Район: возвращение

Он не знал того, кто и когда задумал это. Но знал – почему и зачем. Мир вокруг нас менялся только внешне, переходя из века в век всё более современным и новым, оставаясь внутри всё таким же прогнившим до основания. Деньги, положение и власть. Три кита, на которых всегда держались такие прекрасные вещи, как подлость, низость, стремление стать самым главным и самым могущественным. Ну, а представьте себе такую ситуацию, в которой вам нужно ощутить себя в шкуре человека, ответственного за жизни миллионов. И вот вам докладывают, что в той самой проклятой Богом и людьми дыре, из которой только что и расползаются вокруг – то с ума сводящие мутанты, то непонятные по своей физической природе артефакты, случилось что-то о-о-очень плохое. Да просто – Район-55 взял и расширился, слизнув, как корова языком пару тройку субъектов Федерации? Клёво, да? И тут же, практически с разницей в несколько секунд, на вас выходят те, кто мог это сделать. И предъявляют свои требования, настаивают на их исполнении, а не то трах-бабах и территория государства пострадает ещё больше. Вот это бизнес, вот это доход и всё, что с ним связано.

Можно, конечно, допустить страшную мысль о том, что всё совсем немного не так, и что возможность провести это самое расширение есть не что иное, как демонстрация того, что может случиться с каким-нибудь соседом. Например, в стране горных кроликов-глупырей, вместо капусты жующих на обед галстуки. Не, а чего, нормальный такой метод для ведения переговоров на высшем уровне. То есть, конечно, уважаемые звёздно-полосатые господа, мы не будем вам мешать строить демократию в одной отдельно взятой стране под нашим боком. Но если неожиданно вместо дружественно настроенных носатых усачей на её территории вдруг начнут носиться орфо-псы и гулять, позвякивая металлом, големы с авиационными пушками, так не обессудьте. Это же неподконтрольная хренотень, и мы здесь не причём, ваще не причём. Другое дело, что наши учёные точно выяснили, что такая штука есть природный защитный механизм супротив насильственного рода введения общечеловеческих ценностей. Вы, стал быть, в следующий раз, когда задумаете строить эти самые ценности где-нибудь в другом близлежащем государстве, подумайте. Мало того, что там тоже возможна подобная защитная реакция, так как бы ещё иммунная система планеты не решила вас самих деактивировать. Таким вот очень неприятным, да что там, просто жутким способом. Тут вам не помогут ни воздушная кавалерия, ни морские пехотинцы, ни, страшно сказать, даже Джон, сука, Крутой Уокер Рэмбо, ага.

Плохие мысли лезли в голову, но поделать было ничего нельзя. Если в глубине души веришь в человеческую подлость, то хочешь, не хочешь, а так начнёшь думать.

Стало ясно многое, и в первую очередь – почему я оказался здесь с друзьями и Скопой. Мы живём Районом, но он не наш дом. Наш дом – Радостный, который стёрли с лица земли, превратив в заповедник искорёженной плоти, безумия и агрессии. Как бы оно ни было, но я-то теперь точно постараюсь помешать тем, кто хочет продолжения этого банкета. Не, господа хорошие, не получится у вас ничего, не выйдет. Уж что-то что, а своё участие в этом деле гарантирую полностью.

Почему на это же пошёл Точинов? Бросив спокойную и сытую жизнь в столице, где он наверняка был каким-то светилом науки, работая в важном государственном исследовательском центре, или как там их ещё называют? Да кто знает, значит, есть у него причины, и всё тут. Не верить ему не мог, потому что если уж Сдобный, который всегда ставил на первое место только прагматизм и свой интерес, решил пойти на подобное, то всё это правда. От первого и до последнего слова. Раз так – то идём до конца, каким бы он не был.

Барин аккуратно шёл через пролесок из местных, мутировавших и изменившихся до полной неузнаваемости, берёз и карагача. Это было хорошо, потому, что аккуратно пройдя через Периметр, мы на какое-то время оказались на открытом пространстве. Довольно долго ползли на собственных пузах, старательно замирая, если по сохранившейся дороге шумел двигатель «Тигра» патруля. Машины военных, это я знал теперь точно, были оборудованы всякой хитрой аппаратурой, но очень часто она не работала так, как должна была. Как не будет биться государство над тем, чтобы наладить порядок в армии и силовых структурах, но любители поживиться за его счёт будут всегда. И то, что не работает, к примеру, инфракрасный прибор наблюдения… ну а что поделаешь? Зато кто-то из рейдеров может себе позволить наблюдать за интересующими его моментами издалека и безопасно, а какой-нибудь прошаренный зампотех купит жене горностаевое манто, к примеру.

