скачать книгу бесплатно
Я снова пожал плечами.
– Чёрный Полк? Рейтары Найта? Орден Верных? – Чистый стал загибать пальцы, перечисляя названия, которые, по его мнению, для меня должны были что-то значить.
– Ничего не понимаю. – Я обхватил голову руками, продолжая ломать комедию.
– Да парень, видать тебя хорошенько приложили, – скривился чистый.
Я промолчал. Сделал вид, будто ком подступил к горлу, и подошёл к воде. Умылся. Ледяная вода слегка взбодрила.
– Так вот, – продолжил красноглазый. – До ближайшего поселения могги чуть более двадцати лиг. А ты тут один, босой, без оружия, без снаряжения и, как мне кажется, разыгрываешь амнезию.
– Как ты сказал?
– Амнезия, потеря памяти, – ответил чистый с серьёзным видом.
– Ну да, конечно, – кивнул я. – Именно разыгрываю. Раз ты знаешь обо мне больше, чем я сам, тогда ответь на вопрос. Зачем мне это?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Действительно глупо. Ведь язык, на котором мы с тобой сейчас ведём беседу, считается мёртвым.
– И?
– И на нём читают лекции в Университете Святого Франциска. Не перебивай. Глупость заключается в следующем: ты выглядишь как шпион, говоришь как церковный сановник, а ведёшь себя как солдат удачи из Чёрного Полка. Первое – из северян скверные шпионы, уж поверь. Второе, вести беседу на энтри с первым встречным – верх безрассудства, знавал я одного сержанта, так тот, ежели, где услышит поганую речь, да, именно так он и говорил – поганая речь! То всё – втроём не удержишь! Не любят, знаешь ли, солдаты всяких выскочек. – Он замер на мгновение, видимо оценивая мою реакцию, и продолжил: – Последнее. Наёмник, изучавший таинства святого Франциска, ну это вообще чушь несусветная.
«Лихо кроет! Я бы мог поставить ливр на то, что буйного сержанта чистый сам и упёк в казематы. Посему выходит, что орден добрался и до честных рубак? Королю везде шпионы теперь мерещатся?»
– Ты сотрясаешь воздух, – буркнул я. – Хочешь мою версию? Вы трое подмешали мне что-то в пищу или применили силу, я потерял память, а теперь ты забавляешься. Как тебе? Или вот скажи мне, почему моё энтри для тебя безрассудство, когда как сам лопочешь с первым встречным? Ну и вишенка на торте – где мои сапоги? Куда вы их подевали? Или ты хочешь сказать, что я что-то тут вынюхиваю в таком виде?!
Чистый с задумчивым видом изучал меня какое-то время, после поднялся с галечника и сказал:
– Заканчивай со шкурами, нам пора в путь. Идём мы в ту сторону. – Он указал себе за спину и продолжил: – Через три, может четыре дневных перехода упрёмся в Дубовый Щит, это форпост Горного полка, там сдаём тебя на поруки, и пусть капеллан разбирается кто ты таков. На этом наш разговор окончен.
Красноглазый ещё раз окинул меня взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям и направился к лесу, на ходу обронив:
– Надеюсь тебе не нужно объяснять, что таких как ты обычно убивают на месте. Так что можешь попытаться.
Он явно намекал на то, что я могу облегчить жизнь им и закончить свою, если пожелаю. Таких желаний у меня не возникало. Внутреннее чутьё подсказывало, что чистый придерживается каких-то приказов или кодекса ордена. К тому же я получал прекрасную возможность добраться к Дубовому Щиту, указанному в письме, под охраной, пусть и в качестве конвоируемого. Всё складывалось в мою пользу. Конечно, я сильно сомневался, что чистый клюнул на мои не слишком убедительные доводы, но как бы там ни было, а красноглазый не сбросил меня в реку от греха подальше – я бы его сбросил, поменяйся мы ролями.
О втором письме я старался не думать. Путь до Ласвонга – холодного северного города в герцогстве Цван – пролегал через всё Соединённое королевство и занял бы у меня шесть или семь месяцев, а Дубовый Щит был в трёх днях пути. Цели расставились сами собой. К тому же, я пока ещё не решил стоит ли сообщать наверх о подобном нарушении, ведь подсунуть записку в заказ было невозможно, а если и возможно, то кому-то очень влиятельному.
«Сначала работа – потом всё остальное», – решил я.
Обмотав ноги шкурами, я прошёлся по галечнику – вроде было сносно. Внутреннее чутьё подсказывало, что такой импровизированной обуви должно хватить дня на четыре, если смотреть под ноги и не наступать на острые камни или палки – до форпоста как-нибудь дотяну. Вокруг глухая тайга, а это значит, что наш путь будет пролегать через зону леса, хотя упоминания про Горный Полк несколько смущали.
Чистый оставил мой вещевой мешок и тетрадь на галечнике, нож и огниво он забрал. Я покосился на острый камень, которым орудовал, мастеря себе обувку, на крепкую палку, на обрезки шкуры и отбросил крамольную мысль соорудить примитивный нож, поёжился – было зябко, а посему стоило иногда сетовать на своё незавидное положение.
– Могу я забрать мешок и тетрадь?! – крикнул я, потому как чистый снова перебрался на противоположный берег.
Мужчина кивнул.
– А вопрос можно?
Снова кивок.
– Мне бы накинуть что, холодно?
– В пути согреешься, – пробасил чистый.
Я мог бы поклясться, что он ухмылялся, хотя густая борода и усы полностью скрывали его рот.
– Пойдём этим берегом, так что перебирайся сюда, – сообщил красноглазый и в голосе его я услышал приказ. – И впредь все разговоры на всеобщем, никакого энтри, но лучше бы тебе попусту рта не раскрывать.
Вот и угрозы. Меня прям подмывало съязвить, но я благоразумно промолчал. Окинув галечник беглым взглядом на предмет потерянных сапог, я печально вздохнул, бросил в мешок тетрадь, и, завязав горловину, закинул поклажу за спину. Первый уже топтался возле брода всем своим видом приглашая меня идти вперёд. Я не стал спорить и перебрался на другой берег методом красноглазого – прыжками с камня на камень. Второй уже поджидал на том берегу, видимо он ходил в разведку, а через реку перебрался где-то в ином месте. Перекинувшись с красноглазым несколькими фразами, он снова скрылся в тайге. «Пойдёт впереди», – решил я. Троица действовала уверенно, так что угодить в засаду недружелюбных племён могги или нарваться на дикого зверя у нас вряд ли выйдет, соответственно шанс завладеть чужим снаряжением стремился к нулю.
Следовало прочертить определённую грань, прощупать чистого, поэтому я сделал вид, будто устал и, тяжело дыша, сел на землю.
– Запыхался? – нашёлся красноглазый. – Ты учти, ждать тебя никто не будет.
– Я бы посмотрел на тебя, будь ты на моём месте, – огрызнулся я.
– Это вряд ли, – дунул в ус чистый.
– Никогда не говори я не пью этой воды, – парировал я.
– А говоришь, что память отшибло. Поговорки юга знаешь.
Как-то совсем уж по-отечески погрозил он пальцем.
– Некоторые знания всплывают будто из пустоты. Это сложно объяснить.
– А мне и не нужно, – пожал он плечами. – Объяснишь всё капеллану.
Красноглазый вытащил из кустарника связку скатанных шерстяных одел и бросил мне.
– Понесёшь, – сказал он и направился вверх по склону.
Я поймал себя на мысли, что чем больше красноглазый меня раздражал, тем больше импонировал мне, что было весьма непривычно. Правда сам он, по всей видимости, потерял интерес к моей персоне. В его глазах поселилась тоска, будто он нёс тяжкий душевный груз, а быть может, тоска не покидала его уже долгое время. Стоило присмотреться к чистому, было в нём что-то необычное. К тому же, он вполне мог быть встречающим, чем бес не шутит – Добрые Люди могли внедриться во все эти новоиспечённые братства.
«Поживём – увидим».
Я бросил грустный взгляд на галечный берег, перекинул связку через голову, так что половина груза оказалась за спиной, а другая со стороны груди, и поспешил за красноглазым.
Глава 2
Первый день оказался настоящим испытанием. Давненько мне не приходилось разыгрывать немощность, но я старался изо всех сил: меня бросало то в жар, то в холод, рвало, несколько раз я даже лишался чувств, на привалах проваливался в тревожное забытьё. Липкий пот пропитал рубаху, так что чистый в насмешливой форме сообщил, что теперь нам не нужны ни дозорные, ни замыкающие, мол, от такой вони не то, что медведи, так даже лесные духи разбегутся по сопкам. Но когда я сверзился с косогора и всей массой врезался в замшелый пенёк, так что дух вышибло напрочь, чистый помрачнел. Помрачнел и я – не переигрываю ли?
Второй, которому я нравился меньше всех, если можно так выразиться, шипел и бранился на чём свет стоит, а я не знал насколько велик авторитет красноглазого и сможет ли он удержать стрелка от соблазна вдавить скобу арбалета, у того явно руки чесались сделать это, он постоянно твердил, что моя участь – смерть во славу лесных духов, только вот близость святых земель мешает ему осуществить расправу.
Но я упорно продолжал играть роль жалкого, оторванного от городской суеты буржуа и первую ночь провёл в кошмарном бреду, благо тут мне стараться не требовалось: кошмары – мой постоянный спутник. Утром следующего дня я всё же решил слегка сбавить обороты.
– Сильный организм, – резюмировал красноглазый. – Очень похоже на отравление. Вчера пропотел хорошенько и снова на человека похож.
– Я же говорил, что это вы меня отравили, – я попытался пошутить, отхаркнув густую слизь.
На том диалог и закончили. Между тем для себя я решил называть братьев Младший и Старший. Нравилось мне вести внутренний диалог, а нумерация обезличивала конвоиров. Спрашивать же их настоящие имена я даже и пытаться не стал – всё равно не скажут.
Старший снова ушёл в дозор, а мы стали собирать лагерь. Младший могги умело заметал следы пребывания людей на месте стоянки: разворошил костёр, а на его место уложил заранее снятый дёрн, присыпал старой листвой спальные места, и даже, как мне показалось, озаботился уборкой отхожего места. Красноглазый, тем временем, скатывал шерстяные одеяла и настаивал какой-то отвар, мне же дали задачу набрать воды во фляги и отпустили одного к ручью, но я понимал – стоит дёрнуться, и стрелы найдут свою мишень, ведь тетивы у лучников были установлены загодя, а спуск к воде отлично просматривался.
В путь со стоянки вышли только мы с Младшим. Красноглазый остался подчищать следы и нагнал нас лишь через час. Он коротко что-то обсудил с могги и вновь скрылся в тайге. Очень серьёзный подход к делу, видимо не так спокойны нынче Леса Эльхо: то ли местные кланы снова что-то не поделили, то ли ловят кого. Я очень надеялся, что моя работа не будет связана с местными дрязгами.
Шли зверовыми тропами. Какими путями двигался красноглазый, для меня оставалось загадкой, потому как лес представлял из себя один сплошной бурелом. В основном могги пускал вперёд меня, сам же держался на небольшом удалении сзади. Выбирать путь не приходилось, так как тропа была хорошо проторена копытами зверей и лишь на развилках Младший отдавал команды: «право» или «лево».
Двигались молча. Природа вокруг завораживала, особенно когда мы поднимались на сопки и взору открывался горнолесной массив, уже подёрнутый кое-где осенними красками. Иногда попадались кусты жимолости, и я жадно поедал ягоды. Младший однажды подшутил, сказав, что они ядовиты, и мне пришлось разыгрывать беспокойство по этому поводу. В силу юности своей, могги смеялся, что называется, от живота. Я молча завидовал его способности так ярко, по-детски, переживать эмоции. Было вдвойне обидно от осознания того, что вряд ли Младшему удастся дожить до седых волос.
Пару раз на широких тропах я примечал красноглазого позади нас, а вот Старший никак не выказывал своего присутствия. Иногда спереди раздавался крик птицы, на что Младший откликался таким же криком, извлекая звук при помощи свистульки. Крик подхватывала ещё одна птица позади нас. Таким образом отряд обменивался информацией между дозорным, группой и замыкающим. Иногда сигналы менялись, на этот случай у могги была припасена другая свистулька, и тогда мы останавливались на привал.
К вечеру второго дня наш отряд подошёл к границе зоны леса и моему взору открылась горная цепь с ослепительно белыми заснеженными вершинами, многочисленными перевалами, горными цирками да извилистыми ледниками, которые, словно застывшая карамель, лениво сползали в широкую долину.
– Белые горы, – подтвердил мои догадки Младший.
Гряда завораживала дух. В закатных лучах солнца я отчётливо наблюдал, как порывами ветра срывает снежные вихри с косых полок и стелиться позёмка на более-менее пологих участках. Если нам придётся преодолевать их, то со ступнями мне придётся ненадолго распрощаться. Слегка успокаивало то, что красноглазый и могги так же не имели должного снаряжения для прохождения перевалов.
К сумеркам объявился старший из братьев. Он тенью вышел из леса, снял с плеча верёвку, на которой болталась подстреленная дичь и бросил к моим ногам. Сегодня он ничем не отличался от брата: волосы так же собраны в хвост, перья куда-то исчезли, а внешне братья были очень похожи.
– Сегодня ты у нас за кухаря. – Красноглазый выудил из мешка нож и протянул мне.
«Ручка треснута, нож из моего мешка».
Не скажу, что я прям лихо разделал и общипал птицу, но вышло, как по мне, неплохо. Заморачиваться с приготовлением я не стал: выбрал из костра крупные угли, обложил их камнями, благо подле лагеря начинались курумы, соорудил из свежих веток подобие решётки и выложил на неё дичь, а по мере прогорания углей выбирал из костра новые. Старший возился с арбалетом, он нет-нет да и поглядывал в мою сторону – лёгкая тень улыбки скользила по его лицу, или это всего лишь была игра света?
