Холодный ветер перемен

А это мысль! Мало ли какой спонсор появился у чемпионата Европы. Только не кронами брать надо, а вещами! Валюту у меня отнимут, возможно, дадут немного чеков. Я законы знаю наши. Что попросить? Ясное дело, машину – это слишком, да и её тоже, скорее всего, отберут. Видик может быть? – задумался я.

– Я вас не видел в зале, – говорю я, чтобы заполнить паузу. – Лучше не деньгами, а как приз, ценную вещь, но не машину.

– А я был, только не подходил к тебе. По призу как вариант могу предложить новый компьютер, – попытался помочь Ян. – Есть новая версия «Compaq Portable-2», но стоит прилично.

– Сколько? – живо заинтересовался я.

– Три с лишним тысячи долларов, а есть и дороже с жёстким скоростным диском 10 мегабайт, он стоит четыре тысячи восемьсот долларов. Я заказал для себя, завтра планирую выкупить. Правда, я заказал версию ещё дороже, там жесткий диск в двадцать мегабайт! Тебе все с процентами организаторам он обойдётся … , – Ян на секунду замолчал прикидывая, – пять тысяч пятьсот долларов!

– Двадцать мегабайт! Да это же дохрена! Чем заполнить такой диск? – иронизирую я.

И неудачно, потому что Ян меня не понял.

– Ты поверь, скоро будут диски ещё больше, и места на них хватать не будет, – серьёзно говорит он.

– А можно ещё другу подарок сделать? – вспомнил я про Цзю.

Этот честный малый попытался отдать мне сто крон, ведь он занимал две четыреста, а я округлил и отдал две пятьсот. Доводы, что я с помощью его денег дофига заработал, он не воспринял. А тут приз, и я как бы ни при чем.

– Ещё пять пятьсот? – поразился Ян. – Вы русские щедрые! Но невозможно, в резерве есть только один такой компьютер! Могу предложить «Тошибу 1100», без жесткого диска, зато дешевле она и легче. Стоит вроде бы меньше двух тысяч.

– Давай! – согласился я, хотя изначально хотел подарить другу что-то вроде хорошей магнитолы.

На этом мы расстались до послезавтра.

Вернулся в зал со спокойной душой, досмотрел эту «нудятину», как выразился потом Костя, и мы поехали в гостиницу. Завтра тоже выходной день, но никаких экскурсий по городу не планируется, ну а послезавтра – полуфиналы. У меня бой, кстати, с немцем из ГДР. Этот, думаю, оскорблять меня не станет.

В гостинице ко мне подходит Мирослав и поздравляет с выигрышем. Это что за разглашение тайны вкладов?! Но Эльзы уже нет. Отругаю завтра. Немного волнуясь, начинаю смотреть великолепный футбол в исполнении сборной Лобановского. Сборную СССР он собрал на основе своего клуба «Динамо Киев», взяв оттуда аж двенадцать человек, и их наигранные связи сразу дали результат. Широкие размашистые атаки, каждая из которых несла опасность для ворот соперника, вызывали восхищение. Когда оболтус Цзю вылез из душа, расположенного у нас в номере, немного опоздав к началу матча, счёт уже был 2-0 в нашу пользу. А шла всего пятая минута встречи! В конце матча, при счете 5-0, Евтушенко не реализовал пенальти, послав мяч выше ворот, и я опять засомневался в своей ставке. Но тут же Родионов закатил шестой мяч. Все оставшиеся десять минут матча я потел и нервничал. А ну как наши седьмой забьют? Тем более, моменты были. Вышедший на замену футболист «Спартака» Родионов жаждал доказать свои претензии на место в составе и дважды опасно бил по воротам, заставляя меня чуть ли не хвататься за сердце.

– Ты чего так переживаешь? Ну, не забил Родионов, и хрен с ним, и так 6-0 уже! – не понимал меня Костя.

