Центральный Колхозный Рынок

Иван прыгнул а автобус, устроился на свободном месте и, вытащив из кармана покет с очередной серией приключений сыщика Турецкого, углубился в чтение.

Придя домой, Иван без сил упал на кровать. Ох, на самом деле с непривычки тяжко, но ерунда. Бесшумно вылезший откуда-то Базилио, казалось, раздумывал, прыгнуть или нет на грудь хозяину, но решив его не беспокоить, так же тихо забрался на шкаф. Иван уже спал.

Разбудил его звонок в дверь. На пороге стояли несколько грустных женщин.

– Здравствуйте, – скорбно проговорила одна из них, – скажите, вы верите в бога?

Иван ругнувшись про себя, молча закрыл дверь. Житья от них не стало! То продавцы разного хлама шастают по квартирам, то какие-то мутные сантехники, то эти, как говорил его друг Гордей, «велосипедисты седьмого дня». Смех смехом, но вот Ленкина соседка, которую сначала бросил муж, а потом уволили с работы, пустила таких вот грустных тётенек с лицами как у святых на иконах к себе в дом, видимо, желая обрести душевное равновесие. И всё, хана. Теперь ездит вместе с ними на сборища, и так же шляется по квартирам. Им бы объединиться с этими коробейниками, впаривающими китайское барахло. Купил у них чайник, помолился, перед тем, как включить его в розетку.

Иван сел у телефона. Хорошо хоть по нему пока не звонят и не предлагают барахло, услуги и прочую хрень. Он набрал номер сестры.

– Лен, привет. Всё более менее. Да. Да. С меня магар, когда увидимся. Пока.

Он зевая посмотрел на часы и включил чайник. Скоро обратно на рынок. Иван открыл ящик шкафа и некоторое время стоял, раздумывая, взять ли с собой нунчаки, на случай, если Пузырь приведёт на разборки ещё несколько своих хмельных друганов. Но тут же отказался от этой затей. Ну его нафиг. Одно дело, если в морду им дашь, а другое дело, если вдаришь этими палочками для обмолотки риса, считающимися у ментов холодным оружием.

Вскоре Иван уже был на рынке, где ещё ходил народ, но уже начали появляться первые телеги грузчиков. Памятуя, что первую нужно забирать Марго, Иван взял телегу, стоявшую в загончике у контейнера, и, соблюдая осторожность, стал продираться к нужной точке. Но дело шло очень медленно. Люди в толпе не видели что к ним сзади приближается тележка, а увещеваний Ивана народ, попросту, не слышал.

– Э, бача! – скаля весёлые зубы, крикнул ему один из грузчиков таджиков. – Так долго ехать будешь. Ай, смотри, как нада!

Он гаркнул резким и неприятным голосом, налегая на букву «р», будто только недавно научился её выговаривать.

– Па-а-бе-рррр-гись!! Да-а-ррр-огу!!

Народ, находившийся рядом, вздрогнул и стал расступаться, а довольный парень осторожно стал торить себе громкими криками дорогу и дальше.

Иван вдруг понял, что он стесняется. Гаркнуть вот так просто в толпе людей… Вроде ничего такого но, как то оно… Блин…

Своеобразным толчком послужила ещё одна тележка, на это раз маленького юркого китайца. Он проехал мимо Ивана, больно задев ногу.

– Ай! – взвыл Иван и вместо того чтобы выматериться, громко и зычно рявкнул. – Дорогу, бля! Поберегись!

Народ, ничуть не удивившись, стал послушно растекаться в стороны, что дало Ивану возможность заехать в ряд, где его ждала продавец.

Марго встретила Ивана недовольно:

– Чего опаздываешь? Уже десять минут жду.

Она вообще всегда была недовольна: погодой, соседями по ряду, тем как стоит её палатка, качеством своего товара и много ещё чем.

Иван ничего не ответил, а молча приступил к работе, складывая ящики на телегу. Марго, ничуть не стесняясь, продолжала сравнивать технические характеристики Ивана и Пузыря, причем в пользу последнего, но Иван решил не вступать в с ней в полемику. Он закончил складывать ящики, увязал товар и схватился за ручки телеги уже намного уверенней крикнув: «Поберегись!!»

Марго шла позади, зорко охраняя товар от посягательств. Иван выехал из ряда и пристроился в хвост из таких же груженых тележек. Рабочий день клонился к концу, рынок медленно, будто неохотно, складывался. Марго отсчитала Ивану деньги, не попрощавшись, ушла. Настала очередь Жени, но у той был покупатель, скрупулезно меряющий уже пятую пару обуви. Женя виновато развела руками:

– Или жди, или за Тамарой Иванной езжай!

Тамара Иванна была уже собрана. Она удобно сидела на ящике и, прихлёбывя чай, увлечённо читала толстую книгу Довлатова, совершенно не обращая внимания на шум и гам вокруг. Иван уже поддался всеобщеё весёлой суматохе и азарту. Он быстро закидал ящики и тронулся с места. Тамара, в отличии от Марго, не просто шла позади, но помогала, подталкивая телегу на пригорках, а когда Иван переезжал дорогу, то она, ничуть не смущаясь, вышла на её середину и растопырила руки, не давая проехать возмущенно гудящим автомобилям, чтобы пропустить Ивана.

– Ну с почином, Ваня, – ласково сказала она, вручая Ивану деньги и назидательно, по-учительски, говоря, – трудовая копеечка, заработанная потом!

В старости вспоминать будешь!

С Таней проблем тоже не возникло. Она, краснея, протянула Ивану деньги, пропищав «спасибо». Когда он Иван приехал за Женей, она уже распрощалась с настырным покупателем и тоже читала. Правда не Довлатова, а какую-то цветную аляповатую газету о жизни звёзд. Рядом с ней сидел мальчишка лет четырёх и невозмутимо играл в тетрис.

– Вот и за нами приехали, – весело сказала Женя, откладывая журнал.

– А где Пузырь? – вдруг совершенно по взрослому, озабочено спросил мальчик.

– Нет больше Пузыря, – улыбнулся Иван, – я за него.

Он здраво рассудил, что если бы Пузырь уговорил Луизу, то она бы ему уже сообщила.

Мальчик так же серьёзно посмотрел на Ивана:

– Ну тогда ладно.

– Сын? – с улыбкой спросил Иван у Жени, укладывая ящики на телегу.

– Ага. Мама занята, не с кем оставить.

– Важный, как Масленица.

Иван на минуту отвлекся и протянул ему руку:

– Как звать?

– Андр-рей!

Они обменялись настоящим мужским рукопожатием, и Иван вновь схватился за ручки телеги. Женя тоже старалась помогать, подталкивая сзади, и тоже, вручая деньги, поздравила с дебютом.

– С тебя простава, – лукаво подмигнула она, закуривая.

– Базара – ноль, – пожал плечами Иван.

Они попрощались, Иван сел отдышаться и уже тоже хотел закурить, как перед ним возник Пузырь. На этот раз он был один, но ещё пьянее чем утром.

– Тебе чего надо опять? – неприязненно спросил Иван.

Пузырь хотел ударить его по лицу, но поскольку был сильно пьян, у него ничего не получилось. Иван без труда поймал его руку и оттолкнул. Тот пошатнулся и аккуратно сел на груду мусора.

– Су-у-ки, – с подвыванием проскулил он, – и ты, и Луизка. Я… вас… всех…всех… вас…

Иван не стал дослушивать рулады Пузыря, а, переодевшись, покинул площадь, где продолжалась работа.

Глава 5

Май пробежал незаметно. Отгрохотала первая гроза, побаловав нежную зелёную листву. В запах бензина, асфальта сырой земли и прелых листьев властно вмешался аромат цветущей черёмухи, который так тепло и трепетно отзывался томительно-сладко в глубине души.

Иван уже почти месяц работал у Луизы. Низвергнутый из рыночного рая Пузырь за это время предпринял ещё несколько попыток возвращения, но Луиза была непреклонна. Она по достоинству оценила нового работника и его главное качество: Иван не пил во время работы и не прогуливал. Он вовремя, а главное аккуратно, развозил точки, помогал донести на них новый товар, ремонтировал ящики для обуви, не прося ничего в награду.

Ленка и Ольга тоже получили презенты – сестре Иван подарил какую-

то дорогущую машинку для стрижки волос, а Ольге букет цветов и бутылку коньяка. Сдружился он и со своими продавцами, причём даже с Марго, которая оказалась вполне себе нормальной тёткой, только затурканой жизнью и оттого напускающей на лицо маску недовольства и разряжения. Узнал он и истории Жени и Тани, в которых, впрочем, не было ничего необычного.

Муж Жени погиб два года назад в бандитской перестрелке. Причём сам он был обычный работяга, шедший с ночной и оказавшийся в эпицентре войны двух кольчугинских группировок. Жене поневоле пришлось оставить свою мало оплачиваемую работу табельщицы на заводе и переквалифицироваться в продавцы. Она часто брала на работу своего сына Андрея, человека серьёзного и не по годам рассудительного. Но отношения с Женей не переросли в роман, так как у той был поклонник – валютчик-армянин по имени Марк, и Женю это, кажется, вполне устраивало.