Дивный West

Илвес

Илвес открыл дверь и поставил деревянное ведро с водой у головы орка.

– Ликум, – лёжа прохрипел тот.

– Ликум? – спросил Илвес.

– Во-ды.

Обессилевший раб с трудом приподнялся, опустил голову в воду и принялся жадно пить.

– Ты главное не захлебнись, – сказал ему Илвес.

Однако тот не обращал внимание, продолжая хлебать, как собака из миски, и вскоре, подняв руками ведро, вылил остатки воды на себя. Затем орк уселся и облокотился спиной о стену, пытаясь отдышаться. Он был крупнее Илвеса, но рабская доля потрепала его: некогда мускулистое тело заметно исхудало, волосы сбрили наголо на рабский манер, бледно-бурая татуированная кожа была изрезана шрамами и ссадинами от плети и старых пчелиных укусов, а на правом плече виднелось клеймо Бортнической республики с изображением трёх шестиугольных сот и пчёл, сидящих на каждой из них. Два крупных клыка, торчащие из нижней челюсти орка, были сточены. Из одежды на нём висела только грязная набедренная повязка.

– Почему ты спасать меня, человек? – спросил орк, глядя тёмными глазами на Илвеса.

– Потому что ты был ещё жив, – ответил Илвес.

– Ты мог оставлять меня и ходить дальше свой путь.

– Мог.

Илвес достал из кармана куски вяленного мяса и протянул собеседнику. Орк принял их крупной рукой и поднес к носу, а затем разом засунул в рот, жадно пережевал и проглотил.

– Как тебя звать? – спросил Илвес, медленно покусывая свой кусок.

– Меня звать Хоргу́т из племени Бурокожих.

– Что ж, рад, что ты оклемался, Хоргут.

– А звать тебя? – спросил орк.

– Илвес.

– Ил-вес. Человек Илвес.

– Да, верно. Ещё мяса?

– Хотеть.

Илвес передал ему ещё.

– Как ты попал в тот поезд, Хоргут? Ты из тех орков, что добывали золото?

Брови орка нахмурились.

– Человеки вести нас на север, где я и мои братья строить железный путь до гор, и много погибнуть. Потом добывать руду в реках и пещерах.

– Вы строили железную дорогу от самой республики?

– Дорога железа, да. Через поля, равнины, реки и прерию, день и ночь строить, долго строить. Воды быть мало, жарко, много орков погибнуть, но мы сделать этот путь, мы сильный народ.

– Чудо, что вы вообще выжили.

– Ваш народ заковать нас в цепи, мы работать и жить, как звери, умирать, как трусы.

– Слушай, твои собратья не раз пытались убить меня. Ваши нападения происходят регулярно на границе Вольных земель и…

– Это наша земля! Человеки, бородатые карлики, ушастые, стрекозуны и всякие другие, – вы прибыть на плывущий остров в наши земли и биться с нами, вы начать эта война с давних пор, рушить наши поселения, забирать жёны и дети в рабов, сделать воинов слабым! Это вы рубить наши леса, убивать наши животных, смертный пыльник сажать и сажать, а потом…

– А я слышал другую историю, как вы напали первыми на беженцев Осколка, как только те перешли через пролив Щансель, – перебил его Илвес.

– Ложь! – рявкнул орк.

Его лицо наполнилось яростью, а дыхание участилось.

– Ты хотеть отдать меня хозяевам за злато? – спросил он.

С этими словами Хоргут сжал кулак и пристально уставился в глаза Илвеса.

– Тише, Хоргут, по правде, мне плевать, кто виноват во всём этом, но то, что сделали с вами в республике, мне отвратительно. Ты можешь уйти хоть сейчас, – сказал Илвес и протянул последнее мясо.

Орк немного успокоился, услышав слова разноглазого. Голос чужака показался ему добрым.

– Я должен идти на юг и спасать свой семья, – сказал Хоргут и принял кусок от Илвеса.

– Твоя семья в республике?

– Да, трудиться в полях проклятого пыльника, собирать мёд, много мёд, где много пчёл.

– Но тебя могут убить. Думаешь справиться в одиночку?

– Нет, Хоргут пойти к своим и чужим оркам. Я мирить нас, позвать племена всех кож и клыков на большой война с поработителями.

– Серьёзные планы у тебя! Крупных войн с орками не было уже давным-давно.

– Мой народ хотеть свобода, мы хотеть жить сами себе.

– Но ведь многие погибнут: как люди, так и орки.

– Лучше умирать воином, чем сгинуть в цепях трусом, – ответил Хоргут.

Сказав это, он попытался встать, но пошатнулся и припал спиной к стене.

– Для начала, Хоргут, тебе надо набраться сил. В таком состоянии ты и без цепей сгинешь, не дойдя даже до диких земель.

Арлен

Огромный замок Цитадели в форме шестиугольника напоминал башню, возвышаясь высокими уровнями, которые постепенно сужались к вершине. Из трёх граней его основания тянулись длинные флигели, на концах которых стояли оборонительные вышки. Арлен оглядывала недавно прибывших сослуживцев, которые собрались перед Цитаделью на парадной площади и обсуждали события, что выпали на их долю за последний год. Она была одета в женское двубортное пальто чёрного цвета, длинный и широкий подол которого напоминал платье. На её плечах были погоны и геральдика, а на ногах – высокие зашнурованные сапоги.

– Арлен! – прозвучал мужской голос.

– Фам! Лайман! – крикнула она и побежала навстречу молодым парням.

Они все разом принялись радостно обниматься.

– Создатель, как ты изменилась за этот год, – сказал Лайман.

– Господин-сержант, – сказала Арлен и, кривляясь, приняла стойку.

– Отставить, леди-сержант, – сквозь улыбку ответил он.

– Мы рады тебя видеть, Арлен, – сказал Фам, – Слышали, что произошло с вашим отрядом. Мне очень жаль.

Арлен изменилась в лице и сказала:

– Простите, не хочу об этом.

– Понимаю, – ответил Фам.

– А как прошла ваша служба? – резко переключилась она.

– У меня на востоке была скука. Горы, сплошные горы…       Нескольких еретиков за всё это время поймали и отправили на Кракенвирг. Больше и нечего рассказать.

– А у тебя Лайман? – спросила Арлен.

– Было тяжко, нас отправили на юг, чтобы контролировать поток беженцев. Среди них иногда попадались нелюди, которые маскировались под людей, особенно много было потомственных ликантропов. Мой отряд дважды уходил на восполнение после стычек с ними.

– Какой ужас, Лайман, – сказала Арлен.

– Да, но надо благодарить Создателя, что все мы живы, – ответил он.

– А где сержант Нуллес и наша дорогая Доркота?

– Доркота сейчас в госпитале, они вдвоём тоже были на Юге, и их отряд срочно закинули на передовую, чтобы не допустить прорыва войск Лации. Говорят, Нуллес убил три десятка вражеских солдат, прежде чем в него прилетел снаряд. Конечно же, рядом его прикрывала Доркота, она отделалась контузией и осколочным ранением ноги. Сейчас вроде идёт на поправку.

– Не могу в это поверить, – сказала Арлен.

– Давайте уже не будем о грустном, – прервал их Фам, – Мы наконец-то дома среди своих! Скоро узнаем зачем нас всех собрали.

– Тебе что-нибудь уже известно, Арлен? – спросил Лайман.

– Я сама только что приехала, поэтому нет.

Внезапно из замка послышался звон колокола.

– Что ж, пойдёмте во внутрь. Скоро уже начало собрания, – поторапливал их Фам.

Они проследовали через парадную площадь в высокие ворота замка Цитадели. На центральной лестнице холла Арлен догнал молодой рыцарь и поравнялся с ней.

– Леди Шоддэрлам, я скучал по вам.

Арлен повернулась, и на её лице появилась улыбка.

– Жорж, как же ты оброс! – сказала она и положила ему руку на наплечник, – Я тебя даже не узнала, тебе идёт такая бородка… И волосы отпустил.

– Не это я хотел услышать, но благодарю за комплимент, – ответил тот и поправил тёмные кудри.

– Не дуйся, я тоже безумно рада тебя видеть, но давай поговорим потом наедине.

***

Объемный главный зал был переполнен, рыцари со всех уголков империи вернулись в столицу. Все они были одеты по форме: пальто, шинели, плащи, кафтаны и инвернессы, – пестрили отдельными элементами лёгких доспехов, геральдической расцветкой и знаками отличия ордена. Главный символ: руки Создателя в латах, держащие вместо зеркала щит, – был изображён на штандартах, украшающих интерьер. В центре зала стояла высокая мраморная платформа в форме шестиугольника, вокруг которой располагались трибуны. На ней стоял магистр Шоддэрлам. Когда собравшиеся заняли свои места, освещение зала погасло, кроме прожектора, что светил сверху на магистра.