Район становился всё более узнаваемым и понятным. Каждый раз, входя в него, не устаю поражаться одновременному постоянству и переменчивости. Никуда и никогда не денутся ощущения напряжённости, постоянного желания проверить округу на наличие агрессивных жизненных форм и давящего на организм физического превосходства местных форм жизни. И всегда, оказываясь в нём снова, стараешься не идти по своим же следам, чтобы не напороться на «ловушку», засевшего в неожиданно организованной засаде отряда засранцев-мародёров или стаю церберов. Ни отнять у Района вот этой его милой особенности – стараться постоянно проверять гостей на прочность, умение выжить и знание громадного количества нюансов нахождения в нём.

Вон, вдалеке рыскнули по кустам сумеречные волки, те, что в основном живут за Чертой. Почему именно так – никто из нас никогда и не думал, да и какая разница. Поганые твари, к слову, и многочисленные, а это и не странно. Мало того, что в первые полтора года после Волны никто и не думал контролировать их численность, так и кормовая база у них была солидная. Ведь сколько бродяг, бывших первыми рейдерами, погибало именно здесь, даже и близко не подойдя туда, где вырубалась к чертям собачьим вся аппаратура, и пропадало от пяти до десяти минут времени. Сотни, наверное, если не больше. А что вы хотите, дамы и господа, если на выходе из Района занюханная «чушка» стоит до десяти тысяч полновесных рублей, и в рюкзаке ты их можешь утащить до пятнадцати зараз. А если поднапрячься, то и всё двадцать, но это тяжело. Другое дело, что в Центре она стоит уже под сотню штук, но это и понятно. Если бы рейдеры могли свободно торговать сами, то… а ничего, надо полагать. Точно также были бы и барыги, когда-то переставшие ходить в Район, и те, кто вновь приходит сюда.

Барин поднял руку, заставляя нас остановиться. Группа замерла, ощетинившись стволами в разные стороны.

– Что там, брат? – Голос Сокола в динамиках.

– Да в кустах впереди кто-то есть… – Барин отпустил цевьё автомата, и полез в подсумок на спине. Поковырялся в нём, и достал невиданный мною прежде гаджет: узкий металлический прямоугольник, плоский, с чуть заметным выступом сверху. – Не уверен, но кажись, что может быть медведь…

Ох, ты ж, чего творится… гипер-урсус за Чертой, умереть ни встать. Это что же, интересно, заставило эту лохматую полуразумную тушу запереться в такие чегири? У их основной ареал обитания, если исходить из опыта, всё-таки сам город и его отростки.

Гаджет в руках Барина тем временем бесшумно и быстро превратился в очень красивую штуку. Верхняя часть раскрылась лепестками, образовав ровный матовый круг, сразу засветившийся серебристым отсветом. Вот как такое возможно, честное благородное слово, что я, опальный офицер группы быстрого реагирования, представления не имею о том, что это такое? А какой-то, пусть и очень опытный и уважаемый в определённых, не самых широких кругах, рейдер спокойно пользуется этой, явно полезной, штукенцией?

– Медведь, пацаны… – Барин прищёлкнул языком. – Шуметь не хочется, а так бы приняли подлюку во все стволы, а?

Я его понимаю, очень даже понимаю. Гипер-урсусы те ещё подлецы, которых лично сам, после счастливого спасения от сразу двоих, просто ненавижу. Как Волна распределяла свои свойства, почему эти мохнатые страшилища не просто выросли в размерах, а ещё и поумнели, непонятно. Но лично я предпочёл бы связаться со стаей волков, или церберов, чем с одним гипером. Если бы был в одиночку, конечно. Медведи любят охотиться парами, и хорошо, что их не так уж и много. Цикл воспроизводства, вроде как, очень длительный, и есть ещё дополнительный фактор в лице рейдеров, понимающих, что чем меньше этих паскуд в Районе, тем им самим и лучше. Но что делать вот сейчас?

Начнём стрелять, так наверняка привлечём внимание патруля, у которого, скорее всего уже есть задача отслеживать любые перестрелки, в которых участвуют больше пяти стволов. Не стоит думать, что у вояк мозги не на месте, и следы они читать не умеют. То, что нас семь человек и чем мы вооружены – давно уже выяснено и передано куда надо. Вместе с ориентировками личности, физическими параметрами в электронном виде и всех прочей необходимой информацией. В этом можно быть уверенным на сто процентов.

– А может быть, мальчики, стоит мне попробовать? – Скопа выдвинулась вперёд. А ведь и правда, её-то «Винторез» нам и поможет, если сестра справится с двух, максимум, выстрелов. Винтовка-то садит бесшумно, чуть хлопая, и калибр у неё само-то, чтобы снести медведю переростку полголовы.

– М… – Сдобный посмотрел на неё. – А может, просто обойдём? Лесок немаленький, чего нам с ним делить?

– Не фига… – Барин чуть отступил назад. – Если бы он хотел не ввязываться в конфликт, то уже ушёл бы. Это ж урсус, он умный… временами.

Что есть, то есть. Вот отвык от Района за год, если честно. Сам не подумал о том, что медведи, которые по уровню соображалки куда как умнее десятилетнего ребёнка, всегда избегают боевого контакта с группами больше пяти человек. Понимают, что шансов не будет. А раз так, то значит перед нами мишка, у которого с головой не всё в порядке. Бывает с ними такое, когда они впадают в бешенство, нападая даже на собратьев, что обычно позволяют себе только во время своего брачного сезона, борясь за самку. Так сказать, поддерживают друг друга и сплачиваются перед лицом опасности в виде различных факторов. Это тоже не очень хорошо, в смысле то, что у медведя крыша поехала, мало ли что он может выкинуть?

– Опаньки! – Барин нажал на кнопку агрегата, складывая экран и поднимая свободной рукой свой ствол. – Пошёл медведёк на нас!

Кусты затрещали, разлетаясь под натиском почти полутонной туши, раздался рёв, и мохнатый монстр явился перед нами во всей красе. Вот он, сука, был и страшный!!!

Поразительных размеров оказалась зверюга, с места рванувшая к нам. Было заметно, что урсус немолодой, шерсть отливала густым серебром, ведь живут они не так уж и долго, лет пять-восемь от силы. Учёные, с которыми мне доводилось общаться, в один голос заявляли, что это де от бешеного метаболизма и размеров. Не знаю, правда это или нет, но медведь был стар, покрыт шрамами и проплешинами, с подпаленной во многих местах свалявшейся шубой. Когти взрыли землю, перемешанную с густым ковром много лет опадающих листьев, подняв в воздух целый шквал из комков и гниющих веток. Пасть, в которой могла поместиться вся передняя часть Скопы, раззявленная, ревущая, с летящими в стороны комками то ли слюны, то ли слизи, откровенно ужасала. Вот это я и успел заметить, автоматически отскакивая с возможной траектории его движения. Урсус, до которого было метров сто пятьдесят, уже перекрыл половину расстояния.

Гулко хлопнуло, тварь мотнула громадным лбом, взревела и не упала. Скопа успела выстрелить ещё раз, разворотив ему правый глаз и вызвав очередной взрыв гневного рыка и рычания, и лишь потом откатилась в сторону. Ну а нам, волей – неволей, пришлось открыть огонь, наплевав на конспирацию.

Вы представляете себе всю мощь огня из одного РПК калибра семь-шестьдесят два и пятерых таких же «калашей», да в упор, да так нажимая на спуск, что очереди слились в одну? Вот-вот, но медведь рухнул лишь прямо перед нами, нашпигованный пулями, с разодранной в клочья шубой спереди, но до последнего давший нам возможность понервничать.

– Однако же… – Присвистнул Точинов, разглядывая урсуса с явно заметным жадным блеском в глазах… учёный, ага. – Вот это экземпляр, скажу я вам. Мне доводилось видеть куда как меньшие по размерам. Какой рост костной и мышечной масс, да…

– Полюбуйтесь, ещё так с несколько секунд. – Сдобный вздохнул. – Ну не дураки мы, а? ПБС никто не додумался взять, вот ведь. Вот сейчас к нам и ломанутся наши друзья из местного «Гринписа», да с нечеловеческими воплями. Рвём когти, ребят!

– Сдобный? – Точинов неожиданно улыбнулся. – А не человеческие вопли не такие: э-г-е-г-ей, б-л-я-а-а-а?!!

– Ага… – Сдобный кивнул головой. – Вот точь-в-точь такие.

И мы рванули, стараясь оставить позади как можно больше расстояния между нами и Периметром. Здесь нет хороших дорог, и ловушек достаточно, но кто знает, как мы нужны нашим преследователям, тот не удивится факту преследования нас на бронетехнике. А это, скажу я вам, ну его в баню просто.

Барин, в темпе бегущий впереди, вновь достал свой диковинный агрегат, каким-то образом умудряясь смотреть и на его экран, и под ноги. Казак, немедленно оказавшийся рядом, смотрел за двоих, прикрывая его своим стволом. Сокол, Сдобный, в середине профессор, мы со Скопой, и Чугун с РПК замыкающим. Прям как в старые добрые времена, и лишь Большого не было. Надёжного, могучего, никогда не унывающего…

– Стоять! – Барин затормозил, чуть не упав. – Доброе утро, ребят, две штуки, прямо перед нами.

Етит-колотит, началось! «Доброе утро», одна из самых поганых аномалий-ловушек, которой без разницы то, кто в неё попадёт. Почему утро и почему доброе? Да потому что как говорит старая рейдерская быль, когда у одного из первых бродяг рано поутру на глазах в клочья разнесло здоровущего цербера, то никаких других слов у него просто не нашлось. «Вот те и с добрым утром…» – именно так, как утверждают фольклорные источники, он и пролепетал, выблёвывая остатки завтрака.

Увидеть её, ловушку, невооружённым взглядом не очень-то просто. Чёрные точки, которые образовывают эту убийственную прихоть Района, хорошо заметны на открытом пространстве, но никак не в лесу. Помог ли Барину его чудо-агрегат, или просто брат-бродяга обладал тем самым специфичным рейдерским чутьём со зрением, это меня волновало мало. Больше волновали сами ловушки и то, что Сдобный сумел таки накликать беду. Сзади громко выла турбина специально под нужды Района модифицированного бронетранспортёра. И не одна, если судить по тому, что в гул вплетался редкий чих двигателя, но сам вой не прекращался, а лишь ослабевал.

– Мать их за ногу! – Сокол, чуть не влетевший в громаду Казака, выматерился. – Рассыпаемся, или попробуем вместе оторваться?

– Пополам и в стороны. – Сдобный оглянулся. – Скоро здесь будут. До Черты немного, встретимся после неё, возле самого посёлка.

– Понял. – Сокол махнул рукой своим и двинулся влево.

Твою-то кочерыжку, нехорошо это. Надо и отрываться, и потом обязательно встречаться, иначе наш поход начинает превращаться в то самое, что было с псевдо-журналистами, а зачем оно нам? Если мы сможем, каким-то чудом, дойти до Ковчега и там встретить тех, кто повезёт, или понесёт сюда тот самый катализатор, то не думаю, что чем нас будет меньше, тем нам будет проще. Почему-то прямо сейчас уверен, что на счету будет каждый человек, так как там будут и «пуритане», и Изменённые, и, скорее всего с Той стороны будет целая депутация под прикрытием взвода, как минимум, спецназа. И тут такая ситуация, вот половик меховой, вздумалось тебе у нас на пути с ума сойти!!!

Сдобный пошёл первым, оставив Скопу прикрывать Точинова и доверив мне тыл нашей вполовину уменьшившейся группы. Поступил он правильно, ведь сестрёнка у меня, конечно, самый лучший стрелок в Районе, но вот проводник из Сдобного намного лучше. Это я вам говорю, как рейдер, истоптавший с ним здесь всё вдоль и поперёк.

– Слева на одиннадцать часов. – Динамик передал его голос. – Там три берёзы, на них смотрите, видите?

Вижу, как же не видеть? Точно, «с добрым утром», она самая. Мелкие точки убийственного роя частиц, которые разом накидывались на того, кто по собственной глупости оказывался прямо в их центре. Бесшумные убийцы, висящие в воздухе на уровне роста баскетболиста, и зачастую именно из-за этого и незаметные. Молодец, брат, сказал как раз вовремя.

Громко застучало там, где мы были несколько минут назад. Нам пришлось рухнуть на землю прямо там, где мы и стояли. А что, калибр в четырнадцать с половиной миллиметров это не шутка. Даже здесь, где стволы натыканы тесно, всё равно какой-нибудь снаряд запросто может пройти между ними и попасть куда-нибудь. Без разницы куда, один хрен – сразу кирдык. Руку, ногу, голову просто оторвёт, а тело, если попадёт в корпус, может и пополам сломать, знаю, проходили. Вот и приходилось лежать, вжимаясь в плотный, парящий и воняющий ковёр из всякой гнили, которая ещё не скоро превратится в сухую труху.

– Для порядка работают, сволочи. – Скопа вздохнула. – А так шли хорошо, да, брат?

– Угу… – Я был с ней полностью согласен, начало рейда было очень впечатляющим. Даже потрясающе впечатляющим, я бы так сказал. И очень плохо, что оно так быстро закончилось.

Спустя несколько мгновений наводчик, палтвший в белый свет как в копеечку, наконец-то перестал расходовать казённые боеприпасы. Очень осторожно и аккуратно Сдобный прополз вперёд, увидев поваленное сухое дерево, за которым густо рос чилижник. Забрался туда и помахал нам, чтобы мы не тратили время зря. Он всё сделал очень правильно, потому что сейчас на несколько сот метров перед собой, пользуясь тем, что Черта ещё не создаёт помех, в броневиках работали детекторы движения и сканнеры, прочёсывающие местность. Нужно было затаиться на какое-то время, и тогда, если повезёт, преследователи либо пойдут дальше, либо могут расслабиться.

Точинову было не так легко как нам, ползти по-пластунски. Возраст, лишний вес и одышка, которую легко было угадать, ему очень мешали. Но он старался и справился, изобразив из себя сухопутный эквивалент большого тюленя-сивуча, стремящегося попасть в незаметное место. Мы со Скопой последовали их примеру, перевалив через толстый ствол сверху и вжавшись в пахнущие сыростью прелые листья.

Сейчас нужно было лежать как можно более тихо и спокойно. Если за нами пришли «бэтэры» моей бывшей группы, а так оно и могло быть, то это серьёзно. Тем более, что тот самый чих одного из движков показался очень знакомым, и если это не «четыреста пятая» коробочка, то грош мне цена. Аппаратура слежения и обнаружения на всех бортах нашей ГБР стояла новая, без попыток коммуниздения всего, что хотелось. И очень хотелось верить в то, что из всей группы сейчас там, где валяется туша урсуса, есть только механики, что парни просто не пошли, узнав про то, кого следует задержать. Мне очень не хотелось бы стрелять в тех, с кем не так давно выполнял свою работу.

Сдобный очень аккуратно отстегнул карман бокового подсумка и достал ту же самую, что и у Барина, электронную финтифлюшку. Раскрыл её лепестки и приподнял над бревном, смотря на экран. Я попробовал выгнуть шею так, чтобы оценить работу диковинного для меня чуда инженерной мысли.

Принцип работы стал понятен быстро. Аппарат, судя по всему, был не просто датчиком движения, а настраивался на несколько диапазонов, в том числе и на какой-то очень продвинутый тепловой. Во всяком случае, даже отсюда, с расстояния в пару сотен метров и густые заросли на экране всё же мерцали красные двигающиеся пятна на фоне двух больших и застывших. Да, дела и делишки, брат Пикассо. Круто нас обкладывают, ничего не скажешь. Так, глядишь, под предлогом поимки группы лиц, что по сговору изничтожила с какого-то перепуга дядек в больших званиях, запустят и «гребёнку». И тогда не знаю, как мы сможем сделать то, что собирались. Про что, кстати, мне так и не стало до конца ясно. Ну, дойдём мы до этого «Ковчега», который, как стало понятно из объяснений Профессора, находится в районе Осиновки. Вот тоже… сколько раз там ходил, и думать не думал, что там есть что-то подобное. Век живи, и век слушай, что Изменённые между собой говорят. И ведь было что вспомнить, сейчас, зная нужную информацию.

Ведь именно там находится крупный, а вернее, единственный в наших краях, прайд серых львов. Обычно греи сами по себе, и страх как не переносят друг друга на собственных охотничьих угодьях, а тут… а тут их реально прайд голов из пяти-семи. Большой смок, который облюбовал себе бывшую телевизионную вышку, и бывший кошмаром всех, кто был вынужден ходить через Черту в том секторе. А ещё, если верить слухам, где-то в тех краях находилась одна старая котельная, которая, в отличие от других «колыбелей», исчезающих после самого процесса «рождения», постоянно производила на свет Божий големов. Ммм… вот оно чего на самом-то деле. Ну, и то, что в тех краях постоянно было всякой твари по паре, не говоря про стаи всякой мелкой шелупони навроде резусов, или постоянных банд Изменённых. Ну что же, так, значит так. Подумаешь, тоже мне, сложности, просто патронов больше нужно будет, и всего делов-то, ага.

Если уж честно, то поняв, куда и зачем нам придётся идти, я чуть было не запаниковал. Для того чтобы пробиться в место нахождения «Ковчега», нужно было вводить в Радостный около усиленного полка тяжёлой штурмовой пехоты, подкреплённых танковым батальоном и обладающих переносными зенитными комплексами. Но точно не ввосьмером, в том числе к тому же, с целым кабинетным учёным. Хотя, удача всегда была на нашей стороне в переделках, которые тоже не были детскими прогулками в парк аттракционов. А как я запомнил из старой и хорошей книжки, то замахиваться всегда нужно по большему. Почему? Да всё очень просто, ведь по малому лишь кулак отшибёшь. Так что посмотрим, что и как будет.

– Твою мать… – Прошипел Сдобный, отвлекая меня от мыслей с рассуждениями. – Вот, кажется, и по наши души.

Детектор был сложен и убран назад в подсумок. И правильно, нехрен такую хорошую, и явно буржуйскую машинерию под пули подставлять. Скопа тихо отползла к дальнему краю ствола, туда, где густо рос кустарник. Положила винтовку на разлапистый сук, торчащий из бревна, изготовилась к стрельбе и застыла в такой позе. Ну и нам пора…

Сдобный уже перекатился в сторону ближайшего разлапистого представителя местной флоры, привстав на колено и держа палец на спуске подствольника. Идея неплоха, но тут стрелять из гранатомёта можно лишь по прямой наводке, к сожалению. Ветви и сучья пролеска убили бы нас, разрядив ВОГ в самом начале полёта, вздумай кто-то из нас стрелять из него по прицелу. Да и хрен с ним, попробуем и так, как есть.

Я перебрался поближе к сестре, закрывая её открытый левый фланг. Профессор, явно настроенный на бой, уже держал под прицелом ту сторону, откуда мы только что пришли. Молодец дядька, даром, что в возрасте и научного образа мышления, не ссыт ни разу. Уж постараюсь ему ни в чём не уступить.

Датчик движения, встроенный в прицел «калаша», моргнул, передавая информацию в шлем. Зуммер оптики чуть слышно жикнул, наводясь в ту сторону, где между деревьями начали мелькать фигуры в «хамелеонах». Я попробовал навести сильнее, стиснув зубы от напряжения. Всматривался, до точек в глазах в фигуры, которые так тяжело было рассмотреть в густом переплетении кустов и деревьев. Сердце ёкнуло, когда понял, что это не мои ребята, не мои!!! Не те шлемы, не то оружие, мы никогда не пользовались выпендрёжными и ненужными «Грозами-15», которые получились такими же недоделанными, как и их предшественницы. И ещё несколько нюансов, включая то, что преследователи двигались хоть и уверенно, грамотно и обучено прикрывая друг друга, но не так, как двигались бывшие рейдеры. Это ведь, если хотите знать, целое искусство, наука и призвание, слитые воедино, и никак больше не скажешь. Сложнейшая система, рождённая всем, что было опасного и непредсказуемого в Районе-55. Ну, чтож, мои дорогие противники, спасибо вам, огромное, человеческое и от всей души. Вот теперь меня отпустило и на сердце отлегло, и стрелять я вас буду с превеликим моим, Пикассо, удовольствием.

И ещё радовало то, что преследователи явно не знали где им кого искать. Всю одежду, что была на мне во время задержания, скинул там же, при освобождении. А как ещё нужно было поступать, ведь от тех, кто меня вёз, ожидать «жучка» на воротник, как минимум, просто стоило ожидать. Другое дело что, даже полностью раздевшись, я всё равно переживал по поводу того, что они могли незаметно от меня самого воткнуть мне что-то под кожу. С них станется, и методы такие наверняка есть. А вот поведение ребят в «хамелеонах» чётко показало, что нас не ведут. И пытаются определить только по следам то направление, в котором пошла наша группа. Хоть что-то радует…

– Приготовились… – Выдохнул Сдобный, поднимая автомат. Молодец он у нас, ничего не скажешь. Ведь несколько лет сидел у себя в берлоге кабака, как бирюк. Разве что тренировался на Полигоне у вояк, но это совершенно не то, а формы не потерял ни на грамм. Да приготовились, приготовились, куда деваться то?