Возвращение «Космического странника»

– Поднимайтесь к себе, приводите себя в порядок, и через сорок минут встречаемся в столовой, – Сергей Николаевич достал из кармана часы, ими оказались серебрянный брегет, но в отличном состоянии. Сразу видно, что хозяин очень бережно к ним относится, хотя и не пытается подать виду, – на моих часах сейчас ровно пятнадцать десять по местному времени. Советую и вам, друзья, ваши браслеты скоординировать под этот часовой график, чтобы не было путаницы. В пятнадцать пятьдесят жду всех внизу.

И быстро развернувшись, хозяин почти бегом вернулся вниз, оставив гостей в недоумении.

– Ну и где наши номера? – недовольно спросил Джек, почему-то сразу невзлюбивший Верещагина, но хоть убей не мог объяснить даже сам себе причину недовольства человеком, который не сделал ему ничего плохого.

– Да вот же, Джек, – радостно защебетала Сара, подбегая к первой двери на которой красовалась яркая табличка: «Сара», – а вон и твоя дверь.

Действительно, Верещагин весь второй этаж отдал гостям, и чтобы не мудрить, просто в коридоре оставил восемь дверей с их именами. В глубине коридора был выход на мансарду, где обитал хозяин, но сейчас гостям было явно не до нее. Зайдя к себе в номер, они были поражены, с какой заботой и вниманием были обустроены их аппартаменты, особенно женщины, и если бы не пустой желудок, то команда так и осталась бы у себя, кто валяясь в мягких кроватях, от которых давно отвыкли, кто плескаясь в огромных ваннах, больше похожих на минибассейн, но урчание желудка было сильнее всяких часов, и ровно в пятнадцать пятьдесят вся восьмерка чистая и переодетая собралась на первом этаже, ожидая, какого очередного сюрприза им следует ждать от гостеприимного хозяина. Тот опять появился откуда-то из-за угла с тремя букетами роз, и вручил их дамам, а потом пригласил всех к столу.

– Друзья мои, – начал он свою небольшую речь, – на корабле вы сами заказываете у своего шеф-повара, что хотите, а здесь позвольте мне быть вашим метрдотелем и угостить согласно нашим обычаям и вкусам. Надеюсь не пожалеете.

Все дружно согласились. Этот странный русский нравился им все больше и больше, а женщины так вообще были от него без ума. За стол расселись кому как нравится. Дамы скучковались все вместе и шепотом переговариваясь и поглядывая в сторону Верещагина «перемывали» ему косточки. Сам хозяин уселся рядом с капитаном, и как будто случайно, с англичанином. Остальные расселись кто как. Роботы-официанты стали моментально заполнять стол блюдами, да так быстро, что зарябило в глазах, потом они так же быстро испарились, и в столовой остался стол, который ломился от еды, и девять едоков.

Сергей Николаевич поднялся из-за стола, взял в руку графин с водкой и налил полную рюмку себе и сидящему рядом Максиму. Предложил Джеку. Тот сначала отнекивался, но потом решив, что это могут расценить, как слабость с его стороны, решительно кивнул головой, и подставил свою рюмку. Люк увидев жареную баранину, уже ни о чем не думал. Урвав самый большой кусок, он вонзил в него зубы и заурчал от удовольствия. Бобби предложил ему виски, и тот кивком согласился, так как рот был занят. Зная, что много есть нельзя, китаец Лу взял маленькую порцию морепродуктов, которые просто обожал, и банку пива. А вот Cара и Гауди увидев такое море изобилия с визгом было набросились на пищу, но Суоку начала доказывать, что сразу не следует переедать, или хотя бы есть, но по-немногу. Но в конце концов сдалась, и тоже присоединилась к всеобщей вакханалии, втайне надеясь, что Верещагин не даст им помереть от заворот кишок. Но в отличие от мужчин, прекрасные дамы пили шампанское и закусывали шоколадными конфетами. Сергей Николаевич все же был немного зол на чванливого англичанина, и когда тот согласился выпить с ним и капитаном водки, решил его проучить. Когда Джек подставил свою рюмку, ему налили до краев, чего он явно не ожидал. Следующий сюрприз его ожидал, когда Верещагин поднял свою рюмку, и громко сказал:

– За прекрасных дам! – и выпив до дна просто посмотрел Джеку в глаза. Тот понял, что ему следует поступить точно так же. После первой рюмки, из глаз оружейника потекли слезы, но он изо всех сил сдерживался. Посмотрел на Максима, и увидел, что тот сидит, как ни в чем не бывало. А Сергей Николаевич уже наливал по второй.

