?

– А вот взяли и приехали, любим мы покататься. Ты лучше скажи, чего употребляешь?

– «Соли», и че? У меня с собой ничего не было!

– Давно?

– Да че вы мне мозги …? Меня грохнуть хотят! Меня сегодня чуть не убили!

– Кто и за что?

– Да какие-то беспредельщики голимые! Их целая банда! Их человек восемь было, все с пистолетами.

– Это за ними ты с ножом охотился?

– Ни на кого я не охотился! Я защищался! Это самооборона была! Вы че, совсем, что ли, <с ума сошли>?! Вы че мне тут вешаете-то?!

– Так, Роман, все, хватит. Нужно в больницу ехать.

– Чего-о-о?! Вы че, в натуре, попутали, что ли?! В какую больницу?!

– Рома, если не захочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому. Поедешь в наручниках, в сопровождении полиции. Но все-таки поедешь.

– Э, а че вы меня ментами-то пугаете?! Мне ващ-щ-ще по…!

– Ну что ж, как скажешь… – и я развернулся, чтобы позвать полицейских.

– Не, не, не, все, поехали! – вдруг согласился болезный. Видимо осознал, что может быть больно.

И свезли мы его в наркологию. К счастью, все обошлось мирно.

Так, до конца моей смены остается двадцать три минуты. Уж, наверное, велят возвращаться на Центр. Освободился. А вот и хренушки! Вызов пульнули. Травма головы и руки у сорокатрехлетнего мужчины.

Жена больного, раскрасневшаяся и злая, выпалила:

– Нашел себе под Новый Год приключений, идиот! Ампутируйте ему голову, все равно не нужна!

– Не имеем права. Ведь он тогда есть не сможет.

Болезный, основательно поддатый, в верхней одежде, сидел в кресле. Все лицо в запекшейся крови.

– Здравствуйте, уважаемый! Что случилось?

– Я на корпоративе был. Меня Алексей Геннадич провожать пошел. А потом мы с ним стали с лесенки прыгать.

– С какой лесенки?

– Ну, на детской площадке есть лесенка. Алексей Геннадич первый спрыгнул. А потом я. Теперь у меня рука болит очень сильно, и голова разбита.

Понятно все. Ушибленная рана в области лба и перелом луча в типичном месте. Придется везти в травмпункт, никуда от этого не деться.

– Вы с нами поедете? – спросил я у жены больного.

– Да, конечно, поеду. Неужели я брошу это чудо? Оно, пусть и умственно неполноценное, но все-таки мое, родное.

И, знаете ли, не стал я возмущаться переработкой. Ведь этот вызов был самым позитивным из всех остальных.

А по пути домой, купил я бутылочку коньяку. Супруга моя, вопреки обыкновению, не только не возмутилась, но и компанию мне составила. И так мы с ней душевно посидели, что усталость и негатив ушли без следа, будто их и не было вовсе.

– Вот, Ира, теперь нужно после каждой смены так хорошо сидеть! – сказал я.

– И даже не мечтай! Если удовольствие часто повторяется, то оно перестает быть таковым, – ответила она.

– Да, Ириш, ты как всегда права, – согласился я.

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Стреляли…

Эх и завернул морозец сегодня, аж минус двадцать три! Уши и нос пощипывает весьма ощутимо. Но в этот раз умиляться погоде совсем не хочется. Ну, а как иначе, если гололедица такая, что можно не только покалечиться, но и убиться самым натуральным образом. В общем, с большим трудом я сегодня до работы дотопал. Но и у нас на скорой не лучше, прям каток настоящий. А дворник Саша территорию подметает с самым озабоченным видом. Каток расчищает. И это уже не смешно.

– Саша, – говорю, – а может, хватит уже ерундой заниматься? Посыпь песочком-то, или тебе его жалко?! Вон, на заднем дворе целая куча лежит!

– Дык он замерз весь, как я его наберу-то? – беспомощно развел он руками.

– Уважаемый господин Александр! А не соизволите ли вы взять ломик или скребок и надолбить сколько надо?

– Вот, …! Кругом одни умники! Только учить горазды и языками трепать!

Саша выругался, развернулся и ушел в неведомую даль. Видимо, морально страдать.

И вновь сегодня врачебно-фельдшерская конференция.

