скачать книгу бесплатно
Долго находиться в нетопленой квартире было совершенно невозможно, и Юля отправлялась гулять по городу, уже готовому к встрече Рождества. Всюду переливались разноцветными огнями елки, владельцы магазинов словно устроили негласное соревнование – кто лучше украсит витрины. Их можно было бесконечно рассматривать, восхищаясь фантазией декораторов.
«Сережке бы понравилось», – с тоской думала Юля, провожая глазами детей, увлекающих родителей от одной яркой витрины к другой. В любом магазине она прежде всего отправлялась в отдел игрушек и подолгу рассматривала все подряд, прикидывая, что купит, когда поедет домой.
Ей быстро надоело бродить по праздничному городу: какой смысл заходить во все эти магазины? Слоняться унылой одиночкой среди людей, покупающих подарки к празднику, было невыносимо.
Весь центр был уже исхожен вдоль и поперек. Юля не раз прошла туристической тропой, начинавшейся от Музеума, мимо памятника святому Вацлаву, в простонародье – «коня» или «лошади» – до Пражского града, откуда весь город просматривался почти до окраин.
От «пятачка» в конце Вацлавской площади разбегались три дороги.
Направо – ровный, как стрела, пестрый от рекламных щитов и вывесок модных магазинов Пршекоп, вел к старинной Прашнэ бране (пороховая башня), к подавляющему роскошью Обецниму думу (общественный дом) на Намести Рэпублики (площадь республики), дальше зеленовато-голубая, палево-розовая перспектива домов спускалась Длоугой тршидой (Длинная улица) к Штефаникову мосту через Влтаву.
Налево – улица 28 октября, с нелепо перемешанными старинными и стеклобетонными зданиями выводила на площадь (по размерам, скорее перекресток) Мустек (мостик), совершенно непонятно почему так зовущимся – там в помине не было никакого моста. Дальше – Народни (народная) улица, слегка изгибаясь, приводила к умопомрачительной красоты зданию Народниго дивадла (народного театра), через дорогу от которого находилось знаменитое своими пирожными и богемными тусовками кафе «Славиа». Улица, приподнимаясь, переходила в мост Легии, нависшим над Влтавой и волчьим хвостом Стрелецкого острова, покрытого облетевшими деревьями.
Путь от Музеума через весь Вацлавак, когда идешь, никуда не сворачивая, не пытаясь вывернуться из людского потока, вел неширокими Рытиршской и Милантриховой улицам, с каждым шагом все больше погружая в путаницу узких переулков. С застывшей бессмысленно-восхищенной улыбкой, провожаемый из всех витрин веселым блеском чешского стекла, уже не пытаешься на чем-то остановить взгляд. И, пройдя под двумя арками в самом конце Милантриховой, сужающейся до такой степени, что, кажется, там не разминуться и двум людям, вдруг вырываешься на простор, и на тебя обрушивается Старомесская площадь всем своим великолепием. Налюбовавшись орлоем (курантами), Тынским костелом, пересчитав загадочные крестики перед ратушей, набродившись по площади, идешь дальше и попадаешь на треугольную Малую площадь с ее старинным колодцем, окруженным затейливой решеткой с хороводом ангелочков и увенчанным шаром, служащим пьедесталом коронованному льву. Дальше, опять за толпой глазеющих по сторонам туристов, петляя и поворачивая, выходишь на стиснутый со всех сторон клочок Сметанова набрежи (набережная) и видишь сразу все: Восточную башню Карлова моста, кафедральный собор, памятник Карлу IV, вдалеке через реку – костел святого Витта и всюду – куда хватит глаз – толпы людей рассматривающих, позирующих, читающих путеводители, приценивающихся к сувенирам, фотографирующих, спешащих, как цеплячий выводок, за гидами. Потом Королевской дорогой через Карлов мост, Малостранскэ намести (площадь) поднимаешься широкими, рассчитанными на всадников ступенями Замкового спуска и весь Пражский град гостеприимно открывает перед тобой свои диковины.