«Я как раз переживаю, что он почти забил», – проворчал про себя я.

Матч закончился с нужным счетом, и моей радости не было предела. На кой мне эти месторождения продавать? Я семьдесят тысяч долларов на ставках выиграл! А сколько ещё могу? Жуть!

– Это большая сумма, мистер Штыба, и вы её можете получить только завтра с утра, – проинформировала меня Эльза.

– Надеюсь, информация о моих выигрышах не будет распространяться? – попрекнул девушку в болтливости я.

– Не зн-а-ю, – задумчиво протянула по слогам Эльза и, схватившись за подаренную мной шоколадку, стала её рассматривать.

«Она с меня взятку, что ли, просит?! – изумляюсь я про себя.

– Я не знаю, с чего вы решили, что это я сказала о выигрыше, – добавила Эльза, крутя пуговицу на своей полупрозрачной блузке.

«Час от часу не легче! Ей моего комиссарского тела захотелось?» – ещё больше испугался я.

«Да я столько не выпью! Хотя… положить её лицом вниз или маску одеть. Тьфу. Откуда во мне эта пошлость, да и ковида нет, какие маски? Карнавальные, разве что?» – мысленно сплюнул я.

Да пусть болтает, всегда скажу, что врёт, да и нет вроде таких законов против ставок на матчи в кап странах. Или есть? Да позвоню её руководителям, в конце концов! Хотя доказательств у меня нет.

– У нас сегодня в городе карнавал, – не замечая моих метаний, продолжает Эльза. – Он ежегодный, я всегда на него хожу, и каждый раз в новом костюме.

«Она что, и мысли мои читает?», – пугаюсь я и быстро отвечаю:

– Нас не выпустят из гостиницы.

– Ну, не выпустят и не выпустят. А ты мне можешь на сегодня одолжить свою куртку с надписью «СССР», шлем и перчатки? Я хочу быть на карнавале в костюме русской боксерши! – сделала окончательное предложение Эльза.

– Да забирай! – радостно щерюсь я и иду на тренировку.

На выходе некстати попадаюсь Михалычу.

– Ты опять к ней ходил? И чем она тебе приглянулась? У нас в стране женщины намного красивее, – сказал он мне.

М-да, свое мнение обо мне как о неразборчивом извращенце он наверняка уже составил. Да пёс с ним.

– Если бы мужчины женились только на красивых женщинах, человечество уже вымерло бы, – зачем-то пошутил я.

– Иди уже в спортзал, спаситель человечества, – морщится Михалыч. – Надо тебя сегодня загрузить по полной, а то ты уже и на манекены нехорошо так посматриваешь, и на восковые фигуры. Сам видел!

Конечно, я дал Эльзе и перчатки и шлем, и шарф спартаковский, который почему-то валялся у меня в чемодане. И утром вместе со своими шмотками получил огромную сумму денег! Огромную и объемную. У них в Дании сейчас самая большая по номиналу банкнота – это тысяча крон, а мне дали пятьсот таких банкнот! Пять пачек. И куда их? Как Цзю, под подушку? Кладу пока в свою сумку с формой, хотя оставлять в раздевалке уже боязно. Но не пропускать же из-за этого бой!

Костя своего румына бил все три раунда, но в нокаут отправить не смог. Счет снова пять ноль, и у нас есть первый финалист.

Мой выход.

Соперник – флегматичный парень чуть выше меня ростом. Прыгает на носках легко, пару связок по воздуху выбросил. К бою готов, вижу. А у меня мысли о деньгах в раздевалке.

Глава 4

Первый сюрприз ожидал меня сразу после начала боя. Мой соперник немец Рудольф – левша! Левши неудобными соперниками считаются, но я хорошо владею обеими руками. И чего тренеры о таком нюансе на разборе не сообщили? Хотя, может, как раз поэтому.

