Меня нет

«Европа» неспешно пересекала холмистую равнину. Из-за невысоких песчаных дюн по правую руку поднимались зыбкие испарения: где-то там раскинулось обширное горячее болото, исторгающее фонтаны гейзеров. Область повышенной гидро-тектонической активности, туда лучше не соваться.

– Далеко мы от цели?

Бонус щёлкнул по навигатору.

– Нет. Километров шестьдесят, если по прямой.

– Может, ускоримся? Сколько там на спидометре?

– Благородные пятьдесят километров в час, – гордо ответил Бонус. – По пескам быстрее нельзя.

– Можно, – доверительно сообщил ему Павел. Бонус искоса посмотрел на него.

– Я не такой псих, как ты. Тебе волю дай, ты до двухсот разгонишься и на Юпитер улетишь.

Спорить не хотелось. Да и не в праве Павел был спорить – не его грузовик же. Его внимание привлёк далёкий чёрный дым, поднимавшийся за холмами впереди и левее.

– Что там, как думаешь?

– Где? А, там. – Бонус неуверенно потёр щёку. – Не знаю. Хочешь проверить? У меня боеприпасов не так уж много осталось.

– Думаю, стоит рискнуть.

Бонус посомневался, но всё-таки согласился с мнением друга. Через десять минут они преодолели гребень песчаного увала, и перед ними открылось место сражения. Посреди широкой котловины, надёжно укрытой от ветров, темнели обгоревшие остовы перевёрнутой «Арктики» и трёх мотоциклов. А чуть дальше, наполовину зарывшись в песок, стоял знакомый жёлтый «МААЗ-50» с покорёженным синим прицепом.

Павел наклонился вперёд, пытаясь рассмотреть получше. Сердце забилось сильнее. Бонус осторожно вывел «Европу» на равнину, медленно и с видимой опаской объехал чёрные машины америкобританцев и приблизился к «полтиннику». Остановил грузовик и некоторое время сидел, словно ожидая чего-то.

– Пойду, гляну, – сообщил Павел и выбрался из кабины. Борис Борисович посомневался, но всё же последовал за ним.

В изрешечённой пулями кабине «МААЗа», стукнувшись головой в руль, сидел мёртвый Дима Тополев. Спину и живот его покрывали тёмные пятна крови, руки безжизненно повисли, взгляд из-под полуприкрытых век выражал пустоту. Павел стоял, не зная, что делать дальше. Бонус выглянул из-за его плеча, нервно вздохнул и, отодвинув товарища, извлёк тело из кабины.

Резко пахнуло кровью и смертью. Павел побледнел, отступив на шаг. Попытался себя убедить, что нужно помочь другу, но не смог себя пересилить. Бонус оттащил Тополева от грузовика и вернулся, оттряхивая руки.

– Они его достали. Он был уже мёртв, когда грузовик остановился. Роботы продолжали стрелять, пока не осталось ни одной движущейся цели. И сделали своё дело, но поздно, слишком поздно.

– Ведь это мог быть и я, – не своим голосом сказал Павел.

– Мог быть. Но, видно, судьба у тебя такая – выжить. Во что бы то ни стало. Бережёт тебя судьба.

Они обменялись взглядами. Бонус, конечно же, знал биографию Павла. Знал о том случае с аварийной посадкой лайнера. И его слова не были пустым трёпом. Он верил в то, что говорил.

– Давай-ка, – решил толстяк, – забирай свои вещички и тащи ко мне. Всё равно мы не можем тащить за собой твой грузовик. Я помечу это место на карте, потом на теплоплане вернёшься. Есть у меня один знакомый пилот…

Павел спорить не стал. Очень не хотелось вновь расставаться с, казалось, навсегда потерянной машиной, к которой уже успел привыкнуть, но Бонус прав. Он проник в брюхо грузовика, набил две сумки одеждой, документами и приборами, захватил свой коммуникатор и выбрался наружу.

– Дальше я поведу, – не глядя на друга, сказал он, закидывая сумки в «Европу».

– Как скажешь, – не стал возражать здоровяк. – Водитель ты опытный. Грузовик хоть на Плутон посадишь. Только я тебя прошу, не гони сильно. Ладно?

– Ты всю ночь ехал. Отдохни.

На Павле лица не было. Он по-прежнему избегал смотреть на друга. Слишком много потрясений довелось пережить за эти дни. Нельзя так. Никаких нервов не хватит.

