Мистериум саламандры

Грозится ужалить знахарку змея.

Тут и нужен последний прыжок.

Болью с укусом вор змея изжёг,

Лишь бы никто не вступил на второго.

И тут, как назло, шаг героя лихого.

До смерти злясь на любовника друга,

Жулик пронёсся по полюшку плугом.

Сердце как будто на части рвалось,

Распадётся на красную ягодок гроздь.

Но прежде чем сам меж Аидом с Морфеем

Встал жулик, он змея порвал – теперь реет

Кожа его на ветке плюща.

А мангуст наземь пал, как пустая праща.

Его подхватила подруги рука

И отнесла к сосне. Как пурга,

Природа сметала с ветвей все, все листья.

У корней её села лекарь с жуликом вместе.

Из-за шерсти цвета его же волос

Иль от глаз, промелькнувших на бегу, как и хвост,

Поняла точно лекарь, кто лежит на коленях

У неё, вспоминая с надеждой о дружеских звеньях.

Она подняла бедолагу на лапы —

Снова бегает с ней в походы и пабы.

Третий важный рядом с парой влюблённых

Птицей, зверем спасает в странствиях новых.

Забираясь енотом в сумку, как в норы,

Пока лекарь и воин взбираются в горы,

Вспоминает, зачем он спас наглеца:

Просто девы счастливого хочет лица.

Лекарство от надежды

Как вокруг много любви. А ведь некоторым одиночество уже начинает казаться проклятьем. Желание найти человека, который бы понимал

и с которым было бы интересно и полезно жить, медленно, но верно уступает место желанию просто быть с кем-нибудь хоть немного приятным и безопасным. Ведь ко всему человек привыкает. Или же нет? И отказ от ожидания и встречи своего человека может стать проклятьем, обрекающим на безнадёжное существование по меньшей мере двух живых существ.

Прокляни себя, милая, мной,

Если мнишь себя стойкой, как ведьма.

В чреве создай ты бабочек рой,

Из ромашек корон – огромные сети.

Помню, было тогда ненастье,

Вечер томный на перекрёстке.

Я искал в тенях леса счастье,

Но вдруг голос и врач на дороге.

Вы, голубчик, лечите подобное…

Коль не ошибаюсь, то подобным.

Знаете ль, отнюдь не благородное

То занятие в науке моей скромной.

Он был бледен, в белом и учтив.

Не заметил я, уже в автобус

Сели мы, и он разбил мой миф,

Что без леса я в тоске умоюсь.

Под орган из старенькой колонки

Мы доехали до дома номер…

Не вместился, как и лик постройки,

Ведь чего-то окон в ней не счесть.

Там и жила ты, подруга врача,

Фармацевта… да нет… консультанта,

В виде кошки сидела и, что-то мурча,

Изучала меня, будто рада.

Мы остались с тобою вдвоём

И до полночи так прикипели,

Что закончились виски и ром,

А мы сами плясали и пели.

Кажется, был с леса поздно так вой.

Кажется, в сердце он мне постучался.

Но твой голос сказал уйти вон,

И лес долго ещё не являлся.

Шли недели, месяцы, годы.

Свой секрет я сгноил под цветущими нашими.

Мы – пара в театре, что диктует всем моду.

То любовь! А не бег между шашнями.

Так я думал и так свято верил,

Что меня ты тогда обожгла!

Когда под луной мир второй облик встретил,

Волком я стал метаться. Ну а ты… лишь ушла.

Я боялся, я злился. Я рвался на части.

Держался – и нет. Замирал, да и гнался.

Я орал. Или выл. Чёрт-те что с моей пастью!

Осознав – тебя нет, я в шкафу

к твоим платьям всё жался.

Ты боялась того, кто ни разу не бросил.

Твоя мама сказала: «А я говорила».

Отец – за ружьё. Родня: «Просим, просим».

Конечно, подумал, что ты соврала.

Но на шабаше я тебя понял.

Моя милая, ты просто нечто!

Мне священник про вас что-то молвил,

Но это цветочки, что твой смех, танцы и место.

Я сбежал к нам домой, как побитая псина.

От кого? От милейшей жены с тесаком!

Я ваш круг обругал, ты обиделась сильно.

Глупо снились потом сны совсем ни о чём.

И за завтраком сразу вопрос:

Как сберечь, что осталось от «нас»?

Я-то ясно: под пули не суну и нос.

Твой отец волка стрельнет на раз.

Но ведь ты так свободна и независима…

Тут меня ты отдёрнула резко.

Для тебя жизнь одной отныне немыслима?!

Что ж, тогда предложение, хоть мне то и мерзко.

Прокляни себя, милая, мной,

Если мнишь себя стойкой, как ведьма.

В чреве создай ты бабочек рой,

Из ромашек корон – огромные сети.

С тех пор мы не помним, любим ли мы.

Ты дрожишь, когда гладишь меня в полнолуние.

Я улыбаюсь в тишине из мечты,

А приходишь – молчу в страхе пред пулями.

Но всякую мрачную пятницу

Мы смотрим с тобой из окна —

Там врачу уж неделю как нравится

Тулуп из волчицы, что одна прожила.

Ты меня тогда по добру обняла

И о том, как приехала в дом, рассказала.

Ты искала любовь, что была б велика.

Но… перекрёсток… и бледное что-то стояло.

Герой и злодей её снов

А если есть уже чувства, и они могут быть даже взаимными? И уже самому приходится ревновать, отгонять, ухаживать, защищать, поучать, строить планы на будущее, рисовать ваши образы по отдельности и всей пары в целом. Но разве при такой нагрузке на отношения не теряются сами отношения? То самое дивное переплетение совместного времяпрепровождения, эмоций, касаний, фраз

и переживаний, которое и делает людей нужными друг для друга. Во взаимоотношениях между людьми никогда не следует брать над человеком большую власть, чем сам готов отдать. А то от сильной хватки песок побежит через пальцы.

Ох, мир, лишь принявший науку.

Ты как неопытный подрядчий

Иль вовсе фехтовальщик, но незрячий,

Что опыт старших принял бы за скуку.

Так быстро стал стрелять, и ездить, и гудеть.

Ну разве фокусом ты б напугал такого?

Сошлётся вмиг коль вид чего иного

На то, что не всё пока дано нам зреть.

Но вот средь дыма от машин и пыли,

Идущей средь домов из шахт,

В квартире, где семейный пакт

Везунчики-дворяне заключили…

Там дочь их в сон надолго провалилась.

Порезалась пред этим о бумагу.

Порез тончайший, как об иную шпагу.

На третьи сутки мать чуть с сердцем

не простилась.

Позвали друга спящей из шатра.

Он был умён, и мать его – ведунья.

Состряпал зелье. В нём есть мак, петунья.

Наполнился весь дом благоуханием дыма.

Мальчишка попросил оставить

Его со спящей в комнате одних.

Когда же топот ног за дверью стих,

Он лёг на пол и бодрость в сон

решился справить.

Отправился он в сон подруги

И очутился в сумрачном лесу.

И на прозрачное наступит. На росу?

За ветвь ухватится. Узнают стекло руки.

И вокруг ничего, кроме тьмы.

Случился ветер, всё трещать начинает,

И голос с небес провозглашает:

«Ты пришёл, как надеялись мы».

И вдруг мир треснул, изменился,

Как Кронос в Тартаре воззлился.

Упал в разбившуюся твердь

Герой наш, но стоек, словно медь.

Он посреди родной своей столицы.

Но стены тонкие, как на картоне лица.

Себя признал как часть миниатюры.

Узнать бы, кто главнейший здесь де-юре.

И вот подходит к «городу» хозяин —

Его камзол с стола как будто бы бескраен.

И слышит голос наш герой знакомый.

Ведь именно за ним была, что спит ведомой.

«Итак, наш Фан пришёл к нам за Джульеттой.

Считал – со мной столкнётся. Нет! С планетой!

Её я создал только для тебя,

Чтоб здесь пропал, меня повеселя.

И первое местечко на планете —

Прибежище неверия в моменте.

Нет, не в божеств иль что весь ад снаружи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.