Клава спешит на помощь…

– Готова! – крикнула Клава и крепко стиснула зонтик в руках.

В это время из подъезда вышел сосед, живший на первом этаже, Аркадий Михайлович. Аркадий Михайлович был уже вполне себе пожилой старичок, с седой бородкой, в очках и даже в шляпе. При виде Клавы с огромным зонтом в руках Аркадий Михайлович заулыбался и сказал:

– А-а-а! Здравствуйте, Клавдия! А что это вы под зонтиком? Никак дождь обещают?.. Вот хорошо-то! Давно, давно не было дождичка! Пора! Пора!..

– Я… я, – растерялась Клава, – я это от солнца… Жарко ведь… А дождя никто…

Она хотела ещё что-то прибавить, но в это время Мишка с Колькой сбросили шарик.

Водяная бомба попала в цель и эффектно разорвалась, обдав водяным потоком Аркадия Михайловича с головы до ног…

– Ап! – сказал Аркадий Михайлович, задохнувшись от изумления.

Клава застыла, потеряв дар речи.

– Ап! – повторил Аркадий Михайлович, обретая дар речи. – Пардон! Пардон! – произнёс он, оглядывая себя с головы до ног. – Но… Но как же так?.. Это… Это невозможно!.. Это… совершенно невозможно! Позвольте!.. Как это понимать?… Пардон!..

У Клавы в голове все слова куда-то разбежались и спрятались, и потому она не могла отреагировать ни на «как это понимать», ни, тем более, на «пардон».

– Как же так?.. продолжал Аркадий Михайлович – Это… Это возмутительно!.. Нет!.. Это… это какой-то… нонсенс! Да-с! Форменный нонсенс!.. А?!.. Клавдия!…

Клава не отвечала, занятая поисками разбежавшихся слов. Зато сверху раздался голос Мишки.

– Клавка-а!… Ну, как ты там, живая?!..

– А-а-а-а! – догадался Аркадий Михайлович, поднимая кверху палец. – Понятно! Понятно-понятно! Что ж, вас, кажется, зовут!.. Товарищи!.. Вы уж ответьте им, беспокоятся!.. А я откланяюсь, пожалуй!.. Экскузе, так сказать, муа! Всего доброго, пардон!..

И Аркадий Михайлович поспешил домой, приговаривая по дороге:

– Это какой-то нонсенс! Какой-то нонсенс!..

– Да Клавка же! – крикнул Мишка. – Чего ты там!.. Живая, говорю?!..

Клава подняла голову и молча погрозила Мишке кулаком….

экскузе муа, пардон (фр.) – извините меня, прошу прощения

нонсенс – бессмыслица, невозможное, невероятное

КЛАВА СПЕШИТ НА ПОМОЩЬ…

Дождь продолжался всю ночь, ветер завывал и метался из стороны в сторону, бросаясь на всё, что попадалось под руку, совершая вокруг живых существ и неодушевлённых предметов воинственные танцы. Озябшие листья выписывали в воздухе фигуры высшего пилотажа. Всё вокруг перемещалось и перекатывалось, беспокойно скрипело и стучало, стонало и хрюкало, хихикало и нашёптывало… Когда же настало утро, город было не узнать. Деревья, ещё вчера горделиво возвышавшиеся в своей роскошной золотой оправе над мелочностью земной суеты, выглядели при свете дня совершенно несчастными, дрожащими от холода, стыдящимися, с непривычки, своей наготы… Зато земля, все газоны и тропинки, все дороги и тротуары оказались укрытыми мягчайшим, дорогим ковром необычайной, праздничной расцветки, и от этого завораживающего контраста на душе становилось легко и печально, и хотелось не то пожаловаться кому-то, не то поделиться с кем-то необъяснимой радостью…

Дождик сыпал и теперь, унылый и томный. Листья на земле отзывались ему тонкой барабанной дробью. Ветер время от времени принимался говорить на своём беспокойном языке, довольно, впрочем, лениво, больше для порядка.