И всё-таки за рулём пришло спокойствие. Появилась уверенность. Опытный водитель чувствует себя за рулём в своей тарелке.

«Европа» заурчала, издала механический скрип и сдвинулась с места, медленно набирая ход. Лихо взлетела по склону на очередной гребень, выбираясь из котловины, и взяла курс к недалёкой уже цели.

– Я же просил не гнать, – взмолился Бонус, почувствовав, как езда по песку превращается в скоростное скольжение.

Но Павел его не слушал.

***

Когда они вскрыли трюм «Свободы», у Бонуса невольно вырвалось:

– Ёлки-палки!

Павел был с ним полностью согласен. Надежно уложенные в стальные соты, в сторону развороченной кормы корабля смотрели полукруглые колпачки ракет, под металлическим кожухом которых скрывались вытянутые конусы ядерных боеголовок. Грозное и немного устаревшее оружие, пролежавшее полтора века в песках Марса, казалось посланцем из прошлого, отголоском давно минувшей войны, подарком изобретательной смерти.

Двое марсобойщиков проверили радиационный фон, убедились, что их жизни ничто не угрожает, и проникли вглубь корабля. Освещая себе путь маленькими техническими фонариками, они добрались до отсека управления, где с потолка свисали ошмётки электронной аппаратуры. Смятый при падении нос «Свободы» изнутри оказался наполовину засыпан песком.

Люди покинули корабль, обошли его кругом – тот почти полностью скрывался в кремнезёме, и лишь «спина» белела над поверхностью. На вид здоровая штука. Когда читаешь о параметрах в документах, кажется, что это не так уж и много. Подумаешь, чуть меньше двадцати метров в длину и три метра в диаметре. Но когда воочию видишь огромный цилиндр из металла, поневоле испытываешь уважение к этой сложной, хоть и древней машине.

– Что делать будем? – Бонус, кажется, был слегка растерян.

Павел призадумался. В трюме шесть ракет. В каждой по шесть боеголовок. Страшная сила! И вот так просто взять и отдать эту силу тем, кто всё это время действовал втёмную, нисколько не беспокоясь о человеческих жизнях?

– В нашем договоре ничего не сказано о грузе, – сказал он, покосившись на тёмный проём в корпусе корабля. – Но очевидно, что наших нанимателей интересует именно он. Я не знаю, как они намерены его использовать, это не наша игра. Но по мне, так лучше бы этим штукам никогда не возвращаться к людям.

– Полностью с тобой согласен. – Бонус упёр руки в бока и высказал идею. – Давай-ка вот что сделаем. Пусть роботы пока расчищают корабль – да, у них есть такая функция, тут «Марсинки» не обманули. А мы пока вытащим краном содержимое корабля и спустим всё это добро в болото. Благо тут недалеко. Потом возвращаемся, выгружаем кран, запихиваем эту курицу в контейнер. И отдаём заказчикам. Все довольны и счастливы. Мы получаем по двадцать лимонов, так как оба выполним подписанные контракты. Тут они ерепениться не посмеют. Они корабль могут на выставке выставить или в мусор спустить, это нас уже не касается.

– А если они спросят, куда делся груз?

– Мы ничего не видели и не слышали, – развёл руками здоровяк, цыкнул и изобразил лицом полнейшее недоумение.

– Так и сделаем, – решил Павел. – Эта хрень не должна достаться никому. И вся ответственность только на нас.

– Да? – удивился Бонус и весело улыбнулся. – Мы с полной ответственностью заявляем о нашей полной безответственности!

– Значит, решили?

Бонус посерьёзнел, ещё раз обернулся к «Свободе» и согласно кивнул.

– Решили.

***

Бар «Любовь тунеядца» был переполнен народом, в обширном зале стоял гвалт голосов, играла музыка, кто-то ругался и спорил, кто-то делил деньги, кто-то договаривался о работе. Дядя Надя спокойно стоял за стойкой и вытирал стаканы, с затаённой радостью рассматривая собравшийся в баре народ. Оля принимала на кухне заказы, едва успевая справляться со всеми.

Бонус сидел у стойки, опрокидывая одну рюмку за другой. Семеро товарищей-марсобойщиков не вернулись с последнего задания «Марсинок». Ещё больше с этим заданием не справились по причине того, что исполнить его под силу было лишь самым шустрым. Самыми шустрыми оказались Бонус и Манякин. Правда, три десятка человек заметно обогатились, пополнив свои счета полумиллионными вливаниями, так что переживаний по поводу неудачи было не много, да и вообще марсобойщики не привыкли оплакивать свои несбывшиеся надежды.

