скачать книгу бесплатно
Он бил ее по лицу и плечам, по ногам и животу, все более распаляясь. Поняв, наконец, что она не сопротивляется и не реагирует, он напоследок отвесил уже совсем слабую затрещину и, тяжело ступая, вышел из комнаты.
Нина не знала, сколько времени прошло и долго ли она лежит, свернувшись, как спящий ежик. В голове не было ни единой мысли. Даже жалости к себе. Поняв это, она удивилась: «Странно, почему мне не больно?». Пошевелилась. Тело не слушалось. Попыталась встать. Сразу повело в сторону. Она схватилась за стену.
«Ничего, ничего, сейчас, сяду на диванчик», – подтянувшись на руках, кое-как села, и в тот же момент навалилась такая боль, что на глазах выступили слезы.
– Ну что, пришла в себя? – дверь открылась, заглянул Петр.
Увидев, что Нина полулежит на диване, подошел и сел перед ней на корточки, – ау! – он помахал ладонью перед ее лицом.
Она смотрела сквозь него безо всякого выражения.
– Да ладно тебе, – пытаясь поймать ее взгляд, сказал он, – ну прости, я погорячился. Ты сама виновата, нечего было орать на меня.
Она молчала. «Какой-то чужой человек…, как странно, это ведь мой муж, а мне кажется, что я вообще в первый раз его вижу».
– Ну, скажи что-нибудь, – он осторожно дотронулся до ее щеки.
– Не трогай, – сказала она каким-то сиплым басом.
– Ладно-ладно, – испуганно согласился он.
Она не шевелилась. Сидела, смотрела в одну точку и молчала.
Он заговорил, пытался что-то объяснить, говорил горячо и долго. Она не слушала его. Просто сидела и молчала. Он опять начал повышать голос, желая, видимо, получить хоть какую-то реакцию на свои слова.
– Я хочу встать, – вдруг заявила Нина, без всякой связи с его длинной речью. Встала, тяжело опершись на его поспешно протянутую руку, и шатаясь, пошла в ванную. Он увидел, что по ее ногам струится кровь.
Дальше была Скорая помощь, больница, какие-то манипуляции в операционной, белая палата.
Беременность сохранить не удалось. Она осталась к этому безучастна.
Петр приходил каждый день, ежедневно приносил розы, вставал на колени у ее кровати, по-собачьи заглядывал в глаза, бормоча слова покаяния, хватал за руки, прижимал к груди, как ребенок прижимает тряпичную куклу. Нина не сопротивлялась и никак не реагировала. Лежала себе и смотрела в потолок. Публичное посыпание головы пеплом и ведерные букеты не вызывали никаких эмоций. Она ощущала себя камушком на дне океана, куда сквозь голубую водную бескрайность с трудом пробиваются солнечные лучи, а зачем камню солнце?
Соседки по палате жаждали подробностей, но Нина молчала, не отвечая ни на единый вопрос.
– Ты спокойно можешь его засадить, напиши заявление в милицию, – советовали ей, так как всем вокруг было абсолютно ясно, что именно произошло между ней и ее мужем.
«Как в мыльной опере…, – вяло думала Нина, – и чего им всем от меня надо?».
Сразу после выхода из больницы Нина позвонила отцу и попросила его срочно приехать. Отец немедленно примчался.
– Я больше не буду жить с этим человеком, папа, – твердо сказала она, – помоги мне, я уезжаю.
В тот же день она улетела из Москвы. Отец остался для выяснения обстоятельств.
Вернулся через несколько дней, постаревший и сердитый.
– Разводись, – только и сказал он.
Оказывается, ее любимый супруг уже давно не занимался никаким серьезным бизнесом, он вообще ничем не занимался, потому что плотно сидел на автоматах и рулетке. Свой салон промотал, удивительно, что не спустил украшения жены в первую очередь! Как она могла не замечать странностей в его поведении!
Что происходило до развода, Нина плохо понимала. Срочно прилетела мама из Чехии, через какое-то время появился Петр, они ходили в ЗАГС, писали заявление, отвечали на какие-то вопросы, в доме толпились родственники, тетя Мила и мама то ругались, то плакали, обнявшись на диване, и все, то ругались, то плакали, происходящее мелькало перед глазами, как при ускоренной перемотке пленки.
Их развели, не дожидаясь положенного срока. Для этого отцу Нины пришлось задействовать некоторые свои связи.
После развода Нина ожила. С ней вдруг началась дикая истерика, и она проплакала целую неделю, не подпуская к себе ни родителей, ни брата, ни подруг.
Нина открыла глаза, встала, подошла к окну. На улице всеми красками переливалась яркая южная весна. Глянула в зеркало, придирчиво посмотрела на отражение.
«Ну и вид, – подумала она, – да на кого же я похожа?»
Покинула свою комнату, прошлась по дому, заглянула в гостиную. Отец, надев очки, читал газету и пил кофе.
– Пап, – сказала она, – давай начнем оформлять мои документы, – я еду в Чехию.
***
В Праге Нину встретила мама.
– Кошечка моя, девочка моя, – мама обнимала и целовала ее без конца.
Им еще предстояло добираться до Пльзени, но решили немного погулять по столице. Оставив багаж на вокзале, двинулись в сторону Вацлавской площади.
Несмотря на ранний час, улицы не пустовали: люди в синих комбинезонах и касках сосредоточенно орудовали мастерками, молотками и бог знает еще какими инструментами, с подножки подъехавшей машины спрыгнули оранжевые парни и с грохотом занялись мусорными баками. Мостовая с песчаными проплешинами тоже ремонтировалась. Кучи идеально обтесанных кубиков громоздились на каждом шагу, между ними лавировали прохожие, спешащие, видимо, на работу. В освещенных окнах полуподвальных этажей мелькали люди в белой униформе, занятые приготовлением еды. У дверей открывающихся кафе выставляли рекламные щиты, с оглушительным лязгом поднимали жалюзи, освежали окна, мыли, взбивая пену, абсолютно чистый тротуар. Казалось, что все жители города вышли на улицу, постепенно занимая свои места, словно недостающие звенья в цепочке. Там и сям на пути возникали деревянные и сетчатые заборы, ограждавшие опасные места, где велись ремонтные работы, дабы уберечь пешеходов от неприятностей.
Нина чувствовала себя, как рыба в воде: ведь у них летом в городе народу клубилось не меньше, только с той разницей, что толпу создавали не работающие, а отдыхающие.
Вышли к Музеуму на Вацлавскую площадь. Осмотрели знаменитый памятник Карлу IV, долго выбирали ракурс для фотографии. Вернее, пытались улучить момент, чтобы поменьше людей попало в кадр. Но это оказалось пустой затеей: любимого всеми чехами и туристами короля невозможно застать в одиночестве независимо от погоды и времени суток.
Отправились вниз по площади, любуясь витринами.
Марина всего пару раз приезжала в Прагу, поэтому опасалась заблудиться в переплетении узких улиц. Но им без усилий удалось найти Старомесскую площадь, где они смешались с толпой, ожидающей боя курантов.
Пестрящие разноцветьем товаров ряды осматривали с большим интересом, чем городские красоты.
– Может, стоит заняться торговлей сувенирами? – предложила Нина.
– Это хороший бизнес, но сюда же не пробьешься, да и аренда наверняка заоблачная.
Мама с дочкой гуляли по незаметно заполнившимся народом улицам, пока не проголодались. Пройти мимо гостеприимно распахнутых дверей маленьких сувенирных магазинчиков не получалось, они не пропустили ни одного. Поэтому к Карлову мосту вышли в самый разгар наплыва туристов, пробираться пришлось ввинчиваясь между людьми, ежеминутно уворачиваясь и извиняясь. Рассмотреть знаменитую достопримечательность и разобраться, что тут продают, было непросто, но в общих чертах стало понятно: в основном картины с видами Праги и украшения.
– Ну, хватит, – выбравшись на простор Малостранской площади, заявила Марина, – я просто с ног падаю. Где тут метро? Надо найти, поедем в гости.
Нине удалось убедить маму, отложить визит к знакомым. Ей совершенно не хотелось кого-то навещать. Наверняка начнутся расспросы, ведь о ее неудавшемся браке знал весь городок, значит, и здесь все знают. Понятно, что избежать разговоров не удастся, но пусть это произойдет не сегодня.
Марина не стала спорить.
Первые дни были посвящены прогулкам по достопримечательностям и магазинам, встречам со знакомыми и разговорам, разговорам, разговорам. Нине пришлось всерьез запастись терпением, чтобы выслушать всех, кто хотел высказаться.
Кто бы мог подумать, ведь такая приличная семья!
Досталось тебе, бедная девочка!
Его родители просто убиты горем!
Не расстраивайся, все будет хорошо!
У его матери глаза на мокром месте, она не может оправиться от потрясения, хоть бы не заболела от переживаний!
Как только ты смогла выдержать все это?
Никого не пожалел! И о сестрах не подумал, как им теперь замуж выходить?
Хорошо, хоть не убил, не покалечил!
Позор, позор! Как таких земля носит?
Ты красавица, еще найдешь достойного мужчину.
И так далее.
Нина была бесконечно благодарна маме, что хоть она не затрагивала эту тему. Ну, а знакомые просто не могли оставить произошедшее без внимания. Нравы и обычаи городка, где каждый знал про всех абсолютно все, прекрасно прижились и за тридевять земель. Поэтому Нине пришлось с подобающим выражением лица просто пережить этот кусок жизни.
Ей хотелось думать, что весь этот кошмар случился не с ней, она просто запретила себе вспоминать Петра и старалась вычеркнуть его из памяти.
Когда интерес к ее персоне в связи с неудачным браком пошел на спад, Нина смогла, наконец, почувствовать себя свободной от обязанности принимать соболезнования.
Все приличия были соблюдены, можно надеяться, что о ее скандальной истории постепенно перестанут вспоминать.
Марина с Ниной отправились путешествовать по стране. Прагу они уже посетили не один раз, дальше – Карловы Вары.
Как же им тут понравилось! Прекрасные виллы, множество целебных источников, чистейший воздух. Просто рай. Праздношатающаяся публика напомнила родные края. Все по-домашнему, просто и понятно: курорт.
Может, стоит подумать всерьез об этом городе?
Возле православного храма Петра и Павла Нина с мамой обратили внимание на небольшую виллу, находящуюся в обидном запустении. Розовые стены без видимых повреждений, но покрыты пятнами сырости и ожогами недавнего пожара. Оконные стекла разбиты, черепица на маленьких угловых башенках и крыше смотрится вполне прилично, правда, ее терракотовый цвет бесцеремонно и обильно разбавлен ядовито-зеленым за счет прекрасно прижившегося мха. Двор, огороженный ржавыми полуразвалившимися решетками, зарос буйной растительностью, поглотившей весь первый этаж и уже тянувшей зеленые щупальца ко второму. На фронтоне, украшенном пятью зубцами, значилось название: Брно. Вилла нежилая, но явно знававшая лучшие времена.
– Какая прелесть, – ахнула мама, – и какая разруха. А представь, если выкупить такую виллу, привести в порядок, можно отель открыть.
– Мам, на это же куча денег потребуется!
– Вы ошибаетесь, пани, – вмешался в их разговор пожилой мужчина, – простите, что я так бесцеремонно… Но если вас интересует эта вилла, то могу сообщить, что стоит она очень дешево, всего миллион крон. А все потому, что наследники никак не могут помириться. Их слишком много, и все между собой судятся. Дела запутали так, что уже никто не понимает, кому какая часть принадлежит. Боюсь, что гораздо больше денег уйдет, чтобы погасить межродственные распри. Вот и не находится охотников. А виллочка ветшает без хозяина. Ах, какая досада, сердце кровью обливается, такая красота гибнет! И бездомовцы (бомжи) повадились ночевать там, видите, пожар устроили, злодеи. Весь город переживает, а сделать ничего нельзя!
Марина немедленно засыпала случайного собеседника вопросами. Оказалось, пожилой пан уже много лет проживает в стране. Раньше работал в Праге, сейчас перебрался сюда, и несказанно рад поговорить с соотечественницами.
Как раз наступило время обеда, в двух шагах от виллы Брно очень кстати оказался ресторан.
Пан с удовольствием принял приглашение, но заплатить за свою еду не позволил.
– Что, вам сказать, родные, – говорил он, – здесь хорошо тем, у кого есть деньги. Ничего нового, везде одинаково. Если хотите открыть свое дело, сначала надо вложиться. И не факт, что удастся получить прибыль. Нужно время и терпение.
– А во что имеет смысл здесь вкладывать деньги?
– Здесь, в Варах, да и вообще весь северо-запад – это туристы, источники, лечение. Значит, что нужно? Развлечения, еда, сувениры, жилье. Сейчас, после реституции (реституция – возврат прежним владельцам зданий при денационализации), много вилл пустует. Будете гулять, приглядитесь повнимательней.
Попрощавшись со словоохотливым паном, уже более осознанно прошлись по городу. Действительно, на многих воротах красовались объявления о продаже, а наличие зеленых зарослей, доедавших едва видневшиеся облупившиеся стены вилл, и без всяких объявлений делали серьезную заявку на немедленную передачу прекрасных зданий в заботливые руки.
– Ну и почему бы нет? – рассуждала Марина, – столько предложений, вполне можно подумать об отеле. Надо все посчитать. Как вариант, вполне годится.
В следующее путешествие решили ехать на машине, взятой напрокат. Так как собирались посетить несколько городов, такой вид транспорта представлялся более удобным. Путь лежал на восток, через Ческе-Будеёвице, Брно, Оломоуц в Остраву. Поездка планировалась, как деловая, но получилась развлекательной, потому что никакими делами мама и дочь не занимались. Просто ехали себе, болтали, строили планы и любовались проплывающими за окном пейзажами, останавливаясь, например, у развалин замка, или у придорожного кафе. В упомянутых городах любовались достопримечательностями, навещали знакомых, задерживаясь не более чем на день-два. Назад вернулись по той же дороге, но, уже без остановок.
И если бы не дорожные впечатления – Чехия все-таки очень красивая и интересная страна – можно было бы сказать, что они и не выбирались из Пльзени. Встречи с земляками были сами по себе желанными и радостными, но никакой ценной информации и свежих идей получить не удалось.
***
Нина слонялась по пустой квартире. Мама уехала в Россию, она осталась в Чехии. Что там, что здесь, делать абсолютно нечего. Можно, конечно, вернуться домой, поработать в своем кафе на побережье, но сезон на исходе, нет смысла тратиться на дорогу ради нескольких недель. И вообще, зачем метаться взад-вперед?
Надо искать какое-то занятие здесь. Но язык! Как работать, не зная ни слова?
Нина не в первый раз бралась за учебник чешского языка, но дальше рассматривания картинок не продвинулась. Как только она пыталась сосредоточиться на тексте, моментально возникало 101 желание: покурить, выпить воды, выглянуть в окно, поесть, причесаться, расправить складки занавески, протереть пыль и так далее. Нет, учеба, точно не для нее.
Выглядывая в окно, она наблюдала за прохожими и натурально завидовала им.
Вот стайка девчонок-подростков, бурно жестикулируя, обсуждают свои дела. Иу меня было много подруг.
Дворняга на поводке деловито таскает за собой болтающую по телефону толстуху в неимоверно обтягивающей футболке. А мне и позвонить некому. И почему, интересно, ей никто не скажет, что нельзя в таком виде выходить на улицу?
Из остановившейся машины выбирается щеголь с папкой и озабоченно пытается что-то найти в карманах. Деловой человек, а у меня нет никаких дел!
Дама несет продукты в расписном пакете из супермаркета, наверняка собирается приготовить что-то вкусненькое. Может и мне что-нибудь приготовить? Зачем? Для кого?
Молодые мамы с колясками, вероятно, идут в скверик. У меня тоже мог сейчас быть ребенок, и я так же гуляла бы с ним…Стоп! Я не буду об этом думать!!! Совершенно необходимо чем-то заняться, иначе сойду с ума от безделья.
Что можно высидеть, проводя день за днем в пустой квартире? Надо начать что-то делать, тогда и жизнь наполнится событиями.
Нина обзвонила пражских знакомых с просьбой: помочь в поисках работы и жилья.
Долго дожидаться не пришлось. Через несколько дней, заполненных, как обычно, тягучим ничегонеделаньем, позвонила дочь земляков, Ирина.
– Здорово, что ты здесь. Давай, дуй в Прагу, есть квартирка, я ищу соседку, потому что платить за нее самой – дорого, – без обиняков объяснила Ира, – понравится – поселимся вместе.
– А работа? – спросила Нина.
– Ее гораздо проще и быстрее получится найти, если ты не будешь сидеть, как репка на грядке.
Это правильно. Никто не обязан суетиться и приглашать ее на все готовое.
Договорились о встрече.