Рудольф с первых минут выбрал тактику второго номера, а я занял центр ринга и принялся гонять оппонента по углам. «Первый раунд за тобой», – шепнул мне тренер в углу. Казалось, что у меня сегодня получается все – я выкидываю множество ударов, легко передвигаясь по рингу, а немец вынужден отбиваться. Но это только казалось. Соперник работал на силу, а не на количество. Во втором раунде я, немного потеряв бдительность и пропустив апперкот, оказался в нокдауне! Этот момент подействовал на меня отрезвляюще – я стал более осторожен, а бой стал походить на шахматную партию двух равных по силе гроссмейстеров. Решил ждать ошибки от своего оппонента, но удалось реализовать свой план только в концовке. Рудольф выбросил очередную комбинацию, но не успел прикрыть печень правой рукой. Ответка прилетела именно туда – точно в печень! Немец начал пятиться, на его лице отразилась гримаса боли, а потом он осел на одно колено. Нокдаун! Раунд, если я и проиграл, то ненамного, и бой в целом выигрываю. Третий раунд соперник начал активно, очевидно, ему тренеры подсказали, что иначе ему в финал не выйти. Я успешно гашу атаки, висну в клинчах, наступил разок «нечаянно» на ногу, немец в ответ «нечаянно» ударил меня локтем, потом тыльной стороной перчатки. Рефери это заметил и предупредил немца, вызвав тем самым ещё больший приступ его энтузиазма. Внезапно в какой-то момент мой весомый боксерский опыт подсказал – соперник меня опасается! Вроде идёт вперёд, а вроде и не хочет опять в нокдаун. Да и, как мне показалось, уже в свою победу не верит. Это придало мне сил, и я взорвался в концовке раунда, вместо того чтобы засушить бой. Удар за ударом накапливали совокупный ущерб, и в самой концовке уже Рудольф пытался повиснуть на мне, хотя у него был только один шанс – нокаутировать меня. Гонг застал меня в атаке. Судьи подвели итог, и со счетом пять ноль победил …. Ана-а-атолий Штыба! Совет Юнион!

– Чего ты рвал задницу в третьем раунде? Начало хорошее было, затем полез с шашкой наголо. А ну как пропустил бы удар? – справедливо «хвалил» меня Михалыч.

По итогам дня в финал прошли ещё два наших спортсмена. Итого наших в финале четверо, и бойцов из ГДР тоже четыре. Борьба за первое место в командном зачете ещё идёт. Цзю в финале будет биться с французом Фареда Чеклато, про которого я ничего не знаю, а мне достался настоящий негр из Португалии. Он сегодня нокаутом выиграл свой поединок и вообще выглядит не на восемнадцать лет, а на все двадцать пять. Блин, я так засмотрелся на полуфиналы, что забыл про свои запасы денег в раздевалке. Она закрывается, конечно, но все же. Торопливо иду туда, где уже сидит пара наших боксеров, принявших душ, и проверяю пять пачек крон, нащупывая их рукой в сумке. Всё на месте.

Пообедав в спорткомплексе, едем в гостиницу. В фойе нас встречает орава детей, лет десяти или чуть больше, вместе с лысоватым невысоким мужиком с глазами навыкате как у карася. Тот чего-то бормочет, бросаясь к Юрию Михалычу. А я замечаю стоящего около стойки Яна, который еле заметно кивает мне на банду ребятишек.

– Переводчик у нас есть, но с датского и английского, а этот черт бормочет на немецком языке, – досадливо говорит Юрий Михайлович Антону Петровичу.

– Я могу перевести, – предлагаю я свои услуги.

– Ну, давай, переводи. Остальные по номерам, – командует КГБшник и уходит контролировать процесс.

Быстро понимаю, что это спортивная секция по боксу хочет сделать фото с кем-то из советских боксеров. Фотограф – очкастый малый с характерным еврейским носом, тоже крутится рядом.