– Братья и сёстры, доблестные рыцари ордена Создателя, приветствую вас в Цитадели! Сегодня я собрал всех по приказу Его Святейшества Архипротэктора, чтобы провести тайное собрание, на котором будет обсуждаться возможная угроза нашему государству. По уставу я введу вас в курс дела и дам указания для рядового, сержантского и младшего офицерского составов, после чего на заседании должны будут остаться только члены Высшего совета ордена. Начнём же!

Особая акустика зала громко разносила слова магистра по всему помещению. Собравшиеся рыцари по традиции ударили трижды кулаком по своим элементам лат.

– Вам должны были объяснить: зачем нужна была вся эта маскировка во время передислокации, но повторю ещё раз – наша операция совершенно секретна, и о ней не знает даже сам император.

На трибунах послышались перешептывания.

– И поэтому наше массовое пребывание в столице становится предметом секретности! С этого момента все операции и посещение улиц города будут проводится без униформы, в обычной одежде и с минимумом вооружения. Напоминаю, что все вы давали клятву верности, и разглашение любых сведений ордена будет караться наказанием вплоть до смертной казни. Мы – защита всего человечества от сверхъестественной чумы, что когда-то пропитала эти земли, мы – щит и меч нашей святой веры! Помянем же наших братьев и сестёр, что успели погибнуть со времён проведения прошлого собрания.

Все поднялись и стояли в молчании, пока магистр зачитывал список имён почивших собратьев.

– Вечная слава! – крикнул в конце он и трижды ударил в грудь.

– Вечная слава! – проскандировал зал и ударил в ответ.

– Теперь, рядовой и сержантский составы, отправляйтесь в расположение, отдохните после долгой дороги и ждите дальнейших приказов. Младший офицерский состав прошу дождаться меня в малом зале. С завтрашнего дня мы приступаем к действиям.

Большинство рыцарей встало и вышло из помещения, Арлен спускалась с трибун со всеми, но решила задержаться и незаметно спряталась. Когда в зале остался только десяток представителей Высшего совета, магистр спустился по внутренней винтовой лестнице платформы, подошёл к первой трибуне и продолжил:

– Уважаемые лорды, мне с трудом верится в то, что я вам сейчас скажу, однако, Его Святейшество Архипротэктор поведал мне о сведениях, которые указывают, что среди правящей элиты государства и даже приближённых к престолу аристократов могут быть случаи организованной связи с ересью, которая в свою очередь представляет большую угрозу для всей Госгардской империи. Верны ли эти сведения, какова цель еретиков, есть ли между ними взаимосвязь, – это то, что нам предстоит выяснить.

– Лорд Шоддэрлам, не говорите ли вы о заговоре? – спросил один из лордов-рыцарей.

– Если это и заговор, то сложно пока говорить против чего и кого он затевается, лорд Коган, – ответил магистр.

– Если здесь замешана магия, то, как минимум против нашей веры и против всего человечества! – сказал другой седой лорд, одетый в плащ и мундир, увешанный наградами.

– Лорд-магистр, есть ли какие-то конкретные сведения, имена, доказательства? Пока что это больше похоже на личные опасения Архипротэктора, – сказал лорд Коган.

– Исходя из того, что у нас есть, нам нужно установить слежку за аристократическими домами Фроеллов, Браумгофенов, Хортонов и приближённых к ним Чейси с Туальграс, а также магнатами торговли и промышленности: Йорпшехов, Малсов, Вымиров и Ишани. Провести организованные обыски и допросы нам никто не позволит. Если Его Величество император Онегборг узнает о нашей тайной деятельности, то ордену несдобровать, поэтому мы сможем обратиться к нему, лишь, когда во всём сами разберёмся и найдём доказательства.

– Это очень влиятельные дома, сэр. Если слухи окажутся правдой, то нам следует действовать с особой осторожностью, тем более, если здесь замешана компания.

– Да, лорд Коган, вы правы, поэтому весь этот маскарад со скрытностью и конфиденциальностью теперь будет нашей тактикой. Одно дело охотиться на остатки нелюдей и еретиков, но совсем другое – идти против влияния верхов империи. После этапа слежки мы продумаем варианты внедрения наших людей в окружение этих семей, допросим их слуг и рабочих, также нам будет помогать сам Архипротэктор и его подданные из Инквизиции. К завтрашнему дню сформируйте из подчинённых вам рыцарей отряды, и самые способные приступят к слежке уже в ближайшее время. Остальные пройдут дополнительную подготовку, после чего присоединятся к своим братьям и сёстрам. Тем, кто не будет привлечен к операции, запрещается покидать территорию Цитадели, ибо они будут тренироваться на случай чрезвычайных обстоятельств. Всем спасибо, и да поможет нам Создатель.