Именно по этим трем дорогам пульсировали основные людские потоки. Стоило немного углубиться в лабиринт многочисленных узких улочек и переулков, прохожих становилось меньше, вывески кафе зазывающих отведать тэплэ йидло по целы дэн (горячая еда целый день) встречались все реже и почти совсем исчезали. Затейливо вымощенные улицы выводили на не менее величественные площади, и к таким же, как на туристических тропах, домам, но тут уже не было беззаботной толчеи, и прохожие уже не глазели расслабленно по сторонам, а сосредоточенно вышагивали по узорчатым тротуарам, спеша по делам.
Освоив центр, Юля с пеших прогулок переключилась на метро, забираясь теперь в отдаленные районы.
– Позор! Двэржэ сэ завирайи! Пришти заставка: Ежиго з Подэбрад (Осторожно! Двери закрываются! Следущая остановка – Иржи из Подебрад)! – ласково и певуче объявляли чарующие женские голоса названия станций.
Юля выходила по вдохновению на какой-нибудь станции и бродила по близлежащим улицам. Иногда, садилась на трамвай и делала круг, пытаясь создать мысленный образ Праги. Не отмеченные интересом туристов старые районы, мало чем отличались от ее Карлина. Бертрамка, Летняны, Жижков, Скалка, Пальмовка, Смихов: те же старые, разной степени помпезности, дома, расписанные граффити, вереницы маленьких магазинчиков, господок (маленький пивной ресторан) и мусорных контейнеров. Спальные микрорайоны Юля даже не стала рассматривать. Побродив по Розтылам, Просеку и Баррандову среди новеньких зеленовато-белых многоэтажек, она больше не углублялась в сидлиште (микрорайон), полностью удовлетворив свое любопытство.
Вскоре она уже могла неплохо ориентироваться, мысленно расставив флажки на своей собственной Праге.
***
Юный мастер на все руки Женя каждое утро являлся точно в оговоренное время, чем очень расположил в свою пользу Юлю, любящую точность и пунктуальность.
Вообще знакомство с ним оказалось очень полезным, чего никак нельзя было предположить.
Он, оказывается, вполне сносно объяснялся по-чешски, и больше не пришлось веселить продавцов в магазинах, изображая столь необходимый растворитель.
Женя просветил Юлю относительно Григория. Оказывается, не был он никаким бригадиром, да и вообще не имел никакого отношения к строительству. Просто пани Зина почему-то оказала ему честь представлять ее интересы в сфере «клиентского» бизнеса. Из этого ничего путного не получилось, так как Григорий поработав некоторое время начал бессовестно ловчить с выплатами как людям, так и уважаемой шефине, и так запутал дела, что пришлось с треском выгонять прохвоста с доходного места. Обычный проходимец, который пытался заработать на проблемах вновь прибывших переселенцев, таких, с позволения сказать, «мастеров» здесь было видимо-невидимо.
Женя всегда был в курсе всех дел, знал все про всех и имел обширные знакомства среди эмигрантов, приехавших сюда в последние полгода. Почему-то его очень заботило, что Юля почти ни с кем не общается, он взялся это исправить, и теперь редкий вечер обходился без гостей.
Почти всех, кого Женя приводил в дом, он рекомендовал, как своих родственников, что было не то чтобы неправдой, но и не таким уж большим преувеличением. Все эти люди были его земляками, прибывшими в страну, можно сказать, одним рейсом.
Неожиданно пустая холодная берлога превратилась в популярный клуб, куда приходили пообщаться, поговорить о делах, или просто побыть среди «своих». Получались очень уютные посиделки, когда по щучьему велению стол накрывался принесенными гостинцами, а вчера еще незнакомые люди становились приятелями. У всех гостей были общие проблемы, темы разговоров ежевечерне повторялись, однако, от этого вечеринки ничуть не теряли привлекательности.
Также выяснилось, что Женька может решить любую бытовую проблему, он действительно оказался мастером на все руки. Более того, он утверждал, что имеет специальность плотника и готов сделать любую мебель.
– Если у тебя нет мебели, – сказал он, – это, конечно, плохо, но поправимо.
– Понятное дело. Можно купить.
