Сексот

– Звучит как-то не очень хорошо.

– Не делайте скоропалительных выводов. Сергей вам всё объяснит и даст точные инструкции. Вы меня поняли?

– Да, я вас понял, Андрей Александрович.

– Вот и хорошо. Больше не имею права отнимать ваше время, потому прощаюсь. Свяжусь с вами через месяц, надеюсь, к этому времени поставленную задачу вы выполните.

– До свидания.

***

Чтобы успеть к девяти часам на службу, мне требовалось выйти из дома в половину седьмого, а проснуться на час раньше. В связи с этим, спать я ложился не позже десяти вечера. Вот и в этот вечер, я вернулся с тренировки, принял душ и уже собирался отправляться в постель, но тут зазвонил городской телефон.

– Вадим?! Привет. Это Сергей, выйди через минуту на улицу, машина та же. Всё, жду!

Я чертыхнулся и, быстро натянув джинсы с футболкой, выскочил из квартиры. Плюхнувшись в пассажирское кресло знакомого опеля, я тут же задал вопрос:

– Нельзя наши свидания назначать как-то иначе? У меня семья и их точно заинтересует, кто это мне звонил на ночь глядя и зачем я так поздно выходил на улицу?

– Так сложилась ситуация. Времени в обрез. Надо на территорию Дворца Конгрессов пронести вот эту вещь, – на колени мне упал прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором лежал светло-коричневый брикет с металлическими вкраплениями. По размеру, текстуре и консистенции брикет очень напоминал фабричный кусок пластилина, свободно продающийся в магазине.

– Что это?

– Муляж взрывчатки С4 или по-простому – пластит.

– Точно муляж?

– Точно, – Сергей криво улыбнулся – Не трусь. Ты же не трус?

– Я не трус, но я боюсь. Испытываю обоснованное чувство страха.

– Значит, все-таки, трусишь? – Сергей обвинительно посмотрел на меня.

– Страх – это реакция, а трусость – линия поведения.

– Ладно, замяли. Тебе Анфертьев звонил?!

– Звонил. Сказал, что ты всё объяснишь и дашь чёткие инструкции.

– Да. Первое, для начала надо пронести муляж на объект.

– Для чего? – я, как учили на курсах, принялся отслеживать у собеседника мелкую моторику, жесты и мимику, чтобы уличить его во лжи. Но он был спокоен, как удав.

– Проверка эффективности работы первого круга охраны.

– Ясно. Проносить надо сразу целиком весь кусок или можно отщипывать понемногу?

– Как хочешь, но через неделю весь муляж должен быть на месте. Весь! Понял?

– Понял. Но Анфертьев говорил, что на операцию у меня месяц, это минимум двадцать рабочих дней. Сколько весит муляж?

– Двести грамм. Пятая часть от стандартного брикета.

– В течение двадцати дней я мог бы проносить по десять грамм. Такой небольшой кусочек можно спрятать где угодно, а вот сорокаграммовый шмат уже будет бросаться в глаза.

– Я тебе поставил задачу, дальше решай сам, каким образом ты пронесешь этот брикет на объект. Есть еще одна проблема, о которой ты должен знать.

– Час от часу не легче, – я провел ладонью по влажным после душа волосам, пахнущим шампунем. – Так и знал, что рано или поздно появятся проблемы.

– Гладко бывает только на бумаге. В общем, фэсэошники каким-то образом прознали, что у них на объекте присутствует еще один наш человек, – Сергей сделал ударение на слово «новый». – Я думаю, они еще не догадываются, в какой структуре он работает, но ты должен быть начеку. Служба эксплуатации сформирована совсем недавно, так что имей ввиду, что скоро каждого из вас начнут пробивать на связь с конторой.

– Кто будет пробивать?

– Либо сами сотрудники ФСО, либо сексоты с их стороны, которые, как и ты, являются простыми сотрудниками управления делами президента. Короче, как только кто-то проявит к тебе интерес: будет задавать наводящие вопросы, интересоваться твоей личной жизнью, втираться в доверие и прочее, тут же сообщай мне. Вот мой номер телефона. Запомни и после звонка удаляй из памяти мобильника. Уяснил?