***

Вскоре в зале остался только магистр. Он расхаживал вокруг платформы, разглядывая имена павших рыцарей, часть из которых накануне были выбиты на её гранях. Внезапно магистр остановился, не оборачиваясь к трибунам, и сказал:

– Выходи.

Арлен вышла из-под трибуны и посмотрела ему в глаза.

– Только за это вас уже можно отправить под трибунал, леди-сержант.

– Знаю.

– Тогда почему нарушили приказ и не ушли в расположение?

– Потому, что я – дочь своего отца, – гордо ответила Арлен.

Магистр улыбнулся, она подбежала к нему и крепко обняла.

– Я так соскучилась, папа.

– Как и я, дочь, – сказал он и прижал её к себе.

– Как думаешь, это правда, что ты сейчас говорил?

– Надеюсь, что мы скоро это узнаем.

Арлен подняла голову, с грустью взглянула на отца и сказала:

– Я думала, что больше не увижу тебя.

– Верю, читал твой рапорт. Пойти искать выдуманных херувимов, оставив своих людей… Рад, что ты цела.

Арлен прижалась лицом в его грудь и разревелась.

– Ну-у, разве так должно вести себя рыцарю?

– Я во всём виновата.

– Ответственность на тебе, Арлен Шоддэрлам, но пойди ты в тот момент с ними и, возможно, твоё имя сейчас было бы на этих гранях.

– Я поверила словам местных деревенщин, что незадолго до нашего прихода они видели человека с крыльями в небе. Я-я… Знаю, что это не оправдание, – всхлипывая говорила она.

– Разумеется, нет. Такова наша доля – служить государству и всему человечеству, балансируя между жизнью и смертью. Поверь, раньше наши собраться погибали куда чаще, пытаясь очистить мир от скверны.

– Ты совершал такие ошибки, отец?

– Их груз до сих пор на моей совести.

– Моё рождение – одна из них? – спросила Арлен, подняв взгляд.

Магистр положил свои руки на плечи дочери, посмотрел в её зелёные глаза и сказал:

– Хоть меня тогда и изгнали из ордена без права на возвращение, я никогда не считал твоё появление на свет ошибкой.

Арлен хохотнула сквозь слёзы и текущий нос.

– Наоборот, я всегда считал тебя своей божией благодатью, моим испытанием. Твоя мама гордилась бы тобой, как и я. Слышишь?

– Да, отец, спасибо тебе.

С этими словами Арлен снова крепко обняла его.

Илвес

– Ты уверен, что готов идти?

– Да, – ответил Хоргут.

– Прошла всего пара дней, может стоит подождать?

– Хоргут готов, нельзя медлить.

Они сидели за хибарой у костра. Илвес покуривал трубку, которую ему подарил Логгед, пока на огне жарилась пара разделанных кроликов.

– Значит, в дикие земли? – спросил он.

– Угу.

– Объединять орков?

– Да.

Хоргут сидел на камне и вытачивал ножом копьё из крупной ветки.

– Смотрю ты, и правда, стал поживее, – сказал Илвес и снял палку-вертел с костра.

Он оставил одного кролика себе и протянул палку со вторым орку.

– Спасибо, человек, – ответил тот и съел кролика за два присеста.

– Говори: Илвес. Сколько можно называть меня человеком?

– Спасибо, человек Ил-вес, – жуя остатки пробормотал Хоргут.

– Ты неисправим.

Орк расхохотался, а затем встал.

– Мне пора, солнце начать садиться.

Илвес встал следом и зашёл в дом, а когда вернулся, то держал в руках свой плащ.

– Вот, держи. Нечего тебе светить бурой кожей и клыкастой рожей лишний раз, – сказал он, – И вот мешок, тут немного припасов.

С этими словами разноглазый передал вещи орку.

– Спасибо, Ил-вес, ты – лучший человек, что видеть мои глаза, – сказал Хоргут, взяв вещи и протянув вперёд руку.

– Удачи, Хоргут из племени Бурокожих, – ответил Илвес и с трудом обхватил предплечье орка.