Как всегда, старший врач предыдущей смены, начал доклад оперативной сводки.

– Стоп! – прервала его начмед Надежда Юрьевна. – А вот про этот инфаркт поподробнее. Сколько времени длился болевой синдром?

– Восемь часов.

– Так, а больной куда был госпитализирован?

– В кардиодиспансер.

– Кто возил?

– Врач Буслаев, но он уже ушел.

– Дмитрий Александрович, вы первый день работаете? Вы забыли правило, что если с пика болевого синдрома прошло менее двенадцати часов, то больных везем в Областную на ЧКВ[16]? Вы забыли этот приказ Департамента?

– Нет, я ничего не забыл.

– Дмитрий Александрович, а раз не забыли, то почему не проконтролировали? Все подобные вызовы, вы должны мониторить лично!

– Да контролировал я, Надежда Юрьевна! И это я дал команду вести в кардиодиспансер. Просто есть правило, что тяжелых больных мы везем в ближайший профильный стационар. И в кардиодиспансере больного приняли вообще без вопросов.

– Дмитрий Александрович, вы не перестаете меня удивлять! Ну вы же должны знать, что на инфаркты это правило не распространяется! В приказе Департамента об этом четко сказано! В кардиодиспансере таких больных примут без вопросов и даже скажут: «Молодцы, ребята, вы все правильно сделали!». Но в Департамент стуканут обязательно. И вот теперь нас с Игорем Геннадьевичем ожидает разнос! Ну а кроме того, больной, молодой мужчина, теперь получил некроз весьма приличного участка миокарда!

Погрустневший старший врач скороговоркой завершил свой доклад.

– Коллеги, теперь моя очередь вставить свои пять копеек, – подключился главный врач, – почему мы так редко выполняем тромболизис? В чем дело-то? Конец года, а у нас до сих пор остается приличное количество Метализе и Пуролазы. Давайте уже активизируемся! Тем более, что вы все прошли обучение по тромболитической терапии. Коллеги, если нет вопросов, можете быть свободными.

Первый вызов, теперь уже традиционно, мы получили аж в начале десятого. Поедем к тридцати однолетнему мужчине с больным животом и рвотой. Вызов сам по себе не сложный, но меня он все-таки покоробил. Ведь бригад сегодня много, но, несмотря ни на что, психиатрам нужно обязательно всучить откровенно непрофильный вызов. Ладно, поехали.

Больной лежал на диване со страдальческим выражением лица.

– Доктор, вот не хотел вас вызывать, а все же пришлось. Желудок так скрутило, что заорать хочется! Вырвало два раза. Чем-то, видать, траванулся. Выпил ношпы две таблетки, и вообще бесполезняк. Посмотрите, может, укол какой сделаете?

Пальпирую живот. В верхних отделах все спокойно. А дай-ка я проверю симптом Щеткина-Блюмберга! Для этого медленно и осторожно надавливаю четырьмя пальцами на правую подвздошную область, после чего резко отпускаю руку. Больной аж содрогнулся от боли. Во-о-от! Что и требовалось доказать: острый аппендицит у него начинался. Ну и для полного счастья решил посмотреть свой любимый «симптом рубашки». Для этого натянул на живот футболку и спокойно, без нажима, пару раз провел кончиками пальцев сверху вниз. В норме человек никак бы не отреагировал на столь незначительные действия, ну, может, ощутил бы щекотку и не более того. Но наш пациент скривился от боли.

– Ну что ж, поздравляю вас с острым аппендицитом! Собирайтесь, поедем в хирургию.

– Да какой аппендицит?! Аппендицит болит вот здесь, справа, а у меня болит сверху!

– Боль при аппендиците всегда начинается сверху, а потом, постепенно спускается вниз. Так что, не сомневайтесь, собирайтесь и поехали.

– Так меня резать будут, что ли?!

– Нет, резать вас не будут. Вас будут оперировать.

– Ну хоть сделайте мне какой-нибудь укол от боли!

– Не имеем права. Если боль убрать, то можно пропустить опасные осложнения. Ну все, хватит, давайте уже собираться.

– Вот блин! Ну надо же так, а? Какой может быть аппендицит… Откуда… Че придумывают… – забубнил больной и стал собираться.

В общем, увезли мы Фому неверующего в хирургию, где его приняли без лишних вопросов.