– Уяснил

– Тогда всё. Свободен! – от последнего слова меня аж передернуло и зачесались кулаки. Меня коробило от такого обращения в армии и однажды я пообещал старшине (такому же студенту, как и я, только с другого факультета и отслужившему два года срочной службы) вырвать кадык после сборов, если он еще раз мне такое скажет. На него моё обещание подействовало и лично мне он говорил: «Можешь быть свободен, я тебя больше не задерживаю». Я молча покинул машину и мстительно хлопнул дверью, вкладывая в этот жест весь свой гнев.

Вернувшись домой, я тут же позвонил своему приятелю-однокашнику Косте, и уточнил телефон замкомвзвода Володи, а через него уже узнал телефон нашего бывшего взводного и, одновременного, старшего преподавателя военной кафедры, подполковника Маецкого Николая Владимировича. Немного поколебавшись, глядя на часы, я все-таки набрал его номер и после пары длинных гудков в трубке послышался знакомый голос:

– Слушаю.

– Здравствуйте, Николай Владимирович, это вас ваш бывший студент или, правильнее, курсант беспокоит. Астров Вадим.

– Э-э-э, честно говоря не припоминаю. Вы в каком году на сборах были?

– В двухтысячном, Николай Владимирович, три года назад.

– Так, – задумчиво произнес подполковник. – Двухтысячный год?! Последний год, когда студенты проходили сборы в поле, а не в казармах. Командир третьего отделения, правильно? Высокий шатен, спортсмен, правильно?

– Так точно, товарищ подполковник, – согласился я. – У вас отличная память.

– Это да, на память пока не жалуюсь. Ты чего звонишь-то, Вадим?

– Да у меня тут вопрос один возник, связанный с армейской тематикой, хотел с вами проконсультироваться, как со специалистом. Вы как, еще на военной кафедре работаете?

– Служу, Вадим, правильно говорить служу. Да, последний год. Сорок пять лет исполнится и на пенсию. Ты вот что, подъезжай завтра, после восьми часов вечера, на кафедру, я как раз дежурить буду, тогда и поговорим.

– Спасибо, Николай Владимирович, завтра в восемь десять я у вас.

– Тогда не прощаюсь. До свидания.

В трубке раздались гудки, и я положил ее на рычаг телефона.

– Кому ты звонил? – за спиной раздался голос супруги. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – я поднялся с табурета и обнял жену. – Всё хорошо. Просто у знакомого возникли некоторые вопросы, и он попросил меня ему помочь. Я завтра после работы заеду на полчаса в институт, надо будет получить кое-какую консультацию.

– У подполковника? – удивилась жена.

– Да! – я прямо взглянул в лицо супруге. – Солнышко, надо у него уточнить, сколько взрывчатки потребуется в тротиловом эквиваленте, чтобы очистить два гектара леса под коттеджный поселок.

– А лесорубов уже для очистки земли от леса не привлекают?

– Привлекают, но ты же знаешь, сейчас все считают деньги. Возможно, взрывчатка и два сапера обойдутся дешевле, чем три бригады лесорубов.

– Ладно. Иди ложись спать, уже почти одиннадцать часов.

***

– У нас два новых сантехника, – с порога сообщил мне Суварин. – Алексей и Владислав. И у обоих опыта кот наплакал.

– А зачем брать на работу малоопытных специалистов?

– Опытные все заняты и прилично зарабатывают. Они бы может к нам и пошли, если бы у нас зарплата была приличной.

– Или можно было бы халтурить, – я вспомнил свои первые шаги в профессии в организации «Техстрой» в тысяча девятьсот девяносто пятом году. При официальной заработной плате в двести тысяч рублей11, при должной сноровке я умудрялся на халтурах зарабатывать в два раза больше.

– Вот, – Дмитрий ткнул в меня указательным пальцем. – Верно глаголишь. Какой нормальный человек будет просиживать штаны за восемь тысяч? Только лентяй и лоботряс.

– А у тебя намного больше зарплата? – уточнил я, глядя, как Дима загружает на компьютере очередной шутер.

– У меня, как у начальника отдела, двенадцать тысяч. Плюс я числюсь инженером по эксплуатации у наших подрядчиков, компании «Теплолайнинжиниринг». А это еще шесть тысяч. А у тебя какая зарплата?

– А у меня восемь тысяч четыреста рублей, – я грустно посмотрел на увлеченного игрой Суварина. – И дополнительно я нигде не числюсь.

– Под лежащий камень вода не течет, Вадим. Хочешь зарабатывать, подними задницу и спустись на этаж ниже. Там два кабинета. В одном начальник службы эксплуатации от «Теплолайнинжиниринг», в другом – «Хонхи». Половина бригады сантехников нашей службы и почти все ведущие специалисты, которые пришли до тебя, работают у них по совместительству.

– Это же чёрт знает, что получается. Мы должны контролировать их работу, а не работать на них.

– Везде так, – Дмитрий оторвался от монитора и изучающе взглянул на меня. – Зато все довольны. Подрядчикам не надо держать в штате лишних людей, а мы имеем дополнительный заработок.

– Вы имеете, а я нет.

– Ну, – Суварин почесал пятерней шею под подбородком – Их штат тоже ограничен, тебе и новым сантехникам просто не повезло. Кстати, возьми их и пройдись по территории, покажи где что у нас находится.

– Меня во дворец не пропустят, у меня допуск категории «Б», а нужен «А».

– В сам дворец и не надо, покажи Пресс-центр, коттеджи, служебные корпуса, гостиницу, кузницу, ледник, котельную… Хотя нет, котельную не надо. За нее не наш отдел отвечает.

– Ладно, – я накинул на плечи служебную куртку с надписью на спине «Служба эксплуатации Управление делами Президента РФ» и, не спеша, покинул кабинет.

***

– А вот это коттеджи, в которых проживают члены иностранных делегаций, – я кивнул головой на ряд двухэтажных особняков, расположенных с обеих сторон аллеи, идущей параллельно береговой линии Финского залива.

– И часто нам сюда ходить придется? – поинтересовался Алексей, сухопарый мужчина с приятным лицом.

– Нет, дядя Алеша, не часто, – Алексею было под пятьдесят, и я применил к нему именно такую форму обращения: «дядя». Его это нисколько не смутило. – Я сам всего один раз был. В шестом коттедже смеситель плохо работал, и я, по инструкции, сопровождал сантехника, когда он менял кранбуксу. Объект только сдали, так что каких-то серьезных аварий ближайшее время не предвидится.

– Это хорошо, – флегматично произнес Владислав или Влад, как он просил себя называть. Пока мы гуляли по объекту, успели немного познакомиться и выяснилось, что Влад когда-то серьезно занимался рукопашным боем и в свои тридцать семь лет еще продолжает заниматься спортом. На соревнованиях не выступает, но минимум три раза в неделю посещает зал. – А то за такую зарплату не хотелось бы впахивать от восхода до заката.

– Да нормальная зарплата, – не согласился дядя Лёша. – В других конторах и то меньше предлагают, да еще и выплату задерживают по нескольку месяцев…

– Тоже верно, – не стал вступать в спор Влад, внимательно взглянув на ближайший особняк, а затем удивленно обратился ко мне. – А как номер коттеджа определить, на нем ведь ничего не написано!

– В дежурке висит карта с нанесенными на нее зданиями. На ней у каждого коттеджа есть номер. Эти номера надо будет запомнить. По-другому нельзя. Военная тайна! – я улыбнулся, глядя в ошарашенные лица собеседников. До этого момента они, видимо, еще толком не осознавали, что попали на режимный объект.

– Сколько их, коттеджей? – уточнил Алексей.

– Двадцать.

– Бред какой-то, – Влад потер подбородок. – Сфотографировать карту можно?

– У тебя на телефоне есть фотокамера?

– Есть, – Влад утвердительно кивнул и показал извлеченный из кармана мобильник раскладушку Samsung со встроенной фотокамерой.

– Дорогая вещица, – я покрутил в ладони компактный телефон стоимостью, как моя зарплата. – Думаю, фотографировать не надо. Таблички с номерами обещали повесить ближайшее время, а пока вы можете ориентироваться на гербы.

– На что? – Алексей непонимающе посмотрел на меня. – Эти коттеджи как сиамские близнецы, один в один.

– Не все одинаковые, – не согласился я. – Их два типа. Четыре особняка из двадцати, имеют большую площадь и имеют дополнительные помещения: бассейн, сауна и прочее. На каждом здании весит герб того или иного города России. Можно ориентироваться на них. Шестой коттедж, который я уже упоминал, представлен гербом города Пскова. А первый особняк, как не сложно догадаться, гербом Москвы.

– Хитро, – ухмыльнулся Влад. – А ты, Вадимка, сам как сюда на работу устроился?

– Да организация, в которой я до этого работал, монтировала здесь насосы для фонтанов. Один сломался, вот я и приехал его поменять.