– А когда будем закусывать? – спросил Джек, уже пожалевший, что сел пить с этими ненормальными русскими.

– После третьей, – спокойно ответил Максим протягивая свою рюмку.

Выпив третью, англичанин окончательно окосел, и начал нести какую-то околесицу, но полупьяные женщины взяли его к себе, и стали насильно кормить конфетами, которые он терпеть не мог. Потом он встал на одно колено, и взяв в руки букет попытался объясниться в любви сразу со всеми. Верещагин позвал двух роботов, и они аккуратно унесли, и уложили в кровать Джека, не забыв, однако отобрать у него букет, с которым он, по всей видимости расчитывал прожить всю оставшуюся жизнь. А веселье между тем шло своим чередом. Девчата под конфеты раздавившие уже две бутылки французского шампанского, теперь, когда на стол поставили десерт в виде огромной чаши со спелой клубникой, с удовольствием закусывали ею третью бутылку прекрасного вина. Со стороны Люка и Бобби уже не раз слышалась сытая отрыжка, и запоздалое извинение. Они на двоих «приговорили», как минимум литр отличного виски, и чувствовали себя на седьмом небе от счастья, особенно, если учесть, что это была первая выпивка команды за последние десять лет. На «Космическом страннике» не только не хранилось спиртного, но даже в программе шеф-повара не было заложено ни одного алгоритма, для синтеза. И вот, наконец, после стольких лет команда дорвалась до запретного плода! Максим их хорошо понимал, сам после третьей немного «осовел», но потом налег на закуску, и в голове прояснилось, и бутылку они с Верещагиным допивали, как старые, добрые друзья. Разошлись далеко под вечер, и то, самостоятельно могли двигаться только Максим и Лу, остальных пришлось нести на руках.

Открыв утром глаза, Максим первым делом взглянул на часы, вмонтированные в браслет. Они показывали пять утра. Сразу вспомнилось старое выражение: «сон пьяницы крепок, но не долог». Усмехнулся. Вроде и кровать мягкая, и похмелье не мучает, так какого черта так рано подскочил? Правда, постель была очень удобной, но сон пропал. Пришлось вставать, принимать контрастный душ, и бриться. А выйдя из ванной комнаты он заметил еще одну комнату, на которую вчера в спешке не обратил внимания. Дело в том, что дверь туда была закрыта, и совершенно сливалась с обоями. Толкнув дверь, капитан оказался в крохотной комнатенке, буквально два на два метра, где стоял стол и довольно удобное кресло. На столе располагался видеофон и клавиатура. Сбоку висели большие наушники. Все, больше в комнате ничего не было. Максим решил пойти выпить кофе, а заодно и спросить у остальных членов группы, есть ли и у них, что либо подобное? Спустившись на первый этаж в столовую, не успел он опуститься на стул, больше напоминающий кресло, чего он вчера не заметил, как к нему подскочил робот-официант, и елейным голосом спросил:

– Что пожелаете, милостивый государь?

– Чашку крепкого кофе.

– Не извольте беспокоиться.

Через минуту на столе стояла чашка крепкого ароматного кофе. Перед тем, как взять чашку в руки, Максим еще раз посмотре на часы. Ровно шесть. Интересно, на запах кофе хоть кто-нибудь откликнется? Пил маленькими глотками, чтобы не обжечься, бодрящий напиток, и чувствовал, себя все лучше и лучше с каждым глотком. Но вот он с сожалением поставил на стол пустую чашку, с остатками кофейной гущи, и услышал, как по лестнице к нему кто-то спускается. Капитан оглянулся, и увидел хозяина усадьбы собственной персоной такого же бодрого, и с неизменной улыбкой на лице.

– Доброе утро, Максим Владимирович, рад видеть вас в такое чудесное утро. Оказывается вы тоже жаворонок, как и я. Видите, сколько у нас общего, кофе или что-нибудь покрепче? – предложил Верещагин уже серьезно.

– А давайте и то, и другое, – вдруг ляпнул Максим.

– Как скажете: «для милого дружка и сережку из ушка», помните? – опять лукаво напомнил хозяин.