Павел вернулся к стойке и уселся на высокий табурет рядом со своим массивным другом.

– Договорился о теплоплане, – сказал он. – Можно будет уже завтра вылетать за грузовиком.

– Новый купишь, – заплетающимся языком сказал Бонус. Он пододвинул другу полную рюмку коньяка и требовательно сказал: – На!

– Забыл? Я не пью.

– Ты меня вважаешь?..

– А ты меня?

Бонус с усилием задумался.

– Вважаю, – последовал невнятный ответ. – Давай. Хряпнем по маленькой! Выпьем за морковь!

– Хряпнем, – утешающе проговорил Павел и сделал жест дяде Наде. – Джон, налей мне лимонад.

– Окей, Пол, – на чистом русском ответил Джон Надд. – Сетчас всьо сдьелаем!

Он наполнил стакан холодным лимонадом со вкусом клубники и лайма и подвинул его Манякину.

– За счьот заведэнийа!

– Спасибо, друг.

Павел принял стакан. Они чокнулись с Бонусом и сделали по глотку.

Внезапно со стороны входа послышался шум, народ в баре оглянулся, и перед изумлёнными взорами предстал вырвавшийся из больницы Громила в традиционной шапке-ушанке и европейской куртке цвета хаки военного фасона.

– Привет, миллионеры! – весело рявкнул он. – Я вернулся! Всех угощаю!

– Уррра!

– Добро пожаловать!

– Мяу!

Павел отвернулся и посмотрел на висевший над витриной экран телевизора. Показывали открытие новой выставки антикварной техники. Вдохновлённый корреспондент с восторгом рассказывал об обретении истинной жемчужины новой коллекции – беспилотном космическом корабле «Свобода», целых сто шестьдесят лет пролежавшем в необжитых и плохо исследованных песках марсианских пустынь.

– Благодаря героическим усилиям сотрудников «Mars Global Incorporated» этот уникальный корабль наконец-то вернулся к людям! Посмотреть на него уже собрались тысячи любителей техники и истории со всего Марса. До открытия выставки осталось всего…

Чизес, подняв хвост, важно прошёлся по стойке, удосужившись неодобрительного ворчания хозяина. Павел погладил кота по голове, но тот без энтузиазма отнёсся к ласке и поспешно спрыгнул на пол, скрывшись в полумраке зала.

– Выпьем, Борь, – тихо проговорил Павел, обернувшись к Бонусу.

– За что? – поинтересовался тот.

– За свободу.

Взгляд Бонуса вдруг обрёл осмысленность и глубину. Здоровяк вздохнул, выпрямился и, высоко подняв свою рюмку, громко произнёс:

– Не чокаясь.

30 ноября – 16 декабря 2012 года

Не в фокусе

Здравствуй, маленькая судьба. Ты не винтик в большой машине и не песчинка, несомая течением. Ты просто существо. Возможно, чей-то хозяин. Возможно, чей-то раб. Мой раб.

– Ваши деньги, – послушно произнёс банкир, протягивая Юрию тяжёлую сумку. Они стояли в тени невысокого деревца напротив здания банка.

– Молодец, – принял сумку Юрий. – Теперь слушай внимательно. Ты всё забудешь. Меня нет и никогда не было. Понял? Хорошо. Повернись. Иди.

И тот пошёл. Ха, это даже слишком просто. В кармане, согревая пальцы, лежала квадратная фотокарточка…

***

Трудно сказать, правда это или нет. Может, это придумали «умные» европейцы, чтобы доказать самим себе собственное превосходство над дикарями. Как мы придумываем анекдоты про чукчей. Но не суть. Говорят, есть ещё такие народы, наивно считающие, что фотография отнимает у человека его душу. Глупо ведь, правда?

Может быть. Может.

Юрий навёл полароид на шедшую мимо по улице миловидную женщину в непристойно короткой юбочке и обтягивающей блузке и нажал на спусковую кнопку. Фотик щёлкнул, механически загудел, и из щели быстро выполз чёрный квадратик фотографии.

– Понравилась? – с усмешкой спросила женщина, заметив его манипуляции и остановившись напротив.

– Понравилась, – не стал отрицать Юрий. Он нетерпеливо потряс снимок, надеясь поскорее проявить изображение.