– Так им любой подойдёт? – спрашивает у меня Михалыч, и, получив утвердительный ответ, просит меня: – Толя, пофотографируйся с ними, а потом иди в номер, через час разбор финалов будет.

– Давайте вон у того памятника, – предлагает человек-карась. – Сначала общий снимок, а потом с каждым.

– В машину, быстро, – командует мне Севелин на улице.

Я, уже двинувшийся к какой-то каменной тетке недалеко от гостиницы, даже опешил:

– А фото юным боксерам? – спрашиваю я.

– Я им заплатил тысячу пятьсот крон, не надо никаких фото! Из твоих денег, кстати, – накладные расходы, – поясняет Ян.

Сажусь в наглухо тонированную машину, в марках не разбираюсь, но просторная тачка. Ехать несколько минут всего.

– Могли пешком дойти, – ворчу я.

– Тебя и увидеть могли на улице, – приводит довод Ян. – И да, отец сказал отдать тебе полную сумму за Испанию.

Обалдеваю, но девять пачек по десять тысяч долларов кладу в сумку к остальным, а остатки после трат на призы из десятой пачки, а это две с лишним тысячи баксов, зачем-то кладу в карман джинсов. Чего они расщедрились?

Счёт открываем в каком-то «Jyske Bank». Здание банка, одного из самых молодых в Дании, основанного меньше двадцати лет назад, мне нравится, а ещё нравится их отношение к клиентам – сразу провели в отдельный кабинет и предложили напитки. Принял меня седовласый мужчина, пожилой, но в хорошей форме. За несколько минут предложил несколько вариантов сотрудничества. Я выбрал самую маленькую из предлагаемых ячеек, без описи вложения. С описью банк якобы гарантирует возмещение в случае кражи, но я просто застраховал на сто пятьдесят тысяч долларов ячейку от воровства. Обошлось мне всё это очень недорого – за пять лет услуг банка всего восемь тысяч крон со страховкой. Для бронирования ячейки нужно лишь удостоверение личности, и мой советский паспорт не производит никакого впечатления на флегматичного старичка, будто он каждый день такие видит. Два ключа, один – у меня, другой – в банке, смогу по доверенности кого-нибудь отправить сюда. Обговорили и кодовое слово, которое нужно для доверенности. Выбрал «Черномырдин», уж сам не знаю почему.

– Бывали случаи, когда подделывали доверенность, – поясняет старичок. – Не в нашем банке, конечно.

Затем направляемся в хранилище, причем два этажа пришлось ехать вниз на лифте. Вместе идём к арендованной ячейке. Сотрудник открывает один из двух замков своим ключом, и меня оставляют одного. Так-с… Баксов у меня девяносто две тысячи пятьсот, а крон, после уплаты аренды и страховки, – четыреста девяносто четыре тысячи. Думаю, сколько оставить себе, и решаю, что четырёх тысяч датских крон вполне хватит. Закрываю своим ключом ячейку и нажимаю на кнопку вызова служащего. Тот закрывает своим, и … дело сделано. Смотрю на часы, за тридцать пять минут управились! Успеваю ещё на собрание.

– Ты не забыл про полторы тысячи крон? – спрашивает Ян у меня уже в машине.

Забыл, конечно! Но, слава богу, взял с запасом. Вот крохобор – двести баксов ему жалко. Молча отсчитываю. Теперь по новой информации для клиентов. Хоть и не хотел с ними больше работать, но решился. Турция или Болгария?

– Турция? – неверяще смотрит на меня Ян. – В Турции нет золота, она его ввозит для своих нужд.

И он прав, в это время там добычи золота нет совсем. Добыча началась уже в следующем веке, и месторождения там серьёзные есть. Я же выбрал небольшое россыпное с запасами порядка семи тонн, и в моё время там по полтонны в год всего добывали, но золото легкое для добычи. А вообще, я там с десяток месторождений знаю, причем парочка очень крупных. Приблизительно, конечно, знаю, где они находятся, как и это, которое я торопливо описываю собеседнику (время идёт же). Могут долго искать.

– В принципе в Турции в прошлом году новый закон приняли по геологоразведке, попробуем поискать. Откуда информация, скажешь? – пробормотал Севелин.

– Не знаю, прочитал в записках этого ссыльного геолога. Там ещё есть, но все в СССР, – добавляю я.

– За Турцию тоже сотку тебе выплатим, ну и за Североирландское как договаривались, – сказал мне на прощание Ян.

Угу, верю-верю, уже себя повели нечестно. Но посмотрим.

На собрание пришёл первым, успел лишь сумку в номер бросить. Кроме меня и Кости присутствуют ещё два тяжа-финалиста.

Разобрали Костиного соперника по финалу, потом моего, а вот наши парни тяжеловесы оба бьются с немцами. Нас отпустили после накачки, а парней продолжили терзать.

– Ты где шарился? – спрашивает Цзю в номере. – Тебя этот пацан, портье, искал.

– На кой? – удивляюсь я.

– Что-то про футбол талдычил, я языки не знаю же, как ты, – засмущался Костя.

Это верно, с языками у него долго будет плохо. Я опять вспомнил смешной случай с Цзю в Австралии, когда, неправильно поняв тренера, он нокаутировал своего соперника в первом раунде.

– С детьми фотался, – в первый раз вру другу я.

В фойе меня заловил «молчи-молчи» и спросил:

– Когда фото будут готовы?

– Никогда! – слегка запнулся с ответом я.

– Почему? – удивился Антон Петрович.

– Да этот козёл фотограф тридцать крон запросил за фото, – вру опять.

– Что за люди, одно слово – капиталисты! А кроны экономь. По секрету скажу, в здешние магазины вас поведём, а медалистам ещё и премию выдадим! Так что, старайся, а на жадного этого очкарика не обижайся – страна у них такая, – посочувствовал мне куратор от КГБ и отправился наверх.

«Угу. Крон по двести премия будет, уверен, не больше», – скривился ему в спину я.

– Толя! Я рискнул! – неслышно подкрался ко мне портье Мирослав.

Глава 5

– А подробнее? – повернулся я к немцу.

У того глаза горят, только что пар из ушей не свищет.

– Я поставил на три победы сборной Дании, на цепочку событий, причем со счетом 2-0 против ФРГ, как ты сказал. Выигрыш – пятьсот тысяч крон! Больше нельзя просто у Эльзы.

– А сколько ты поставил? И какой коэффициент? – заинтересовался я.

– Тысячу крон! – торжествующе говорит Мирослав. – Эльза даже дураком меня назвала.

– Эльза? Хорошая девушка, – дипломатично сказал я, прикидывая коэффициенты.

– Лучшая! – без тени сомнения подтвердил портье.

Кажется, у меня появился «соперник». Тут вниз спустился Михалыч, очевидно, закончивший совещание по предстоящим финальным поединкам, и мы с Мирославом расстались.

Сижу в номере, вспоминаю результаты других футбольных матчей и прикидываю, как на этом заработать прилично? Надо будет в разных местах ставки делать и не сильно много выигрывать в каждом. Пока все результаты, что помню, совпадают! Сам не заметил, как уснул во время матча Уругвая с ФРГ.

Утром пятого июня завтрак в гостинице у нас был раньше, чем обычно, из-за предстоящего сегодня события – поездки на остров Борнхольм! На пароме причем. Это вызвало оживление у парней. Паром оказывается смешанным – автомобильно-пассажирским, и плыть на этот остров придется более трёх часов. Места у нас сидячие, как и у других, но я умудрился уснуть. Оказывается, я хорошо сплю не только в автомобилях и самолётах, но и на паромах.