Следующий вызов был на психоз у молодого человека двадцати четырех лет.

В прихожей нас встретил старший брат больного. С самым удрученным видом он рассказал:

– Опять все по новой началось. В сентябре выписался, больше двух месяцев пролежал. Тогда тоже скорая увозила. Мы уж думали, что все прошло окончательно. А со вчерашнего вечера стал весь перепуганный, у меня и у родителей за что-то прощения просит, говорит, что скоро погибнет. Родители сейчас на работе, а я отпросился. Вот, караулю его, чтобы не натворил чего.

Больной, коротко стриженный, крепкий, мускулистый паренек в спортивном костюме, сидел на смятой постели, обхватив колени руками. Весь его вид выражал крайнюю степень испуга и психического напряжения.

– Здравствуй, Владислав! Давай-ка мы с тобой пообщаемся. Расскажи, пожалуйста, что случилось, что тебя тревожит?

– Да не, все бесполезно… Я уже приговорен…

– Влад, безвыходных ситуаций не бывает. Кто тебя приговорил?

– Да не, не надо об этом!

– Влад, надо, обязательно надо! И никого не бойся, главное все рассказать, и тогда сразу на душе легче будет.

– Моя душа уже не моя…

– Влад, ты какими-то загадками объясняешься. Скажи просто и понятно, кто или что тебя пугает?

– Да Люцифер меня пугает!

– А как он тебя пугает? Ты его видишь? И слышишь?

– Конечно, вижу и слышу. Иногда я его прямо внутри своей головы вижу. А иногда он в окне появляется. И говорит мне одно и то же: «Я тебя накажу! Я тебя уничтожу!»

– А где ты его слышишь?

– Да везде слышу. И в голове, и так. Иногда он мне по телефону угрожает.

– Это как так? Он тебе звонит, что ли?

– Нет, не звонит. Он просто приказывает мне: «Возьми телефон!» И даже если телефон вообще выключен, он все равно по нему угрожает.

– Ну, а хоть какой он по внешности-то?

– Лицо очень злое и два рога на лбу, одет во что-то черное. Я его не полностью вижу, а только до плеч.

– Все ясно, Влад, нужно поехать в больницу. Там тебе сначала полегче будет, а потом и вообще все пройдет. И даже не сомневайся!

– Я боюсь из дома выходить…

– С нами бояться нечего. При виде нас вся нечистая сила разбегается в страхе.

– Брат, Серега, прости меня, пожалуйста за все! Больше мы с тобой не увидимся. Жалко, что с родителями не попрощался… – сказал Влад и, сопровождаемый нами, решительно шагнул за порог квартиры.

У этого пациента одновременно присутствовали два вида галлюцинаций: псевдогаллюцинации, которые он «видел» и «слышал» в собственном теле, а также истинные, которые он «наблюдал» со стороны. Кроме того, весьма четко был заметен бред преследования. Ну и передали мы Влада в добрые руки психиатров-экзорцистов, которые непременно изгонят нечисть. Вот только надолго ли?..

Следующий вызов был к женщине семидесяти шести лет, которую трясет. Да-да, есть такой загадочный повод к вызову, за которым может скрываться все, что угодно.

Больная, невысокая, полностью седая, исхудавшая женщина, со слезами в голосе рассказала:

– Ой, простите меня, пожалуйста, что я вас вызвала, просто уже сил никаких нет!

– А что с вами случилось? Что вас беспокоит?

– Ой, даже и не знаю, с чего начать… Ну, в общем, трясет меня то и дело. Как задрожу вся, того и гляди сознание потеряю. А вот когда лежу, то все нормально. Но ведь так и вообще слечь можно. А кто за мной ухаживать-то будет? Я ведь совсем одинокая. Ходить стала плохо, еле ноги переставляю. И еще похудела я очень сильно за последний месяц. И ведь аппетит есть, ем все с удовольствием, а все равно худая, как скелетина! В поликлинике была, ну а что толку? Пришла к терапевту, а та меня к неврологу отправила. Всего навыписывали, а ничего не помогает, только деньги зря потратила!

– И давно у вас такое состояние?

– Да уж почти месяц.

В голове у меня начали складываться паззлы. Пульс аж 112 уд/мин, давление 180/90 мм.

– А сердечко-то у вас всегда так частит?

