Глаз Иуды

Но время прошло, Федя, а хорошо не стало. Мы уже несколько лет живем вместе и просто мучаем друг друга, доживая каждый день и надеясь, что завтра все исправиться по мановению палочки. Но так не будет, это сказки.

Последние события помогли мне решить… и понять чего я на самом деле хочу от этой жизни.

Я уже несколько раз хотела тебе все это сказать, но все никак не набиралась смелости. И вот, наконец, набралась, правда только написать.

Я тебя не люблю! НЕ ЛЮБЛЮ! Уже очень давно я это поняла. Слишком давно.

Я и в правду беременна, но ребенок этот не от тебя. Он от твоего коллеги Димы. Он уже давно хотел, чтобы мы рассказали тебе все. Но я как-то не решалась.

Надеюсь, ты сможешь когда-нибудь меня простить. А если нет – я пойму.

Я забрала все свой вещи. Квартира твоя, я на нее не претендую.

P.S. Я прошу тебя беги из города. У Димы есть место, где он сможет тебя спрятать. Дело уже сфабриковано, у тебя нет шанса отвертеться, все против тебя. Все знали, что та бабка уже в маразме, но никто и подумать не мог, что она так подставит именно тебя. Беги, Федя, беги! И никогда не возвращайся!»

Что? Что все это значит? Не любит? Она не любит?

Я чувствую, как мои ноги подкашиваются. Я падаю. Я пытаюсь облокотиться на тумбочку, но падаю вместе с ней. Вниз. В тартар. Конец.

И ребенок не мой. Все не мое! Да как она могла! Все ведь только начало налаживаться! Работа! Квартира! А она просто ушла! Тупая шлюха! Стерва! Дрянь! Я найду ее и убью! И этого ублюдка, который притворялся моим другом! Ебанные ублюдки! Сукина дочь!

Я им отомщу! Всем отомщу! Мне только надо собраться! Все сделать!

Так стоп! А что значит бежать? Куда бежать? Зачем бежать? Бабка же оставила мне квартиру! Она, что дура? Какое дело! Я богат! Богат!

Мне никто не нужен! НИКТО! НИКТО!

В дверь раздается тяжелый стук.

– Откройте, полиция.

– Идите нахрен! – кричу я им в ответ.

– Откройте! Немедленно! У нас постановление! Федор Максимович, вы обвиняетесь в убийстве пенсионерки Клавдии Михайловны Геровой с целью хищения денежных средств и недвижимого имущества, а так же махинации с документами! Открывайте или мы ломаем дверь!

– Идите нахрен! Это все не правда! Она сама переписала мне квартиру! Я не виноват! Проваливайте от сюда!

За дверью послушался шум тяжелых шагов. Несколько человек готовились к штурму.

– Так, ломайте. – раздался чуть слышный приказ.

В дверь последовал тяжелый удар.

– Что происходит? Я ничего не понимаю. Что происходит?

– Глаза Иуды все видят… – раздался чей-то голос. – Они все видят…

Точно! Мой монокль! Он все исправит! Удача! Удача с ним! Но где же он?

Я встаю на карачки и руками начинаю судорожно елозить по полу, в поисках моего монокля.

БДЫЩ! Последовал второй удар. Дверь немного накренилась, но осталась стоять.

– Еще чуть-чуть, мужики, поднажми!

Я ищу! Ищу! Ищу! Ищу! Ищ… я нашел оправу… он же лежал на тумбе, а она упала вместе со мной… он должен быть где-то тут… Ай! Я порезался! Нет! Нет! Нет! Только не это! Нет! Он не мог разбиться! Нет!

– Глаза Иуды… видят…тебя…

– ОНО РАЗБИЛОСЬ! ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ!

– Они видит все…

А! Кажется, я понимаю. Я все понимаю. Понимаю…. Я собираю осколки по полу, каждую крупинку, каждую пылинку. Они все видят… все…

БДЫЩ! Раздается третий удар и дверь слетает с петель!