Причалив в городской гавани, сходим с парома. Слышу недоуменные разговоры пацанов из сборной – никто не понимал, зачем мы тут? «Может пляж, какой есть?» – предполагали парни. Но, оказалось, сегодня состоится здесь открытие памятника русским воинам! Я так понял, нас сюда пригнали для идеологической накачки перед финалом, для поднятия, так сказать, патриотического духа. Лучше бы день отдыха дали или по магазинам нас поводили. Впрочем, до памятника нам ещё пришлось добираться полчаса на автобусе, в другой город острова – Аллингё.

Народу на мероприятии собралось неожиданно много. Тут были и наши дипломаты, которые, я так понял, самолётом прилетели. Сам памятник сделан в виде плиты с высеченными на ней именами тридцати погибших русских десантников и расположен был на городском кладбище. Плита – обычный камень, но наши умудрились целую торжественную церемонию провести по поводу этого события. Я недоволен – чего нас дернули?

Другие тоже не сильно рады – приелось такое развлечение в Союзе, и нет былого энтузиазма, что и говорить?

Стоим группой в сотню человек, тут и советсткие моряки, и мы, спортсмены, и корреспонденты. Слушаем. Зачитывают поименно всех погибших, и первая же фамилия меня напрягает.

– Чижов Никита Михайлович, – зачитал кто-то из посольских, погиб 11 мая 1945 года. Каратузский район Красноярского края.

Я ведь знаю его внука! Он учится со мной в комсомольской зональной школе, только на первом курсе. И тоже из Каратузского района, и тоже Никита! В честь деда назвали, наверное. У нас в школе на одном из мероприятий на девятое мая комсомольцы рассказывали о своих воевавших родственниках. Я запомнил, как Никита этот рассказывал о своем деде, который погиб уже после объявления капитуляции Германией. А я ещё, сука, недоволен был, что нас сюда привезли! Ощутимо стало стыдно, даже щёки заалели, но собрался и стою уже не как безмозглый подросток, а как взрослый человек, понимающий, как тяжело и трудно далась нам эта Победа, и как обидно погибнуть уже в самом конце войны.

Тут замечаю Антон Петровича, шарящего глазами по земле.

– Брелок потерял, от «Мерседеса»! Купил вчера, красивый… вертел, вертел в руках и потерял, – мимоходом говорит он Михалычу.

Мероприятие закончилось, и нас повели ещё куда-то. Заметив седоусого фотографа, я, улучив момент, договариваюсь с ним о фотках. За пятьдесят крон Эрик, так зовут корреспондента датской газеты, обещает привезти мне фото в отель. Метров в пятидесяти есть и ещё один памятник советским солдатам! Памятник-стела высотой примерно в 3,5 метра. Он увенчан пятиконечной звездой, у подножия его высечено на русском и датском: «Вечная слава русским богатырям, погибшим в боях с немецкими оккупантами!»

Тут также прошло возложение венков, но народу стало больше и выступает кто-то из дипломатов уже из Дании. В руках у него старая газета, и он на русском языке зачитывает статью:

– Как отмечала правительственная датская газета «Политикен», в канун вывода советских военных с Борнхольма, – «русские войска оставят о себе наилучшие воспоминания, их дисциплина была примерной. Они пришли как друзья и принесли с собой освобождение, помогая жителям всем, чем могли. Мы никогда этого не забудем».

«Может, и не забудут», – мелькает мысль у меня в голове.

Затем уже наш дипломат благодарит датское правительство, рассказывая:

– Немецкий гарнизон на датском острове Борнхольм с несколькими тысячами солдат и офицеров 9 мая 1945 года отказался капитулировать. Советский военно-морской десант в ходе боев вынудил оккупантов к капитуляции 11 мая. В ходе операции погибло свыше 30 наших воинов. Советская и датская стороны договорились о создании памятника в честь погибших при освобождении Борнхольма, который и был открыт 8 мая 1951 года.