– Да, последнее время так стучит, что аж в уши отдает!

– А спите как?

– Плохо стала спать. Раньше только голову к подушке прислоню и тут же засыпаю, а теперь по полночи не сплю.

– Ну а теперь, дайте-ка я вашу щитовидочку посмотрю. Сглотните слюну.

Щитовидная железа была явно увеличена. Так называемый «зоб».

Вот и сложились полностью все паззлы. С вероятностью 99 % можно предположить, что у больной тиреотоксикоз. Это означает, что щитовидная железа производит избыточное количество гормонов, которые, грубо говоря, отравляют организм.

Разъяснил все это больной и рекомендовал немедленно записаться на прием к эндокринологу. При назначении адекватного лечения это состояние уйдет. В общем, была она благодарна за то, что все прояснилось и появилась реальная перспектива выздоровления.

Только освободился, как следующий вызовок прилетел: психоз у мужчины сорока четырех лет.

Старая двухэтажка на окраине города. Вонючий, обшарпанный подъезд. Дверь на втором этаже приоткрылась, осторожно высунулась голова женщины средних лет с пегими, неухоженными волосами.

– «Белка» у него, все чего-то мерещится, злой, как собака! – прошептала женщина и пустила нас в квартиру.

И тут же, как черт из табакерки, выскочил невысокий, лохматый мужичонка с опухшей физиономией и со шваброй в руке.

– А че такое-то? А вы скорая, что ли? А че случилось-то? – суетливо-испуганно затараторил он.

– Да, Василий Михалыч, мы – скорая, по вашу душу приехали. Пойдемте в комнату, побеседуем.

– Ааа, так это ты их вызвала, что ли? Ты че творишь-то, кобыла <пользованная>?! Избавиться от меня захотела, в больницу упечь, чтобы со своими <половыми партнерами> развлекаться?! Да вот … ты угадала, тварь! Ща я те эту швабру в … засуну! – раздухарился он.

– Михалыч, дружище, успокойся уже! Иначе я тебя сейчас уроню, и это будет очень больно! – внушительно пробасил фельдшер Гера.

– Все, все, я понял. Пойдемте в комнату, – мгновенно сдулся больной. – Вы только смотрите, тут нитки везде валяются, отряхните, прежде чем садиться.

– Ну так что, Василий Михалыч, что случилось-то? В чем ваша супруга виновата? Почему вы к нам со шваброй вышли?

– Так известно, чего случилось. Светка моя вообще засранкой стала. По дому вообще ни хрена не делает. Раньше чистота и порядок были. А сейчас чего такое-то? Кругом одни нитки, вон вы уже нацепляли на себя! Утром пожрать хотел, смотрю вся кухня в нитках! Ну куда это годится-то? Но это ладно. Она, видимо, дверь не закрыла, а я смотрю – четыре крысы вот таких, здоровенных, в квартиру забежали из подъезда! Я ей говорю, мол, смотри, чего ты творишь-то! А ей все по барабану! Ну вот, я швабру схватил, пошел выгонять этих крыс. Но ведь они юркие, заразы, к ним только подходишь, они сразу прячутся!

– Понятно. А когда последний раз выпивал-то?

– Вчера утром. Я сам завязать решил, надоело уже это бухалово.

– Ну что, Василий Михалыч, поедем в больничку, собирайся.

– Да нет, не надо, не поеду я.

– Михалыч, обрати внимание, я тебя не спрашиваю, хочешь ли ты. Я просто говорю: поедем в больницу. И это не обсуждается. Так что давай, собирайся и поехали. Не тяни время.

Все обошлось мирно. Михалыч отправился на лечение в наркологию.

Никакого клинического интереса этот случай не представляет. Обычные алкогольные галлюцинации в данном случае «нитки» и «крысы». Проскальзывают отдельные элементы бреда ревности. И все это на ярком фоне махровой токсической энцефалопатии. В наркологии Михалычу, конечно же, уберут острые явления, но вот патологические изменения личности, к сожалению, уже необратимы и со временем будут только нарастать. Одним словом, в плане реабилитации здесь все бесперспективно. Да и какие могут быть перспективы, если он, с гарантией 99.9 % непременно продолжит занятие профессиональным алкоголизмом? Женам таких Михалычей следовало бы без раздумий с ними расставаться. Это не те случаи, когда нужно терпеливо и смиренно нести свой тяжкий крест. Но мне никто не давал права вмешиваться в чужую жизнь, а потому свое мнение я скромно оставляю при себе.

