скачать книгу бесплатно
– Я хочу подтвердить диплом и работать врачом. Муж сказал, что это возможно. Даже есть какие-то люди, которые готовы помочь.
– Вот про это ничего не могу сказать, – пожала плечами дама, – я слышала, что это неимоверно сложно. Но, возможно, Вам повезет. От всей души желаю Вам этого.
«Надо же, – недоумевала Юля, – а послушай Ивана, получается, что тут просто рай земной и все проще простого».
Но она больше верила словам мужа, чем тому, что услышала от соседки по купе. Во-первых, она привыкла ему доверять. Во-вторых, он прожил тут целый год и наверняка разбирался в этих вопросах лучше. А, в-третьих, ей самой очень хотелось верить именно Ивану, потому что уже было жаль расставаться с волшебной сказкой о том, что Чехия – замечательная страна, где можно работать и получать достойные деньги, где ребенок получит прекрасное образование, где, наконец, они с Иваном будут жить счастливо. И куда она сможет перевезти родителей, и создать им такие условия для жизни, чтобы ни в коем случае не захотелось возвращаться в Россию, где грязно, неуютно и, в конце концов, опасно. Как можно жить в стране, где даже для того, чтобы дойти до мусорных контейнеров, нужно вооружаться газовым баллончиком, чтобы в случае чего защититься, а когда заходишь в подъезд собственного дома, также стоит держать баллончик наготове, о выходах в ночное время вообще говорить не приходится. Манана целое состояние сделала на этих баллончиках и газовых пистолетах, говорила, что это самый ходовой товар, улетают, как горячие пирожки, мужья берут в подарок женам на день рождения.
Юля проговорила с соседкой всю ночь, примерно в семь часов утра они, наконец, прибыли в Прагу.
***
Иван выступал в роли доброго чародея и открывал Юле город, словно знакомил со сказочными чудесами собственной волшебной страны. Они целыми днями гуляли по Праге, растворившись в людском потоке, который словно кровь по сосудам, тек сложнопереплетенными узкими улочками между старыми стенами величественно-прекрасных зданий, завихряясь у бесконечных витрин. Львы, короны, монахи, цветы, кресты, рыцари, короли, гербы, ангелы, лошади, колокольчики, рыбы проплывали перед глазами. Невозможно было задержать на чем-то взгляд и рассмотреть все узоры и орнаменты, фрески и мозаики, позолоту и лепнину, щедро украшающую старые дома. Палевые, розовые, зеленоватые, желтые – краски самых нежных оттенков смешивались, прятались, переходили одна в другую. И над всем господствовала красная черепица, оспаривая яркость у синего неба. Всюду – кафе, закусочные, ресторанчики, сувенирные лавки с вереницами марионеток, фигурными свечами, со знаменитым чешским стеклом, шутовскими колпаками, расписными кружками, картинками, разными милыми никчемушками, которые покупают в порыве умиления и которые потом совершенно непонятно куда девать. Настроенная на туристический лад, Юля вначале еще пыталась расставить какие-то информационные вехи, а потом, уже просто наслаждалась красотой, менявшейся как в калейдоскопе. Дом черной мадонны – почему черной? Три старца с нимбами – кто это? Человек с оленем – почему? У трех золотых троек – что это означает? Карлов мост с его монументальными статуями – что это за святые? Витражи у святого Витта – что и, главное, кто на них изображен? И кто такой святой Витт? Город щедро демонстрировал свои сокровища, но знакомиться не желал.
Как похлебка все вокруг вскипало разноязычной речью, сливавшейся в гул, из которого вдруг выкристаллизовывались знакомые слова, смех мешался с криками и музыкой, на улицах давали представление марионетки, виртуозно направляемые уличными артистами, всюду толпились зеваки.
Шикарная Вацлавская площадь, роскошный Пршекоп, знакомая по знаменитым курантам Старомесская площадь, Мала страна, Злата уличка, Чешский град с величественным костелом святого Витта, Карлов мост – Иван водил жену по достопримечательностям, известным своей красотой во всем мире. После серой и унылой России поражало абсолютно все: стерильная чистота улиц, нарядная толпа беззаботных прохожих, блеск огней, роскошь витрин, любезность официантов и продавцов.
Казалось, она попала в другой мир, где даже солнце светит ярче, а в чистом и свежем воздухе витает нечто, настраивающее на счастливое ожидание чуда. Юля бы совсем не удивилась, если бы из дверей старинного дома вышла дама в средневековом наряде, в небе между шпилями башен пролетела бы ведьма, спешащая по своим делам на растрепанной метле, а по улицам, вместо машин ехали бы всадники, облаченные в доспехи. Сказочный город! Да неужели же здесь живут самые обычные люди, занятые самыми обычными заботами? Не может этого быть.
А магазины! Даже поход в ничем не примечательный супермаркет потряс ее до глубины души: от обилия разнообразных продуктов разбегались глаза, Юля и не предполагала, что могут быть такие магазины. Февраль на дворе, а здесь, пожалуйста, вам: и клубника, и арбузы, и ананасы, и манго, и… а это что? Даже Иван не знал названий всех лакомств, которые предлагали здесь. А ароматы! Запах свежевыпеченного хлеба смешивался с нежнейшим ванильным, корица соперничала с благоуханием кофе, а от полок, с живописно разложенными фруктами исходил пьянящий дух малинового варенья. Весьма странно, учитывая, что на витрине никакой малины не наблюдалось, а предположить, что прямо в магазине изготавливают малиновое варенье, было бы вздорной фантазией. Какая малина, февраль на дворе!
– Это ароматизаторы, – объяснил Иван, разрушая все очарование, – представь, что бы за амбре тут стояло, если бы смешался запах всех этих овощей – фруктов! Они очень разумно поступают, что используют искусственные запахи.
Поразительно: все эти продукты можно запросто купить, никаких очередей, хоть магазин и самый рядовой, для обычных ежедневных закупок. В России в последнее время тоже появились похожие магазины, там тоже товар поражал изобилием, правда стоило это изобилие, может, чуть дешевле баллистической ракеты. Здесь же все вполне доступно – хочешь, бери, не хочешь – любуйся и проходи мимо. Удивительно.
Магазины одежды и обуви Юлю просто очаровали. Если бы имелось достаточно времени, она ходила бы тут день напролет, глазея по сторонам, как в музее. Ярко, празднично, все устроено с максимальным удобством для покупателей и необыкновенно красиво.
Иван проявил неслыханную щедрость и накупил ей кучу подарков.
– Слушай, ну неудобно, – взмолилась Юля в обувном магазине, когда Иван в сто первый раз отослал продавщицу, дав ей очередное поручение.
– Это ее работа, – заявил Иван, – дикуи (спасибо), пани, – кивнул он барышне, помогавшей изнемогавшей от неловкости Юле примерить вновь принесенную пару обуви, – бросай свои совдеповские замашки, ты что, не понимаешь, что здесь это в порядке вещей?
Действительно, продавщица не выказывала никаких признаков неудовольствия, наоборот, казалось, ей очень нравится выполнять бесконечные поручения капризных покупателей.
Юля была потрясена до глубины души. Нет, она, конечно, слышала, что в магазинах продавцы существуют именно для того, чтобы помочь выбрать и примерить понравившуюся вещь, видела в фильмах о жизни киношных богатеев, но она никак не могла представить себя на их месте и вот нате вам, пожалуйста. Просто культурный шок.
– Привыкай, – ободряюще улыбнулся Иван, – для тебя это тоже должно стать обыденностью. Ну что тут особенного? Было бы лучше, если бы ты сама толклась по магазину с кучей коробок? Это же очень разумно, согласись.
Не согласиться было невозможно.
Муж провел Юлю по мебельным магазинам, и от обилия уютных и продуманных до мелочей интерьеров у нее перехватывало дыхание. Такие вещи она всегда с удовольствием рассматривала раньше в импортных каталогах, не очень веря, что подобная красота существует в реальной жизни и можно вот так запросто прийти с улицы, открыть кошелек и купить.
Юля чувствовала себя Алисой в стране чудес.
– Что ты так удивляешься? – пожимал плечами Иван, словно сам жил тут постоянно и все эти чудеса были для него абсолютно привычными, – ничего особенного, тут все так живут, и мы тоже будем так жить. Если ты не передумаешь, естественно.
– Здесь замечательно, – согласилась Юля, – но чтобы так жить, нам нужно зарабатывать.