Потом выступали ветераны датского сопротивления, потом ещё кто-то. Я всё время стоял с ломом вместо позвоночника. Прямо и гордо смотрел на памятник простым советским солдатам. После мероприятия ко мне подходит «купленный» фотограф.

– Хочу сделать несколько снимков с вами, – попросил он.

– А почему я? – удивляюсь искренне.

– Нашу страну быстро захватил Гитлер, всего двух солдат потеряли, и оккупация у нас была мягкая, … до сорок второго года. А потом ввели гестапо и начались расстрелы … Я тоже был в сопротивлении, с сорок третьего года, но и до этого симпатизировал СССР … Помню, как все радовался, когда немцы капитулировали в Сталинграде, – неторопливо повествует дедок, между делом фотографируя меня в разных ракурсах.

– А у меня бабушка воевала, – подумав, сказал я. – Снайпером была.

– Вот откуда у тебя этот взгляд, – обрадовался корреспондент. – Ты так смотрел, как смотрит в прицел снайпер или артиллерист, наводя свою сорокапятку на танк. Снимки привезу завтра в гостиницу.

– Я заплачУ, – застеснялся я.

– Пятьдесят крон мне хватит, а фото в номер поставлю, пусть видят читатели, как могут смотреть советские люди.

– А можете ещё и газету, которую читал ваш дипломат, сфотографировать? Со статьёй про благодарность, – обнаглел я.

– Найду уж этот номер для тебя, в архиве есть они, – усмехнулся ветеран.

Нас покормили в городе. Для этого прямо на улице установили длинный ряд из самодельных свежевыструганных дощатых столов. Там и наливали. Разумеется, не боксерам. Рыбка местная была очень хороша. Обратно ехали задумчивые, даже балагур Костя чего-то притих.

Вечером с удовольствием смотрю футбол. Италия – Аргентина. Ничья 1-1. Забили штатный форвард итальянцев Альтобелли и великий Диего Марадона у Аргентины. Весь день был занят и удачливого конкурента за сердце Эльзы я не встречал. А сегодня он подходит ко мне после завтрака и начинает ныть.

– Зачем я потерял тысячу?! – завыл он так, что я слегка растерялся.

– Ты сам ставил, я тебя заставлял, что ли? – напоминаю очевидное я. – Да и верная ставка.

– Я в футболе не разбираюсь, сегодня рассказал об этом своему отцу, он футболист в местном клубе, так тот долго смеялся надо мной. Ты, говорит, дурная голова, сам подумай – почему на победу Дании над Германией двадцать пять к одному ставят?

– Ты и есть, «думкопф» – в сердцах по-русски выразился я и, видя, что он понял только последнее слово, добавил: – Давай так, я дам тебе тысячу крон, но, если ты выиграешь, то выигрыш пополам.

– В чём подвох? – перестал истерить Мирослав. – Может тогда уже пятьсот крон, чтобы честно было?

– Идет! – достаю я пять сотен из кармана.

Там остался лежать ещё полтинник, остальное в надёжном месте, которое мне показал Цзю.

– А как я тебе отдам? – запереживал вдруг парень, – ты уже уедешь в воскресенье.

Да, действительно, а как? Да и зачем ему отдавать, если я уеду уже?

– Ты как свой выигрыш хочешь потратить? – спрашиваю я, размышляя, на кой я опять решил обогатиться?

– Мопед куплю, телевизор большой в комнату, может из вещей чего, и на остальное акций накуплю. Я же учусь на экономиста, – ответил без паузы уже наверняка размышлявший об этом паренёк. – Только какие акции – не знаю.

– Давай тогда и на мои деньги купи акций компании «Майкрософт», есть такая, – решаюсь я.

– «Майкрософт»? Это которые «Виндоус» в прошлом году выпустили? Ну, знаю, они в марте на бирже разместили свои акции, – удивляет своими познаниями парень. – А точно, не разорятся? Может и мне купить?