Все отписал, освободился. О! Обед разрешили! Замечательно!

Плотно пообедал, от души покурил, да и залег в постельку, положив планшет в изголовье.

Проснулся, как будто от толчка, с ощущением чего-то неправильного. Смотрю на часы. Что такое, времени-то уже почти четыре! Первая мысль – проспал вызов. Хватаю планшет, смотрю, но нет там ничего нового. Прямо чудеса чудесные. Уж сто лет такого не бывало. Пошел, чайку крепенького выпил, покурил. И вот, наконец-то, планшет зазвенел. Вызвали нас на боль в груди и аритмию у мужчины тридцати восьми лет.

– Да ну, херня какая-то! – сказал Толик.

– Во-во! – поддержал его Гера.

Но их оптимизм я почему-то не разделял. Как-то некомфортно на душе было.

Когда подъехали, попросил парней взять дефибриллятор.

– Иваныч, да вы чего?! – изумился Толик.

– Да зачем он нам нужен-то? Если потребуется, сбегаем принесем! – сказал Гера.

– Нет, парни, берем, берем, без разговоров, – настоял я.

Встретила нас жена больного, молодая женщина с перепуганным лицом.

– Проходите, проходите быстрей, ему совсем плохо!

Больной лежал на диване прямо в деловом костюме и расстегнутой рубашке. Он был бледен, на лбу выступили капельки пота.

– Слушайте, что-то мне поплохело совсем… Грудь болит, дышать тяжело… И сердце как-то неправильно бьется, с какими-то перебоями… У меня это еще на работе началось, еле домой доехал… Сразу лег, даже нет сил переодеться…

– Так, – говорю, – парни, давайте срочно ЭКГ и катетер в вену. Прямо срочно!

Фельдшеры посмотрели на меня с недоумением, но быстро все сделали.

Кардиограмма отвратительная. Острый коронарный синдром без подъемов ST и множественные ранние желудочковые экстрасистолы, этакие безобразные раскоряки. В висках у меня гулко застучало. «Сейчас что-то будет» – свербело в башке. И тут больной вдруг судорожно дернулся и затих. Вот, … твою мать! Фибрилляция желудочков[17]!

– Саша! Саша! – пронзительно закричала жена. Но мои парни решительно, но мягко вывели ее из комнаты. Да, для непосвященных сердечно-легочная реанимация выглядит страшновато и неприглядно.

Больного быстро переложили на пол. Наношу прекардиальный удар, а проще говоря, дважды с силой бью кулаком в область грудины. А вот и дефибриллятор созрел, то бишь, заряд набрал. Наложил «утюжки», на мониторе – сплошные крупные волны, даже без намека на комплексы. Не помогли удары. А теперь стреляем! И вот оно, великое счастье и облегчение! Прямо с первого раза ритм появился! Пусть и неправильный, с АВ блокадой II степени, но все же ритм, при котором человек может жить. Сжалился над нами наш скоропомощный бог.

– Мужики, а чего случилось-то? Почему я на полу-то? – поинтересовался больной.

– Ничего страшного, Саш, расслабься, просто нам так сподручнее, – ответил я.

И тут на сцену вышла жена с тремя пятитысячными купюрами в руке.

– Ой, спасибо! Спасибо вам огромнейшее! Вот, возьмите, пожалуйста!

– Уберите, пожалуйста, деньги! – ответил я.

– Ну как же, вы же спасли его?!

– Так мы же не за деньги старались, мы свои обязанности исполнили.

– Ну хорошо, тогда я в Департамент здравоохранения на вас благодарность напишу!

– А вот от этого мы не откажемся.

На носилках снесли больного в машину. И со «светомузыкой» полетели в кардиологию. Довезли благополучно.

– Вот вам и «зачем брать дефибриллятор»! – укоризненно заметил я своим фельдшерам.

– Да просто мы подумали, что вы совсем уже <с ума сошли>, а оказалось, что не совсем, – сказал Гера.

– Ну хоть на этом-то спасибо, – ответил я.

Пишу карточку, а руки-то дрожат, будто после перепоя, почерк вообще безобразный. Но ничего, скоро пройдет. Главное, что все обошлось благополучно. Все отписал, посидел, сделал несколько глубоких вдохов, расслабился. Все, теперь можно и освобождаться.

Сразу вызовок прилетел к мужчине тридцати трех лет с психозом.

Жена больного, молодая женщина с приятным, но злым лицом, выкрикнула:

– Забирайте этого козла куда-нибудь! Вон, на диване сидит, с места сдвинуться боится! Допился, <самка собаки>, до чертиков! Урррод!

Больной сидит на спинке дивана, поставив ноги на сиденье. На лице выражение крайнего испуга, весь дрожит.

– Роман, что случилось, чего ты боишься?

– Да блин, под диваном животные какие-то спрятались. Я никогда таких не видел: узкие, как хорьки, но только без шерсти! Клыки острые, как иголки! Смотрите, не подходите сюда, а то вас покусают!

– Нас не покусают. Нашу бригаду они боятся.

Гера запустил руки под диван и сделал вид, что чего-то бросает в Толика.

– Лови! – крикнул Гера.

– А зачем ты в меня-то бросаешь?! – возмутился Толик, стряхивая с себя нечто невидимое.

Больной смотрел на них с еще большим ужасом. Ну, а я показал им кулак. Совсем расшалились!

– Последний раз когда выпивал?

– Позавчера.

– А до этого?

– Ну-у-у… Недели две, наверное…

– Да чего ты <врешь>?! Ты больше двух месяцев бухал! Каждый день как свинья! Уже и ссаться начал, все проссал! Ты работы лишился! А я тебя больше не собираюсь кормить и поить! Живи теперь, как хочешь! – эмоционально подключилась супруга.

– Так, Рома, давай, слезай с дивана, собирайся и поехали в больницу.

– Да как я слезу-то?! Они меня сейчас искусают!

– Я тебе сказал уже, при нас тебя никто не искусает! Все-все, Роман, давай не будем тянуть время!

– Да боюсь я, …!

– Рома, если сейчас не слезешь по-хорошему, мы тебя сами снимем и свяжем!

– Ладно, ладно, только следите, чтоб они не вылезли!

И набравшись смелости, он резко прыгнул, приземлившись на четвереньки и едва не врезавшись головой в стеклянные дверцы шкафа. Быстро вышел в прихожую, надел куртку и переобулся, опасливо поглядывая в сторону комнаты.

– Насть, дай мне тапки и пожрать чего-нибудь с собой, – попросил он супругу.

– Ага, щ-щ-щас, разбежалась! Все, хватит, я от тебя ухожу! Пока ты лечишься, я себе другую квартиру найду! Так что теперь вообще упиться можешь! Живи, как хочешь! Найдешь бабу под стать себе, пусть она за тобой ухаживает!

Роман погрустнел и ничего не ответил. В уныло-депрессивном состоянии он отправился с нами в наркологию.

После того, как я все отписал, нас пригласили на Центр. До конца моей смены оставалось больше часа. Не верил я до последнего, что больше не вызовут. И зря не верил. Не вызвали. Без пяти восемь сдал наркотики и пошел переодеваться. Да, давно таких смен не бывало. И уходил я в этот раз с великим чувством исполненного долга. А все потому, что стрельнул я удачно, вернув человеку жизнь!

Все фамилии, имена, отчества изменены.

Новогодняя смена

Красиво сегодня, пушистый иней на деревьях. Пустынные улицы смотрятся сказочно, завораживающе. Но эстетика городского пейзажа быстро затмилась неприятными предчувствием напряженной работы. Ну а как же иначе, если «посчастливилось» мне первого января трудиться? Да, сегодняшняя смена обещала быть «веселой» и насыщенной. Проверено опытом: к ночи тридцать первого декабря, количество вызовов значительно уменьшается. А вот к утру первого января, наши любимые сограждане начинают дружно заболевать и травмироваться.

Новый Год пришлось насухую встречать, даже без капли спиртного. Употреблять символически я не люблю, иначе это получится, как песня недопетая или стих недосказанный. А выпить от всей широты души предстоящая смена не позволяла. Посмотрел немного новогодний концерт заплесневелых «звезд», да и баиньки пошел, оставив супругу наедине с телевизором.