Они прошли на веранду, где стояли несколько плетеных кресел, а между ними стояли уютные столики. Робот-официант принял заказ и уже через несколько минут на столике была бутылка чудесного конька и две чашки кофе. Сергей Николаевич взял бутылку, и щедро плеснул себе в чашку, затем передал бутылку гостю. Тот сделал то же самое. Максим сделал первый глоток. Этот кофе вышел лучше первого.

– Вы хотели что-то спросить? – Верещагин поставил свою чашку, и посмотрел на капитана.

– Да, хотел. Прежде всего спасибо за гостеприимство – это дорогого стоит, ну а самое главное, что это за комната с видеофоном и наушниками?

– Понимаете, Максим, можно мне вас так называть и впредь? Это напрямую касается всего вашего экипажа, и я предлагаю дождаться всех, чтобы вся команда была в курсе, как пользоваться этой аппаратурой. Еще вопросы?

– Надолго мы здесь, в гостях?

– Это решаю не я, к сожалению, а СОВЕТ. Будь моя воля я бы оставил вас у себя навсегда – так вы мне все симпатичны, даже ваш неугомонный Джек. Но думаю, два месяца у нас будет, чтобы решить вашу судьбу окончательно.

– Вы говорите загадками, Сергей Николаевич.

– Потерпите, я думаю, через пару часов я смогу полностью удовлетворить ваше любопытство.

Действительно, Верещагин, как в воду смотрел. Или воздух так благотворно влиял на организм всех астронавтов, или была еще какая-то неизвестная им самим причина, но под влиянием своих внутренних часов весь экипаж встал сразу после Максима. Уж на что у женщин кровати были украшены балдахинами в стиле восемнадцатого века, а рядом стояли стулья на гнутых ножках, и стены самих спален были обтянуты шелковыми обоями. По сути, не хватало только негра-раба с опахалом. И тем не менее все дамы встали ни свет ни заря, и в восьмом часу появились в столовой. Теперь уже каждый проявлял фантазию, и просил свое любимое кушанье. К удивлению Суоку, ни у кого не было проблем с животом. И голова ни у кого не болела. Только англичанин сказал, что ему подсунули отравленную водку, от которой разламывается голова. Максим сказал, что: «клин клином вышибают», и предложил опохмелиться, но Джек решил не рисковать и ограничился крепким кофе. Из команды, никто не заказал спиртное, а все ограничились соком, правда у всех вышел разный: от томатного до анасового, только Бобби и Люк взяли колу. После завтрака, Верещагин пригласил всех на веранду второго этажа, где уже стояли девять удобных плетеных кресел и столики для сервировки чая или кофе. Когда все расселись со своими чашками, а Сергей Николаевич сел перед ними, сначала на несколько минут возникла неловкая пауза. Он, искушенный в дипломатии, едва ли не впервые в жизни подыскивал слова, чтобы сразу «достучаться» до их сознания. Наконец он прокашлялся и начал:

– Вы, наверное, уже обнаружили много странного, начиная с МКС. На самые простые вопросы я попробую ответить.

Тут пришла очередь задуматься экипажа, ведь вопросов было много.

– Кто был тот «ханурик», простите, чиновник, который нас встречал? – дерзко спросила Сара.

– Как я понял, все произошло так быстро, что к вашему прилету просто не успели подготовиться. Вот и послали первого, кто подвернулся под руку.

– Оно и видно, – проворчал Люк, – рожа, как у мусорщика.

– А что с нашими животными? Они в порядке? – обеспокоенно спросила Сара.

– И с вашим зоопарком, и с вашей флорой все в полном порядке, даю вам слово.

– Когда мы улетали в Дальний Космос, то у каждого из нас было свое правительство. А теперь мы вдруг узнаем, что появилось ПРАВИТЕЛЬСТВО ЗЕМЛИ, – Максим поставил свою чашку на стол, и подался вперед, – просвятите нас, пожалуйста, Сергей Николаевич, я думаю, что сейчас самое время.

«Ну вот, началось» – подумал Верещагин, и глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, начал:

– То, что произошло у нас за последние двести лет, мы называем ВЕЛИКИМИ ВРЕМЕНАМИ. У каждого из вас, если вы успели заметить в аппартаментах, в отдельной комнате стоит видеофон с наушниками. Дело в том, что каждое государство пережило свои ВЕЛИКИЕ ВРЕМЕНА, и я не могу каждому их пересказывать. Поэтому предлагаю пройти к себе, и набрав на клавиатуре: «ХРОНИКА ВЕЛИКОГО ВРЕМЕНИ», а после название своего государства. Там, в формате видеофильма очень доступно все показано.