– Ты обычным работягой, что ли, у себя там, в конторе трудился? – задал наводящий вопрос Влад, при этом делая вид, что ему совсем не интересна поднятая им же тема разговора.

За те пятнадцать минут, что мы возвращались к служебному зданию, Влад завуалированно вызнал всю мою личную жизнь. Впрочем, я ему в этом не мешал совершенно, а даже в чем-то и подыгрывал, периодически «включая» тупого боксера, сводящего разговор к любимому увлечению, но постоянно поправляемый Владом и направляемый в нужное ему русло разговора.

– Значит, говоришь, карате сейчас занимаешься? – уже во второй раз спросил о том же самом Влад, на подходе к КПП №2.

– Ага, хочу удары ногами поставить. А то руки нормально работают, бороться могу, в школе немного вольной борьбой занимался, а на пятом курсе института еще секцию самбо захватил. А вот ноги отстают серьезно…

– Ерунда это все, – Влад махнул рукой. – Главное свалить соперника на землю, а когда он лежит на лопатках, ему ударная техника не сильно поможет.

– Тем не менее… – я приоткрыл дверь контрольно-пропускного пункта и отработанным движением выложил на столик возле рамки металлоискателя телефон и связку ключей.

– Привет, Паша, – Влад пожал руку старшему прапорщику и вслед за мной выложил содержимое карманов на столик.

– Ты откуда этого прапорщика знаешь? – тут же задал я вопрос, как только мы покинули КПП.

– Да так, – Влад как-то сконфузился. – Мы с ним вместе на соревнованиях по рукопашке выступали.

– Давно? Ты же говорил, что уже лет семь не выступаешь, а этот прапор не старше меня.

– Да я не помню уже, – Влад состроил кислую мину на лице, как будто сделал приличный глоток из бутылки с уксусом. – Давай я тебя как-нибудь на спортивную базу свожу, сам с ребятами из ФСО поспаррингуешь?!

– Давай, – тут же согласился я. – А когда?

– На следующей неделе, точный день позже сообщу.

– Хорошо, – я широко улыбнулся, а Влад в свою очередь как-то тяжело вздохнул и отправился в дежурку, где располагалась бригада сантехников.

Глава 6

Купив в магазине бутылку коньяка, я отправился на встречу с Николаем Владимировичем. Факультет военного обучения Архитектурно-строительного университета располагался в трехэтажном здании напротив главного корпуса университета и занимал два последних этажа. На третьем этаже располагалась инженерная кафедра, а на втором моя родная – дорожная. Вечно угрюмый подполковник Маецкий встретил меня с радушной улыбкой на лице и после недолгого разговора «ни о чем», мы перешли к сути вопроса. Он внимательно осмотрел содержимое пакета, отщипнул от брикета кусочек, понюхал его и даже лизнул, при этом непонимающе пожал плечами и обратился ко мне:

– Это точно не пластит. Где ты эту вещь взял?

– А может это быть каким-либо иным взрывным веществом? – проигнорировав вопрос подполковника, задал я встречный вопрос.

– Мне сложно сказать, Вадим. Я за время своей службы в войсках в основном сталкивался с тротиловыми шашками. Пару раз довелось пластит в руках подержать. Я же офицер дорожных войск, а не инженерных. Это тебе лучше к саперам обратиться, – Николай Владимирович на время замер, а затем радостно продолжил. – Пойдем со мной, на кафедру этажом выше пришел новый преподаватель, майор, бывший сапер и у него как раз сегодня дежурство.

Мы поднялись на третий этаж и подполковник тут же, без предисловий, обратился к майору с аккуратными усами пшеничного цвета:

– Ну-ка, Сергей Александрович, угадай. Что это такое?

– Хм, – майор повертел в руках брикет и совершил те же действия, что и подполковник пятью минутами ранее. Отщипнул кусок, понюхал его, попробовал языком.

– Ну? – заинтересованно глядя на задумавшегося майора не удержался Маецкий. – Что это такое?

– Я года два назад был на курсах повышения квалификации в… хотя, это закрытая информация. В общем, там был похожий образец. Это муляж взрывчатки, вот эти вот вкрапления, – майор выковырял из пластичной массы микроскопический кусочек темно-серого цвета. – Особый металл, который определяется специальным прибором, которым оснащают спецподразделения.

– Зачем им оснащают спецподразделения?