– Зачем? – удивился он, – Ох уж мне эти богатеи…
Юля не дала ему договорить:
– Ну-ка быстро говори, откуда информация про богатеев?
– А я что, я – ничего. Зина сказала, что у тебя полные карманы денег, ты со своим мужем, богатенькие буратинки…, – бесхитростно признался Женя.
– Сколько она еще будет трепать языком? – возмутилась Юля, – Я живу одна, будет очень весело, если кто-то захочет посмотреть на мои миллионы! Может и тебе интересно взглянуть?
– Делать больше нечего…, – недовольно пробурчал Женя, – Я-то тут при чем?
«Никогда мне не нравилась эта паучиха Зина! Надо же! Деньги мои считает и звенит на каждом углу о моем богатстве! Пойти, что ли, поскандалить? А смысл?»
Смысла, действительно не было никакого.
«Про Зину можно забыть, – вспомнила она слова Вовы, – В ее окружении – сплошные маргиналы, да и сама она недалеко ушла. Все время предлагает какие-то полукриминальные затеи. Иметь с ней нормальные дела не получается. А уж язык-то и вовсе без костей!».
Зина самозабвенно распространяла какие-то небылицы. Например, когда Иван передал из России коробку с пылесосом, эту новость обсуждал весь Карлин. Причем речь шла об огромном контейнере, в котором якобы переслали роскошную мебель и прочие шикарные вещи. И ведь даже нашлись очевидцы, которые видели, как разгружали этот контейнер! Юля проявила упорство и, распутав клубок «кто-кому-что сказал», определила, что ниточки вели именно к Зине.
А все эти пустые обещания помочь разобраться в том или ином мало-мальски серьезном вопросе? Всегда приходилось тратить массу времени впустую, ожидая ее. Договор о встрече на строго определенное время не соблюдался никогда. Пани Зина могла отлучиться в любое время и на самый неопределенный срок, хотя по телефону обещала, что будет с минуты на минуту. Дожидаться приходилось у нее дома, где всегда толклось много народа. Ее «офисные работники», люди, дожидающиеся «консультации», вновь прибывшие переселенцы – все нуждались в Зине. Это был клуб, объединенный общими проблемами прибывших на ПМЖ в чужую страну. Время текло медленно и совсем необязательно ожидание заканчивалось положительным результатом. Иногда, ошалев от ничегонеделания в этом своеобразном салоне, Юля уходила. Однако Зина всегда перезванивала и обиженно интересовалась, почему это Юля не соизволила ее дождаться. Назначалось время встречи на следующий день, и история повторялась снова. Проще было самой во всем разобраться, чем тратить несколько дней для решения иногда совсем пустякового вопроса. Короче говоря, толку от нее не было никакого, а безудержная фантазия пани и страсть к сплетням делало это знакомство и вовсе обременительным.
Окон было целых девять штук, дверей – шесть, поэтому покраска растянулась надолго. Юля ничего не имела против, тем более, никаких дел у нее больше не было. Поиск работы она решила начать после новогодних праздников.
Присутствие в доме пусть и абсолютно незнакомого парня было очень кстати. За совсем короткое время они подружились, хотя при других условиях вряд ли могли даже пересечься.
Женя попал в Чехию, вместе со своей теткой, которая по непонятным причинам проявила незаурядное упорство, убеждая его мать разрешить сыну присоединиться к группе выезжающих на ПМЖ в Чехию. Позже выяснилось, что мама была права, когда не хотела отпускать его за тридевять земель, Женя, оказалось, был нужен только для создания «общего количества». Чем больше народу, тем меньше пришлось платить за легализацию, поэтому каждый человек был на вес золота.
Сам Женя ни секунды не сомневался, что сверкающая вершина под названием «успех» с нетерпением ожидает его в центре Европы.
Никаких определенных планов у него не было, он только точно знал, что хочет разбогатеть, заиметь кучу денег, а дальше…., дальше видно будет. Его жизнь казалась ему скучной и неинтересной, его манили захватывающие приключения и та яркая действительность, о которой рассказывали горячо любимые боевики. Вот, где жизнь! Одним махом – миллион долларов.
Профессия у него, конечно, имелась, и он возлагал на нее некоторые надежды. Уезжая, он планировал открыть в Праге собственную фирму по производству мебели, и в мечтах уже видел себя мебельным магнатом.
Семья тетки собиралась жить в маленьком городке Теплице. Там было много земляков, приехавших раньше. Цены на недвижимость в этом городишке были несопоставимы с пражскими. Да и жизнь стоила значительно дешевле. Но сначала нужно было утрясти все бумажные дела. Началась суета, связанная с регистрацией фирмы, беготня по конторам и, когда все закончилось, вдруг выяснилось, что Женя никому не нужен. После завершения всех формальностей, тетушка заявила без обиняков:
– Уж не думаешь ли ты, дружок, что я буду тебя содержать? Ошибаешься. Давай, поезжай в Прагу, там и работу найти легче, и знакомых больше. Мой телефон у тебя есть, так что звони, если уж совсем будет плохо.
Женя приехал в Прагу, где действительно остались многие земляки. Он быстро нашел почти всех и временно остановился у некой Ларисы, с которой познакомился, когда они занимались оформлением документов. Лариса приехала сюда с двумя дочерьми, собиралась открыть небольшой магазин, который круглосуточно торговал бы продуктами и всякой мелочевкой. Затея должна была иметь успех, так как большинство чешских магазинов закрывалось в шесть часов, а то и раньше, а уж про выходные дни и говорить было нечего. Кроме крупных супермаркетов в стране не работало ничего.
Первое время Женя только и делал, что шатался по дискотекам и ночным клубам в обществе ровесников, которых оказалось здесь очень много. Кого-то он знал еще по своему городу, кто-то был из других краев, но компания получилась большая и очень охочая до развлечений. Так длилось некоторое время, но в один прекрасный день вдруг выяснилось, что денег нет и взять их неоткуда.
– Балбес, – только и махнула рукой Лариса, – что с тобой делать? Ищи работу, я тоже поищу, горе ты луковое!
Лариса была человеком энергичным и незамедлительно пристроила недотепу к делу.
Что же касается самого Жени, то он очень быстро утешился, что с самого начала все пошло не так, как он рассчитывал. А чтобы открыть столярную мастерскую, трухларню, так здесь назывались подобные заведения, нужно было подтверждать диплом, брать разрешение на предпринимательство или искать кого-то, лучше всего чеха, с подходящим образованием, делать его заступце (управляющим), а самому уже заниматься всем остальным. Для всего этого нужны были деньги и время. И если времени у Жени было хоть отбавляй, то денег не осталось ни кроны. Стараниями Ларисы, он вышел на Григория, который, в свою очередь, и привел его к Юле.
***
Юля сидела в гостиной за столом, уткнувшись в самоучитель чешского языка. Вид у нее был впечатляющий: зимнее пальто, сверху – теплый платок, на голове – шапка, руки – в перчатках. Эти доспехи мало спасали от знобкого сырого холода, стоявшего в комнате. А стеклянная столешница запросто могла конкурировать с полярной льдиной.
Женя некоторое время сдерживался, но потом все-таки не выдержал и вмешался. Да кто же учит язык по учебнику? Пора положить конец этим интеллигентским глупостям!
Высмеяв в весьма невежливых выражениях Юлино глупое рвение, он безжалостно раскритиковал подобный способ обучения, а купленный за сумасшедшие деньги самоучитель и вовсе предал анафеме.
– Ерунда! В учебниках нет разговорного языка! Тут все только на сленге объясняются, на эти книжные премудрости никто не смотрит! Выбрось его! Он тебе не нужен.
На следующий день Женя принес тоненькую тетрадь, исписанную чешскими словами. Тетрадка действительно оказалась бесценной, несмотря на то, что страницы сплошь пестрели ошибками. На ее листочках имелись самые распространенные слова, и, что самое главное, речевые обороты, которые Юле никак не удавалось освоить с помощью занудного учебника.
– И это ерунда! – махнул он рукой, – Тебе нужно разговаривать! Слушай сюда. Я познакомлю тебя с одной бабуленцией. Она – чешка, но по-русски шпрехает лучше нас с тобой. Вот с ней и будешь говорить.
– Какая еще бабуленция? Откуда ты ее взял?
– Отличная бабка. Я с ней познакомился примерно месяц назад. Случайно. Зашел как-то в трафику (маленький магазинчик, киоск), сигарет купить. Говорю по-чешски, мне, мол, пачку сигарет, а она мне: «Добже умишь чески, добже (хорошо знаешь чешский, хорошо)». Ну и переходит на чистейший русский. Мы с ней разговорились. Оказалось, она родилась в России, сюда попала во время войны…
– Когда ты меня с ней познакомишь? – с нетерпением перебила Юля. Ей эта идея показалась очень удачной.
– Ну…, – Женька задумался, словно у него не было ни одной свободной минуты, – могу завтра…
На следующий день они отправились знакомиться с разговорчивой пани. Она работала в маленьком магазинчике, трафике, как здесь это называлось, неподалеку от станции метро Будиевицка.
Они вошли в магазинчик. Юля не сразу разглядела среди множества полок и стеллажей, заполненных пестрыми газетами, журналами, книжками, календарями, мягкими игрушками и прочей дребеденью, маленькую черноволосую старушку. Она была одета в разноцветный свитер и почти сливалась с товаром.
Старушка приветливо помахала вошедшему в магазинчик Женьке.
– Добрый день, – поздоровался он, – вот, привел Вам свою хозяйку, помните, я рассказывал.
Пожилая пани улыбнулась еще шире и протянула руку:
– Млынчикова, – представилась она.
– Юля. А как по имени-отчеству?
– Анна Вячеславовна, – она засмеялась, – меня уже лет сорок никто так не называл! Тем более что моего отца звали вовсе не Вячеслав, а Вацлав. Называйте меня пани Анна, хорошо? Я знаю, Женечка мне рассказывал, хотите, чтобы я позанималась с Вами языком?
Женька почувствовал себя лишним, – ладно, разговаривайте, а я пойду, курну, – и вышел на улицу.
– Ваш юный друг очень много курит, – строго сказала пани Анна, – Вам просто необходимо повлиять на него. Здесь у нас курят почти все, даже совсем молодые люди. А я так и не пристрастилась к этой привычке, даже запах не переношу. Ну ладно, об этом мы успеем поговорить. Так Вы хотите брать у меня уроки? Но не можем же мы заниматься прямо здесь?
– Наверное, не можем, – неуверенно согласилась Юля, которая была готова заниматься где угодно, лишь бы скорее начать.
– Так, – задумалась пани, – Вы будете приезжать ко мне, там мы и будем учиться. Согласны?
– Конечно, – не раздумывая, ответила Юля.
– Кстати, угадайте, кем я работала раньше? Я была…, – она сделала паузу, и лукаво посмотрела на молчавшую Юлю, – учителем чешского языка. Но я все-таки сомневаюсь, смогу ли быть Вам полезной…
– Почему нет?
– Ну, вот как вы думаете, сколько мне лет?
– Ну…, – Юля замялась, – лет шестьдесят, может, чуть больше.
Пани Анна громко рассмеялась, ей явно пришелся по душе такой ответ:
– Мне семьдесят восемь, – с удовлетворенным видом заявила она, – приятно, что это не бросается в глаза. В общем, так, млада пани, Вы мне нравитесь, я берусь Вас учить.
Они договорились о следующей встрече и расстались, довольные друг другом.
Юля начала посещать импровизированные уроки. Она аккуратно приезжала в назначенное время к своей учительнице, и они два часа посвящали занятиям.