Заинтригованные звездолетчики устремились каждый, к своему видеофону, только капитан продолжал сидеть в своем кресле.

– А эти ваши ХРОНИКИ, действительно реальны? Или это просто красиво сфабрикованная сказка? – все еще продолжал сомневаться Максим.

– А вы в школе, как учились? – вопросом на вопрос ответил хозяин.

– Вы имеете в виду, как хорошо я знаю историю? На твердую четверку даже сейчас, – с апломбом ответил капитан.

– Тогда вы встретите массу знакомых лиц уже в первый день

Теперь уже Максим был заинтересован донельзя. Быстро зайдя в кабинет, он включил видеофон и набрал на клавиатуре: «РОССИЯ. ХРОНИКИ ВЕЛИКИХ ВРЕМЕН». Экран тут же засветился, и негромкий голос диктора начал: " Для Российской Империи ВЕЛИКИЕ ВРЕМЕНА начались в 1912 году, когда группа археологов, во главе с Иваном Ивановичем Бочкиным обнаружила на юго-западе Уральских гор огромные залежи неизвестного науке металла, названного впоследствии уралием. Он обладал уникальными свойствами: был легок, как аллюминий, но прочнее титана. А в конце 1912 года этой же группой Бочкина было открыто месторождение золота, что в корне изменило экономический паритет Российской Империи на Мировом рынке. Курс рубля значительно вырос. Оружейные заводы стали получать выгодные заказы на перевооружение армии из нового металла. К 1914 году золотой запас Российской Империи стал самым большым в мире, что позволило императору Николаю 2 снизить цены на продукты, а российская армия была самая современная в мире. В том же 1914 году в союзничестве с Британской Империей и Французской Республикой Российская Империя вступила в войну против Германии, Австро- Венгрии, Османской Империи и Болгарского Царства. Вернее, всю первую половину 1914 года Россия только наращивала свою военную мощь, готовясь к неизбежной войне, так как Генеральный штаб уже располагал сведениями из агентурных источников, что кайзеровская Германия ищет союзников, и твердо намерена расширить свое жизненное пространство за счет прилегающих территорий. А ими и были, по сути Россия и Франция. И когда Кайзеровская Германия 1 августа 1914 года объявила войну Российской Империи то, под предводительством прославленного главнокомандуюшего Алексея Алексеевича Брусилова, прорвав фронт в нескольких местах, русские армии вошли в немецкие земли. «Брешь» на русско-германском фронте составила более восьмисот километров. Часть войск, отступая, укрылась в старинном Кенигсберге, полагаясь на толщину его стен и выход к морю. Расчет оказался верен. Брусилов не стал штурмовать неприступные стены города, а просто осадил ее с суши, оставив стеречь упрямых немцев генералу Деникину Антону Ивановичу, а с моря их блокировала эскадра адмирала Колчака Александра Васильевича. Избавившись от одной проблемы нужно было срочно решать другую. Император Австро- Венгрии Франц Иосиф 1 объявил войну Российской Империи 6 августа, и четыре армии под предводительством эрцгерцога Фридриха двигались к Варшаве для решительной схватки. Брусилов оставив в заслоне корпус генерала Врангеля Петра Николаевича и корпус генерала Самсонова Александра Васильеча, а сам силой двух армий двинулся навстречу австро-венграм. Под Варшавой, всего в одной битве их армия перестала существовать и была рассеяна. А генерал Корнилов Лавр Георгиевич, пользуясь тем, что часть немецких войск была задействована под Берлином и против французов и англичан, воспользовался этим шансом, и под покровом ночи переправив обе свои армии через Вислу, блестящим маневром разбил Гинтенбурга и стал лагерем у города Десау, ожидая подхода всех остальных.

А Деникин не торопился. Его солдаты вырыли рвы по обе стороны обороны. И теперь, что из города, что в город могли смело встречать непрошенных гостей. Перекрыли ручьи, которые смогли найти, а эскадра Колчака засеяла минами весь фарватер, ловила пытающихся попасть в город чужаков. Кончилось тем, что через месяц над крепостью взмылся белый флаг. Ворота распахнулись, и потянулась длинная вереница изможденных солдат и офицеров. Кенигсберг пал к ногам победителей, но победу рано было праздновать – их ждал Брусилов и остальные генералы со своим войском. Разоружив гарнизон, и оставив там свой, Деникин скорым маршем собрался было под Десау, но армия военнопленных вязала его по рукам и ногам. Выручил адмирал Колчак:

– Этих я беру на себя, Антон Иванович, – так можете Алексею Алексеевичу и доложить при личной встрече. Их тут без малого, – тут он взял списки военнопленных, и посмотрел на количество, – ну вот, больше десяти тысяч рыл. Это сколько рабочих рук без дела простаивает?

– И что вы намерены с ними делать, Александр Васильевич? – своим шутливым баском спросил Деникин, глядя, какими голодными глазами они смотрят на казаков, с удовольствием жующими огромные ломти хлеба с салом и запивая водкой из фляжек прямо из горлышка.

А пленные и правда давились слюной, наблюдая за трапезой казаков, которым было поручено охранять немцев, как самому надежному и быстрому роду войск. Сначала немцы этого не знали, и едва выйдя за ворота, один умник, у которого силенок оставалось побольше, что было сил рванул на волю. Отбежав на приличное расстояние, он на свою беду обернулся, и увидел, что его настигает казак с шашкой наголо. Почти без усилия, тот перерубил несчастного беглеца практически надвое, затем слез с лошади, вытер об него свою шашку и вернулся обратно. Больше желающих бежать не было.

– Как что, Антон Иванович? Отправлю в Россию – матушку, конечно. Нет, сначала я их немного накормлю, а то они чего доброго съедят друг друга в пути. У меня в эскадре восемь транспортов, думаю на эту ораву хватит.

– А где вы возьмете столько провизии на эту, как вы метко выразились «ораву», позвольте вас спросить? – все еще не унимался Деникин. Этот разговор нравился ему все больше и больше. Ему было интересно, как выкрутится Колчак из этой, казалось неразрешимой ситуации.

– Очень просто. Я пошлю самих немецких солдат собирать провизию для остальных. А для пущей убедительности дам им с собой несколько ребятишек из города, самых тощих и бургомистра Кенигсберга. Уверен, через пару дней еды будет вдоволь.

– Вашими бы устами да мед пить. С радостью посмотрел бы за ходом вашего эксперимента, но меня ждет Брусилов. Но ведь мы не прощаемся. Я все доложу в рапорте Алексею Алексеевичу, как вы и просили, а теперь разрешите откланяться.

Деникин вскочил на коня, которого ему подвел ординарец, и был таков. Не прошло и часа, как в окрестностях города остались только матросы с кораблей адмирала и сотня казаков, приданая Колчаку для охраны за пленными. В тот же день адмирал начал претворять свой план в действие. Все пленные сидели огромным гуртом в поле, и своими серыми шинелями чем-то напоминали стадо овец, а вокруг них расположились костры казачков. Тут же паслись чуткие лошади, готовые сразу подать сигнал, если появится чужак. Александр Васильевич вызвал для разговора самого старшего офицера. Им оказался полковник фон Шульц и объяснив ситуацию, предложил самому скомплектовать группу для сбора продовольствия, а также подобрать аргументы для жителей, к которым эта группа будет заходить. К утру из города доставили подводы, несколько изможденных от голода ребятишек и крайне недовольного бургомистра, которого Колчак утихомирил только тем, что если тот откажется помогать немецкой армии запасаться провизией, то по закону военного времени его, бургомистра, попросту расстреляют. Аргумент сработал, и караван подвод разъехался по ближайшим хуторам. Уже на следующий день первые подводы стали поступать с провизией. Немцы были поражены, что всю еду русские отдавали их командиру, Фон Шульцу, вместо того, чтобы забрать себе, а уж полковник распределял продукты как мог. Но подводы поступали ежедневно, и скоро сытая немецкая армия начала поглядывать в лес. Колчак понял, что пора их депортировать в Россию. Пока немцы спали, он всем личным составом, который был в его распоряжении окружил поле, на котором спали немцы, а когда встало солнце то они увидели направленные на себя пики и штыки. За этой стеной стоял Колчак и полковник фон Шульц. Адмирал повернулся к полковнику, и сказал:

– Полковник, велите вашим людям идти на корабль, или мы будем стрелять. Но первым умрете вы, – и Колчак достав из кобуры наградной револьвер, приставил его к виску полковника.

Тот побледнел, как смерть и закричал:

– Я приказываю делать все, что они говорят! – он обернулся, и сказал трясущимися губами, – я им все приказал.