Ну же, давай, давай. Женщина словно ждала от мужчины каких-нибудь слов, но тот просто молча разглядывал её стройное тело, длинные ноги на высоких каблуках, теребимые ветром светлые волосы, замакияженное лицо, тонкие пальцы на ремешке дорогой сумки.

Чёрный квадрат обретал прозрачность. Маленькое оконце в мир двойников. Новое вместилище чужой души. На фотографии постепенно очерчивался образ случайной незнакомки.

Юрий погладил изображение большим пальцем и почувствовал идущее от снимка тепло. Фотка словно бы напряглась, стала упруго-живой, потяжелела. Мужчина поднял глаза и встретился с остекленевшим взглядом женщины.

– Ты пойдёшь со мной, – сказал он и увидел промелькнувшую по её лицу тень паники. Но женщина покорно шагнула ближе, против воли взяв мужчину за руку и готовая идти за ним хоть на край света.

Слишком просто? Слишком. Но так и появляются рабы.

Рабы на час. А больше и не нужно.

Наверное, это очень неприятное чувство, когда кто-то роется в твоей памяти, перетряхивает нематериальное содержимое мозга, беззастенчиво рассматривает воспоминания – плохие и хорошие. И давит непререкаемой волей, заставляя делать то, что и в голову прийти не могло.

Юрий видел эту внутреннюю борьбу и неослабевающий ужас в глазах незнакомки всё то время, пока беззастенчиво владел ею. Она удовлетворяла все его желания и прихоти, не в силах что-либо изменить и как-либо помешать происходящему. Если бы это было в первый раз, Юрий бы вряд ли смог удовлетвориться чем-то, полученным против чужой воли. Но этот раз был не первым. И не последним, конечно.

Громкие стоны раздавались в квартире. В её квартире. Женщина жила одна, об этом Юрий узнал из её же собственных мыслей. Сама отрыла дверь, впустила его. Разделась, легла, приглашающе раздвинула стройные ножки.

Не кукла – скорее, пойманная в клетку птичка. Средство бесплатной услады.

Никто не придёт и не поможет. Нет, пожалуй, это должно длиться больше часа. Юрий никак не мог насытиться. Ему хотелось большего.

– Ты хороша, – шептал он в изнеможении, заставляя свою пленницу двигаться быстрее. Волосы женщины разметались по подушке. Её стоны становились всё искренней, желание пробивалось из глубины её существа, инстинкт захлёстывал с головой, вытесняя страх и остатки сознания. Теперь это просто самка, потерявшая над собой контроль.

Юрий улыбнулся.

– Ты хороша…

Когда через два часа он, надевая рубашку, оглянулся на неподвижно лежавшее в кровати тело, им овладела досада, что всё уже закончилось. Этот вечер был, несомненно, прекрасен. Но всему приходит конец, и пора уходить.

Прощай, маленькая судьба, – подумал мужчина, закрывая за собой дверь чужой квартиры.

«Понравилась»…

***

Просторный кабинет в стеклянной высотке. Кожаные кресла, дубовый стол. Всё как надо. Пятеро немолодых мужчин в деловых костюмах неторопливо обсуждали свои тёмные, ставшие привычными дела. В середине стола алела початая бутылка броско-дорогого коньячка.

Один человек вдруг поднялся и негромко сказал в пространство:

– Здравствуйте, господа. Нехорошо не платить по счетам. Верно?

В ответ тишина и раздражённо-недоумённые взгляды. И правда, чего это он вдруг?..

– Сергей Николаевич, – поднявшийся повернулся в сторону человека, восседавшего во главе стола. – Вас это в первую очередь касается.

– Валера, сядь-ка давай и закуси чем-нибудь. Не раздражай, – попросил Сергей Николаевич, списав всё на возраст коньяка.

– Я не Валера, идиот. Я Юрий.

– Какой ещё Юрий? – не понял Сергей Николаевич, но вдруг узнал улыбку, застывшую на лице Валеры. Явно чужую улыбку. Он нервно выдохнул. – Твою мать…

– Вот именно, друг мой. И раз уж ты не берёшь трубку, придётся нам поговорить, так сказать, через посредника.

– Долбаный экстрасенс! Как ты это делаешь?!

– Я могу не только убивать по фотографии. Не только, Серёжа. Но давай не будем отвлекаться. Где мои деньги? Клиент мёртв, дело сделано. Пора и платить.