Глаза Иуды видят все и всех!

Эпилог.

Машина едет по набережной канала. В машине сидят двое, мужчина и женщина. Женщина беременна.

Лица обоих выражают апатию и усталость.

Машина останавливается у небольшого пятиэтажного здания цвета желтого кирпича.

Мужчина выходит из машины и подходит к пассажирскому месту. Он открывает дверь и помогает женщине выйти.

Они входят в здание, поднимаются по старой, страшной лестнице. И оказываются в фойе. Они проходят чуть дальше, к стойке где, по идее, должна висеть надпись «Справочная», но ее там нет.

– Извините, – обращается женщина, – мы посетители. К вам недавно поступил больной из Боткина. Мы его родственники.

– Минутку. – женщина в справочной встает и уходит куда-то за старые советские шкафы.

Несколько минут проходит в полной тишине. Лишь изредка пара переглядывается друг с другом.

– Она, что там провалилась. – раздраженно выпаливает женщина.

– Подожди, дорогая, думаю она скоро вернется. – заботливо отвечает мужчина.

– Извините, – раздается голос из-за спины. Пара оборачивается и видит перед собой пожилого врача в больничном халате. – Вы случайно, не к…

– Мы к Феде… Федору. – исправляется женщина.

– Да, да. Я так и понял. – его глаза сверкнули. – Пройдемте, пожалуйста, за мной. – они пошли по коридору вперед, по лестнице и на третий этаж. – Понимаете, Федор, не обычный пациент. Его недавно доставили из Боткинской больницы. Швы еще толком не зажили, и поэтому, чтобы он их не сорвал, мы держим его в отдельной палате, частично обездвиженным.

– Понимаем, доктор. А что с ним случилось? Вы можете нам объяснить? – обеспокоенно спросила женщина.

– Конечно, смогу. Вы, кстати говоря, кем ему приходитесь?

– Я его жена. – стыдливо ответила женщина. – Бывшая жена.

– М, понятно. А другие родственники у него есть? – поинтересовался врач.

– Его отец умер, когда ему было лет шесть-семь, а мать скончалась несколько лет назад. А других, я, к сожалению, не знаю.

– Жаль, – ответил доктор, – получается вы его ближайший и единственный родственник.

– Если можно так сказать… – поправила доктора женщина. – Так что с ним все же случилось? Вы можете сказать?

– Могу даже показать, мы как раз подходим к его палате. Понимаете Федор не обычный пациент. Когда его только привезли, мы наблюдали у него резкие перепады настроения, небольшие галлюцинации и некоторые «интересные идеи». Это могло быть вызвано некой травмой головного мозга или, скажем, инсульта, вызванного продолжительным стрессом. Но «таких» у него не оказалось. Затем его состояние начало ухудшаться.

Мужчина обреченно покачал головой.

– А что с обвинениями? Его же признали виновным. Его посадят? – встревоженно спросила женщина.

– Думаю, что нет. По крайней мере, пока. Возвращаясь к тому, что же все-таки произошло. На фоне общего стресса, паническая атака, вызванная недавними событиями, вылилась в раскол его сознания.

– Это шизофрения?

– Пока мы диагностировали только паранойю. Но острую и очень опасную, как для него, так и для окружающих. Понимаете, он вырезал себе глаза. Сам себя ослепил. Полностью. Навсегда. К тому же, он практически не говорит, а только повторяет одну и ту же фразу. Мы как раз у его палаты. Пустить я вас туда не могу, для вашей же безопасности. Но посмотреть вы на него можете из-за стекла. Хотите?

Пара неуверенно кивнула.

– Ну тогда смотрите. – доктор отодвинул створку, а сам отошел в сторону. – К сожалению, наша беседа с ним не удалась…

– Глаза Иуды видят тебя… они видит все…

Я встаю, я все прекрасно вижу, я вижу вас, вижу вас всех. Вы считаете, что вы в безопасности? Нет! Оно видит и вас!