– Точно не знаю, потому что когда уточнили, нам ответили, что данная информация закрыта, но намекнули на то, что этот прибор целенаправленно определяет данный металл на расстоянии почти в два метра. И не только этот!

– Такой бы приборчик «охотникам за цветным ломом», – улыбнулся подполковник. – Вадим, еще вопросы есть?

– Никак нет, товарищ подполковник, спасибо за информацию.

– Ну, – подполковник подмигнул майору и вновь обратился ко мне. – Спасибо, оно, конечно хорошо, но его ведь в карман не положишь, в стакан не нальешь, да и в кровать не завалишь!

– Понял вас, – я быстрым движение извлек из сумки красивую бутылку с напитком янтарного цвета и протянул ее Маецкому.

– Вот, наш человек, – подполковник хлопнул бутылку по выпуклому боку. – Ты с нами посидеть не желаешь?

– Нет, товарищ подполковник, к сожалению, не могу. Жена дома ждет, я и так уже прилично задержался с работы.

– Что ж, – с наигранной скорбью в голосе произнес Николай Владимирович. – Жаль. Но, как говорится, важнее семьи только родина. Ступай к жене. Давай я за тобой дверь закрою.

Идя от здания института к метро, в моей голове назойливо крутилась мысль, кем это говорится: «Что важнее семьи только родина»? Но, вспомнив другие высказывания офицеров: «раскидали бумажки из-под фантиков», «кругом одни пивные бутылки из-под водки», «ваша работа гроша выеденного не стоит», «доложить о наличии людей, кто не все – того накажем», «сейчас разберусь как следует и накажу кого попало», «Или вы прекратите курить, или одно из двух», «Возьмите уставы и перепишите все наизусть», «это вам чревато боком» … Улыбнулся и выбросил эту мысль из головы.

***

На следующий вечер, опять на стационарный телефон, мне позвонил Сергей и в ультимативной форме потребовал выйти на улицу. Стоило мне оказаться в салоне уже знакомого опеля, как Сергей тут же, без предисловий, задал вопрос:

– Ты пронес муляж на объект?

– В смысле? – я растерялся от абсурдности ситуации. – Анфертьев говорил, что на данную операцию отводится месяц, ты позавчера сказал, что неделя, прошло всего два дня, а ты хочешь, чтобы я уже все сделал!

– Время поджимает, а ты кота за яйца тянешь.

– Слушай, если ты такой умный, сам бери этот муляж и тащи на объект! Ты мне кто вообще?

– На данный момент я твой непосредственный руководитель!

– С чего это вдруг?

– С того! – Сергей кинул на меня злобный взгляд, хотя до этого сидел, положив руки на руль и не мигая глядел в ветровое стекло.

– Меня никто не уведомлял, что теперь ты мой непосредственный руководитель. Андрей Александрович лишь сообщил, что ты привезешь вещь, которую необходимо доставить на территорию Дворца конгрессов и снабдишь необходимыми инструкциями. То, что ты в его отсутствие становишься моим руководителем он даже словом не обмолвился.

– Потому что это не телефонный разговор.

– Ну, так покажи мне бумагу, раз это не телефонный разговор. Должен быть официальный приказ о твоем назначении моим руководителем.

– Ты дурак? – на скулах Сергея заиграли желваки. – Мы не в булочной работаем, а в ФСБ. Никто тебе такую бумагу не даст. Понял?

– Я сейчас понимаю лишь одно. Никакого официального документа о назначении тебя моим непосредственным руководителем или куратором нет. Мне никто не сообщал, даже в устной форме, о том, что я должен тебе подчиняться. И ты через день приезжаешь к моему подъезду и требуешь отчета о завершении операции на которую мой непосредственный начальник дал сроку месяц, а ты урезал его до недели. Ты вообще понимаешь, что своими действиями можешь меня раскрыть?

– Перед кем? – Сергей нахмурил брови

– Как минимум перед женой, а как максимум перед спецами из ФСО. Ты не думал, что они отслеживают мои связи, пока я нахожусь на испытательном сроке.

– Никто за тобой не следит, – неуверенно ответил Сергей и снова отвернулся. – У нас цейтнот, надо как можно быстрее пронести на объект муляж взрывчатки.

– Мы же договорились о неделе.

– Договорились и что, где результат?

– Ты нормальный? Результат будет через неделю!

– Где гарантии, что через неделю ты доставишь все на объект?

– Нет никаких гарантий. Где инструкции?

– Какие инструкции?

– Которые ты должен был мне передать. Следуя этим инструкциям, я должен был доставить муляж в назначенное место к назначенному времени. Ты же привез мне брикет и сказал, что его надо доставить во Дворец конгрессов. Это я знал и так, мне об этом Анфертьев по телефону сказал. Так где инструкции?

– Нет никаких инструкций. Инструкция заключается в том, что ты должен доставить муляж взрывчатки на объект, вот и вся инструкция.

– И каких гарантий ты ждешь? Я не профессиональный разведчик, у меня нет опыта в подобных делах, от тебя нет никакой помощи, а даже наоборот. Ты действуешь мне на нервы…

– Ладно-ладно, – Сергей оторвал ладони от руля и поднял их перед грудью в защитном жесте. – Я тоже весь на нервах. По сути, ответственность за данную операцию сейчас полностью лежит на мне. Если всё сорвется с меня семь шкур спустят.

– Я свяжусь с тобой в оговоренное время, – открывая дверцу автомобиля сказал я и выйдя со всей силой её захлопнул, под злобным взглядом Сергея.

***

– Это что? – задал вопрос прапорщик, тыкая пальцем на телефонный аккумулятор в моей ладони, за секунду до этого извлеченный из бокового кармана сумки по приказу этого же прапорщика.

– Телефонный аккумулятор, – изобразив на лице непонимание, ответил я.

– Зачем он?

– Для автономной работы мобильного телефона, – уже не играя, изумился я. – Устанавливается в мобильный телефон и по телефону можно звонить

– Я в курсе, – парировал прапорщик, растерявшись от смеха двух своих коллег и нескольких сотрудников, проходящих вместе со мной досмотр на КПП №1. – Зачем ты его на территорию охраняемого объекта проносишь?

– Чтобы вечером купить аналогичный. Это от телефона жены, она просила купить другой, так как этот практически не держит заряд.

– А-а-а, – молодой прапорщик вопросительно оглянулся на своих опытных товарищей, – понятно.

– Да пропусти ты его, – махнул рукой лейтенант, старший по КПП. – Подумаешь, аккумулятор, по инструкции не запрещено.

– Проходите, – прапорщик протянул мне аккумулятор и я, взяв его вспотевшей от страха ладонью, тут же спрятал в кармане куртки.

Идя к кабинету, я чертыхался, вспоминая родственников прапорщика до седьмого колена. Откуда он такой взялся? Я почти неделю носил этот аккумулятор в сумке. Заходя на контрольно-пропускной пункт, я ставил сумку на движущуюся ленту интроскопа, выкладывал ключи и мобильный телефон на столик возле дежурного, а сам проходил через рамку металлодетектора. Ни у одного проверяющего не возникло вопроса, зачем у меня в сумке аккумулятор для мобильника, а тут на тебе, бдительный какой. И ведь в последний день, под самый финал. Хорошо, что он не стал проверять мой телефон. Вот бы он удивился, обнаружив в гнезде для аккумулятора пластичную массу светло-коричневого цвета и с металлическими вкраплениями…

Сев за стол, я быстро снял крышку мобильника и извлек последний кусок муляжа и тут же присовокупил его к основному куску взрывчатки, спрятанному в сменной обуви. Стараясь успеть до прихода Суварина. «Успел!» – я внутренне возликовал. По сути, я достаточно легко и на мой взгляд элегантно выполнил задачу по доставке на закрытый объект муляжа взрывчатки.

– Привет, – еле ворочая языком, поздоровался Дмитрий, с натугой волоча ноги до своего рабочего места.

– Что случилось? Выглядишь неважно.

– Да я прошедшие сутки с Юрой дежурил, а у него, оказывается, позавчера день рождения был. Вот мы вчера и отметили, – Суварин плюхнулся на стул и сжал голову руками. – Опохмелиться бы, башка раскалывается.

– Уволят же.

– За что? – Суварин поднял на меня красные глаза с припухшими веками, это воскресное дежурство он точно на долго запомнит.

– За пьянство на рабочем месте.

– Ага, конечно, – криво улыбнувшись, громко произнес Дмитрий и тут же охнул, сжав голову ладонями. – Половина сотрудников, не исключая начальников служб, бухает на рабочем месте. И никто их не увольняет.

– Так они, наверное, после работы.

– Ну да, – с сожалением согласился Дмитрий. – Ближе к вечеру, по утрам никто замечен не был.