Конечно же, она тоже хочет так жить, но…
Иван еще в первый день ее приезда рассказал, как ему удалось устроиться.
Приехав сюда и сунувшись по адресу, который он получил от представителей русской фирмы, занимавшейся помощью тем, кто выезжал на ПМЖ в Чехию, он понял, что обещанная работа никак ему не подходит. Какая-то маленькая фабрика и он – в роли грузчика, все это подействовало настолько угнетающе, что он даже хотел вернуться в Москву и устроить там скандал. «Это называется достойная работа», – горько усмехнулся он и немедленно покинул предприятие, не отработав ни одного дня. У него имелась небольшая сумма, которой хватило бы примерно на месяц. По рекомендации той же фирмы он устроился в маленьком семейном пансионе, где плата была вполне умеренной, что позволяло временно не беспокоиться о крыше над головой. Однако будущее представлялось Ивану очень туманным, и он целыми днями размышлял, что же ему делать. Работы нет, денег мало, знакомыми обзавестись пока не удалось. Да и где их искать, знакомых-то?
Однажды в воскресный день он отправился в местную русскую церковь. Просто узнал о том, что она есть в городе и поехал. Хоть русскую речь послушать.
Там ему сказочно повезло. После окончания службы он случайно разговорился с каким-то мужчиной, который неожиданно оказался его земляком. Более того, выяснилось, что Николай, так звали собеседника, учился в той же школе, что и Иван, только окончил ее несколькими годами позже. Это было похоже на чудо.
Иван не рассчитывая ни на какую помощь, (с какой стати чужой человек станет помогать ему?), рассказал о своих проблемах. Просто он так устал от одиночества и ощущения полной ненужности кому бы то ни было, что при всей своей сдержанности и скрытности не мог удержаться, ему просто хотелось выговориться. Он пригласил Николая в пивной ресторанчик, и результатом общения с земляком явилось неожиданное предложение работы с полным пансионом и вполне достойной зарплатой.
Николай был деловым человеком и сразу понял, что Иван для него – просто подарок свыше. Юрист, разбирающийся в вопросах строительства, да это же то, что ему необходимо. Николай владел строительной фирмой, причем вел дела с большим размахом и ему позарез был нужен человек для решения разных текущих вопросов. А то, что Иван не разбирается в местных законах и не знает ни слова по-чешски, не беда: научится, если потребуется. Вообще-то, для согласования своих дел с чешскими законами у Николая имелся специалист, однако по ходу жизни возникала масса вопросов, требующих именно русского подхода. Так что не прошло и недели после их встречи в Ольшанской церкви, как Иван переехал на новое жилье.
Николай жил в пригороде Праги, в новеньком собственном доме. Ивану выделили целую квартиру с отдельным входом, Николай был так любезен, что даже предоставил в распоряжение своего нового секретаря – именно в этом качестве он нанял Ивана – свой старый фордик, который собирался продать за ненадобностью, сам он ездил на недавно купленной хонде. Работа оказалась несложной, обязанности – необременительными. Нужно было содержать в порядке бумаги Николая, а также заниматься документами и денежными вопросами многочисленных наемных рабочих, приезжавших из бывшего СССР. Иван стал в этом доме чем-то вроде управляющего: присматривал и распоряжался обслугой по дому, кроме него здесь трудились горничная, повар и няня сына Николая. Вскоре уже ни хозяин дома, ни его жена не представляли себе, как они вообще могли обходиться без Ивана. Жена Николая, постоянно изнемогающая от каких-то бесконечных хворей, нашла в лице нового управляющего не только чуткого слушателя, когда речь заходила о здоровье, но и блестящего собеседника способного поддержать разговор на любую тему. Но больше всех в этом доме от появления Ивана выиграл хозяйский любимец – холеный баловень бобтейл Бенедикт, или просто Беня, который вскоре вообще переселился к Ивану. Пес ходил за ним как тень, всегда сопровождал в поездках и беспрекословно позволял себя причесывать.
В общем, все было хорошо: Ивану больше не угрожало остаться на улице без денег, с хозяевами сложились почти семейные отношения. Но несмотря на такие благоприятные обстоятельства, Иван все же не чувствовал себя счастливым. Раньше он мечтал, чтобы все оставили его в покое, а теперь, без родного окружения, вдруг стала одолевать тоска. Иван все чаще задумывался о том, что ему не хватает Юли и Сережи, и даже их постоянные семейные баталии, раньше вызывавшие глухое раздражение теперь вспоминались, как нечто родное и теплое.
Куда ни пойдешь, куда не кинешь взгляд – всюду семейные пары, а он один, как перст. Почему он должен быть один? У него же есть семья. Тут так замечательно, надо только проявить упорство и вытащить жену сюда. Иван поговорил с Николаем и тот заверил его, что обязательно поможет с решением ее профессиональных проблем. Он берется познакомить их с нужными людьми, однако это все, что он сможет сделать, чтобы начать работать нужно будет выучить язык и сдать экзамены. Да, это трудно, но кто сказал, что горшки обжигают боги? Пусть попробует.
Иван призвал на помощь все свое красноречие, и ему удалось убедить Юлю, что между той чудесной жизнью, которая так восхитила ее и ней самой есть только одно препятствие – нежелание что-то менять.
– Понимаешь, – говорил он, – нам проще сделать ставку на тебя. Все-таки врач – профессия, не имеющая национальности, во всем мире люди болеют одинаково. Мне – сложнее, чтобы как-то начать тут работать, придется заново учиться, законы в каждой стране – свои. Пока у меня есть работа, но это несерьезно. Завтра Николай решит свернуться, и я останусь на улице. Мы можем рассчитывать только на тебя. Пока ты будешь учить язык и готовиться к экзамену, пройдет время, я, возможно, смогу как-то зацепиться. Может, открою собственную фирму, может что-то другое, не знаю пока. В любом случае, время сыграет нам на руку: появятся новые знакомые, мы обживемся и будем лучше ориентироваться. Но сейчас у тебя более выигрышная позиция.
В конце концов, Иван получил согласие. Он прекрасно изучил свою жену: она могла долго сомневаться, раздумывать, самым сложным, таким образом, было вытащить из нее это самое согласие. Ивану это удалось, теперь он был уверен: Юля все сделает так, как обещала.
«Прекрасная страна, – размышляла Юля, еще не подозревающая об огромной разнице между туризмом и эмиграцией, – Иван все тут знает, почему бы не попробовать? Действительно, все уезжают из России, что я так упорствую? Тут всем будет лучше».
Супруги разработали план действий: Юля возвращается в Россию, а Иван тем временем ищет варианты для ее легализации. Для того чтобы находиться в стране на законных основаниях требовалось заключить фиктивный брак, Иван как раз и займется поиском подходящего жениха. Как только у него все будет готово, он ее вызовет.
Юля вернулась домой, полная решимости и вдохновения. Родители категорически не одобрили этой затеи. Да, конечно, в России сейчас трудные времена, но зачем уезжать в чужую страну? Кому мы там нужны? А как быть с работой? На что она надеется? И разве ее не пугает перспектива учить чужой язык? А Иван? Да разве можно на него рассчитывать, тем более что их семейная жизнь давно разладилась!
– Вы не представляете, как он изменился! – заявила Юля, – я сама удивилась: такой заботливый, родной. Просто, как в первые годы нашего брака.
Родителям совсем не верилось, что их зять может вдруг как-то измениться.
– Да и Сережка, – продолжала Юля, – он же каждые пять минут спрашивает, куда подевался папа. Я очень надеюсь, что нам удастся все наладить, для этого я согласна ехать не только в чужую страну, а хоть на Северный полюс!
Споры с родителями повторялись ежедневно, они категорически отказывались одобрить затею дочери и иначе как «афера» ее не называли. И только маленький Сережа горел нетерпением скорее поехать в неведомую Чехию. Ему было все равно: главное, что теперь они снова заживут вместе.
– А когда мы поедем? – спрашивал он по нескольку раз в день, и просил, – расскажи мне о Чехии!
Юля с удовольствием рассказывала.
– Мы с тобой пойдем в магазин и купим все, что захотим, – говорила она, – там такие сладости и игрушки! А потом пойдем гулять по городу, кормить лебедей, кататься на коньках и смотреть представления кукол, которые показывают прямо на улицах! А еще мы поедем в замок на какой-нибудь праздник и увидим рыцарский турнир, там, говорят, продаются самые настоящие рыцарские мечи, деревянные, правда, но с виду, как настоящие…
Юля продолжала ходить на работу, жила обычной жизнью, но ощущала себя во взвешенном состоянии: казалось, что это сюда она приехала на время, на самом деле ей как можно скорее надо возвращаться к Ивану. Муж звонил примерно раз в неделю и рассказывал новости, а также поддерживал морально, догадываясь, что ей приходится иметь совсем не задушевные разговоры с родителями. Он тоже участвовал в этих разговорах, по телефону убеждая, что им не о чем беспокоиться.
Наконец, Иван сообщил, что все готово, он нашел надежного человека и Юле нужно, как можно скорей явиться в Прагу.
***
Юля отправилась в компании Мананы, которая как раз ехала в Польшу за товаром. Все было обдумано, решено и переговорено, но…
– Иван все-таки – серьезный человек, – веско говорила Манана, пытаясь вывести подругу из очередного приступа сомнения, – раз он говорит, что все будет хорошо, значит, так все и будет! Тебе что, очень нравится быть одной? Он же твой муж, вы должны жить вместе. Да и вообще, устроитесь, заживете, может быть, еще мы все к вам переберемся.
В Праге Иван сразу повел Юлю знакомиться с «нужным» человеком. Они доехали до станции метро «Флоренс», поднялись наверх и отправились вдоль по улице, застроенной старинными домами.
– Этот район называется Карлин, – с видом экскурсовода говорил Иван, – старый район, начало XIX века. Как красиво, верно?
Ничего особо красивого вокруг не наблюдалось: просто старые блекло-разноцветные грязноватые здания, беспорядочно опутанные многочисленными, идущими во все стороны проводами и весьма нелепо смотрящимися на фоне фруктово-виньеточно-цветочных орнаментов спутниковыми тарелками. Некоторые дома отреставрированы, их искусственная новизна подчеркивается соседством обветшалых фасадов с обвалившейся лепниной и пятнами сырости, какие-то вообще закрыты строительной зеленой или синей сеткой. Изредка встречались современные постройки, своим щегольским разноцветным пластиком очень напоминавшие фиксы, сделанные плохим дантистом: так же неуместно выглядели они в ряду старинных зданий.
Постоянно приходилось обходить многочисленные объемные контейнеры, с нагроможденным в них строительным мусором. Всюду понатыканы, правда, в образцовом порядке припаркованные машины. Старый район, щедро разрисованный психоделическими надписями граффити, мрачный и почти без деревьев. Только в огромных окнах-витринах первых этажей, отданных под разнообразные конторы и магазины, виднелись комнатные цветы в больших горшках, эта зелень да еще пестрое разноцветье рекламных щитов немного скрашивали угрюмость пейзажа. Справа, отделенный несколькими рядами домов, чернел голыми деревьями высоченный длинный холм, тянувшийся на протяжении всего Карлина. Он как бы нависал над районом, на самой вершине Юля разглядела внушительную статую всадника, даже снизу казавшейся огромной.
– Какие-то девственные леса вокруг. Это что, окраина?
– Нет, тут почти центр. А это Жижков, холм такой, граница двух районов – Карлина и самого Жижкова. Тут часто такое встречается: идешь по городу и неожиданно оказываешься в лесу. Местные власти очень трепетно относятся к природным ландшафтам. Все новые постройки возводятся с таким расчетом, чтобы как можно меньше вторгаться в природу. Зачем рубить деревья и выравнивать складки местности? А еще раньше людям и в голову такое не пришло бы. Поэтому холм и не трогали никогда. Карлин-то – очень старый район.
– Ага, практически трущобы! Вон, валится все, прямо на глазах…
Не трущобы, конечно, но с нарядным центром города Карлин сравнить было трудно. Это тоже Прага, она, как оказалась, может быть и такой. Впрочем, везде велись реставрационные работы, что вселяло надежду, что вскоре и Карлин займет достойное место в череде достопримечательностей старого города.
Юля с Иваном, миновав несколько кварталов, вышли к скверику.
– Карлинское намести (площадь), – указал Иван на красную табличку с названием, – Тут любой перекресток называют площадью, не больше носового платка, а все равно – площадь. А здесь, вон, даже костел какой-то, конечно, это по местным меркам площадь.
Они прошли мимо двуглавого палево-коричневого костела, очень похожего на пряничный домик.
Скверик перед костелом был почти пуст, только несколько собачников бродили по дорожкам со своими питомцами. Дорожки скверика образовывали несколько кругов: ни дать, ни взять детский рисунок снежной бабы, только самым большим был средний круг, вытоптанный вокруг каменной плоской чаши, потемневшей от времени и совершенно не украшавшей пейзаж.
Миновав сквер и пройдя мимо нескольких домов Иван, наконец, остановился у одного из подъездов и сверился по бумажке:
– Это здесь.
Возле двери находился домофон, с множеством кнопок, снабженных ярлычками. На каждом имелись надписи, где-то небрежно намалеванные вкривь и вкось идущими буквами, где-то написанные каллиграфическим почерком, а рядом с некоторыми были прикреплены визитные карточки.
Иван нажал на нужную кнопку, никакого ответа не последовало, он повторил попытку еще несколько раз.
– Может, он сломан? – предположила Юля.
Домофон выглядел весьма неказисто: наполовину закрашенные кнопки, торчащие провода, некоторые ячейки просто пустуют.
– Гдо йе? (кто там) – донесся из переговорного устройства недовольный голос.
– Доброе утро, – затараторил Иван с любезной физиономией, обращаясь к щитку домофона, – это Иван, я к пане Зинаиде, мы созванивались и договорились на сегодняшнее…
– Подь на гору, (поднимайся, иди наверх), – перебил его голос, и раздалось жужжание замка.
Они поднялись на скрипуче-дребезжащем лифте и оказались на обшарпанной площадке. Кое-где виднелись остатки лепных украшений, истертые ступени с медными колечками для ковров явно были из мрамора, а решетки лестничных пролетов, небрежно залатанные в некоторых местах проволокой и рваной сеткой, радовали глаз остатками веселенького орнамента из каких-то сказочных растений. Дверь в нужную квартиру была ничем не примечательна, а над ней красовался барельеф, на котором слегка угадывались фигурки ангелочков, то ли играющих в какую-то игру, то ли бегущих наперегонки. Целостность картины давно нарушилась, от каждого из ангелочков остались невразумительные фрагменты, на всех приходилась единственная головка, с каким-то надменным недоумением взиравшая на входящих в квартиру.
«И чего вам здесь понадобилось? – казалось, спрашивала головка, – Идите, откуда пришли, что вы здесь забыли?»
– Агой! (Привет), – на звонок выглянула дама неопределенного возраста, – подьте дал, просим (проходите, пожалуйста).
Юля с Иваном вошли в прихожую, в нос сразу ударил сложный коктейль запахов: пахло кошками, пылью и застарелым сигаретным дымом.
– Не разувайтесь, – замахала руками хозяйка, – подьте дал (проходите). Рада вас видеть, ох, у меня неприбрано, неприбрано! – тараторила она, ведя гостей через несколько комнат, расположенных анфиладой, от ее стремительного передвижения взметнулись клочья пыли на полу, – Паркет хочу менять, да и стены не мешало бы освежить. Все некогда, одна кручусь, как белка в колесе, помощников нет! Иван, это Ваша жена?
– Да, это Юля, – Иван, подобно опытному голкиперу, был начеку.
– Ах, Юлинька, да-да, – рассеянно кивнула дама, – а вот посмотрите, эти двери вообще никуда не годятся, хочу раздвижные, вы как считаете?
Иван с Юлей послушно посмотрели на никуда не годные двери, Иван открыл рот, чтобы поддакнуть, но даме совершенно не требовались ответы.
Ее голос напоминал визжание пилы, и без того громкий и высокий он нещадно терзал уши, когда же дама приходила во взволнованное состояние эти технические звуки становились и вовсе невыносимыми.
– А я – Зинаида, – спохватилась она, – можно называть меня пани Зина или просто Зина, без церемоний.
Пани Зинаида очень напоминала ту самую «снежную бабу», очертания которой Юля видела, проходя через карлинский скверик. Маленькая головка с черно-желтыми кудряшками, словно пани начала красить волосы, да раздумала, не доведя дело до конца, по многокаскадному подбородку плавно переходила в зыбко-студенистый шар, внушительных размеров, из которого возникали коротенькие ножки с пузатыми голенями, обтянутыми сверкающими серебристыми лосинами. Парашютообразное одеяние, колыхающееся гораздо выше колен, делало пани похожей на растолстевшую школьницу.
Она привела их в комнату, тесно заставленную разнообразной мебелью. Тут были книжные шкафы темного дерева, полки которых вместо книг занимали разнокалиберные коробки, горки для посуды, уставленные вереницами хрустальных ваз, рюмок, фужеров, чашек, тарелок, блюд и так далее. В углу у окна, задрапированного пятнисто-выгоревшими бархатными занавесями, под листьями огромной пыльной драцены на специальной подставке красовался телевизор внушительных размеров. С другой стороны расположился большой диван, обитый изрядно потертым велюром и два таких же кресла, между ними, на свободном пятачке примостился небольшой столик, на котором поблескивала хрустальная пепельница, заполненная окурками, лежал распотрошенный блок сигарет, и скучало несколько чашек с темными потеками кофейной гущи. На диване спали две пушистые кошки, при звуках хозяйкиного голоса обе подняли головы и с выражением брезгливого превосходства уставились на вошедших. Комната напоминала антикварную лавку, которую не успели подготовить к открытию – это впечатление усиливалось от стоявших на каждом шагу картонных коробок. Все было покрыто более или менее толстым слоем пыли, а из-за отвратительного запаха, пропитавшего, казалось всю квартиру вместе с ее хозяйкой, у Юли немедленно разболелась голова.
– Пожалуйста, сюда, – хлопотала пани Зинаида, – присаживайтесь, – указала она на покрытый клочьями шерсти диван и подхватила на руки кошек, – детце мое (мои детки), – заворковала она, страстно целуя их в плоские морды. – Мои масечки, драгушки, либим (целую) Фифу, либим Стефко, сто крат, сто крат (сто раз)! Они не понимают по-русски, – зачем-то уточнила она, отпуская любимцев, – садитесь! Ганка!!! – без всякого перехода вдруг заорала Зина, и резко повернувшись к двери, выскочила из комнаты. Послышались переливы совсем уж ультразвукового диапазона, хозяйка явно кого-то ругала. В следующий момент она стремительно вбежала, похватала грязные чашки и так же стремительно умчалась.
– Моментичек, я сейчас!
– Где ты нашел это… эту…? – выдохнула Юля, у которой от бестолковой суеты мелькало в глазах и звенело в ушах.
– Тихо! – зашипел на нее Иван, – Какая тебе разница? Она поможет сделать паспорт, от нее больше ничего не требуется. Она – прекрасный специалист в этих вопросах. О ней с большим уважением отзывались весьма серьезные люди.
«Наверное, он лучше знает, – убеждала себя Юля, – все-таки он тут прожил почти год».
– Вот и кофичко, – радостно сообщила пани, вбегая в комнату с подносом, – все приходится делать самой, ну все, – пожаловалась она, – эти бездельницы, – она мотнула головой в сторону двери, – мало того, что плату задерживают, так и дома палец о палец… Пожалуйста, – пододвинула она чашку Юле.
– Кого это вы так ругаете? – вежливо поинтересовался Иван.
– Да девки у меня живут, – с досадой сообщила пани Зина, – вот они у меня уже где! Бестолковые, как пробки! Заработать не могут, так хоть помогли бы по дому! Я же целый день в заботах! Ладно, – она с усталой обреченностью махнула рукой, – давайте о делах. Значит, это – наша невеста, – сладко запела она, моментально сменив тональность вещания, – ах, Юлинька, ах, какая красавица.
Пани Зина с умилением качала головой и цокала языком.
«Ути-пути, прямо рахат-лукум в сиропе! – раздраженно подумала Юля, стараясь удержать на лице любезную улыбку, – К гадалке не ходи, надурит нас эта пани Зина».
– Спасибо на добром слове, – политично заметил Иван, – у нас товар – у вас – купец, нашу красавицу надо выдать замуж.
– Есть купец, есть! – радостно закудахтала пани Зинаида, – и документы готовы, только за вами задержка. Как только оформите все, что нужно, сразу сыграем свадьбу. Вам надо…
Дальше последовал список контор, которые предстояло обойти. Не поднимаясь с кресла, она придвинула к себе ближайшую коробку, достала папку с какими-то бумагами и принялась объяснять, что именно предстоит сделать.
– … получите паспорт и заживете лучше всех, – подытожила она.