Пани Анна жила в самом настоящем лесу. Она рассказала, что раньше здесь были охотничьи угодья, теперь охоту запретили и устроили парковую зону. Чуть поодаль начинались дачные постройки. Ее двухэтажный домик стоял на берегу небольшого живописного рыбничка (прудика). Когда Юля впервые приехала и увидела теремок, затейливо украшенный оленьими, козьими и еще, бог знает, чьими рогами, она подумала, что чешские пенсионеры живут, наверное, очень даже неплохо, раз могут позволить себе такие хоромы. Однако потом выяснилось, что пани просто снимала в этом домике верхний этаж, кроме нее внизу жили еще две семьи, а сам дом имел владельца, который, как и вся подобная публика, любил только исправно получать квартплату, а все, что касалось разного текущего и капитального ремонта, обычно оставлялось на потом.
Этаж, занимаемый пани Анной, представлял собой небольшую, давно не ремонтированную квартирку, состоящую из большой кухни, двух крошечных и одной просто маленькой комнатушек, заставленных старомодной мебелью, впрочем, очень чистеньких и опрятных. В самой большой из комнатушек была устроена настоящая оранжерея. Все свободное пространство было заставлено цветочными горшками всевозможных размеров, на широком, давно не крашеном подоконнике стояли ящики и ящички с какой-то рассадой, на стенах висели пучки засушенных цветов и трав.
– Вот так я живу, – сказала пани Анна, – конечно, не мешало бы тут кое-что улучшить, но хозяин только обещает.
– А хотите, я поговорю с Женей, и он сделает Вам маленький ремонтик? Ну, там, покрасит окна, побелит стены? Я могу ему помочь.
– Что Вы? – старушка неподдельно изумилась, – почему Вы должны делать чужую работу? Вы же не будете покупать краску на свои деньги? Это дело хозяина. Я ведь вовремя плачу за квартиру, выполняю все пункты договора по найму, так что если он не соизволит в ближайшее время заняться реконструкцией, у нас с соседями будет возможность подать на него в суд.
– Но ведь Вы сами говорите, что…
– Детонька, – улыбнулась старушка, – если я сама не считаю нужным тратить деньги на квартиру, в которой живу … уже очень много лет, то только потому, что знаю свои права. Я не буду тратить свои деньги, эти траты не есть мои заботы.
«Надо же, не есть ее заботы! С потолка и стен сыплется, в полу – щели, дверь – не закрывается, а она не хочет этим заниматься. Оказывается, все должен чинить хозяин! А я, тогда, спрашивается, чего размахнулась с ремонтом?»
Юля представила свою квартиру в первоначальном виде и содрогнулась: «нет, я лучше выложу собственные деньги, и буду жить в нормальных условиях».
Они начали заниматься.
Конечно, Женькиной тетрадочки было явно мало, а учебник, по которому она училась до этого, пани Анна вообще подняла на смех. Она предложила свой метод обучения:
– Я Вам дам какую-нибудь простенькую книжечку, будете ее читать, а на следующем уроке, мы обсудим прочитанное.
Сказано – сделано. Учительница выдала ей первую книжку.
«Честная любовь» – уже дома перевела название Юля, – Тьфу, муть какая. В России я бы даже в руки не взяла такой бред!
Теперь все свободное время она упорно продиралась сквозь дебри непонятных слов, выписывая их в блокнот и повторяя до одурения.
На очередном уроке они с пани Анной отправлялись на прогулку и часа полтора гуляли по лесу. Прежде всего, приступали к проверке домашнего задания. Юля пересказывала прочитанное, для чего ей приходилось заучивать целые главы наизусть, потом они беседовали на разные темы.
Пани рассказывала о себе.
Юля с удивлением узнала, что действительность весьма далека от тех фантазий, которые она насочиняла, проникнувшись рассказами Ивана о здешней жизни. Пани Анна хоть и проработала всю жизнь, но вынуждена работать до сих пор и вовсе не потому, что очень хотелось, просто пенсия слишком мала, чтобы хватало на все нужды.
– Я очень расточительна, – трогательно призналась старушка, – мои хобби вводят меня в сумасшедшие расходы. У меня, знаете ли, собачка, а корм дорог, да и услуги ветеринара. А уж на цветы сколько денег уходит и сказать страшно! Но без этого было бы слишком скучно жить.
«Тоже мне расточительные хобби. Чем же еще бабульке на пенсии развлекаться?»