Когда солнце уже скрылось и лес погрузился в сумерки наш отряд уселся подле костра. Братья завели спор о достоинствах и недостатках арбалета, я же следил за приготовлением дичи. Красноглазый выудил из своего мешка лепёшки и разложил их на камни.
– Я надеюсь нам завтра не туда? – кивнул я в сторону горной гряды.
– Нет. В Белые горы в этом году лучше не соваться. – Чистый обернулся и окинул взглядом острые пики вершин, подсвеченные последними лучами солнца. – Люди перестали возвращаться.
К моему удивлению, он не стал острить и даже не съязвил. Я решил развить успех, сказав:
– Осмелюсь предположить, что они замёрзли. Выглядят горы жутковато.
– Кто-то и в правду замёрз, – кивнул красноглазый, затем взял флягу и протянул мне. – Пей.
Я напрягся. По всей видимости он мне предлагал настойку, которую делал утром. Если же чистый меня раскусил и во фляге освещённая вода, то Создатель ему судья, но я старался как мог. Комедию придётся сворачивать.
– Что это?
Краем глаза я отметил, как напряглись братья. Старший, как бы невзначай, положил арбалет на колени таким образом, что наконечник болта смотрел точно в мою сторону.
– Пей, – приказал красноглазый. – Ну!
– Сначала ты.
Я решил тянуть до конца. Всё же святая вода теряет свои свойства, а часовен с приходом я в тайге не встречал. Но чистый сам мог освятить воду, поди знай, чему учат их в ордене.
«Бесов праздник!»
Красноглазый спорить не стал. Он сделал два глотка, прополоскал горло и громко проглотил жидкость, давая тем самым понять, что жидкость не отравлена.
– Пей, – повторил он, снова протянув мне сосуд.
«Видит Создатель, я не хотел», – с грустью подумал я и вырвал флягу из руки красноглазого.
Приложился к горлышку и пригубил от души. Жидкость оказалась безвкусная. У воды и то есть какой-то вкус, а тут вообще ничего, будто воздуха хлебнул. Благо святой водой тут и не пахло, иначе я бы уже светился как сфера Дейлы в руках деревенской колдуньи. Вытерев губы рукавом, я с ненавистью посмотрел поочерёдно на каждого.
Минуту мы сидели молча. Каждый чего-то ждал. Мне даже стало интересно.
– Какого хрена? – Я, наконец, сдался, пустив громкую отрыжку. От этой жижи разыгрался аппетит.
Красноглазый слегка расслабился, он провёл рукой по бороде и кивнул на братьев:
– Передай флягу.
Я подчинился. Младший принял сосуд и тоже сделал несколько глотков. В этот момент Старший перевёл арбалет на брата. Я ничего не понимал из происходящего, поэтому решил сидеть молча. Снова минутная тишина. Все смотрели на младшего могги. Наконец красноглазый кивнул, и фляга перешла к Старшему, арбалет он передал брату. И снова та же картина: два глотка, после минутная тишина. Видимо с человеком должно было что-то произойти от воздействия этой жидкости.
«Какие-то свои у них тут тёмные делишки. Час от часу не легче».
– Ну вот и славно, – резюмировал бородатый, забирая флягу обратно. – Это нам больше не пригодится.
С этими словами он вылил остатки настойки, убрал флягу обратно в мешок, а из него достал другую.
«Неужели мы снова будем пить и сверлить друг друга взглядами?» – подумал я.
– Предлагаю теперь выпить настоящего напитка, – красноглазый дружелюбно улыбнулся, а братья приободрились. – Как там наша дичь?
– Почти готова. – Я потыкал мясо ножом.
– А-а… – протянул он, махнув рукой. – Горячее сырым не бывает.
Отхлебнув из новой фляги, он поморщился, рыкнул, а затем протянул её мне. Тут я уже не опасался, так как отчётливо уловил резкий запах алкоголя. Дух перехватило после нескольких глотков – напиток оказался забористым. Я, конечно, скривился, стал хватать воздух ртом, мол, крепкая зараза, но красноглазый уже уплетал мясо за обе щеки и на меня никак не реагировал. Передав фляжку братьям, я тоже принялся за еду.
Ели молча. Я старался сильно на пищу не налегать, хоть и готов был съесть кабана.
– Спрашивай. – Красноглазый нарочито небрежно оттёр руки о рубаху, выудил из своего мешка трубку и принялся набивать её табаком. Обращался он явно ко мне.
– Вот скажи, – начал я, – у твоего мешка есть дно? Не удивлюсь, если ты вскоре вытащишь оттуда живого кролика.
– Живого нет, а сушёная зайчатина должна быть. – Чистый с невозмутимым видом выпустил клуб дыма.
Братья поддержали его тихими смешками. Я решил, что в словесной перепалке и обмене любезностями мне верха не одержать, так что сменил тему:
