Зигун

Когда сыну Зигуна было шесть лет, он взял его на кладбище – прибраться на могиле своего отца. Они тогда вместе покрасили оградку, убрали мусор – и присели отдохнуть.

– Когда-нибудь и меня тут положат, – сказал Зигун. – А ты будешь иногда меня тут навещать.

Какое сильное впечатление на сына произвели поход на кладбище и беседа, он узнал следующей же ночью. С женой у Зигуна состоялся очень тяжелый разговор – она доказывала, что не надо было водить сына на кладбище, он сегодня боится засыпать и постоянно спрашивает маму, кто и когда умрет, что будет потом, переживая по этому поводу.

Зигун тогда переживал, что поступил опрометчиво, но со временем почувствовал, что отношение сына к нему изменилось – тот стал как-то более трепетно, что ли, относиться к отцу. Кажется, он понял, что все в этой жизни не вечно, ценить надо все, что ты сейчас имеешь. Так он получил своеобразную прививку от будущего шока, когда бы случилась смерть близкого человека. Когда-то такую прививку получил и Зигун…

Зигун открыл дело. Так… Роддом номер… Адрес… Время. Пора быть там… – и он сразу же оказался в нужном месте! У ангелов это все было просто: где захотел, там и очутился.

Маленький комочек уже лежал на животе у мамы. Такой сладкий, пухленький и мокрый. И плакал совсем негромко. А когда девочка немного успокоилась, она сразу открыла глаза и стала оглядывать всех. Зигуну даже показалось, что и его она увидела.

Тут только он и сам стал оглядываться. На кровати лежала мама, на ней был клубочек – его, Зигуна, клубочек; рядом были папа, врачи, медсестры. Зигун неподалеку заметил еще одного ангела – это, наверное, был ангел мамы. Это хорошо, подумал Зигун, но тут же обнаружил за спиной этого ангела черного демона, и у него все похолодело: какого черта, что он тут делает?!

Зигун перевел взгляд на маму девочки – выглядела она не слишком хорошо. Врач что-то ворчала и неодобрительно смотрела на приборы.

– Введите лекарство! – скомандовала она медсестре.

И тут Зигун увидел, как черный демон меняет ампулы – и медсестра берет не тот флакон. Он ринулся исправить ошибку, но белый ангел резко его остановил:

– Куда ты лезешь?

– Ну как! – заорал Зигун. – Ты же все видел!

– Видел – и что? У тебя своя работа. Тебя за ребенком поставили следить.

– А ты?! – закричал Зигун. – Что же ты!

– А ты подумай… – получил он короткий ответ.

И тут его осенило: приговор. Приговор маме его девочки.

Руки у него опустились – как же он сразу не понял: если черные тут, значит… это приговор. Бедная девочка… Только родилась – и уже без мамы.

Медсестра ввела последнюю порцию инъекции, и аппарат истошно запищал, а после прерывисто загудел. Врачи и медсестры забегали и закричали, лишь отец девочки стоял молча – видимо, он оказался единственным, кто все уже понял.

Так закончился первый рабочий день Зигуна.

* * *

Начались серые будни. Работы у Зигуна было пока мало – Машенька оказалась не слишком беспокойной девочкой. С няней им очень повезло, а может, и Зигун постарался, что скромничать. Когда почти выбрали няню, отец передумал и принял верное решение поискать еще. И лишь со второй попытки семья нашла хорошую помощницу. Так что работы у Зигуна было мало, это позволило ему наконец-то попробовать осмыслить, что произошло с ним и что теперь ему делать с этим. У него не было ответа на единственный вопрос: за что? За что ему вынесли этот приговор?

Он начал читать Библию и Евангелие, но все стало казаться еще запутаннее. Он изучил и Евангелие, ту главу, о которой говорил его руководитель. В ней шла речь о рождении Иисуса: «Родит же сына. И наречешь ему имя: Иисус. Ибо он спасет людей своих от грехов их».

Речь шла о том, что Иисус – спаситель, и он спасет всех людей от грехов их, ибо прощать грехи свойственно одному Богу.

Ясности пока это не принесло, и Зигун изучал тему дальше. Заодно он вспоминал и записывал самые яркие позитивные и негативные моменты своей жизни, тщетно пытаясь найти причину вынесения себе приговора. Пока все, что он вспомнил, было мелочью, кардинально вряд ли решившей судьбу приговора.

Самые ранние воспоминания о плохом и хорошем, о жизни и смерти были связаны со смертью бабушки – бабули, как ее называли в семье, самого близкого человека для Зигуна в детстве. Конечно, родители стояли для него формально на первом месте, но они были целыми днями на работе, а с Зигуном оставалась бабуля. Такой преданности и самозабвения ради внуков он не встречал потом нигде.

Семья Зигуна жила на окраине города, квартира бабушки была в центре. На дорогу до внука у нее уходило минимум полтора часа, потому она вставала с рассветом и приезжала каждое утро, чтобы покормить Зигуна завтраком, обедом и приготовить на всех ужин. В детский сад он не ходил из-за слабого здоровья – у мальчика обнаружились проблемы с глазами. Ночью, пока он спал, глаза гноились, и к утру этого гноя скапливалось в уголках глаз так много, что невозможно было разлепить веки. Бабуля приезжала каждое утро и тихо сидела у кровати, поджидая, когда Зигун проснется. Иногда она возилась на кухне и не слышала, что он проснулся, тогда Зигун тихо звал ее, и она появлялась с приготовленной пиалой с отваром ромашки. Бабуля аккуратно смачивала его глаза до тех пор, пока он не открывал их. И конечно, первым, что он видел, открывая глаза, была бабуля.

Это продолжалось каждый день довольно долго, до тех пор, пока Зигун с родителями не поехал в Одессу в специализированную глазную клинику, лучшую в стране, где ему назначили лечение – уколы прямо в глаза, точнее, в уголок глаза. Уколы ставили огромной иглой, и родители не могли спокойно на это смотреть. Зигуну было тогда лет пять, но вел он себя на редкость спокойно для маленького ребенка, несмотря на риск малейшей ошибки при уколе. То ли он не понимал всей серьезности действа, то ли уколы были не такие уж и болезненные, за давностью лет уже и не вспомнить, но он мужественно перенес все лечение – и проблемы со зрением исчезли навсегда, будто их и не было.

Даже когда Зигун выздоровел, бабуля продолжила приезжать к нему каждое утро, чтобы накормить его завтраком и просто побыть с ним вместе и поговорить. О чем они говорили – пожилая женщина и маленький ребенок? Кажется, о чем-то детском, волнующем его в то время. Но был разговор, кусочек из которого Зигун запомнил. Тогда в ответ на какое-то его сетование бабуля посмотрела на него очень серьезно, помедлила – и после сказала негромко:

– Большим человек ты станешь, когда вырастешь, помяни мои слова. Жаль, меня тогда уже не будет.

Он почему-то запомнил эти слова, хотя так никогда и не понял, что бабуля имела в виду под «большим человеком». А тогда он не понял даже, что это значит – не будет бабули. Где же она будет, ведь они с ней вместе и навсегда?! Оказалось, что всё на свете – не навсегда. Совсем не навсегда.

Однажды, когда Зигуну было одиннадцать лет, ему приснился странный сон, в котором он вставал с кровати, а у в ноге у него обнаруживалась большая черная дыра, через которую была даже видна кость.

Тогда его разбудила мама, которая сказала, что надо ехать к бабушке, с ней что-то случилось. Зигун думал, что бабуля поправится, но по глазам мамы понял, что произошло что-то по-настоящему нехорошее.

Бабуля стояла в очереди за продуктами – хотела внукам купить что-то вкусненькое, и попала в толпе в давку, где ей, видимо, сломали ребро. Она никогда никому ни на что не жаловалась, промолчала и тогда, решив, что переживет. Но не пережила…

Зигун тогда впервые узнал, что такое смерть. В его голове не укладывалась мысль, как это может быть: с тобою был рядом человек, но в один миг этого человека просто вдруг не стало. Он не приедет утром, не сделает завтрак, не погладит по головке, не поговорит, не обнимет. Со временем он, конечно, понял, что жизнь может оборваться в любую минуту. Все на Земле это понимают, но живут так, будто собираются жить вечно.

Если человеку сказать, что завтра он умрет, в первую очередь он, наверное, захочет побыть с детьми, позвонит родителям, признается в чувствах любимому человеку, попросит прощения у тех, с кем был в ссоре. Может, он вернет долги, насладится вкусом воздуха и посмотрит на все окружающее совсем другими глазами – глазами человека, которому больше никогда этого не увидеть. Андрей Миронов в одном из интервью сказал по этому поводу так: «А может, то, что нам кажется важным, это не важно… А то, что кажется второстепенным, главное и есть. Я раньше думал, что слова моменто мори, помни о смерти, это страшно и мрачно. Но это прекрасно. Это весело. Это замечательно. Это значит – умей радоваться жизни. Умей забывать плохое и помнить хорошее. Не может быть, чтобы у вас в жизни не было ничего хорошего. Так не бывает…»

Когда бабули не стало, Зигун не был готов к этому, только тогда задумавшись о жизни и о смерти. Он понял, что настанет момент, и все это закончится – его просто не станет. Он больше не увидит небо, не потрогает траву, не почувствует вообще ничего. Ребенку было все это осознать очень сложно, но ведь и взрослому непросто.

Уже тут, наверху, начав читать Библию и Евангелие, Зигун стал сопоставлять то, что там написано, с реальным положением дел. Ведь ладно обычные люди – грешники, не выполняющие законы божьи. Но есть священнослужители, которые, наверное, должны подавать другим пример: довольствоваться малым, не купаться в роскоши. Но ничего такого не происходит, все это видят и понимают, но молчат, как покорные рабы.

«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут».

«Изгнавши болезнь тщеславия, Господь далее говорит о нестяжении, ибо люди заботятся о приобретении многих имуществ по причине своего тщеславия. Он показывает бесполезность земного сокровища, потому что червь и тля истребляют пищу и одежды, а воры похищают золото и серебро. Затем, чтобы кто-либо сказал „не все же крадут“, он указывает, что, хотя бы и ничего подобного не было, но разве то самое, что ты пригвожден заботой о богатстве, не есть великое зло? Поэтому Господь и говорит: ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, или свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?

Он говорит, что если ты пригвоздил свой ум заботой об имуществе, то ты погасил свой светильник и омрачил свою душу, ибо как глаз когда чист, то есть здоров, освещает тело, а когда худ, то есть нездоров, оставляет его во мраке, так и ум ослепляется заботой. Если ум омрачен, то душа делается тьмой, а тем более тело». (Толкования на Мф. 6:19.)

И возникает вопрос: как же все это соотносится с богатством и имуществом наших священнослужителей? Как человек может прийти в религию, если видит эту нечестность?..

Глава 2

Следующий рабочий день начался неожиданно: ввалился Егор, сказал, что срочно надо идти на совещание. Видимо, планировалось что-то важное.

Зигун оказался в большом зале, где помимо известных ему лиц было много незнакомых, которых он видел впервые. Очень много при этом было людей в черном. Они, как и всегда, сидели в стороне, поодаль от всех.

Заседание вела дама преклонных лет.

– Господа, – обратилась она ко всем, – из отдела мониторинга нам пришла информация о большом количестве людей, имеющих приговор, все они живут в одном городе. Вся информация у вас в папочках на столах. Мы пригласили специалистов из отдела катастроф, отдела несчастных случаев, отдела по техногенным авариям, отдела по стихиям и землетрясениям. Обращаю ваше внимание, что отдел по стихиям и отдел по землетрясениям теперь объединены в один отдел. Данное решение было принято в целях оптимизации всей работы. Кроме того, принято решение о создании отдела по профессиональным ошибкам – по так называемому человеческому фактору. Появление данного отдела назревало давно. К сожалению, общий уровень образования и халатность в работе зачастую приводят к смертельным исходам. Масштабы стали такими, что мы вынуждены были создать дополнительный отдел, учитывая наш дефицит кадров – квалифицированных ангелов. Статистика говорит о том, что количество людей, способных служить ангелами, сокращается. По этому поводу нами подготовлена программа по развитию данной отрасли и сокращению дефицита работников. Руководителем нового отдела назначается Никаноров Михаил Львович.

В зале после этих слов послышался гул, многие открыто усмехались.

Егор наклонился к Зигуну:

– Она давно к нему неровно дышит…

С соседнего ряда старичок в очках вдруг решил высказать свою позицию:

– А почему этот новый отдел не сформировать вместе с отделом катастроф? Их деятельность зачастую пересекается между собой.

По залу снова загудели – теперь одобрительно. Выступавшая дама явно не ожидала такого поворота дел, но виду не подала:

– Не беспокойтесь. Работы так много, что мы вынуждены принимать меры.

– Ага, – сказал Егор, – а потом в целях оптимизации сольют два отдела в один – и руководителем поставят Никанорова. Только сначала раскрутят его и покажут, как же хорошо он работает.

– А почему дефицит кадров? – спросил Зигун. – Вон у вас сколько дел с приговорами лежат, все они ведь потенциальные ангелы, разве нет?

– Не каждого можно взять на должность ангела. Приговор – это просто исполнение. А причины приговора – совсем другая история. И есть еще комиссия, которая решает, можно ли допустить человека до такой работы или нет.

– Значит… меня допустили? – спросил Зигун.

– Значит, да. Если ты тут, у тебя не все так плохо было при той жизни.

– Но за что мне вынесли приговор?

– Этого никто не знает. А тот, кто знает, никогда не скажет.

– И как же мне узнать?

– Тебе наверняка старший сказал: изучай Библию и ищи причины вынесенного приговора в своей жизни.

– А ты нашел?

– Пока нет… – вздохнул Егор.

Оказалось тем временем, что на них неодобрительно косятся. Они так увлеклись, что не заметили, как зал успокоился после обсуждения кандидатуры начальника нового отдела.

– Итак, – сказала дама, – давайте перейдем к обсуждению повестки. Какие будут предложения?

– Город находится не в сейсмозоне. Поэтому землетрясение не подходит, – первым начал высказываться начальник отдела по стихиям и землетрясениям. Видимо, решил сразу проявить себя. – Может, попробуем стихийное бедствие?..

– Вы геоположение смотрели? – устало поднял глаза дяденька в очках. Стало очевидно, что он давно на этой работе. – Какое стихийное бедствие? Смерч, ураган? Как мы целый город уничтожим?..

– Есть еще нюанс… – сказала дама. Помолчав, она добавила: – Пятнадцать процентов населения не имеют приговоров. Что будем с этим делать?

В зале опять неодобрительно зашептались.

– Что, что… – буркнул дяденька в очках. – Ангелам придется поработать больше обычного. Каждый ангел будет решать судьбу своего подопечного. Как и всегда.

– Это понятно, – парировала дама. – Значит, нужно такое решение, чтобы была возможность спасти всех невинных.

Зал притих. Все понимали, что это дело отдела катастроф, такие проекты могут реализовать только там. Но никто пока ничего интересного не придумал, все начальники молчали.

– Я тут кое-что изучил… – неуверенно начал Егор. Все посмотрели в их сторону.

– Продолжай! – нетерпеливо сказала председательствующая дама.

– Город находится в низине. Выше в горах есть плотина. Если ее ночью прорвет, то весь город затопит. А мы разбудим тех, у кого нет приговора.

Зал одобрительно загудел.

– А что, это мысль! – воскликнул начальник отдела катастроф, понимая, что эта работа по нему. – Как организуем? – весело спросил он. – Как прорыв плотины по причине ветхости и старости? Я надеюсь, этот вариант всех устроит?

– Можно провести научный эксперимент по установке нового оборудования… и неквалифицированный персонал допустит ошибку, в результате будет маленький взрыв – и все! – заулыбался новый начальник отдела Никаноров.

Дама неодобрительно на него посмотрела – видимо, понимала, что за этим последует. После предложения и впрямь начался небольшой междусобойчик с выкриками «Я же говорил!», но даме удалось всех успокоить, беспрекословно резюмировав:

– Дело передаем в отдел катастроф. Начальнику отдела подготовить все материалы и назначить дату трагедии, предварительно оповестив всех ангелов. И чтобы не одной лишней смерти.

Заседание было окончено.

* * *

Наконец-то Зигун смог вернуться к своим прямым обязанностям, к своему «солнышку». Он поймал себя на мысли, что у него впервые теперь есть работа, которая доставляет истинное удовольствие: оберегать маленького ребенка от всех невзгод. Для этого у него имелись все возможности с неограниченными ангельскими полномочиями. Правда, касались они исключительно подопечных: ангел не мог вмешиваться в чужие судьбы и не имел права оберегать на все сто процентов. В его задачи входило решать проблемы, реально влияющие на возможную смерть и непоправимый ущерб для здоровья. Хотя, конечно, все ангелы не соблюдали правил и вмешивались в текущие дела подопечных. Да и кто же не станет пользоваться таким безграничным правом улучшить жизнь – подложить соломку помягче, выключить ветер, чтобы не простыл ребенок, если няня забыла надеть шапочку. Таких моментов в жизни младенца было много, и справляться с мелкими трудностями Зигуну было очень приятно. Увы, на Земле у него не было работы, от которой бы он получал такой кайф. Наверное, там были такие люди, которым повезло с работой, какие-нибудь признанные писатели или художники. Но если их не признавали, это было для них трагедией. Хотя в признании и непризнании тоже все относительно: сначала творцы надеются, что хоть кто-то купит их картину или роман, а после начинают мечтать о гигантских гонорарах и тиражах, никогда не оставаясь удовлетворенными. Как говорится, богат не тот, у кого много денег, а тот, кому их хватает. Чувство меры – вот что самое главное в делах земных.

* * *

«Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться».

«Посему, то есть почему. Потому что благами отторгаются люди от Бога, как душа, не имеющая тела, не ест, но Господь сказал это по общему обыкновению, ибо душа, по видимому, не может оставаться в теле, если плоть не питается. Господь не запрещает трудиться, но запрещает целиком предавать себя заботам и пренебрегать Богом. Должно и земледелием заниматься, но должно заботиться и о душе». (Толкования на Мф. 6:25.)

Настал день, когда Машенька сделала первый шаг. Зигун, конечно, был в это время рядом. Они вообще проводили много времени вместе. По утрам, когда няня забывала прикрыть занавеску, чтобы солнечный свет не разбудил «солнышко», он закрывал солнце тучками, и тогда Машеньке удавалось еще поспать. Они вместе вставали, одевались, умывались и завтракали. Потом вместе гуляли, снова ели – и после спали. Так проходил день за днем. При этом с няней Зигуну повезло, и работать ему практически не приходилось.

Жила девочка с отцом в загородном доме, гостей у них практически не было, поэтому от микробов и болезней защищать особенно не требовалось. Отец девочки все время был на работе и видел дочь только перед сном. Зигун сильно переживал по этому поводу, но ничего сделать не мог.

У Машенькиного отца при этом был свой собственный ангел. А может, его и не было – Зигун точно не знал, поскольку никого из «своих» рядом никогда не видел. Глава семьи чем-то не нравился ему, хотя он не смог бы объяснить, чем именно, да и причин осуждать у него не было, кроме уделения дочери не слишком много времени. И вообще, это грех – осуждение кого-либо: «Не судите, да не судимы будете».

«Господь запрещает осуждать, а не изобличать, ибо изобличение служит на пользу, а осуждение является обидой и унижением, тем более в том случае, когда кто-либо сам, имея тяжелые грехи, поносит других и осуждает тех, кто имеет гораздо меньшие грехи, за которые может судить только один Бог». (Толкования на Мф. 7:1.)

Читая это, Зигун вспомнил, как в институте, когда он учился, преподаватель завел разговор о религии и рассказал о разговоре двух священников. По его словам, эти священники были непростые и занимали весомые места в иерархии священнослужителей.

– Выбери самое главное в религии, – сказал один из священников, обращаясь к другому, – чтобы одним словом сказать о ней. Сможешь?..

– Прощение, – ответил второй священник.

– Нет, не прощение. Если ты кого-то простил – значит, сначала осудил. Иначе нет прощения… Не суди – это и есть главное. Ведь тогда и прощать не придется…

Глава 3

При изучении Евангелия у Зигуна порою возникало больше вопросов, чем он получал ответов. В частности, не слишком понятны были ему строки про прелюбодейство.

«Вы слышали что сказано древним: не прелюбодействуй».

«Одно дело прелюбодеяние, другое блуд. Прелюбодеяние – это грех с замужнею, а блуд со свободною». (Толкования на Мф. 5:27)

«Сказано также, что если кто разведется с женой своею, пусть даст ей разводную».

«Моисей повелел, чтобы если кто возненавидит свою жену, развелся с нею (дабы не случилось худшего, ибо та, которую возненавидели, могла быть и убита) и дал разведенной разводное письмо, которое называлось отпускным, так чтобы отпущенная никогда не возвращалась к нему и не произошло раздора, когда муж станет жить с другой». (Толкования на Мф. 5:31)

Но были и другие строки.

«А я говорю вам: кто разводится с женой своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».

«Господь не нарушает Моисеева закона, но исправляет его, запрещая мужу по неразумным причинам ненавидеть жену. Если он отпустит ее по основательной причине, то есть как прелюбодействовавшую, то не подлежит осуждению, если же помимо прелюбодеяния, то подлежит суду, ибо принуждает ее прелюбодействовать. Но и тот, кто возьмет ее к себе, прелюбодей, ибо если бы не взял ее, она, может быть, возвратилась бы и покорилась мужу. Христианину должно быть миротворцем и по отношению к другим, а тем более по отношению к своей жене». (Толкования на Мф. 5:32.)

Получается, если разводишься со своей женой не по причине прелюбодеяния, то вы оба грешные. При этом практически каждый второй брак заканчивается разводом. И вообще, если вникать во все грехи, то получается, что всем живущим уже по нескольку приговоров должны были выписать – за алкание излишества, наживу, искушение, тщеславие, страсть к богатству, осуждение, прелюбодеяния, блуд.

Особенно Зигуна поразила глава о милостыни.

«Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас; иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного».

«Возведя к самой высшей добродетели, любви, Господь восстает теперь против тщеславия, которое следует за добрыми делами. „Внемлите, остерегайтесь (смотрите)!“ – он говорит как бы о звере лютом. – Берегись, чтобы не растерзал он тебя. Но если имеешь своей целью тщеславие, то хотя бы делал то и в клети своей, будешь осужден. Бог наказывает или увенчивает намерение». (Толкования на Мф. 6:1.)

«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улице, чтобы прославляли их люди».

«Лицемеры не имели труб, но Господь осмеивает здесь их намерение, так желали, чтобы об их милостыни трубили. Лицемеры – это те, которые по виду являются другими, чем каковы они в действительности. Так они кажутся милостивыми, но в действительности иные». (Толкования на Мф. 6:2.)

И получается, что звезды, которые устраивают благотворительные аукционы, или люди, которые подают в суд на других и заявляют, что деньги им не нужны, они их отдадут в случае выигрыш на благотворительность, – лицемеры.

* * *

Зато Зигун кое-что стал понимать в том, кто такие ангелы и демоны.

«Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве небесном».

«Под малейшими заповедями разумеет те, которые Он Сам намерен был дать, но не заповеди закона. Малейшими Он называет их в силу Своего смирения, чтобы и тебя научить быть скромным в учении.

Малейшим наречется в Царвстве Небесном означает: в воскресении окажется последним и будет брошен в геенну, ибо он не войдет в Царство Небесное; нет, но под царством разумей здесь воскресенье». (Толкования на Мф. 5:19.)

Это и были люди в черном.

«А кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве небесном».

Это оказались ангелы.

«Сначала стоит сотворить, а потом научить, ибо как я буду руководить другими на пути, по которому я сам не ходил? С другой стороны, если я делаю, но не учу, то я не буду иметь такой награды, но, может быть, понесу наказание, если не учу по зависти или лености». (Толкования на Мф. 5:19.)