Матросы расступились, давая дорогу пленникам, которые сначала медленно, а затем все быстрее, как горох из дырявого мешка устремились вперед. Они догадывались, что для них наконец-то нашли какое-то место, где будет крыша над головой, а может чашка похлебки, в общем какая-то определенность. Вот и не сопротивлялись. Восемь транспортов наполнились за каких-то два часа, а трофейное оружие было загружено во флагманский корабль. После прибытия в Санкт-Петербург, пленных отправили в лагерь, где наконец сбылась их мечта: досыта поесть перед тем, как специальная комиссия определит место дальнейшего пребывания. Трофейное оружие отправили на переплавку, ведь оружие из уралия, которое было в избытке в Российской армии не шло ни в какое сравнение. Оно превосходило западные образцы по всем параметрам. А Колчака Александра Васильевича за удачное взятие Кенигсберга повысив в звании, отправили командовать Черноморским Флотом против Османской Империи. Проблема была в том, что Российская Империя проводила продуктовые караваны из Черного моря в Средиземное и наоборот, а теперь в условиях войны над ними нависла реальная угроза, а значит и над экономикой России. В дополнении к своему, устаревшему флоту Турция приобрела у Кайзеровской Германии два крейсера вместе с командой. В Севастополе на рейде, для сопровождения караванов стояли специально усиленные для этой цели флагман «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина 2». Оба дредноута в совершенно секретной обстановке были переоборудованы на закрытых стапелях. Вместо старой брони на них установили принципиально новую, из уралия, выдерживающую даже попадание торпеды. Всю ходовую часть обновили. Теперь скорость у дредноутов возросла в полтора раза, как и боевая мощь. Но и днища самих транспортов обшили листами уралия, чтобы они не стали легкой и доступной мишенью.

А между тем Деникин уже давно прибыл в Десау по железной дороге вместе со своими войсками, где его с нетерпением дожидались все остальные. Хотя, кроме Антона Ивановича ждали пополнения из России. Наконец долгожданный эшелон появился на горизонте, под охраной двух бронепоездов: «Петр 1» и «Екатерина Великая». Технология их создания хранилась в строжайшем секрете. Обшитые броней из листов уралия с шести сторон они могли, в крайнем случае, соединившись между собой дополнительными листами превратиться в мощный форпост на рельсах. Все это показывал, а точнее рассказывал тульский механик, прикомандорованный из России для консультации некоторых новинок, которые он привез с собой. Звали этого «кулибина» Логинов Денис Сергеевич, и был он фанатичным энтузиастом своего дела, а об чудо-уралии, так вообще мог говорить часами. Но в рекламе это оружие уже успело себя зарекомендовать, и только новобранцы с опаской трогали шероховатую, какую-то неземную лилово-сиреневую поверхность бронепоезда. А «старики» с восторгом вынимали из ящиков почти невесомые минометы и пулеметы из уралия, и подойдя к инженеру Логинову, в знак одобрения, кто хлопал его по спине, а кто жал руку, да так, что к концу дня он захотел обратно в Россию. Дениса Сергеевича буквально спас главнокомандующий, пригласив к себе на обед, а то не миновать инженеру лазарета, о чем тот откровенно и высказался Брусилову.

– Вам еще повезло, голубчик, что вас приняли по-дружески, – от души рассмеялся генерал, усаживаясь за стол, и приглашая гостя, – а представьте, каково тем, кого они не жалуют?

Инженер попытался представить, как эти сильные руки рвут врага на куски, и на миг аппетит пропал. Но после третьей рюмки отличной водки, настроение как-то само собой пошло вверх, и ему показалось, что рука болит уже не так сильно, как давеча, в общем жизнь стала понемногу налаживаться. После обеда Брусилов в сопровождении нескольких офицеров и Логинова отправились взглянуть на оба бронепоезда. Дело в том, что все время, пока они обедали, инженер только и делал, что нахваливал это чудо инженерной и военной техники, да так «вкусно», что заинтересовал главнокомандующего, никогда прежде этим видом вооружения особо не интересовавшегося. Приехав на вокзал на двух машинах, Брусилов и его спутники сразу направились к бронепоездам. Тут сам Алексей Алексеевич обратил внимание, что листы соединены между собой не заклепками, а тонким, еле заметным швом, что делает их более гибкими и прочными. Он повернулся к Логинову: