Малинка для оборотня

Вот тебе и совершил перед свадьбой что-то запоминающееся. И поделиться ни с кем нельзя и забыть не получается.

Всё бля, как хотел!

– О, Мирослав! – знакомый голос заставил вздрогнуть и пожалеть о том, что не последовал совету Артемия. – Я так рад, что вы ещё не уехали. Раз уж выдался такой момент, может обсудим…

– Леонид Владленович, если вы забыли, то я напомню, в свое личное время я о работе не разговариваю и никаких вопросов не решаю, – резко осадил мужчину, прекрасно зная, чего от меня хотел этот старый оборотень.

Волчара давно начал ходить кругами сначала вокруг отца, а потом переключился на меня, чтобы заключить выгодный для себя и своего практически мертвого бизнеса договор о сотрудничестве.

Я бы может и помог Леониду, и договорился бы с советом акционеров, но игра не стоила свеч от слова совсем. Володов замарал свои лапы, и теперь мало кто хотел иметь с ним общие дела.

Строить бизнес среди людей и так сложно, всегда есть опасность переступить черту, и тогда ничего хорошего уже ждать не придётся.

– Ну, так может сделаете исключение в счет такого радостного события? – не унимался Леонид, а я отыскал взглядом Гарика, который тенью стоял возле стены, и подал знак, чтобы Володова вывели из ресторана на хрен.

Я не отец, который мог сутками не появляться дома, решая особо важные дела и пропуская дни рождения жены и единственного сына.

Вообще непонятно, каким образом Володов получил приглашение, или если такого не было, то как сумел проскользнуть мимо охраны.

Хотя не удивлюсь, если приглашение на свадьбу он все же получил от моей ненаглядной женушки, ведь в прошлом Леонид был вхож в дом ее родителей и оказывал знаки внимания еще совсем юной Эллочке.

Поговаривали, что между Володовым и отцом Эллы даже была некая договоренность о том, что как только оборотке исполнится 21 год, ее выдадут замуж именно за Леонида, но что-то, видимо, не срослось.

Прислушался к себе и понял, что не испытываю ни капли ревности. Возможно, это потому, что на все сто уверен в себе и в том, что моя женщина не променяет меня на другого.

Хотя кто знает, что у этих баб в голове…

Глава 16

Мирослав

Терпение лопнуло спустя еще полчаса.

Просто поднялся на ноги, не обращая ни на кого внимания, пробрался сквозь толпу и, схватив жену за руку, потащил её к выходу.

– Ты что творишь? – зашипела Элла, но покорно пошла следом, передвигаясь маленькими быстрыми шажками из-за невыносимо узкого платья.

Спиной ощущал пронзительные и совсем недовольные взгляды отца и тестя, но оставаться в этом месте точно больше не собирался.

– Краду невесту, – рыкнул в ответ.

– Но я не попрощалась с гостями. Надо хоть родителям сказать…

– Кому ещё я должен сообщить о том, что собираюсь покинуть праздник и отодрать свою жену? – злобно оскалился и резко затормозил, уже готовый послать Эллу и уехать в гордом одиночестве.

– Какой ты грубый, Мирослав! – фыркнула и, надув без того пухлые губы, важно прошагала к выходу, приподняв подол платья, сковывающий движения.

– Какой есть, – бросил ей в спину и пошёл следом.

Наконец, оказавшись на улице, голова перестала раскалываться на части. Свежий воздух приятно проник в лёгкие и наполнил организм жизненной энергией.

Конечно, в ресторане к торжеству было все тщательно подготовлено, и установлена мощная система фильтрации запахов, но при таком размахе и скоплении народа ни одна система не избавила бы от неприятных ощущений в носу.

Следом за нами на улицу вышел Гарик, а спустя пару минут парковщик подогнал машину. Эля недовольно окинула взглядом мой гелик, а потом, выпучив глаза, уставилась на меня.

– Мы на этом поедем? – уточнила, когда я, недоумевая, пожал плечами типа, а что не так, милая? – А где нанятый мною лимузин, украшенный и соответствующий событию?!

– Хочешь ехать на розовой каракатице, дело твое, стой и жди, а я смертельно устал и хочу побыстрее оказаться дома, – махнул на девушку рукой и кивнул Гарику, чтобы тот садился за руль.