Клава, Мишка и Коля сидели на лавочке под навесом возле подъезда и молчали. Клава в новеньком, ярко-красном плаще, была похожа на волшебного гнома из подземелья, или, при некотором усилии воображения, на известного летучего героя из зарубежных фильмов. Мишка и Колька были в обыкновенных осенних куртках.

– Осень… – мечтательно произнесла Клава, – красота какая…

– Холодно, – поёжился Мишка. – Чего сидим? Надо двигаться, чтобы не замёрзнуть.

– А я вчера книжку прочёл, – сказал Коля, – рассказ… Как один человек, там, на севере, шёл куда-то, по лесу. А мороз был градусов сто…

– Сто не бывает, – заметил Мишка. – Это ты лишку хватил…

– Ну, пусть меньше, – согласился Коля. – Даже семьдесят. Всё равно, в раз окочуришься.

– Дальше давай, – шмыгнув носом, сказал Мишка.

– Ну вот. А у него спички всё же были. Он хотел разжечь костёр, но сперва не получилось. А потом последней спичкой он всё-таки разжёг, и тут – бах! – с ёлки снег упал прямо в огонь и потушил его… Он не заметил, что под ёлкой сидел, а снег на ветке растаял, и всё!.. Обидно! Последней спичкой!.. И он так и замёрз…

– Дядька замёрз? – думая о чём-то своём, спросила Клава.

– Ага.

– Костёр тоже замёрз, не сомневайся, – заверил Мишка.

– Да! – вспомнил Коля. – Рассказ так и называется «Костёр».

– До зимы ещё далеко, – заметила Клава. – Ещё мокнуть и мокнуть…

– Обидно, если последней спичкой, – сказал Мишка.

– О том и речь! – подхватил Коля. – Заготовил бы побольше, раз такие морозы!

– Всего не предусмотришь, – очнувшись, наконец, от своих грёз, вступила в дискуссию Клава. – Он же разжёг, сам говоришь, хоть и последней спичкой. А тут – случайность! Не было – и вдруг! Это с каждым может стать!

– Это верно, – согласился Коля.

– А чего его в такой мороз понесло? – спросил Мишка. – Сидел бы дома.

– Может, там всегда так, – возразила Клава. – Мороз, в смысле. Вот, мы тут сидим и ждём, когда дождик закончится. А он не заканчивается. И не закончится до завтра. И чего же? Так и сидеть будем? Не-ет!.. Рано или поздно домой пойдём, и начихать будет на дождь!

– Сравнила дождь, и мороз в семьдесят градусов!

– Он думал, дойдёт. Оделся, наверное, потеплее…

– Не помогло, – вздохнул Мишка.

– Вот я и говорю, – продолжала Клава. – Случайность. Опасная штука! Ты не ожидаешь, а тут – бац! И крышка тебе!

– Почему сразу крышка? – возразил Коля. – Не всегда. Полезная случайность тоже бывает.

– Когда найдёшь что-нибудь! – подхватил Мишка.

– Не обязательно найдёшь, но бывает, – согласилась Клава.

Помолчали…

– Придумала! – вскрикнула неожиданно Клава. – Надо нам кого-нибудь спасти!

– Чего? – не понял Мишка.

– Спасём. Как того дядьку. Будь мы рядом, мы бы ему спичек дали… Он бы не замёрз.

– Лучше зажигалку тогда, – посоветовал Мишка. – Надёжнее.

– Я серьёзно!

– Я тоже.

– Вот ты спасал кого-нибудь?

– Я?

– Ты!

– Не знаю!

– Навряд ли.

– Почему это?…

– Потому!.. А так и всю жизнь проживёшь, никого не спасёшь! Позорище!

– Чего это позорище? Ещё успею… А ты – кого ты собираешься спасать?

– Сейчас придумаем!

– Пойдём на речку, – предложил Коля. – Может, там тонет кто-нибудь…

Мишка засмеялся и сказал:

– Точно! И нас дожидается!

– Да ну вас! – сказала Клава. – Вам хиханьки, а я уже придумала!

– Что?! – хором спросили Мишка и Колька.