– Клиент сдох сам по себе, от сердечного приступа. Ты-то тут при чём?

– Да-да. Со стороны так и выглядело. Смотри. – Валера перевёл взгляд на мужика, сидевшего напротив, и весело спросил: – Вась, ты хочешь умереть?..

Несколько молчаливых мгновений тянулись очень медленно. Ничего не происходило. И вдруг человек, на которого смотрел Валера, громко ударился лбом о столешницу и безвольно свесил руки.

– Бамс! – прокомментировал Валера. – Готов. Быстро и практично.

Сергей Николаевич бросил взгляд через стол на Макса, своего помощника, у которого был с собой пистолет, и кивнул на Валеру:

– Гаси ублюдка!

Валера успел обернуться, прежде чем в кабинете раздался выстрел. От грохота заложило уши. Тело Валеры рухнуло на ковёр. Сергей Николаевич резко поднялся, глядя на труп бывшего товарища.

– Хороший выстрел, – проговорил Макс и вдруг улыбнулся точно так же, как до того улыбался Валера. – А теперь, пожалуй, вернёмся к моим деньгам. Жаль, Серёжа, что я не сделал твоё фото. Это облегчило бы мне работу. Но… – он пожал плечами, – работаем с тем, что есть.

– Ты… ты…

– Не стоит комплиментов, – посерьёзнел Макс и перевёл на собеседника пистолет. – Где мои деньги?

***

Это была глупая идея! Идиотская! Боже…

Они смотрели на него с развешенных по стене снимков. Десятки, даже сотни лиц. Почерневших, искажённых. У некоторых не было глаз, и они пялились на Юрия чёрными провалами глазниц.

Это безумие.

Как он любил в то былое время провести рукой по этой стене, заклеенной фотографиями, ощутить под пальцами пульсацию чужих жизней, окунуться разумом в их воспоминания. Кто-то ещё жив, кого-то уже давно нет. Можно посмотреть, чем занимается каждый. Прекрасные снимки. Мгновенные снимки. Их не видел ни один человек, но они принесли Юрию огромное состояние.

Нет-нет, дело не в этих фотографиях. Это всё полароид. Адская машина, снятая в своё время с тела мёртвого фотографа…

А, впрочем, это старая история, не имеющая никакого значения. Гораздо важнее то, что творится сейчас.

Глупость, глупость! Как же можно было допустить такую глупость?!

Снимки, сделанные этим фотоаппаратом, обладали мистической связью с теми, кто был на них запечатлён. Фокус работал только на одного человека на фотографии, групповые фото не обладали силой вовсе. Но не суть.

Не это представляло интерес. Снимки открывали доступ к чужому сознанию, к чувствам, к памяти, к манипуляции телом. А что, если сфотографировать самого себя? Да, если снимок попадёт в чужие руки, есть опасность, что кто-то может им воспользоваться. А если не попадёт?

Какие новые грани и глубины откроются при соприкосновении с собственным сознанием? Что можно разглядеть там, в собственной душе? Это интересно. И страшно.

Юрий боролся с искушением несколько лет, прежде чем всё-таки решился. Навёл на себя полароид. Ухмыльнулся. Нажал на кнопку.

И мир дрогнул. В комнате погас свет, но воздух вокруг Юрия светился розоватым сиянием. Из щели выползла тонкая фотокарточка с чёрным квадратом, на котором стало проступать лицо…

Уродливое, почерневшее, воспалённое лицо. Чужое и в то же время смутно знакомое…

Те снимки, что висели на стене, менялись, переходя на новый уровень восприятия. Фотографии оживали, обретали объём и глубину. Пленённые души искали своего обидчика.

…Во входную дверь раздался громкий стук.

– Открывай, Юра, – услышал Юрий свой собственный голос за дверью. – Пора платить по счетам.

Боже, это безумие…

Свет. Нужен свет. Скорее включить свет…

Он потерял сознание.

***

Старик сидел в удобном кресле напротив окна. Взгляд его был направлен в пустоту. Голова чуть наклонена вперёд, пальцы на подлокотниках расслабленно обмякли.

Звонок в дверь был встречен абсолютным равнодушием. Зашаркали в коридоре шаги: племянница пошла открывать. Послышались голоса, спокойные, тихие, вежливые. Девушка вернулась.

– Дядь Юр, там к тебе пришли. Сказал, что старый знакомый.

– Хорошо. Иди к себе. Я сейчас.

Старик нехотя поднялся с кресла и медленно направился к входной двери. Он уже знал, кого увидит за ней. В былые годы он, быть может, испугался бы, но сейчас ему было уже всё равно.

– Нашёл всё-таки, – пробурчал Юрий, выйдя из квартиры в лестничный сумрак. Здесь его поджидал мужчина средних лет в строгом сером костюме и элегантных очках с костяной оправой. Тёмные короткие волосы зачёсаны назад. Руки спрятаны за спиной. На лице не то улыбка, не то ухмылка.

– Нашёл, – подтвердил гость.

Когда-то это уже было. С точностью до наоборот. Двадцать лет ушло у Юрия, чтобы найти этого типа. А затем ещё столько же, чтобы от него спрятаться. Затянувшееся бегство окончилось здесь, в семье погибшего брата. Здесь, где Юрий нашёл приют, хотелось встретить смерть.

– Ты совсем не изменился за эти годы, – заметил старик, доставая из кармана халата пачку сигарет и зажигалку. – Как тебе удаётся?

– Ты бы тоже смог, если бы захотел. Тебе просто не хватило усердия. – Мужчина огладил причёску за ухом и бросил короткий взгляд на дверь. – Рад, что ты вылез сразу. Согласись, было бы неприятно сделать снимок твоей племяшки…

– Ну ты и подонок. – Юрий нервно затянулся табачный дымом, по-прежнему стараясь не смотреть на собеседника.

– У меня был достойный объект для подражания. – Мужчина вдруг шагнул ближе, и старик невольно вздрогнул. – Ты обчистил мой банковский счёт, трахнул мою кузину, ликвидировал моих деловых партнёров. Думаешь, мне было приятно наблюдать за твоими действиями? Знаешь, каково это – видеть и знать, что ничего не можешь сделать? Но племяшка у тебя ничего. Я бы с ней позабавился…

– Ты не сделаешь ей ничего… – развернулся старик, но тут же пропустил сильный удар в живот. С деланным равнодушием гость наблюдал, как Юрий, захрипев, опускается на колени. Упавшая сигарета покатилась вниз по ступенькам.

– Может, сделаю. А может, не сделаю. Зависит от тебя.

– Что тебе нужно? – сказано тихо, через силу.

– Ты знаешь, что. Полароид.

– Сейчас фотоаппараты даже в телефонах есть…

Мужчина вздёрнул старика одной рукой, резко поставив на ноги.

– Не придуривайся, Юра. Отдай полароид, и забудем про всё.

– Он не работает.

– Он не может не работать. Где ты его спрятал? Отдай по-хорошему. Ты же знаешь, я ведь могу по-плохому. Ну? Будешь говорить?

– Старый маяк. Сорок километров отсюда. Машина нужна.

– Есть машина. Поехали.

– Дай хоть переодеться…

Гость раздражённо глянул на собеседника. И не стал возражать.

***

Красный «BMW» выехал за черту города и направился по дороге вдоль кромки залива. Над морем висело вечернее, налитое багрянцем солнце.

– Я уже и забыл, как тебя…

– Кирилл Александрович.

– А фамилия?

Мужчина неприятно улыбнулся, глянув на старика с укоризной.

– Да мне и наплевать, – не стал настаивать Юрий.

– Кстати, мне нужны мои фотографии, – вспомнил Кирилл, вновь сосредотачиваясь на дороге.

– Которые?

– Те, на которых я.

– А, эти. Зачем они тебе? Они всё равно не работают. – Юрий сказал правду. Он сделал несколько снимков Кирилла лет двадцать назад. Но ни один не отзывался на призыв. Ни один не ожил под пальцами.

– Просто отдай их мне. – Кирилл нахмурился, будто вспомнил что-то неприятное. – Твои снимки у меня тоже не работали. Похоже, ты догадался снять самого себя.

– Вот значит как. Ну да, всё правильно. Работает только первая фотка, остальные мертвы.

– Куда дальше?..

Они свернули у перекрёстка и увидели вдалеке силуэт невысокого маяка, стоявшего на самой оконечности старого бетонного мола. Огонь наверху не горел.

Когда они достигли башенки маяка, небо затянули низкие серые тучи, оставив свободным лишь пространство над закатным солнцем. Пустынный берег. Шумно гудели набегавшие волны. Ветер налетал шквальными порывами. Одинокая чайка, издавая хриплые отчаянные крики, зависла над морем, силясь побороть стихию и добраться до берега.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.