– Ты издеваешься, что ли надо мной? Хочешь опозорить? – взвизгнула жена и угрожающе топнула ножкой, а мне вот прям было плевать на ее истерики.

Понятное дело, что Элла очень боялась, что с минуты на минуту нас окружит толпа фоторепортеров и запечатлеет невесту не рядом с шикарным лимузином, а на фоне грубого чёрного гелендвагена.

Рассказывать о том, что я приказал охране оцепить территорию ресторана и не пропускать этих инфососущих пиявок, не стал. Незачем расстраивать оборотку ещё сильнее, ведь у нее как-никак свадьба…

– Милая, в горе и радости, богатстве и бедности… Помнишь? – усмехнулся и всё же остановился, чтобы протянуть руку своей женщине.

Даже сумел выдавить из себя жалкое подобие улыбки, от чего Эллочка растаяла, а может, смекнула, что нет поводов для ссор и истерик. Я теперь ее муж, и она должна слушаться, если хочет сохранить наш брак.

До дома ехали молча. Я просто смотрел в окно, любуясь ночным городом, а оборотка недовольно сопела, вероятно, страдая от того, что сумочка с телефоном остались в ресторане.

А ведь Элле, бедняжке, так хотелось запостить шикарный номер для новобрачных, красивое кружевное белье и, конечно, чашку утреннего кофе с сердечком из пенки, и главным тут было бы не сердечко вовсе, а колечко на одном из пальцев, которыми девушка бы держала эту самую чашку.

А я взял и эгоистично лишил ее всего этого…

Стыда за свой поступок я не испытывал. Злило то, что женщине, которая стала моей, важнее вся эта показушная хрень, а не я лично.

– У меня здесь даже не во что переодеться! – рыкнула, входя в мою квартиру, в которой между прочим до этого не было ни одной особи женского пола, не считая горничной, которая приходила два раза в неделю и наводила марафет в моей холостяцкой берлоге.

Ну, раз я уже не холостой, то мне захотелось поделиться этим пространством с женой, чтобы она оценила и, осмотревшись, узнала обо мне что-то, что не предназначено для общественности.

Возможно, это хоть как-то поможет нам сблизиться, ведь мы теперь как-никак семья…

Хотя надеяться на то, что Эллочка радостно всплеснет руками и начнёт хозяйничать, обустраивая любовное гнездышко, глупо.

Моя жена явно рассчитывала на то, что мы будем жить в особняке Вольских, и, видимо, слова о том, что я в родительском доме бываю нечасто, пропускала мимо ушей.

– А зачем тебе вообще одежда? – спросил, намекая на то, что у нас вообще-то брачная ночь, а сексом в одежде не особо удобно заниматься.

– Ты испортил мне настроение, притащил в какую-то коморку посреди душного шумного города, где даже обернуться нельзя, и теперь намекаешь на секс? – взвизгнула капризная женушка, а у меня окончательно пропало и без того скудное желание продолжать с ней общение.

В голове выстроился чёткий сценарий нашей дальнейшей семейной жизни, и стало тошно.

– А ты думала, я стану потакать твоим хотелкам и на руках тебя носить? – рявкнул, и девушка испуганно поджала губы, но потом вмиг опомнилась и гордо вздернула подбородок кверху.

– Я не позволю относиться ко мне так же как раньше, Мир. Я теперь не одна из многих, я твоя жена! И с моим мнением тебе придётся считаться!

– Пфф. Приятных снов… Жена, – усмехнулся и, стаскивая на ходу одежду, направился в ванную комнату.

И я, и Элла знали, что спорить бесполезно. Никто из нас не собирался наступать себе на горло и меняться ради друг друга, но мы пошли на этот шаг, чтобы в разы увеличить доходы наших семей, и теперь стоило как-то научиться сосуществовать вместе, не доставляя неудобств.

Прохладная вода немного остудила кожу и привела в норму слегка вскипевшие мозги. Просто стоял, уперевшись руками о стену, и, опустив голову, позволял влаге смыть все события прошедшего дня.

Когда дверца кабинки открылась за спиной, я даже не шелохнулся, потому что знал – она в любом случае придёт. А вот хотел ли я этого – уже другой вопрос.

– Прости, Мир. Всё это неважно. Главное, что мы вместе, – промурлыкала и, обняв, сразу потянулась пальчиками к члену. – В постели мы идеально совместимы, а с остальным справимся.

На счет «идеально совместимы» я бы теперь поспорил…

Детородный орган реагировал вяло, но с горем пополам всё же поднялся, правда, для этого пришлось развернуться к жене лицом, усадить её на колени и воспользоваться умелым пухлым ртом.

К слову, Элла не особо сопротивлялась, потому что уже была достаточно опытна и раскована в плане секса.

Никогда не задумывался, сколько в ее постели побывало мужчин, ведь я и сам далеко не соблюдал целибат даже тогда, когда полным ходом шла подготовка к свадьбе.

Пока Эллочка, закатив глаза, с чмокающими звуками посасывала мой член, я держал ее крепко за волосы на затылке и внимательно рассматривал.

Красивая. Страстная, но всё же чужая. Горячая, но не способная разбудить внутри тот пожар, что полыхал в моих венах в момент близости с проклятой ведьмой.

Сука!

Мерзкое ведьмовское отродье!

Приворожила и исчезла, заставив скулить от тоски и безысходности!

Злобно подхватил жену под локоть, поднял на ноги и толкнул к стене, заставляя повернуться ко мне спиной.

Поднял правую ногу и одним рывком вошел на всю длину, закрывая глаза. Задвигался внутри оборотки быстро, наплевав на всякую нежность и, ненавидя себя за подобную слабость, все равно представил рядом с собой ту, которую должен во что бы то ни стало выбросить из головы, забыть как страшный сон, как… мечту, которой никогда не суждено осуществиться.

Глава 17

Илона

После недавних приключений старалась особо никому не попадаться на глаза, да, и вообще по минимуму покидать собственную комнату.

Мама всё еще продолжала злиться и ограничивалась в общении скудными общими фразами типа «доброе утро» или «приятного аппетита».

Полину после того вечера я не видела. Одна из сестер ковена сообщила, что ее отправила в другой город по какому-то поручению Ливия. Я этому не удивилась, потому что Полина – одна из немногих ведьм, которые не только имели права, но и на самом деле отлично водили машину.

Обряд инициации назначили на полночь, но потряхивать меня начало с самого утра. Не то чтобы я начала сильно жалеть о том, что натворила, но слова мамы заставили задуматься о том, что я буду делать, если меня и впрямь исключат из общества ведьм.

Я редко бывала за пределами ковена, и о жизни отдельно от него ничего не знала. На счёт образования и сферы деятельности той или иной ведьмы всегда решала Верховная, и мало кто решался с ней спорить.

Как именно я могла принести пользу ковену, решилось бы после обряда и понимания, какая сила мне досталась. Но учитывая то, что, скорее всего магии во мне проснется с гулькин нос, а Ливия укажет на ворота, то становилось жутко.

Конечно, нужно было обо всем этом думать раньше, но что уж теперь посыпать голову пеплом?

Живут же как-то одиночки без защиты и помощи ковена. Правда, это в основном отрекшиеся и не прошедшие инициацию, а значит лишённые статуса ведьмы, а в моем случае придётся туго.

Оборотни ещё эти…

Договорённость с Верховной сдерживала их и не позволяла причинить без особой причины вред мне подобным, но, оставшись без защиты ковена, мне придётся тщательно скрываться и постараться не попадаться двуипостасным на глаза.

Вот с такими мрачными мыслями я и промучилась до самого вечера, а потом, когда на часах отобразилось 23:30, то я и вовсе чуть не свалилась в обморок.

Я не присутствовала на обряде инициации ни разу, потому что в священную комнату в положенный срок могла войти лишь одна неинициированная.

Слышала много рассказов, но все они были сумбурными и непохожими друг на друга касаемо эмоций и восприятия происходящего. Многие попросту ничего не помнили, а значит, ожидать можно чего угодно. Тем более в моём случае.

Можно было бы запросить личной беседы с Верховной и покаяться ей, но тогда она могла отменить обряд, а я всё-таки планировала остаться ведьмой и получить пусть каплю, но всё же магических сил.

– Пора, – открыв дверь, тихо сказала мама, и я подскочила на ноги так резко, что голова закружилась. – Идём. Нужно сделать необходимые приготовления до появления жреца.

Собственно процесс приготовления к инициации не включал в себя чего-то сверхъестественного.

Омовение тела специальным отваром из трав, нанесение магических символов и облачение в белую просторную рубашку-сорочку, которая по завершению обряда в идеале должна окраситься в алый цвет, символизируя благосклонность великой богини ночи и Луны Гекаты.

Завершив все необходимые процедуры, я в компании двух приближенных к Верховной ведьм отправилась в священную комнату, где располагались алтарь, старинный гримуар и четыре кристалла, благодаря которым и выяснялось, каким именно даром проходящую инициацию девушку наградят высшие силы.

В небольшом круглом помещении, находящемся под главным зданием ковена, по всему периметру горели свечи. От запаха жженого воска сразу стало трудно дышать, и голова слегка закружилась.

Два десятка ведьм, обвешанные защитными амулетами, образовали круг, в центре которого стояли алтарь и небольшой каменный постамент, на котором лежала магическая книга.

Я прошагала босыми ногами по холодному каменному полу в центр круга и опустилась на колени, склоняя голову. Следом за мной в круг вошла Ливия и заняла свое место возле гримуара.

Все сестры ковена так же оделись в белые туники, а кожу покрыли витиеватыми символами. Лишь жрец среди всего этого выделялся в своей черной накидке и уродливой маске с рогами, как чёрное пятно на белом листе.

Как только он появился рядом, и я ощутила его противный мускусный аромат, сразу мысленно выдохнула, радуясь тому, что мне не придётся терпеть проникновения этого мужчины. В голове вспыхнул образ темноглазого оборотня, и мне стало немного легче.

– Сестры! – громогласный голос Верховной заставил вздрогнуть, и все мысли о красавчике-оборотне тут же выветрились из головы. – Сегодня! Когда полная Луна освещает землю, уповаю на то, что Великая Богиня будет благосклонна к нам и одарит нашу юную сестру своим даром.

Со всех сторон начал раздаваться несвязный шепот какого-то древнего магического заклинания, а Ливия продолжила умолять Гекату о щедрости.

Я плохо разбирала смысл сказанных слов из-за гула в ушах, ведь сердце колотилось как сумасшедшее, а тело начинало познабливать.

Чувствовала, что что-то происходит, но от паники не могла точно определить характер своих ощущений.

– Итак! – вскрик Верховной заставил всех разом замолчать, и в помещении воцарилась гнетущая тишина. – Время пришло! Уложите сосуд на алтарь.

И тут мне совсем поплохело. На ватных ногах поднялась с колен и растерянно уставилась на белый каменный выступ с прикованными к нему цепью наручниками.

Уже было открыла рот, чтобы признаться в своём поступке, но жрец опередил меня.

– Сосуд испорчен, – прогремел его грубый хриплый голос, и половина свечей в помещении потухла. – Девушка осквернена зверем и не может претендовать на щедрые дары Богини.

– Что ж… – не выдавая никаких эмоций, ответила Ливия, но я почувствовала, что мне конец. – Несмотря на это, нужно закончить обряд.

Жрец кивнул, и одна из сестер быстро преподнесла ему кинжал. Мужчина потребовал, чтобы я выставила руки вперёд ладонями вверх и, когда я исполнила его приказ, быстро и умело вырезал символ сначала на одной ладошке, а затем на второй.

Боли я не чувствовала. Я вообще не ощущала своего тела. Будто впала в какой-то транс и подобно безвольной кукле готова была выполнить любой приказ.

Плененное заклинаниями сознание билось в истерике и панике, но я послушно развернулась и подошла к кристаллам, а затем оросила каждый своей кровью.

Перед глазами всё поплыло, будто я оказалась на карусели, и снова комнату заполнили звуки множества шепчущих голосов.

Казалось, время остановилось, а мое тело будто парило в воздухе. Чувствовала, как ниточки магии переплетаются внутри меня, и наслаждалась этими незнакомыми, но приятными ощущениями.

Магические потоки то обжигали, то холодили. Было ощущение того, что мое тело одновременно подхватили все четыре стихии и закружили в танце.

А потом всё резко остановилось. Я широко распахнула глаза и глубоко вдохнула, будто только что вынырнула из глубины ледяной проруби.

Уставилась, не моргая, на кристаллы, которые завораживающе мерцали всеразличными оттенками, озаряя мрачное помещение ярким калейдоскопом. Красиво, но разве такое возможно?

Спустя несколько секунд каждый из четырёх кристаллов вспыхнул тем цветом, который символизировал ту или иную стихию, а потом они одновременно погасли, снова превращаясь в безжизненные прозрачные каменья.

Чёрт…

Я так надеялась, что хоть один из четырёх кристаллов отзовётся и поможет активировать магию, но, видимо, Богиня разгневалась и не захотела, чтобы я была в числе ее верных почитателей.

– Обряд завершён. Ожидаемо, Великая Богиня сочла сосуд недостойным, – как приговор прозвучало из уст Ливии, и сестры поспешно стали тушить свечи и, не проронив ни слова, столпились у выхода, не желая находиться рядом с разгневанной Верховной.

Жрец снял свою устрашающую маску, окинул меня с ног до головы нечитаемым взглядом и растворился в воздухе за долю секунды, будто его тут и не было.

Ливия захлопнула книгу. Спустившись с постамента, подошла ко мне и тут же отвесила хлесткую пощечину, в которую явно вложила значимую часть своей магической силы.

Я отлетела в сторону, свалившись на пол, и испуганно коснулась правой щеки, на которой образовался кровоточащий ожог.

– Дрянь! – прошипела Верховная, и ее всегда идеально уложенные рыжие волосы взметнулись в стороны, а на красивом моложавом лице сквозь кожу проступили красные вены. – Как ты посмела предать Ковен? Предать тех, кто кормил и поил тебя, обеспечивал всем необходимым?!

Глаза ведьмы затянуло чернотой и кажется она находилась в шаге от того, чтобы просто испепелить меня, превратить в ничто и навсегда забыть о той, что посмела воспользоваться своим телом не в угоду сёстрам.

Ливия, охваченная гневом, без сомнения исполнила бы надо мной самосуд, но в тот момент, когда из ладоней Верховной выползли языки оранжевого пламени, в помещении появилась мама и бросилась на мою защиту.

Марианна заслонила меня собой, и мощный поток воздуха потушил пламя Ливии, а искры разбросал по всей территории.

– Как ты смеешь? – прошипела Верховная, а я собрала всю волю в кулак, подскочила на ноги и вцепилась матери в локоть, пытаясь оттащить, но женщина, используя всё ту же стихию воздуха, отшвырнула меня в сторону, не собираясь отступать.

– По древним законам ковена ты не имеешь права вершить самосуд, Ливия! Не имеешь права лишать жизни ту, которая отмечена Луной! – грозно воскликнула мама, и я интуитивно посмотрела на свое запястье, где красовалась едва заметная татуировка в виде полумесяца и шестиконечной звезды.

Подобные символы проявлялись у всех, в ком текла хоть капля ведьмовской крови. После инициации она – либо становилась ярче, либо практически исчезала, но избавиться от нее полностью не получалось никогда.

И да, по кодексу сообщества ведьм даже главе ковена запрещалось убивать себе подобных. Были исключения, но я явно не тот случай.

– Твоя дочь… эта мерзавка… Ей было уготовано великое будущее, а в итоге что? Ни один кристалл не отозвался ей! Она просто пустышка! – плюясь слюной, прошипела Ливия, а у меня во рту стало горько от отчаяния.

Как же так? Я ведь чувствовала магию внутри, ощущала ее тепло… Или холод… Или…

– Так решила Богиня, – уже более мягко ответила мама. – Таков выбор моей дочери, Ливия.

– Тогда твоей дочери больше нет места среди нас. Пусть убирается прочь! Ее судьба больше не интересует ни меня, ни Ковен, – твердо заявила Верховная, принимая уже привычный для всех облик холеной ухоженной женщины. – И ты должна забыть о том, что у тебя есть дочь, Марианна. Таково мое решение.

– Но… – хотела возразить, но слова застряли в горле комом, потому что левое плечо прострелило болью.

Кожу запекло, и я отчётливо ощутила запах паленой плоти. Дрожащими пальцами оттянула ворот рубашки, чтобы увидеть своими собственными глазами метку и убедиться в том, что я стала неугодной, отвергнутой теми, кого считала своей семьёй всю свою жизнь.

– Иди, Илона. Собирай вещи и уходи, – стальной голос матери заставил развернуться и вихрем пронестись по лестнице.

Слёзы градом лились из глаз, рана на щеке невыносимо болела, а метка на плече щипала, но всё это было несравнимо с той болью, с которой рвались на части мое сердце и душа.

Не замечая никого вокруг, пронеслась по особняку, выскочила во двор и пробежала по тропинке к дому, чтобы побыстрее собрать вещи и навсегда покинуть место, которое восемнадцать лет считала своей защитной крепостью.

Оказавшись в своей комнате, первым делом стащила с себя злосчастную тунику, которая так и не окрасилась в алый цвет.

Капли крови на подоле от порезов на ладонях не в счёт, я не достойная.

Пустышка.

Изгнанная ведьма без дара!

Спустя полчаса, взгромоздив сумку с вещами на плечо, вышла из дома, зная, что бесполезно ждать прихода матери.

Марианне все равно не позволили бы меня даже проводить. Я не обижалась на родительницу за ее холодность, ведь она меня спасла от смерти, а остальное… У нее не было другого выбора.

А у меня был, и я его сделала в тот момент, когда отдалась оборотню. Когда решила, что могу сама распоряжаться своей жизнью.

Что ж… Теперь я предоставлена сама себе и должна вроде бы радоваться, но вместо этого, стоя за воротами территории ковена в кромешной темноте, я тряслась от страха и не знала, куда идти и что делать.

Глава 18

Илона

Территория ковена располагалась далековато от города, тем более, если преодолевать это расстояние пешком, поэтому прежде чем добраться до дороги, где можно было поймать попутку, мне пришлось протопать на своих двоих более трех часов.

Усталости не чувствовала, наверное, потому что была полностью погружена в свои мысли.

Накопленной наличности у меня имелось немного, но благодаря маме, которая заранее предчувствовала, чем закончится обряд, и положила мне в рюкзачок ещё немного денег, я могла рассчитывать на то, что хотя бы на одну-две недели смогу где-то на окраине города снять комнату и не помереть с голоду.

Проезжавшие мимо водители не особо горели желанием брать пассажирку. Поэтому некоторое время мне еще пришлось тащиться пешком в сторону города.

Несмотря на то, что главенствовало лето, и на мне была надета джинсовая курточка, я продрогла до костей. А еще набила кровавые мозоли на ногах, потому что второпях нацепила балетки, забыв обработать их специальным раствором.

Хотя какой теперь к чёрту целебный раствор?

Нужно привыкать обходиться без помощи магии, но я пока не могла даже представить себя в роли обычного человека.

Щека ныла и на ощупь покрылась некрасивой бугристой коркой. Рассматривать свое уродство не хотелось, поэтому я отложила это на потом.

Плечо затихло, и от метки внешне не осталось и следа, но любое сканирование ауры без труда раскроет моё незавидное положение.

В кармане заиграла мелодия мобильника, и я тут же сбросила звонок, а затем отключила телефон, не готовая в данный момент общаться с Полиной.

На подругу я естественно не злилась, но ее виноватый голос и попытки успокоить точно бы заставили разрыдаться и впасть в еще большее отчаяние.

Когда возле меня тормознула старенькая мазда, я даже сначала не поверила своим глазам. Думала глюки, но когда услышала дружелюбный женский голос, то вздрогнула и растерянно уставилась на средних лет женщину пышной комплекции.

– Чего смотришь? Подвезти, спрашиваю? – повторила она свой вопрос и приглашающе открыла дверцу своего авто.

– Я… Да, пожалуйста, – ответила, стараясь прикрыть изуродованную щеку волосами.

Неожиданно незнакомка не стала заострять внимание на ожоге и вообще сделала вид, что не заметила ничего необычного на моем лице.

Странно…

Думала, любой человек никогда не упустит возможности указать на недостатки другого, пытаясь тем самым поднять свою самооценку.

С людьми нужно всегда быть начеку, чтобы ненароком не навредить и не раскрыть свою сущность, но я ведь теперь практически ничем не отличалась от этой добродушной женщины.

Единственное, что свидетельствовало о том, что я не человек, это татуировка на правом запястье, но ее могли почуять и увидеть лишь нелюди.

– Что-то случилось? – неожиданно спросила женщина, и я поспешила отрицательно покачать головой. – Ладно. Меня Дарья Степановна зовут. Тебя куда подвезти-то? Я до кольца, а затем направо.