– Смотрите! – с живостью начала Клава. – Сюжет такой. На улице, ну, лучше, в подворотне какой-нибудь, грабят человека. Тут появляюсь я, вся такая в красном плаще с капюшоном, да ещё чёрную маску надену, как на карнавале, такую узенькую, для глаз, чтобы было похоже на того… который летал… как его…

– Зорро? – спросил Коля.

– Да нет, – отмахнулась Клава. – Какой Зорро! Тот на лошади был. Не очень-то полетаешь… А этот – человек-паук!… Или нет… Лучше – летучая мышь! Вот! Этак женственнее всё-таки будет!.. Да… Так вот… Я спасаю грабителей, то есть нет, наоборот, тех, кого грабят!.. Круто?

– Круто, – сказал Мишка. – Ты что, натурально, прилетишь?

– Это детали, – заметила Клава. – Главное – идея!

– Идея, может, и неплохая, – согласился Коля, – только кого грабить будут? И где? Не на каждом же углу грабят…

– Грабить будете вы, – объявила Клава. – Спасать – я. А жертву найдём!

– Ха-ха-ха-ха-ха! – засмеялся Мишка. – Мы – грабить?!.. Ничего лучше не придумала?

– А где я тебе настоящих грабителей возьму? – возразила Клава. – И потом, я с ними не справлюсь. А с вами – запросто!

– Почему это с нами – запросто? – спросил Коля.

– Потому что понарошку. Мы разыграем это всё. Спектакль устроим, ясно?

– Ясно.

– А что, – сказал Мишка, – мне нравится. Можно попробовать!

– Так и я о том же! – воскликнула Клава. – Сейчас отрепетируем как следует, и к делу!

Клава оказалась хорошим режиссёром. Она разработала свой сценарий ограбления и последующей потасовки. Целых полчаса они потратили на то, чтобы отработать элементы драки. Всё должно было выглядеть по-настоящему.

Наконец, отправились искать жертву. Притаившись в глухом месте между домами, где не было окон и весьма кстати росли густые кусты, они по очереди выглядывали из-за угла.

Долго никто не появлялся.

– О! – объявил, наконец, глазастый Мишка, – Идёт, смотрите!

Все выглянули.

По улице шёл мальчик восьми лет, не больше, направляясь, по всей видимости, из магазина домой. В прозрачном пакете в руках мальчика находились белый батон, половинка ржаного хлеба и литровая бутыль подсолнечного масла.

– В самый раз, – сказала Клава. – Я пошла. Не упустите.

И исчезла.

Мальчик с пакетом завернул за угол. Не успел он сделать и двух шагов, как перед ним вырос Мишка. Огромным чёрным призраком, в надвинутом на самые глаза капюшоне, он выглядел весьма внушительно и страшно.

– Ну, чё! – сказал призрак, не тратя времени на увертюру. – Пацан!.. Деньги гони!

Мальчик вздрогнул, остановился и попятился.

Чуть запоздало зашедший с тылу Колька заставил его остановиться.

– Да! – выкрикнул он. – Это огра…брагра…грабление!!!!

– Ой! – сказал мальчик.

– Не ойкай! – рявкнул Мишка. – Деньги гони! Это… точно… огра… бра-гра… тьфу!… Ограбление, понял!!!

Грабители на мгновение умолкли, мысленно оценивая эффект, произведённый собственными действиями и словами.

Настала зловещая пауза.

Ограбляемый мальчик побледнел, губы его задрожали… Ещё мгновение, и он ударился бы в рёв.

И тут Колька мысленно представил себе состояние бедняги. Вот он идёт домой, счастливый, из булочной, по осеннему городу. Город весь золотой, вперемешку с ярко-красным, на душе легко и весело, кругом одни только доброжелательные люди: и продавщица в магазине, и дядечка с газетой на автобусной остановке, и старушка, окружённая стаей голубей, и девушка с коляской, в которой сидит розовощекий малыш… И все кругом улыбаются, и все такие добрые… И сейчас он придёт домой, а там любимая мама, она похвалит его за покупки, потом они, вместе с папой и мамой, всей семьёй, сядут обедать, потом он заберётся с ногами на диван и станет читать любимую книжку, потом пойдёт гулять с Дашей из соседнего подъезда, и они станут прыгать по упругим кучам золотых листьев… И тут вдруг появляются какие-то страшные, ужасные люди, которые почему-то, несмотря на то, что его так любят все – и папа, и мама, и Даша, и все остальные, кто только знает его, и кого он также любит, любит всех, – несмотря на это незнакомые и страшные люди собираются причинить ему зло! За что? Ведь он не сделал ничего дурного! Напротив, он хотел, чтобы всем вокруг было хорошо… Так что это совершенно невозможно, чтобы случилось наоборот! Чтобы вдруг сделалось всё так плохо! Так нельзя! Это так неправильно! Для чего они разрушают этот добрый, такой уютный и доброжелательный мир вокруг!.. Для чего?!

Очнувшись от грёз, Коля пожалел незнакомого мальчика и намерился было сказать уже ему: «Да ладно, пацан, мы пошутили! Беги себе домой!»…

Но тут появилась Клава.

Неожиданно и эффектно, будто ниоткуда.

В своём кроваво-красном плаще с островерхим капюшоном, с чёрной маской «летучей мыши» на глазах, она затмила своим великолепием жалких грабителей.

Мальчик всхлипнул и раздумал плакать.

– Эй! – звонко воскликнула Клава. – Двое на одного!.. А!? Давно по шее не получали?!..

– Это что за чучело? – удивился Мишка. – А ну, вали отсюда, селёдка недожаренная!

– Что-о-о-о?!!! – презрительно протянула Клава, – Это кто там мяукает?!..

Колька решил также внести свою лепту в дело.

– Ну ты… Летучий голландец! – сказал он, припоминая давешний разговор о каких-то полётах. – Давай-ка, поднимай паруса! Греби отсюда!..

Он хотел прибавить ещё что-нибудь, уже из морской терминологии, вроде «суши вёсла», но было поздно.

Клава развернулась на него.

Мальчик также переместился и спрятался за спину «летучего голландца».

Дождик, будто испугавшись чего-то, прекратил стучать по листьям, и во всём свете наступила тишина.

– Значит, так! – выдержав надлежащую паузу, внушительно проговорила Клава. – Папуасы несчастные… За вашу ничтожную жизнь я не дам и пары стеклянных бус!.. Так что шустренько – ноги в руки, и катитесь отсюда колбаской, в штат Небраска!.. В нос вам подушкой, по темечку дубинкой, не будите лиха, познакомившись с Зинкой!!!– Клава набрала воздуха в лёгкие и прибавила звук на два тона выше. – Чокли-мокли-паровоз, подотри сопливый нос!.. Хабул-бабул-пышка, выросла на лбу шишка! Не дразните кошку, не то позову Тимошку, покрошит он вас в окрошку! Семью восемь апельсин, кто ограбил магазин?! Чок, мок, с крыши скок, повтори за мной урок: лбом о стену постучи, съешь на завтрак кирпичи! С гуталином и халвой завтра будешь сам кривой! Чучело мяучело, мяучь, пока не наскучило! Чучело мяучило, беду намяучило – прилетели чочка с чучилохчичей, да чучулох впридачу. Чучилохчича чукурыкнулась, а чочка чуть не чокнулась, да вовремя чучулох подоспел, они вместе чучилохчичу чукурыкнули да крышкой сверху зачукучикирикнули!.. А потом наоборот, как пошло всё расчукичукикручиваться, да перечукичикикручиваться, тут такие тараканьи бега начались, что просто краковяк, да с пересвистом!

Клава поймала кураж, вдохновенно сопровождая свои загадочные тексты всем имеющимся в её распоряжении арсеналом ужимок, жестов и неподражаемой мимики. Она подпрыгивала и приплясывала, дёргала себя за уши и за нос, оттягивала щёки, показывала язык и корчила такие рожи, какие не могли присниться грабителям и в дурном сне…

Мишка с Колькой, не подозревавшие за своей боевой подругой подобных талантов, застыли на месте, открыв рты.

Ограбляемый мальчик с любопытством выглядывал из-за спины своей спасительницы, дожидаясь конца интермедии.

Клава между тем продолжала:

– Кирики-чуварики, все мы как комарики! Напихали спичек в нос, полетели на покос! Спички чиркнули, чувыркнули, полыхнуло всё вокруг, кто боится, встаньте в круг! Прибегала тётя Валя, всех из лейки поливала. Все промокли до небес и пошли сушиться в лес. А в лесу ходят звери рогатые, Зямка, да Жумка! Зямка за Жумку, вытянули Бужумку. Бужумка сладкая, да глупая была, в Гамбург побежала, да не ту педальку нажала, а оттуда как рявкнет, да фыркнет, да как шарарахнет, да с шароперекатом! Так все вокруг и полетели, да всё по кругу, да по кругу – круг за кругом! Закруглялись, закруглялись, да так закруглились, что все наотмашь и окосели! Зямка да Жумка смеялись, смеялись, а жалости у них Бужумке ни на грош: «Ври, говорят, больше, что не ёж! Верим, верим всякому зверю, а тебе, курдылану курдылановичу курдыпополановичу – курдыкок с переливом, да сверху блям! Ты в бане все тазы перебил, да переломал, лопатой дым гонял, будет тебе отмашка, в лоб тебе промокашка!!!!»… Уфффффффф!…

Клава приостановилась, переводя дух.

– Гы-гы-гы! – засмеялся мальчик, и прибавил: – Клуто!

Первым опомнился Мишка.

– Что-о-о?!!! – вскричал он. – Курдылан?!… В лоб промокашка?! Ах ты…. Ах ты… селёдка… пережаренная! – скорректировал он на ходу прежнюю обзывалку.

– Давай-давай! – подзадорила Клава. – Чего встал?

– А-а-а-а-а! – закричал Мишка и бросился на обидчицу.

Он картинно занёс кулак, Клава картинно подставила руку, совершила какой-то боевой приём и двинула Мишке под дых. Мишка картинно согнулся и заохал. На помощь товарищу поспешил Колька. Клава проделала с ним ту же операцию.

– Йо-йо-йо-йо-йо!!! – издала победительница боевой клич.

Но тут случилось неожиданное.

Ограбляемый мальчик, вдохновлённый ратными подвигами «летучей мыши», вдруг сорвался с места и, размахивая пакетом с продуктами и подбадривая себя воинственным воплем индейцев племени команчей, бросился на полуповерженных врагов. Не останавливаясь, он со всего размаху нанёс удар пакетом Кольке в ухо, и тот, не ожидавший нападения, повалился набок как подгнивший сноп сена. Следующий удар пришёлся по затылку Мишке и тот, то есть, Мишка, не удержавшись на ногах, носом спикировал на землю.

– Улаааааа!!! – закричал мальчик и, продолжая размахивать своим боевым пакетом, пустился наутёк.

Всё произошло в одно мгновение.

Для того, чтобы опомниться и оценить происшедшее, потребовалось некоторое время.

– Даааа, – протянул Мишка, поднимаясь и потирая ушибленный затылок. – Повеселились, нечего сказать.

– Синяка-то нету? – заботливо спросила Клава.

– Не знаю! – ответил Мишка. – У меня глаза на затылке ещё не выросли!

– Да ладно! – подбодрила товарища Клава. – Скажи спасибо, легко отделались!

– Это точно, – надевая слетевшие очки, подтвердил Колька. – Если б вместо пластиковой бутылки у него там банка шпрот была…

– Повезло!!! – выделяя ударения на гласных, воскликнул Мишка. – Крупно повезло!!!

– Вот именно, – поддакнула Клава, не желая слышать Мишкиной иронии.

– А у меня, кажется, синяк будет, – ощупывая покрасневшее ухо, сказал Колька.

– Ничего, – успокоила Клава, – Считай, боевое ранение…

Затем, подумав несколько мгновений, она произнесла – задумчиво и проникновенно:

– Зато мальчика спасли!!!…

Увертюра – оркестровое вступление к опере, балету, драматическому спектаклю и т. п.

Интермедия – короткая, обычно комическая сценка между основными действиями пьесы.

КАК СЕНЬКУ ПРОВЕДЫВАЛИ

Признаки зимы проявлялись в этом году постепенно, с вежливой осторожностью… Сперва замерзали лужи, и пепельно-жёлтая трава подёргивалась белой плёнкой, затем лужи оттаивали, а трава делалась совершенно седой, мокрой и печальной на вид… Выпадал снежок, но к полудню исчезал куда-то. Потом вдруг возвращался мороз. Серые вороны прыгали по громко хрустящим бурым листьям, выковыривая своими большими носами различные съедобные предметы, после чего, звучно хлопая крыльями, улетали куда-то, чтобы спрятать найденное на чёрный день, впрок.

Коля, Мишка и Клава сидели на скамеечке и разговаривали о разных вещах.

– Что-то мы давно Сеньки не видели, – сказала неожиданно Клава. – Чего он там и как?

Сенька был мальчик из соседнего двора, с которым Мишка, Коля и Клава познакомились совсем недавно, и с тех пор иногда встречались. Он хотя и был почти на год младше Мишки и Кольки и учился в другой школе, однако они легко находили общий язык.

– Может, заболел? – высказал предположение Мишка. – Погода способствует.

– Погода способствует тем, кто хилый слабак, – ответила Клава. – На меня вот почему-то не способствует.

– Не зарекайся, – сказал Мишка, – сглазишь.

– А вот я всегда, хоть раз в год, но болею, – признался Коля. – Как по расписанию… – и, подумав, прибавил: – Организм, видимо, требует!

– Организм! – засмеялась Клава. – Закаляться надо, вот что! Никакой организм тогда не потребуется.

– А ты что, закаляешься? – полюбопытствовал Мишка. – Правда? Расскажи, как?

– Так вам всё и расскажи!

– Секрет, что ли? – спросил Колька.

– Она по утрам босиком по снегу бегает, – пояснил Мишка. – И холодной водой обливается. В ванной…

– Правда?

Мишка засмеялся и махнул рукой.

– Нечего смеяться, – обиделась Клава. – Закалка – вещь хорошая. Надо будет заняться… – и прибавила: – А по снегу я хоть и сейчас босиком пройду…

– Так снега нету, – сказал Коля.

– Когда будет, – ответила Клава.

– Подождём, – согласился Мишка.

Помолчали…

– Да! – спохватилась Клава. – Мы же о Сеньке! Чего он там?

– Можно пойти и спросить, чего он там, – сказал Мишка.

– Идём!

Они встали и направились во двор Сеньки.

– Вон, его окна, на втором этаже, – показал Мишка. – Можно просто крикнуть.

– Сенька-а-а-а-а! – закричала Клава. – Выгляни в окошко!

Несколько мгновений подождали. Потом занавеска дёрнулась, и в окне появился Сенька. Шея у него была замотана толстым шарфом. Он помахал друзьям рукой и затем указал на горло, дескать, болею, и развёл руками.

– Я же говорила, – сказала Клава, – заболел!

– Что делать будем? – спросил Мишка.

– Проведать надо, – сказал Коля. – Навестить. Больных всегда навещают.

– Точно! – согласилась Клава.

Она жестами показала, мол, можно к тебе? И Сенька понял и закивал головой, и рукой махнул, заходите!

– Идём! – скомандовала Клава.

– А не заразимся? – забеспокоился Мишка.

– Не хочешь, не ходи!.. Мы одни справимся!

– Да это я так!.. – спохватился Мишка. – Чего вы! Идём, конечно!

В комнате, где болел Сенька, был полумрак, духота и пахло лекарствами. На подоконнике сидела кошка. Она равнодушно осмотрела гостей, затем отвернулась, показывая всем своим видом, что ей гораздо интереснее то, что делается на улице, чем какие-то незнакомые мальчики и девочки.

– Кошка! – сказала Клава.

– Муська, – сипло пояснил Сенька.

– О-о-о-о! Да ты всерьёз! Хрипишь, как паровоз!

– Третий день уже…

– Д-а-а-а-а, – протянула Клава. – Требуется оперативное вмешательство.

– Чего? – просипел Сенька.

– Лечить тебя надо!.. Точнее, вылечивать! А не то!.. Так и коньки можно отбросить!

– Какие коньки?

– Не пугай ребёнка, – вступился Мишка.

– Ладно, – согласилась Клава. – Но действовать будем оперативно!

– Ты чего задумала? – спросил Коля. – Может, не надо?

– Как не надо, как не надо! – возмутилась Клава. – Смотри, как он сипит! И температура небось есть!.. Есть температура? – обратилась она к Сеньке.

Тот пожал плечами.

– Градусник где?

Сеня показал.

– Ставь! – приказала Клава. – И крепче держи!.. Что ещё нужно? – спросила она себя и себе же ответила: – Как следует утеплиться! Где у тебя шапка?

– Шапка? – удивился Сенька. – Там…

– Надевай!

Сенька сходил в прихожую и вернулся с вязаной шапкою, которую натянул затем на голову.

– Вот так-то лучше! Теперь надо вспомнить, какие народные средства у нас имеются!.. Народные средства – это самое лучшее!

Сенька изобразил на лице согласие и поправил на голове шапку.

– Надо дышать над паром картошки в мундире! – вспомнила народное средство Клава. – Меня так лечили от простуды. Дышишь над картошкой, и всё проходит!

– Где ж ты картошку возьмёшь? – спросил Мишка.

– Вот тоже проблема! Что, картошки не найдётся? – обратилась Клава к Сене.

– Найдётся! – кивнул тот.

– Показывай!

Они отправились на кухню. Сеня показал, где лежит картошка, и выдал кастрюлю.

– Так! – скомандовала Клава. – Колька, займись. Помоешь картошку и прямо с кожурой варишь. В мундире. Когда пар пойдёт, позовёшь!

Коля занялся картошкой, остальные вернулись в комнату.

– Дальше что? – потирая руки в предвкушении успеха первой своей врачебной практики, воскликнула Клава – Ага!.. Всё-таки мало ты утеплился. Всё будет без толку. У тебя валенки есть?

– Валенки?!

– Да, да, валенки!

– Есть. Но они далеко, в кладовке, на самом верху!

– Ничего, достанем. А ты пока ещё один свитер надень. Потолще! Надо, чтобы тебя хорошенько проняло!

Сеня послушно натянул толстый свитер, а Мишка, встав на табуретку, попытался дотянуться до антресолей.

– Не получается, – сказал он. – Не достаю.

– Надо подставить стол, а на него уже табуретку, – сказала Клава. – Идём за столом.

Они отправились на кухню. Коля бросил заниматься картошкой и помог Мишке перетащить кухонный стол в комнату.

На стол поставили табуретку, Мишка взобрался на неё, и, опасно балансируя, открыл дверцы антресолей.

Кошка оторвалась от созерцания жизни за окном и стала наблюдать за происходящим в комнате.

– Свет надо включить, – сказал Мишка. – Не видно.

В это время года темнело рано, и в комнате, действительно, царил полумрак.

Включили свет. В люстре из трёх плафонов светила лишь одна лампочка.

– Ладно, сойдёт, – махнул рукой Мишка и обратился к Сене. – Ну, так где? Где искать твои валенки?

– Не знаю, – просипел Сенька, – в каком-то пакете.

Мишка потянул первый попавшийся пакет. По-видимому, это был не тот пакет, или, во всяком случае, не тот пакет, который следовало трогать. Как хлопок в ладоши провоцирует сход лавины, так незначительное движение одного предмета приводит к массовому обрушению остальных. На бедного Мишку посыпались какие-то пакеты и пакетики, коробки и подушки, завязанные узлом шубы и пальто, масса различной обуви, даже небольшое жестяное ведро. С криком «А-а-а-а-а!» Мишка покачнулся, соскользнул с табуретки на стол, затем, каким-то чудом удержавшись на ногах, спрыгнул на пол.