Роберт Овэн и его попытки общественных реформ

Но, серьезно размысливши обо всем этом, я пришел к тому, что сказал себе: почтенный виконт, государственный министр, почтенный предводитель оппозиции в нижней палате и достопочтенный прелат Экзетерский – имеют каждый свой характер, сложившийся особенным образом и насильственно увлекающий их, отчего их заблуждения становятся невольными, неизбежными и, следовательно, достойными сострадания, а не брани. Разумная любовь и религия, которые некоторым образом дремали во мне при чтении речей этих благородных господ, теперь вновь заговорили во мне со всей своей силой и чистотой. Поэтому я забываю и прощаю все, что они могли сказать. Мне кажется, что их старая общественная система не должна им внушить столь же прямодушной и искренней любви в отношении ко мне, и это обстоятельство еще более увеличивает мое сострадание к ним.

Облегчивши мое сердце от этих мелочей, я перехожу к размышлениям более серьезным и важным.

Некоторые лица в английском парламенте предлагали – преследовать и наказывать нескольких последователей разумной системы общества. Правду сказать, – в этом было бы очень мало разумного.

Я – изобретатель, основатель и открытый проповедник этой системы и всех заблуждений, безнравственностей и хулений, которые она содержит (если только можно найти в ней хоть тень чего-нибудь подобного). Я один ее виновник, и, следовательно, меня одного нужно (если уж нужно) преследовать и казнить за все гадости, какие в ней могут скрываться. Я готов доказать первому министру королевы, что разумная система и разумная религия в том виде, как я их преподавал, вовсе не суть нелепости; главе оппозиции я готов доказать, что система эта возвещает истины чрезвычайно важные и полезные; наконец, достопочтенному епископу Экзетерскому я докажу, что разумная система, возвещенная мною миру, содержит несравненно менее безнравственности и безрассудства, чем сколько было их во всех бесчисленных учениях, столь долго связывавших и унижавших человечество.

Если бы те, которые стоят во главе управления нашей страной, имели несколько мудрости, то, видя, что умы заняты этим предметом во всех странах мира, они выбрали бы людей образованных, опытных и практических, умеющих понимать самое дело, а не одни слова, – и поручили бы им тщательно и всесторонне рассмотреть всю мою систему для того, чтобы сначала они, а потом и весь мир – могли получить точное и верное понятие об этом открытии, которое должно произвести счастие на земле не только для настоящих, но и для будущих поколений.

При таком разумном образе действия открыто и всенародно будет поведано миру все, что есть ложного в моей системе, – если найдется в ней что-нибудь ложное, – равно как указано будет для пользы общества и на то, что в ней есть истинного и доброго, – если в ней окажется что-нибудь истинное и доброе.

Требуя этой меры, я имею в виду не личную свою выгоду. С самого начала моего поприща, когда я не имел никакой опоры, – я не боялся, единственно в интересах самой истины, входить в противоречие с самыми закоренелыми предрассудками предшествующих веков. Уже с тех пор я приготовился и к денежным штрафам, и к тюремным заключениям, и к самой смерти – даже на эшафоте. И что могут значить все подобные неприятности для человека, который весь проникнут одним желанием – быть полезным человечеству? Но вместо штрафов, заточений и бесславного конца я, напротив, встретил сочувствие и любовь человечества; я прожил жизнь свою мирно и без шума, счастливый самим собою и своим семейством. Фамилия Овэна как в Нью-Лэнэрке, в Шотландии, так и в Нью-Гармони, в Америке, была одною из самых счастливых по сю и по ту сторону Атлантического океана. Правда, что я весь излишек моего состояния, до последнего шиллинга, посвящал на пропаганду моего великого и прекрасного дела, так как деньги небесполезны были в содействии его успехам; но достопочтенный прелат совершенно ошибается, когда утверждает, что я потерял мое состояние в роскоши и мотовстве. Ни одного фунта стерлингов не употребил я на какое-нибудь пустое дело; я в состоянии доказать это благородному прелату и вызываю его представить хотя малейшее доказательство противного.

После этого торжественного объяснения мне нечего более беспокоиться о том, что могут теперь сказать обо мне в парламенте или вне парламента. Моя жизнь служит настоящим ответом на все клеветы, какие еще могут на меня придумать. Минутная популярность мало имеет для меня значения; забота же о своей репутации после смерти кажется мне нелепостью, разве только иметь в виду то удовольствие, которое могут от этого получить потомки знаменитого человека. Я счастлив в моей жизни; я буду счастлив и в смерти и еще более – независим от этого мира, дряхлого, безнравственного и неразумного.

Роберт ОвэнЛондон. 2 февраля 1840 года* * *

Еще восемнадцать лет прожил Овэн после этого откровенного объяснения с противниками идей своих. Ни разу во все это время не изменил он себе, несмотря на старость, несмотря на громадность встречавшихся ему затруднений. В 1845 году он еще раз совершил путешествие в Америку, чтобы содействовать лично распространению там своего учения С 1846 года он постоянно продолжал свою пропаганду в Англии. До конца жизни сохранил он полное употребление всех умственных способностей и пользовался редким здоровьем. Незадолго до своей смерти он еще являлся на одном конгрессе в Ливерпуле, в сообществе лорда Брума и лорда Джона Росселя. Впрочем, говорить пред собранием ему было уже трудно. После этого он слег было в постель, но вскоре оправился и решился ехать в Ньютон, место своего рождения, чтобы там кончить свой век. Там он и умер на руках старшего своего сына – посланника Североамериканских Штатов в Неаполе. Смерть Овэна оправдала его торжественную уверенность, высказанную за восемнадцать лет пред тем: он умер спокойно, без агонии, почти без всякой боли. За полчаса до смерти он говорил, что чувствует себя чрезвычайно хорошо и приятно. Последние слова его были: «Relief is come» – «Пришла развязка».

Из представленного нами очерка читатели, незнакомые с произведениями Овэна, могут составить себе некоторое понятие об общих положениях, на которых опиралась изобретенная им разумная система общественного устройства. Мы не нашли удобным сделать здесь полное и подробное обозрение его системы: это необходимо отвлекло бы нас от изложения личной деятельности Овэна и заставило бы пуститься в общие теоретические соображения. Соображения же эти потребовали бы слишком долгих и подробных распространений, а отчасти и умолчаний, так как принципы Овэна стоят действительно в резком противоречии со всем, что обыкновенно принимается за истину в нашем обществе. Поэтому, оставляя до более удобного времени подробное изложение и разбор теорий Овэна, мы на этот раз ограничиваемся очерком его личной деятельности и указанием на главнейшие идеи, служащие основанием всей его системы. Какое значение, какие обширные размеры имеет эта система, на каких смелых и совершенно самостоятельных началах она основана, это довольно ясно видно из «Манифеста», переведенного нами в этой статье. Для желающих же изучить подробности системы Овэна нужно обратиться к его сочинениям, и преимущественно двум, названным выше: «Об образовании человеческого характера» и «Книга нового нравственного мира» («Book of the new moral world»).

Писатели, разбиравшие идеи и деятельность Овэна, обыкновенно называют его утопистом, мечтателем, романтиком, непрактичным и даже прямо безрассудным человеком. Мы не знаем, какое мнение читатели составили об Овэне по нашей статье; но нам кажется, что с писателями, трактующими Овэна таким образом, нельзя не согласиться во многом. Мы видели, что Овэн мог обогатиться филантропией – и растратил свое состояние на бедных; мог сделаться другом и любимцем всех партий – и ожесточил их все против себя; мог дойти до степеней известных{30} – и вместо того потерял всякое уважение к себе в высшем обществе; мог получить в свою власть целый край, отказавшись от одной из основных идей своих, – и не получил ничего, потому что прежде всего требовал от мексиканского правительства гарантий для свободы этой самой идеи. Поразмыслив аккуратно, невольно приходишь к вопросу: кто же мог поступать таким образом, кроме человека самого непрактичного, преданного самым утопическим мечтаниям? Одних этих фактов уже вполне достаточно, чтобы дать право противникам Овэна называть его близоруким мечтателем. А к этому прибавьте еще его претензии – преобразовать целый мир по своим идеям, доказать, что все ошибались, а он один нашел правду! Это уж такая дерзкая химера, которой благоразумные противники Овэна даже в толк взять никак не могут. И благо им, что не могут!

Примечания

Впервые – Совр., 1859, № 1, отд. III, с. 230–274, за подписью «Н. Т-нов».

Статья написана вскоре после смерти Оуэна. Источником биографических сведений Добролюбову послужил очерк «Роберт Оуэн» французского писателя Луи Рейбо в его книге «Etude sur les reformaleures ou socialistes modernes» («Очерки по истории реформаторов или новых социалистов»; Париж, первое отдельное издание – 1840, восьмое – 1856), а также некрологи, появившиеся в европейской печати. Судя по тому, что Добролюбов называет ряд работ Оуэна (см. примеч. 26), включает в статью свой перевод «Манифеста Р. Оуэна…», а в конце рекомендует читателям два его основных произведения (в статье же цитирует их), критику были знакомы и сочинения великого реформатора. Так, источником рассказа Добролюбова о Нью-Ленарке послужила также книга «A new view of society; or essays on the principle of the formation of the human character» («Новый взгляд на общество, или Опыты об образовании человеческого характера»; 9 изданий в Лондоне, Нью-Йорке, Эдинбурге, Манчестере, 1813–1840 гг.), где Оуэн сам изложил историю нью-ленаркского предприятия и школы при нем.

Используя работы Л. Рейбо (см. о нем: Соколова М. Н. Рейбо – историк утопического социализма. – В кн.: История социалистических учений. М., 1984), Добролюбов, как это видно из его статьи, критически отнесся к основной тенденции книги – к опровержению утопического социализма с позиций буржуазии, к идеям примирения с обстоятельствами, послушания и терпения. Тенденция добролюбовской статьи – прямо противоположная. Биография Оуэна для Добролюбова – великолепная возможность для пропаганды и воспитания социально активного человека. Поэтому личность Оуэна с ее могучим творческим и волевым потенциалом, беззаветно отданным улучшению жизни трудящихся, оказалась в центре внимания русского критика.

Со скептической интерпретацией Рейбо социалистических теорий Оуэна Добролюбов соглашается лишь тогда, когда речь идет о наивных, романтических взглядах английского утописта. Русский критик при этом все же акцентирует положительные практические результаты социальных и педагогических экспериментов Оуэна, направленных на переустройство общества, «перевоспитание будущего человечества». Этот пафос статьи Добролюбова был поддержан Чернышевским, писавшим об Оуэне: «Он имеет право быть выслушиваем во всем, что относится к воспитанию» (Чернышевский, IX, 261).

Осмысление теорий Оуэна способствовало формированию общественно-политических и нравственно-философских взглядов Добролюбова, сформулированных позднее в таких работах, как «Когда же придет настоящий день?», «Луч света в темном царстве» и др. Интерес к учениям социалистов-утопистов, и раньше существовавший в России (еще с 20-х гг.), неизмеримо возрос на рубеже 60-х гг., когда страна вступила на путь социальных реформ. Вслед за Добролюбовым к анализу социалистических теорий обратился Чернышевский. В третьей части статьи «Июльская монархия» (Совр., 1860, № 5), целиком посвященной сенсимонизму, он выразил мысль, объединяющую его с Добролюбовым: «Энтузиасты прогресса ошибаются в одном: в том, что цель их будет достигнута их путем; но они правы, не сомневаясь в том, что она будет достигнута» (Чернышевский, VII, 164).

Надежды Оуэна на классовый мир и на соглашение между эксплуататорами и эксплуатируемыми иронически отвергнуты Добролюбовым в рассказе об орбистонской общине. Правда, «отступления от чисто общинного начала» приписаны здесь лишь ученику Оуэна Абраму Комбу, а не самому учителю, что не вполне соответствовало исторической истине. Среди других последователей Оуэна Добролюбов выделил особо У. Томпсона и Д. Брея, выступивших против идеи учителя о союзе предпринимателей и рабочих.

Размышления об опыте Оуэна как великого деятеля кооперативного движения в Англии (до него кооперации трудящихся были лишь потребительскими, а не производственными) – это лишь часть широкой пропаганды и разработки идеи общинного социализма в творчестве Добролюбова и – параллельно – Чернышевского. Для них община – форма будущего социального устройства, а не исключительное средство его достижения. Добролюбов, как и Чернышевский, близко подошел к пониманию того, что «кооперация в обстановке капиталистического государства является коллективным капиталистическим учреждением» (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45. с. 374).

Статья Добролюбова – одно из первых обращений русской революционной демократии к опыту европейского утопического социализма. Она, несомненно, дала толчок к дальнейшему развитию социалистического учения, в частности, в творчестве Чернышевского (в ряде статей и в романе «Что делать?»). Более поздняя статья Герцена «Роберт Оуэн» (Полярная звезда на 1861 г., кн. VI; вошла в состав «Былого и дум») во многих принципиальных моментах совпала с Добролюбовыми. Так, Добролюбов считал главной ошибкой Оуэна его убеждение, «что всем людям очень легко внушить понятие о полной солидарности их прав и обязанностей». Герцен писал: «Ахиллова пята Оуэна не в ясных и простых основаниях его учения, а в том, что он думал, что обществу легко понять его простую истину» (Герцен, XI, 220).

Сноски

1

До изобретения машин во всей Великобритании считалось только 8000 ремесленников и мастериц, занятых хлопчатобумажным производством; ныне это дело занимает в Англии до миллиона парода. Ценность бумажных тканей, уже по исчислению 1836 года, простиралась в Англии с лишком до 200 миллионов рублей; в настоящее время цифра эта более чем удвоилась.

2

Это намек на те нападения, какие делал на систему Овэна в палате лордов епископ Экзетерский.

Комментарии

1

Рассказ о посещении Оуэна Николаем I был исключен цензурой из публикаций статьи в «Современнике» и в изд. 1862 г. Об этом посещении рассказывается в «Былом и думах» (Герцен, XI, 207–208).

2

Сведения из биографии Оуэна излагаются неточно. В 1789 г. Оуэн вместе с одним своим другом организовал заводик по производству прядильных машин. В 1791 г. он стал управляющим огромной прядильной фабрики Дринкуотера в Манчестере. Что же касается фабрики Дейла в Нью-Ленарке, то Оуэн вместе с несколькими компаньонами купил ее у будущего тестя в 1799 г. и стал ее директором с января 1800 г.

3

Имеется в виду основанный Оуэном в 1816 г. «Новый институт для образования характера», где обучалось около 600 детей.

4

Система взаимного обучения Э. Белла и Дж. Ланкастера должна была разрешить проблему элементарного образования при ограниченных средствах и недостатке учителей. Старшие ученики обучали младших, руководствуясь указаниями учителей.

5

См. примеч. 2. Оуэн женился на Лине Каролине Дейл в сентябре 1799 г.

6

Издано в Лондоне не в 1812, а в 1813–1814 гг. (см. наст. т., с. 718).

7

Добролюбов очень четко проводит границу между объективно буржуазным, филантропическим (нью-ленаркским) периодом деятельности Оуэна и последующими, социалистическими по смыслу, экспериментами. Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге» также писал, что после «перехода к коммунизму» это был уже другой Оуэн: «изгнанный из официального общества, замалчиваемый прессой, обедневший…» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 274).

8

Реакционный союз ряда европейских государств во главе с Александром I. Далее идет речь об Аахенском конгрессе этого союза.

9

По избирательному закону 1832 г. была частично отменена выгодная для аристократов система «гнилых местечек» (старинных городков и селений, обладавших давним правом представительства в парламент), а освободившиеся депутатские места были распределены между крупными промышленными центрами.

10

Имеются в виду «Two Memorials on behalf of the working classes; the first presented to the governments of Europe and America, the second to the Allied Powers assembled … at the Aixa – Chapello», 1818 («Две петиции относительно трудящихся классов; первая представлена правительствам Европы и Америки, вторая – Аахенскому конгрессу союзных держав»). Изданы были также в качестве приложения к «Манифесту Р. Оуэна…» (см. примеч. 29), где Добролюбов, очевидно, и познакомился с ними.

11

Имеется в виду налог в пользу бедных, который, по мнению Оуэна, способствовал скорее «вознаграждению лени и порока, чем трудолюбия и добродетели» (Оуэн Р. Избр. соч., т. I. М.-Л., 1950, с. 98).

12

Добролюбов передает одно из положений I главы книги Оуэна «Опыты об образовании человеческого характера» (см. примеч. 26).

13

В 1818 г. несогласие с компаньонами, стремившимися к увеличению доходов и препятствовавшими мероприятиям Оуэна (в частности, педагогическим, в которых было усмотрено вредное влияние атеизма), привело к острому конфликту. Оуэн сохранял свое финансовое участие в доле до 1828 г. и номинально оставался управляющим до 1825 г.

14

В 1816 г. под влиянием Оуэна Роберт Пиль-старший пытался провести в парламенте закон об охране детского труда. Лишь в 1819 г., сильно измененный и урезанный, этот закон был принят.

15

Течение в христианстве, возникшее на рубеже IV–V вв. и названное по имени его основателя Пелагия, утверждавшего, что человек способен достичь спасения собственными силами, не прибегая к божественной благодати. Католическая церковь объявила пелагианство ересью.

16

См. примеч. 9.

17

В начале 1825 г. Оуэи купил имение религиозной секты Т. Раппа (которая перебиралась на новое место) и основал там трудовую коммуну «Новая Гармония». В 1829 г. этот опыт кончился неудачей, поглотив почти все средства Оуэна.

18

С 1820 г. в Англии по инициативе Оуэна начали возникать кооперативные общества рабочих.

19

«Кооперативный журнал» издавался в 1826–1830 гг.

20

Орбистонская община существовала с 1825 по 1828 гг.

21

В марте 1834 г. в Манчестере шесть батраков были осуждены на семилетнюю ссылку за принесение «незаконной» присяги «Дружескому обществу сельскохозяйственных рабочих». Вызванные этим приговором митинги и манифестации не помогли, и приговор остался в силе.

22

Имеется в виду стачка портных в 1834 г.

23

Описанные Добролюбовым оуэновские «Базары справедливого обмена» были организованы в Лондоне и Бирмингеме, но просуществовали недолго (1832–1834 гг.). По неосуществившемуся же замыслу Прудона (1849 г.) в «обменный», или «Народный», банк все производители должны были свозить свои товары, которые принимались по оценке, учитывавшей рабочее время и издержки производства, но без прибыли.

24

В 1835 г. оуэновская «Ассоциация труда, человечности и знания» слилась с другими оуэновскими организациями в «Ассоциацию всех классов всех наций». Через нее Оуэн стремился осуществить идеи классового мира.

25

Газета «Новый нравственный мир» издавалась в Лондоне, Манчестере и Бирмингеме в 1835–1842 гг.

26

Имеются в виду: Lectures on an entire new state of society. London, 1830; 1841; Essays on the formation of the human character. Manchester, 1837; 1840 (под этим названием выходила в указанные годы книга «A new view…» – см. о ней наст. т., с. 718); Six lectures delivered in Manchester previously to a discussion between Robert Owen and J. H. Roebuck. Manchester, 1837, 1838 (Шесть лекций, прочитанных в Манчестере перед дискуссией между Робертом Оуэном и Дж. Робаком); Outline of the rational system of society… (11 английских изданий, 1830–1851; фр. перевод – 1837); The book of the new moral world… London, 1836, Glasgow, 1837; 1840 (фр. и нем. переводы 1838–1839).

27

См. преамбулу. Правильно: Уильям Томпсон и Джон Брей. См. о них: Галкин В. В. Наука или утопия? М., 1981.

28

Оуэн приехал во Францию осенью 1837 г. по приглашению своих друзей. Это вызвало широкий резонанс: журналы печатали его биографию, изложение его учения. Оуэн прочел всего три лекции, которые были прекращены полицейскими властями. «Атеней» – ученое общество в Париже, известное под таким названием с 1803 г.

29

Имеется в виду «Manifesto of R. Owen, the discoverer and founder of the rational system of society and of the religion» (8 изданий, Лондон, 1840–1841).

30

Слова Чацкого о Молчалине («Горе от ума», д. I, явл. 7).