Хоргут пошёл обратно в прерию навстречу заходящему солнцу. Внезапно разноглазый сложил ладони вокруг рта и крикнул:

– Я забыл спросить!

Орк остановился и повернулся.

– Что означают твои татуировки?!

– Эти узоры изображать жизнь моего племени от сотворения первых орков и до самого меня! – гордым голосом крикнул в ответ Хоргут и побрёл дальше.

Илвес какое-то время смотрел ему в след, затем затушил костёр и подошёл к Нуажу.

– Что ж, старина, кажется мы итак тут задержались.

Он уселся на единорога и поехал в сторону города. Вскоре внизу по склону от дороги показалась широкая река, на берегу которой стоял временный лагерь переселенцев. Они расставили свои фургоны и повозки полукругом, чтобы огородиться от незваных гостей. Вокруг костров звучала скрипка и раздавались звонкие голоса, переселенцы выпивали и ужинали, отдыхая перед очередным изнурительным переходом через просторы прерии. Разноглазый проехал мимо, и через какое-то время показались дощатые здания.

В ночном Гронксе было спокойно, шум исходил только из салуна в конце улицы. Илвес привязал Нуажа под навесом во дворе и забрал сумки с вещами и золотом, затем зашёл на постоялый двор, который находился на центральной площади, и снял комнату на втором этаже. Он соскучился по мягкой постели, поэтому мгновенно заснул, а на утро, пополнив припасы в местных лавках, отправился по тракту в сторону Пансэрия.

Спустя два дня

Стояло знойное солнце, когда на горизонте показался городок.

– А вот и Тотанмоки, Нуаж. Следующая остановка – Пансэрий, – пробурчал разноглазый.

Вскоре они проехали деревянные башенки резервуаров с водой и ветряные насосы, которые вереницей тянулись вдоль дороги и крутились лопастями от дуновений. Попав в город, Илвес отправился на главную площадь. По мере приближения нарастал шум, исходящий из центра Тотанмоки. Выехав на площадь, разноглазый увидел толпу, собравшуюся вокруг эшафота и десяток вооружённых всадников в шляпах и плащах. Даже на широких дощатых балконах зданий собралась разношёрстная публика. На эшафоте, стоя на бочках, и с веревками на шеях возвышались двое обвиняемых, рядом с которыми стоял скованный кандалами по рукам и четырём ногам кентавр. Из-под его широкой шляпы торчали длинные тёмные волосы, а поверх голого торса был надет деловой, но потрёпанный жилет. Илвес подъехал поближе и с ужасом заметил, что один из осуждённых – всего лишь мальчишка, рядом с которым в петле стоял полурослик. Внезапно раздался крик одного из всадников:

– Всем успокоиться!

С этими словами седой длинноволосый мужчина в ковбойской шляпе, с усами и острой бородкой на лице спешился на землю и пошёл к месту казни. На нём было надет костюм и лёгкое пальто из-за борта которого торчали револьвер и сабля, а с каждым его шагом побрякивали шпоры на кожаных сапогах. Он развернулся к толпе и громко сказал:

– Для тех, кто вдруг меня не знает: я – маршал Алистэр Уирэл, назначенный правительством Экзорума для охраны правопорядка, а также защиты жителей и переселенцев в Вольных землях! Позапрошлой ночью мы с моими рейнджерами схватили неподалёку трёх членов известной и крайне опасной банды Лепрекона Юбарда, состоящей из полуросликов, которые ездят верхом на кентаврах. На их счету десятки убийств, несколько ограблений местных банков, нападения на группы переселенцев, кражи скота и коней, а также торговля хекзопылью! Эти трое: кентавр Зойнорг Хафли, полурослик Лэнди Цыц и человек Фолли Никен, – обвиняются в соучастии в данных преступлениях и приговорены к казни!

Толпа стала кричать и хулить обвиняемых. Илвес слез с Нуажа и протиснулся ближе к эшафоту. Тем временем кентавр молча смотрел в землю, полурослик гневно взирал на толпу, а кучерявый мальчишка справа от него захлёбывался слезами. Один из рейнджеров, исполняющий обязанности палача, поднялся на эшафот и взглянул на Уирэла. Алистэр поднял руку, и тот выхватил из-за спины винтовку, направив её на затылок кентавра. Через секунды, длящиеся вечно для обвиняемых, маршал уронил руку вниз, и раздался выстрел. Тяжёлое тело упало вниз. Дальше рейнджер подошёл к Лэнди, и тот высоким голоском крикнул:

– Юбард отомстит за нас, сукины…

Не успел он закончить, как бочка вылетела у него из-под ног, полурослик схватился за верёвку на шее и начал, брыкаясь, хрипеть. Рейнджер немного подождал, а затем схватился за маленькие плечи и резко рванул тело вниз, прекратив мучения. Внезапно в толпе раздался крик:

– Какими надо быть ублюдками, чтобы вешать мальчишку или просто смотреть на то, как его сейчас вздёрнут!

Все повернулись на Илвеса, который выкрикнул это что есть мочи. Уирэл резко посмотрел на разноглазого и подошёл к нему.

– Ты кто, мать твою, такой?! – спросил он и плюнул на землю.

– Тот, кто не убивает детей, – грубо ответил разноглазый.

– Детей! – крикнул маршал и оглядел собравшихся, – Пятнадцатилетний Фолли Никен, которого прикормил Лепрекон и сделал своей очередной шестёркой! Мальчишка, который стал давать Юбарду необходимую информацию из городов Вольных земель о маршрутах переселенцев, о передвижении денежных конвоев, о зажиточных персонах, о месте нахождения моих парней… Этот засранец виноват во многих преступлениях банды Юбарда!

– Вы даже не предъявили доказательства, – тихо, но уверенно сказал Илвес.

– Доказательства?! Его поймали в десяти милях отсюда, когда он пытался передать сведения и карту города этим двоим!

Сказав это, Уирэл, не оборачиваясь, показал большим пальцем назад на мёртвые тела полурослика и кентавра. Разноглазый замолчал, и в этот момент маршал прижался к нему, сказав что-то на ухо. Илвес немного отпрянул и посмотрел тому в глаза. Тем временем мальчишка с надеждой внимал каждое слово этого спора, пытаясь вытирать слёзы закованными ручонками. Внезапно маршал повернулся к рейнджеру и махнул рукой. Бочка вылетела, мальчишка стал брыкаться, его лицо покраснело, а глаза готовы были выпрыгнуть наружу. Спустя мгновения Уирэл выхватил револьвер и выстрелил в верёвку, на которой болтался юнец. Фолли рухнул на доски платформы и стал громко кашлять, держась за шею.

– Это будет ему уроком на всю жизнь, а след от верёвки – напоминанием, – тихо сказал маршал, глядя в глаза Илвесу.

Тот был нахмурен, но кивнул в ответ.

– Всё! Расходимся дамы и господа! – крикнул Уирэл.

Жители Тотанмоки стали бурно обсуждать случившееся и возвращались к своим делам, как будто ничего не произошло.

Илвес вернулся к Нуажу, но вдруг позади послышался голос маршала:

– Не желаешь ли поработать со мной? Мне нужны парни, которые чтят справедливость.

– Простите, мистер Уирэл, но у меня свой путь, – ответил разноглазый и забрался в седло.

Маршал молча кивнул головой, схватившись за кончик шляпы. Разноглазый кивнул в ответ, поехав дальше по улицам города.

Среди двухэтажных зданий выделялась одинокая каменная башенка с надписью: «Зелья и снадобья Жэбби». Взяв с собой сумки, Илвес зашёл во внутрь и поднялся по винтовой лестнице в небольшую лавку.

– Доброго вам дня, мистер, – послышалось из-под прилавка.

– Доброго. У вас есть зелье заживления ран? – спросил разноглазый.

– А как же! Сейчас найду.

На табуретку вскочил старый гоблин в брюках с подтяжками и белой рубашке.

– Посмотрим! – прохрипел он и начал шарить по полкам с бутылями, – Где-то было, ага, вот.

Гоблин поставил на прилавок пузырёк с зелёной жидкостью. Илвес открыл крышку, понюхал и сказал:

– Две, пожалуйста.

– Так сразу и сказал бы! – проворчал гоблин и снова принялся шерудить запасы.

– Сколько с меня?

– Тридцать медяков.

– Не многовато ли?

– Это единственная алхимическая лавка в округе, парень. Дешевле только в Пансэрии.

– Буду знать, – сказал Илвес и положил на стол мешочек с монетами.

– А чего это ты таскаешь с собой эти сумки? – спросил гоблин и подал второй пузырёк.

– Важный груз.

– Много вас стало с важным грузом! Небось золото везёшь.

– Обижаешь! Единорожий навоз.

– Тьфу, ты! Шутник…

Илвес уже пошёл к лестнице, но обернулся и спросил: