На одном дыхании. Сборник мини-рассказов

Так он и поступил. Все прошло как по маслу. После закрытия азербайджанских долгов у него от денег Цукермана осталась на руках приличная сумма. Можно было на какое-то время расслабиться. После стресса последних дней, душа хотела праздника. И он вспомнил о Рите.

Он одел свой лучший костюм, встретил ее после смены и, чтобы сходу продемонстрировать свою успешность, пригласил в лучший ресторан. Упоминание о пафосном и дорогом заведении подействовало на красавицу наилучшим образом.

– Все меню два раза! – солидно и весело бросил Коля подошедшему официанту. Непривычный к подобным шуткам гарсон натянуто улыбнулся и раскрыл перед Ритой тяжелый, обтянутый черный кожей фолиант. Потом предложил такой же Николаю и чинно удалился.

В остальном, все прошло замечательно – шикарные интерьеры, чарующие мелодии струнного квартета, изысканная еда и разнообразные напитки, непринужденная светская беседа. На вопрос об источнике благосостояния, Коля, загадочно улыбаясь, поведал, что уже давно и успешно играет в казино, а торговым агентом работает исключительно ради записи в трудовой книжке.

Рита была девушка ответственная, не «динамо» какая-нибудь. К тому же она была не прочь продолжить знакомство с таким щедрым и состоятельным кавалером, а потому, по окончании ужина, без лишних слов, пригласила Колю на чашечку чая.

Коля, конечно, знал, что макияж, прическа и накладные ресницы могут преобразить женский лик, но с такими уловками, как пуш-ап и утягивающее белье раньше не сталкивался и был поражен, когда из душа к нему вместо Риты выплыла Маргарита Яковлевна.

Уж не знаем, что оказало решающее влияние – то-ли метаморфоза, произошедшая с Ритой, то-ли стресс последних дней, а может, сказались 400 граммов Курвуазье, но только через полчаса грустный и задумчивый Николай уже ехал на такси (и на последние деньги) домой.

Он смотрел на ночной город свозь капли дождя на ветровом стекле, и с каждым взмахом дворников впереди все отчетливей проступали серые будни.

– Пятьсот шестьдесят семь – медленно произнес Николай.

– Чего? – не понял таксист

– А, ничего, это я так – спохватился Коля – вот здесь высади, я дворами пройду, тут уже рядом.

Дождь закончился, коньяк выветрился, в голове было пусто. 567 тысяч… Именно столько он теперь был должен. Он медленно шел знакомыми дорожками. Проходя мимо арки, он увидел припаркованную новенькую БМВ, а возле нее девушку. Она бестолково ходила вокруг и явно что-то искала.

– Потеряли чего?

– Да, вот когда выходила, ключи выпали и куда-то отскочили, найти не могу. Все вокруг просмотрела, хоть под машину полезай – она сокрушенно развела руки.

Девушка была в белом костюме и в босоножках на высоких каблуках. И очень даже симпатичная – разглядел Коля.

– Давайте я посмотрю – наплевав на свой лучший костюм, он встал на четвереньки и заглянул под машину.

– Вот! Нашел! – держа ключи над головой, он поднялся – под самым колесом лежа……

Договорить он не успел – огромный черный джип вынырнул из-под арки, сбил его с ног, переехал передними колесами и только потом остановился.

Отделался он сравнительно легко – переломом ноги и сотрясением мозга.

На четвертый день к нему в палату вошел хорошо одетый мужчина средних лет – владелец джипа. И после извинений и расспросов о здоровье, перешел к делу – ему было нужно, чтобы Коля написал расписку об отсутствии претензий, иначе его могут лишить прав, тат как он наехал на Колю на пешеходной зоне.

– Разумеется, я готов компенсировать все причиненные мной неприятности. Может Вы назовете сумму?

– 567 тыщ! – выпалил Коля, а потом добавил – и плюс моральный ущерб.

– Не понял? – не понял оппонент.

– Ну, короче 600 тысяч – и все подпишу.

– Хм, однако и аппетиты у Вас – крякнул мужик – ну да ладно, что ж делать, прав мне никак нельзя лишаться.

В тот же день все формальности были улажены, деньги выплачены. Он ничего никому не должен!

Коля не знал, как себя чувствует женщина после родов, но ему казалось, что в данный момент он испытывал нечто подобное. Ощущение опустошенности и умиротворения и вместе с тем уверенности, что дальше все и всегда будет хорошо.

– Кормилица, ты моя – он ласково похлопал по гипсу. Нога отозвалась тихой ноющей болью.

– А ты…он задумался и перевел взгляд на здоровую ногу – та в ужасе забилась под одеяло. Он рассмеялся. И в этот момент, дверь в палату открылась и вошла девушка. Та самая, с БМВ. При свете дня, без вечернего макияжа и в обычной одежде она показалась Коле еще привлекательнее.

– Ну, как Вы, мой рыцарь? Пострадали из-за меня, ключи эти дурацкие…Я Вам тут пирожных принесла, подсластить, так сказать Ваши мучения.

– Да, ладно –какой там рыцарь, и Вы тут совершенно ни причем. А за пирожные спасибо, давайте-ка их сейчас и съедим на-пару, у меня и чай есть.

– А, давайте!

P.S. Вообще-то у меня на Колю имелись несколько другие планы – сперва он должен был недельку – другую побегать от Рината сотоварищи, потом удрать во Францию, записаться в Иностранный Легион, повоевать годик где-нибудь в Чаде или Нигерии, попасть в плен к повстанцам, на стороне которых воевали наемники из России, и на первом же допросе столкнуться с Ринатом.

–Комон сова, гнида – так бы начал Ринат….

Но благодаря моим добросердечным читателям, требующих хэппи-энда, наш герой сейчас не в африканской яме, испуганный и избитый, а вполне себе довольный (хоть и не совсем невредимый) машет нам липкой от бисквита ладошкой.

Прошло немного времени, и Колю выписали из больницы. Потом прошло еще немного, и сняли гипс, и он вернулся в обычное жизненное русло. Он несколько раз встречался с Ирой – так звали девушку, что навещала его в больнице. Помимо внешней привлекательности, она была общительна, умна, весела и свободна. Недавно она рассталась с очередным кавалером и с заметной симпатией общалась с нашим героем. Но было одно большое НО. Большущее. Она была значительно богаче Коли. У нее была небольшая студия красоты, которая приносила ей стабильный доход. Не сказать, чтобы очень большой, но не сравнимый с Колиной зарплатой. Коля не был альфонсом, отчего иногда страдал. Он не стал на этот раз врать про заработки на ниве азартных игр, а честно признался, что работает наемным сотрудником в торговой организации. Только повысил себя до начальника отдела.

Ира в тонкостях дистрибьюции продуктов питания не разбиралась и чужими заработками не интересовалась. И вообще она не придавала особого значения деньгам и была скромна в запросах. Но, как известно не придавать значения деньгам можно только когда они есть. А вот перед Николаем денежный вопрос по-прежнему стоял в полный рост и во всей красе. Он мечтал проводить с Ирой все свое свободное время, но его доходов было явно недостаточно на регулярное посещение ресторанов, театров и прочих приятных мест. И хоть Ира ничего не имела против шавермы с пивом, для нее это было своего рода экзотикой, интересным экспериментом.

Так, что о деньгах и о способах заработка он думал постоянно – днем и ночью.

И он был услышан.

И приснился ему сон.

Поле, все поросшее бурьяном. И хотя Коля ни разу не был в этом месте, он знал, что это рядом с железнодорожной станцией Красный Бор. Только никакой станции еще нет, потому, что на дворе 1610 год. Июль. На опушке леса несколько человек. Все бородатые, лохматые, одетые в грязные, рваные кафтаны. Некоторые – в кольчугах. Все вооружены – кто с саблей, кто с топором на длинной рукояти. Негромко переговариваются на иностранном языке. Коля не понял ни слова, но точно знал, что говорят по-шведски. Просто знал и все. Не спрашивайте – откуда? Оттуда.

Шведы копают яму и опускают в нее тяжелый с виду, деревянный ящик. Клад – подсказали Коле.

Едва они успели присыпать клад землей и замаскировать ветками, как послышался шум, и из леса выскочила толпа таких же лохматых и грязных мужиков, только одетых по-другому, и с криками бросилась на шведов. В короткой схватке последние были перебиты. Их обыскали, забрали оружие и более-менее целые шмотки, после чего шайка победителей скрылась обратно в лесу, так и не обнаружив тайник с сокровищами.

Он сел на кровати, приснится же такое! Причем здесь шведы?

Коля историей не интересовался и о Смутном Времени имел самое смутное представление, но Яндекс подсказал, что действительно царь Василий Шуйский пригласил наемников-шведов для защиты от поляков. А потом, когда казна не смогла оплатить их ратный труд, они раздосадованные, отправились домой, занимаясь по пути разбоем и грабежами.

Обычно сны базируются на впечатлениях, переживаниях и информации, полученных ранее.

Но ни о каких шведах и 1610 годе Коля и слыхом не слыхивал. Эту информацию ему подкинули прямо во сне. И ведь как точно подкинули!

Это явно был знак свыше! Его мольбы были услышаны.

Может, я – избранный? – задумался Николай.

На следующий день, он уже стоял на платформе Красный Бор и обозревал окрестности. И хотя на дворе была поздняя осень, и лес стоял голый, а во сне был в летнем убранстве, он сразу и безошибочно узнал то самое место. Чудесным образом, оно не изменилось за пять веков. Ошибки быть не могло. На ближайшей электричке он вернулся в город, а через день, вооружившись лопатой, приступил.

Всю неделю шли дожди, и земля превратилась бурую кашу, жирно чавкающую под сапогами. Копать было тяжело, яма быстро наполнялась водой, но Коля был неутомим.

Через несколько часов пассажиры с платформы могли наблюдать странную фигуру, уже почти по грудь скрытую в яме на краю поля, но продолжающую неутомимо выбрасывать лопату за лопатой.

А еще через час Николай увяз.

Он так увлекся, что не заметил, как ноги – сперва по колено, а затем и по пах – ушли в густую жижу. Когда лопата стукнула по чему-то твердому, и он захотел развернуться в яме, чтобы подкопать с другой стороны, то понял, что не может этого сделать. Попытки вытащить ноги так же ни к чему не привели. Еще полчаса он безуспешно старался вызволиться, пока пассажиры с очередной электрички не заметили беднягу и не пришли ему на помощь. Но и у них ничего не получилось и пришлось вызывать МЧС. Те приехали, поржали и вызвали трактор, а заодно – и скорую. Потом надели на Колю что- то вроде сбруи и аккуратно выдернули трактором.

Обессилившего и грязного Колю осмотрел врач, но ничего критического не нашел и забирать пациента в больницу не стал. Скорее всего, не захотел марать автомобиль, потому, что чувствовал себя Коля неважнецки – он совсем окоченел, и жутко ныла недавно сломанная нога.

На вопросы, что он тут делал, он упорно молчал и даже не смотрел в сторону ямы, чтобы и взглядом не выдать свою тайну.

– Шизофрения, походу … – успел услышать Коля голос врача, прежде, чем тот захлопнул за собой дверь машины.

Когда расстроенный и измученный Николай добрался до дому, он первым делом отправил в стирку грязную одежду и залег отмокать в горячую ванну. И по мере того, как он отогревался в горячей пене, к нему возвращалось его всегдашнее спокойствие и оптимизм. Ничего страшного – он вернется через несколько дней, когда земля немного подмерзнет, и закончит начатое. С этими мыслями он и отправился на-боковую.

Видать над ним сжалились, потому что, проснувшись утром, он точно знал, что клада уже никакого нет, его благополучно выкопали двести лет назад. Сперва, он даже почувствовал облегчение, что не придется возвращаться в эту склизкую и холодную яму, но затем, устыдясь собственной лени и малодушия, заставил себя огорчиться, что такое верное дело сорвалось.

– Но ведь мне кто-то помогает во сне, подсказывает – задумался Коля – значит нужно больше спать, а по пробуждении, сразу записывать то, что приснится, глядишь – еще идейки подкинут.

С этими мыслями он снова улегся – благо был выходной, и можно было никуда не торопиться – и снова уснул. Проснулся он через час сильно озадаченным – ему снилась Ира, причем в разных пикантных проекциях (от этого собственно он и проснулся). Получается ключ от благосостояния – в Ирине? Ему предлагается стать альфонсом и жить за счет дамы?!!!

– Нафиг вас с такими советами! – рассердился Николай.

Он попытался снова уснуть, но мысли об Ире не позволили, и пришлось ждать следующей ночи.

А на следующую ночь ему приснилась Рита. Причем не в эротическом, а в самом, что ни на есть рабочем плане – будто он привез товар, и обнаружилась недостача и они весь сон составляли акт приемки.

–Значит, успех его ждет на работе – сделал он наутро вывод.

Как мы уже знаем, Николай был человек целеустремленный и настойчивый и, поверив в подсказанную во сне идею, он энергично принялся воплощать ее в жизнь. Он перестал относиться к работе, как к досадной необходимости. Если раньше он выполнял ее чисто механически – просто выполняя заказы от торговых точек, то теперь стал подходить творчески: рассказывал о новинках, предлагал расширить ассортимент, в общем, делал все, чтобы продать как можно больше. И это, разумеется, начало приносить плоды. И видя эти плоды, он почувствовал интерес к работе и даже стал получать удовольствие от процесса. Увлекшись, он начал читать тематическую литературу и даже закончил специальные курсы. Формат нашего повествования не позволяет подробно описать медленный, но уверенный путь нашего героя по карьерной лестнице, но сперва -он несколько раз признавался лучшим работником месяца, потом, когда освободилось вакансия, уже по- настоящему стал начальником отдела, а еще через год, когда владелец компании решил продать бизнес он, взяв кредит (и Ирину в компаньоны), сделался владельцем компании, где начинал с самых низов.

И когда он вместе с Ириной посетил тот самый шикарный ресторан, он уже не был гопником с шальными деньгами, нелепо и чужеродно смотрящимся в общей атмосфере заведения. Несмотря на неброскую одежду, официант сразу угадал в нем «своего» клиента.

Официанты это определяют безошибочно.

ЦАРЬ ЗВЕРЕЙ

Жил в нашем зоопарке тапир. Это такой дальний южно-американский родственник осла, только побольше, потолще и с маленьким хоботком в придачу. Этакий гибрид слона, свиньи и осла. Живет он в жарких тропических лесах и в нашем климате ему, разумеется, не хватает тепла и солнца, и поэтому, как только выпадает редкий теплый и солнечный денек, он все время проводит на воздухе, принимая солнечные ванны.

Был как раз такой погожий день и тапир стоял на пригорке посреди вольера, подставив солнцу свои круглые бока. Он прикрыл глаза и задремал. Дул теплый ветерок, пели птички, монотонно звучали голоса посетителей. И незаметно наш тапир уснул. Они, как слоны и лошади могут спать стоя.

И вот стоит этот тапир в своем вольере на пригорке и спит.

И вдруг всем посетителям становится очевидно, что тапиру снится сон. Причем явно эротического содержания. Мы не можем влезть в голову американского осла, но хочется верить, что ему снилась очаровательная круглозадая тапирша в тени лиан, а не страус из вольера напротив или пожилой уборщик, упаси Боже. Хотя, при нынешних новомодных тенденциях….. Впрочем, мы отвлеклись.

Тем временем доказательство эротической направленности тапировых грез достигло пригорка и уперлось в него. Причем с такой силой, что задние копыта спящего оторвались от земли и закачались в воздухе.

– Вот это домкрат! – завистливо выдохнул пузатый мужик.

– И кто назвал царем зверей льва? – вторил ему веселый женский голос – вот он – Царь!

Народ одобрительно зашумел, кто-то даже зааплодировал, и этот шум разбудил тапира и вернул его на землю. Причем во всех смыслах.

Он открыл глаза и укоризненно посмотрел на посетителей, как бы говоря:

– Что же вы за люди такие? Ну, ни какой деликатности, из такого сна выдернули. Эх вы…..

И повернувшись к публике спиной, поплелся к кормушке.

ЧУТЬ-ЧУТЬ ПРО ИТАЛЬЯНЦЕВ

Я влюбился в Италию через полчаса после прилета, не видя еще ни одной достопримечательности, да что там достопримечательности – даже моря еще не видя, а просто тупо сидя в автобусе, что вез нас из аэропорта в отель. Хотя правильнее будет сказать – влюбился не в Италию, как таковую, а в итальянцев.

Дороги в Римини узкие, а машин много, так, что движение здесь плотное. Особенно в час пик, и особенно на улице вдоль моря, где расположено большинство отелей. И вот ползем мы по этой улице, как вдруг водитель легковушки перед нами, завидя какого-то знакомого на другой стороне останавливается и начинает оживленно с ним переговариваться. Так они и беседуют – один что-то орет, высунувшись почти по пояс из автомобиля и энергично размахивая руками, а другой, также отчаянно жестикулируя, на противоположном тротуаре. Так продолжается с полминуты. Вся улица встала, но никто не сигналит, не ругается, не выскакивает с бейсбольной битой, дабы проучить хама. Наш водитель с безмятежным видом сидит и ждет, пока ребята наговорятся, и можно будет ехать дальше. Ну, подумаешь, пробку устроил, может давно не виделись, поболтать надо, а по телефону – совсем не то – надо же обязательно жестикулировать, чтобы наиболее полно донести собеседнику свои мысли и эмоции. Недаром же говорят, что свяжи итальянцу руки, и он потеряет способность к общению.

Еще зарисовка – сидим в кафешке, столики на улице, уборная – в основном помещении, и чтобы туда попасть, нужно пройти мимо двери, ведущей на кухню. И вот иду я мимо кухни и слышу песню. «О Соле Мио», как не банально это звучит. Звучит кстати очень здорово. Красивый молодой тенор. Заглядываю на кухню – парень в белой робе и в белом же поварском колпаке, вынимает лопатой на длинной ручке из печи пиццу и распевает себе во весь голос. Подчеркиваю, что он не перед зрителями или туристами, а на кухне за закрытой дверью. Он поет не на публику – для себя. Потому, что молод, весел, красив, наверняка влюблен и любим.

И потому, что итальянец.

Заметив меня, он широко улыбается, не переставая петь. Жестом спрашиваю разрешения сфотографировать. Он улыбается еще шире, принимает картинную позу с лопатой с пиццей наперевес и запевает еще громче.

– О солееее, о сооооле мио!! Станфонте тееееее , станфроооооонте те… – и уносится вместе с пиццей .

Вот же понтяра!

Или еще характерный эпизод.

Пляж в Римини длинный, почти десять километров. Вдоль кромки воды туда-сюда фланируют отдыхающие – приятно пройтись жарким днем по прохладному от воды песочку. То тут, то там стоят палатки, торгующие текстилем, сувенирами и прочей мелочью. Там же, прямо на песке разложили свои товары негры. Все похожи как братья и сестры. Высокие, красивые, великолепно сложенные. Может беженцы, может нелегалы. Между собой говорят не по-итальянски, на каком-то своем наречии. Те же сувениры, сумки, часы, браслетики, шлепанцы.

Но вот они засуетились, и все дружно начали складывать свои товары в большущие сумки – вдали показались полицейские. Двое – мужчина и женщина – в форме, с дубинками и рациями, неторопливо бредут среди отдыхающих. Они прекрасно видят суетящихся негров, но и не думают ускорять шаг.

Когда они подходят к месту, где только, что кипела незаконная торговля, там уже никого нет. Негры вместе со своими сумками отошли метров на двадцать вглубь пляжа и терпеливо ждут, сидя на корточках, когда полисмены пройдут и можно будет вернуться к своим занятиям. Все прекрасно видят друг друга. Полисмены делают вид, что блюдут закон, негры – что его соблюдают.

Я несколько раз бывал в Италии и у меня сложилось впечатление – может и ошибочное – что итальянцы весьма похожи на нас (особенно по части разгильдяйства), только значительно терпимее, добродушнее и веселее. Уж не знаю, с чем это связано – с благодатным климатом, или с пресловутой средиземноморской диетой, или может просто досталось в наследство от древних римлян. А скорее всего от совокупности всех этих факторов.

Короче – ТИ АМО !

ИЮЛЬСКИЙ ВЕЧЕР В РИМИНИ

Июльский вечер в Римини. В ресторане «Баунти» на набережной многолюдно. Все места на открытой террасе заняты, свободны только столики в основном зале – в тихий, теплый вечер никому не охота сидеть в помещении – к тому же здесь играет струнный квартет. Популярные роковые мелодии в джазовой обработке уютно обтекают гостей, смешиваясь со сладким ароматом цветов и чудесными разнообразными запахами итальянской кухни. Вот пронесли пиццу – прямо из печи, и запах горячего пармезана, приправленный свеже-нарубленным базиликом, заставляет трепетать ваши ноздри. А вот густой сладко-рыбный теплый пар от ведерка мидий, что подали за соседний столик. Но все остальные ароматы перестают существовать, когда миленькая девушка-официант в озорном пиратском наряде ставит перед тобой тарелку тольятелли со сливочно-трюфельным соусом.

Вот музыканты уходят на перерыв, и становится тише, слышны приглушенные голоса посетителей, да шелест волн через дорогу. Говорят, в основном по-немецки, изредка долетают английские фразы. За одним из столиков негромко переговаривается пара средних лет, слов не разобрать, но проницательный наблюдатель опознал бы русских. Перед ними кувшин с белым вином, по некоторым косвенным признакам тот же внимательный наблюдатель мог бы предположить, что кувшин этот – не первый. Впрочем, он может и ошибаться.

И тут из сгущающихся сумерек, на террасу залетает огромный шершень. Видимо, какофония ароматов сбивает его с толку и он, чтобы разобраться, начинает методично облетать столик за столиком. Его появление вызывает у гостей панику. Они вскакивают со своих мест и, прихватив тарелки с едой, устремляются в основной зал, подальше от ужасного монстра. Только русская пара, проводив насмешливым взором пугливых посетителей, как ни в чем не бывало, продолжала трапезу. Когда любознательный шершень подлетел к ним, мужчина в очередной раз наливал из кувшина. Он сунул шершню под нос свой бокал. Тот, как истинный итальянец, справедливо посчитав, что фризанте в это время суток могут пить только дикари, с недоуменным жужжанием удалился.

Убедившись через стекло, что опасность миновала, осмелевшие европейцы потянулись обратно на свои места, музыканты также вернулись и вечер потек своим чередом.

– Да уж, никогда им войну не выиграть – подмигнула русская барышня своему спутнику.

КОНТРОЛЬ КАЧЕСТВА

В июле в Одессе жарко. В общаге, где мы жили во время летней практики, не было не то, что кондиционера, а даже – холодильника. Точнее, был один – на этаж, на общей кухне, но в нем немногие отваживались хранить продукты – воровали безбожно. Общежитие находилось на знаменитой Молдаванке и принадлежало Одесскому Инженерно–Будивельному (Строительному – по-русски) Институту. Сокращенно – ОИБИ. И вполне соответствовало этой аббревиатуре.

Обшарпанное, давно не ремонтированное, с жуткими туалетами, со стадами тараканов, бродивших по комнатам и коридорам. Нам приходилось отодвигать кровати от стен, чтобы тараканы не сыпались со стен во время своих ночных шабашей. Один из моих соседей по комнате, даже поставил под каждую ножку кровати по консервной банке с водой, чтобы тараканы не смогли залезть на кровать с пола. Если дверь в комнату открыть внезапно, то с косяка запросто мог свалиться «стасик» прямо на голову. Поэтому открыв дверь, мы выжидали пару секунд, потом пинали косяк, для верности, и только потом проходили.

Помимо тараканов в общежитии жила целая толпа негров. Из какой-то братской африканской дыры. Вели они себя довольно нагло, громко орали в любое время суток и мусорили где ни поподя. Рассказывали, что незадолго до нас, какой-то перепившийся негр выбросил из окна девушку. Нашу. Русскую или украинку. Насмерть. И, что особенно возмутило всех, так это то, что охреневшего негритоса не отправили куда-нибудь в Воркуту на перевоспитание, где ему самое место, а просто выслали из страны обратно на родину. Такая, блин, дружба народов!

Окна выходили на узкую улицу мощеную брусчаткой, по которой ходили трамваи. Грохотало с 05 утра и за полночь.

Короче – не Хилтон ни разу. А воспоминания все равно остались – самые хорошие! Как о самой Одессе, так и о людях, с которыми я общался за все сорок дней моей практики.

Наша комфортабельная комната была рассчитана на восемь человек, где помимо меня, на тот момент, проживало еще четыре жильца – абитуриенты, приехавшие поступать в институт из окрестных сел и городков. С одним из них – Сашей мы сдружились. Он жил в селе неподалеку, на выходные ездил домой и привозил оттуда продукты: яйца и прочую домашнюю снедь, которой щедро делился со мной – голодранцем.

Однажды Сашка пригласил меня в гости. Он был этнический болгарин и жил в селе Виноградовка (если мне не изменяет память) где проживали в основном болгары. И повел меня вечером на танцы в сельский клуб. У входа – толпа парней. Оживленно встречают Сашку и начинают наперебой, что- то говорить. По-болгарски. Тут Сашка представляет меня и говорит, что я из Ленинграда. И меня поразило, что вся компания тут же переходит на русский, чтобы мне была понятна их беседа. Они вполне могли бы продолжать и по-болгарски, поскольку я все равно был не в курсе местной жизни и новостей, но такая деликатность меня тронула.