скачать книгу бесплатно
Птицей, на мгновение взлетела, и упала, хлопнув по столу, ладонь. Лемешко сказал все.
Потемкин глянул на часы.
– Да, – спохватился дерзкий собеседник, – а позволите спросить?
– Пожалуйста.
– Я… – чуть стушевался собеседник, – не осмелился б спросить, не ожидал, что так, по-людски, выслушаете бред…
– Бред не стал бы слушать. Я посмотрел в реальность, аргументированно, взвешенно, развернутую Вами.
– За это благодарен. А спросить хотел бы вот что: Вы сами понимаете – зачем Вы здесь? Кому Вы служите? Народу – те есть, мне, вот им? – жестом указав на трассу, откровенно усмехнулся собеседник. – Нет ощущения, товарищ капитан, что боретесь с народом?
– Вопрос хороший. Без иронии, спасибо. Но отвечу: я на службе, для которой мои ощущения не в счет.
– Закону служите?
– Конечно.
– Да они, законы ваши…
– А это возмущение я подкреплю своим, и возвращаю Вам. Мои законы? Да они, скорее – Ваши! А я им служу – обязан. Народом избрана законодательная власть – не мною! Правительство мы, как известно, получаем то, которого достойны!
– Правда…, – севшим голосом признал Лемешко, – Я Вам правду-матку резал, а Вы мне истину напомнили… простую, – тяжело вздохнул он, улыбнулся, – простую… И вопросов больше нет. Спасибо.
– Взаимно. Всего хорошего! – ответил Потемкин.
Раздосадованный простотой слов капитана, Лемешко, уходя, не обижался. Думал о капитане, и в последний миг, когда мог еще слышать Потемкин, Лемешко окликнул:
– А, может быть, капитан, в милиции применение лучше этого Вам найдется? Справедливей? Лично Вам, Потемкин?
Тот не ответил, но чувство свободы и легкой опустошенности, одновременно вдыхает Лемешко, сознавая, что сказал все. Он шагал, улыбаясь от солнца, которое, вплавляясь лучами в глаза, заставляет щуриться от избытка света.
«Белое солнце пустыни!» – подумал об этом Потемкин. – «За Державу обидно!»
В машине, запертой на солнцепеке, от зноя попадали мухи…
Мотор задрожал, выводя «Жигули» к полосе разгона. Свежий воздух, бескрайний и чистый, накатит упруго и шумно, наполнит салон. И ударит волной возбужденного встречного ветра, в лицо.
«Я-то душу отвел, – делал вывод Лемешко, – а вот капитану – хуже. Ему, без отдушины, и задохнуться можно!»
«Сердце есть, – признавал, покидая границу, Лемешко, – но сорняка… Так много сейчас сорняка вокруг нас – прет изо всех щелей, и не затрется, не высохнет скоро, не раз о себе напомнит.
Граница ломала нервы и даже судьбы. И процесс был в разгаре. Все будет еще! Еще все впереди…
Альфред – «Меркюри Глоб» – потемки…
У начальника ССПМ*, (*Стационарный специализированный пост милиции. Предок современной таможни) затарабанил телефон:
– Майор Цимбал?
– Да. Добрый день, это я.
– Ничего себе, добрый! Скажи-ка, кто там у вас Потемкин?
– ОУР
– Понятнее!
– Оперуполномоченный уголовного розыска.
– Розыска? А зачем Вам такие?
– Две должности оперативников: ЗЭПП* (*Защита экономики от преступных посягательств) и ОУР – по штату последнего времени.
– С ума сойти! ГАИ, ЗЭПП, ППС – понятно. Ну, а сыщик зачем?
Не ко мне вопрос…
– Не к тебе, ладно… А ты скажи, сам доволен своим ОУР?
– Вполне.
– Вот как? Ну-ну…
Цимбал, положив трубу, стал ждать. Такой звонок не ходит в одиночку. Верно, тарабанит снова…
– Человек тебе звонил только что…
– Да, только что…
– Давай без шуток Сиди, жди на месте. Подъедет Давидович, посвяти его в курс дела по триаде: ЯМЗ*(* Ярославский моторостроительный) – Золотоноша – Кременчуг. Договорились?
– Да.
***
– Вовремя приехал! – объявил, выйдя из машины, Давидович, – Пришел сказать тебе, майор, что время – перерыв. Пора обедать! – постучал по циферблату новеньких часов.
– Согласен.
– Так давай, веди в кафе!
Обедали в отдельном кабинетике, без посторонних.
– Шеф звонил? – заговорил о деле Давидович.
– Да. Вот знать бы, чей запрос…
– Так полагаю, Альфреда.
– Жаль. Темненькое дело.
– Брось! У Меркюри по документам все в порядке, так?
– Да, так. Лицензия на вывоз сахара имеется. За подписью, печатью…
– Ну а какого черта сорок тонн изъято? Что, ошибка?
– Нет.
– Но документы же в порядке: подписи, печати и договора? А документ – вердикт закона. Самоуправство, Цимбал!
– Не самоуправство. Вердикт – вердиктом, но у Закона есть слуга…
Давидович потряс головой:
– Объясни для простого ума, майор…
– Фирма, известная Вам – «Меркюри Глоб Юкрейн ltd» – рука спасителя для Кременчугского автозавода. Поставляет дизели, без которых автозавод не может выкатить свои тягачи с конвейера. Дизели из-за границы – Россия: Ярославский моторостроительный завод. Оплата – бартер. Ярославцы согласны дать КрАЗу моторы, в обмен на валюту, то есть, – чистый и белый, наш украинский сахар.
Давидович нетерпеливо мотнул головой…– Понятно! – вспылил Давидович, – Коньяк перегрели, майор!
– Виноват… – вздохнул Цимбал и, как прощаясь с миром, в котором недавно была справедливость, опрокинул рюмку.
– О-о! – опустошив свою рюмку, хрюкнул от удовольствия Давидович.
– А «Меркюри Глоб Юкрейн ltd», – продолжал майор Цимбал, которому коньяк показался горьким, – нашел возможность поставить моторы, в обмен на сахар. Заключил договор и добился лицензии.
– Так значит, они же герои – «Меркюри Глоб Юкрейн ltd»
– Ну, довольны все. КрАЗ получил моторы; россияне – сахар; а Меркюри – законную прибыль.
– Так за что же теперь, на твоем посту, они так жестоко наказаны? Что мы творим? Беспредел?
– Не беспредел. Все проверено. Наш оперативник ездил на КрАЗ и на сахарный завод. Нарисовалась картина: КрАЗ. получил четыре дизеля. Четыре и просил.
– Ну?
– КАМАЗом сахара рассчитались. Одним. А сахар возит и до сих пор.
– КАМАЗами?
– Ну, да, не «Жигулями» …
– То есть, хочешь сказать?
– Да, левый сахар. Бартер тут ни при чем.
– Левый? – нахмурился Давидович.
– Да. И десятки, скорей всего, сотни тонн. Не говорю о громадной прибыли Меркюри. – это не прибыль. Поскольку лицензирование – прерогатива государства, прибыль Меркюри – это хищение государственных средств, в особо крупных размерах.
Давидович хмурился, и сам того не замечая, грел коньяк во взвешенной ладони.
– Это что, все тот твой опер раскопал?
– Не только раскопал, и закрепил документально.
– И кто просил?
– Что значит, кто просил?
– Но, я так понял, к документам здесь, на посту, претензий не было?
– Не было. Лицензия в порядке, с мокрыми печатями, к ней договор. Да все как надо.
– Вот видишь? поднял рюмку Давидович, – Видишь сам: нет опера – претензий нет. Давай-ка за отсутствие проблем!
Выпив за отсутствие, он пояснил:
– Категорически проблем быть не должно! Меркюри – под патронатом Большого Степана. Под тесным, я скажу, патронатом! Теперь ты понимаешь, в чьем глазу– соринка, этот твой ОУР? Подумай, что-нибудь придумай, а изъятое верни. На пользу оперу тому же, и себе…
– Ты знаешь, каким образом вернуть? Материал на стадии, в которой поломать его нельзя. Придумай сам, может, и меня научишь.
Стремительно раскручивались вихри девяностых. Год назад, Потемкин, Цымбал, были бы героями, в державную казну вернулись бы украденные деньги. А теперь? Теперь что-то не плачет по украденным деньгам державная казна, или самой. Державы нет?
Сорняк прет изо всех щелей. Коварные ростки асфальт ломают, а не то что нравы и людские судьбы…
– А это – не моя проблема! – остатки коньяка разлил по рюмкам Давидович. – Сам решай. Сам виноват, что не следил за операми!
Виталик
Виталик потянулся к пачке сигарет, неуверенно, в тяжелых мыслях, прикурил.
– И дальше так пойдет, про «Мальборо» забудешь. На «Ватру»* (*Дешевые сигареты без фильтра) перейдешь, Виталик.
– Безвыходных позиций, – надеется Виталик, – не бывает…
– Ты же вчера еще работал в той системе, ты повадки знаешь, тебя помнят – и только потому ты мне, Виталик, нужен. Сорок тонн изъято – твой прокол! А кто ответит?
– Не я, – несмело возразил Виталик, – готовлю документы…
– Но, Мальборо кто курит? Чего ради? За документы с тебя спроса нет. Да ты, я вижу, в перестройке не участвовал? А все решают люди. «Человеческий – как Горбачев указывал нам, фактор! Ищи людей, купи – когда купить имеет смысл. Договорись, а если надо – устраняй!
Ледок скользнул под сердцем с таких слов. Как может он так запросто сказать: «А надо – устраняй!»
– Виталик, действуй!
