Восхождение «…к низинам» о. Павла Флоренского

Показывая, какую политику государству желательно проводить по отношению к творческим людям, он снова обращает внимание на то, что: «Общая децентрализация культурно-экономической жизни, которая должна быть проведена государством во всех областях, будет облегчена и рационализована при наличии мощной сети местных исследовательских учреждений, отвечающих местным условиям и местным особенностям. В каждой области будут таким образом свои специалисты того круга вопросов, которые для данной области представляют особую важность». Так как: «…творчество в большинстве случаев пойдет по руслам задач ближестоящих и непосредственно нужных».

Ценность этой работы Флоренского в том, что он дал развернутую картину, того как должно функционировать государство, которое он представлял, как философ, ученый, историк, что позволяло ему прямо говорить: «…из больного, выродившегося народа нельзя построить здорового государства. Прежде всего, требуется оздоровить семью, … общество слагается не из индивидов-атомов, а из семей-молекул. Единица общества есть семья, а не индивид, и здоровое общество предполагает здоровую семью». А то, что актуально для семьи это быт, который: «… есть неотъемлемый момент человеческой жизни, и государство должно понимать, что забота о быте входит в число необходимых задач управления».

Что такое быт и как он важен Флоренский очень четко прочувствовал в своей жизни, работая в Москве, а живя в Сергиевом Посаде, и поэтому знал, что: «Без быта нет и вкуса жизни, … и отрешаться от быта, да и то не полностью, может лишь гений, одержимый своим творчеством и частично уже ушедший от него в будущее. Быт коренится в истории. … Через быт личность сознает свое место в обществе и потому свое достоинство. … Нивелировка быта неминуемо поведет к уничтожению вкуса жизни, радости бытия, а потому и к рабскому труду, и ко всяческому обеднению». Он считал, что именно через быт: «должны быть внедрение чувства ответственности за разумное пользование энергетическими ресурсами, охрана природы и памятников древности и т.д.».

Понимая необходимость внутренней устойчивости государства и будучи по своим высказываниям государственником он, видимо, искренне считал, что: «В основе внутренней политики государства лежит принципиальный запрет каких бы то ни было партий и организаций политического характера. Оппозиционные партии тормозят [деятельность] государства, партии же, изъявляющие особо нарочитую преданность, не только излишни, но и разлагают государственный строй, подменяя [собою] целое государство, суживая его размах и, в конечном счете, становятся янычарами, играющими [верховной] государственной властью». Тогда как стабильность государства не нарушают: «Организации не политические, а бытовые, религиозные, научные, культурно-просветительные разрешаются и в известной степени даже поощряются». В тоже время: «В отношении политических вопросов население страны должно ясно сознавать свою некомпетентность и опасность затрагивать основы социальной жизни, механизм которых им неведом…». Результирующее заключение его по государственной политике направленной на укрепление государства: «… существенно зависит от уравновешенности обоих начал – внутренней политики и общей культуры».

Находясь в застенке и описывая государство будущего, он четко понимал, куда идет государство настоящее и именно поэтому пророчески написал: «… при весьма большом разрастании и укреплении, верховному правительству грозит преимущественно опасность чрезмерного нажима со стороны органов политического надзора. Именно об этой опасности должно думать будущее правительство. … В виду указанного положения вещей необходимо особенно заботиться о качественном составе [кадров] органов политического надзора – об отборе [самых] лучших представителей населения, наиболее культурных и наиболее умудренных». Увы, качество сотрудников ОГПУ, ведущих его дело было для него катастрофическим. Прекрасно понимая в каком государстве он волею судьбы находится и как развиваются события, он старался, в определенной степени в своей работе подстроить свое «обсуждаемое государство» под сформировавшиеся условия, а именно автономного, самодостаточного государства «не нуждающимся во внешнем мире». При этом экономика такого государства:

«…должна быть построена таким образом, чтобы во всякой области своей жизни оно могло удовлетворяться внутренними ресурсами и не страдало бы от изоляции, как бы долго последняя ни тянулась».

По поводу внешней политики предполагаемого государства, после присоединения Крыма к России в 2014 году, очень актуально звучат его следующие строки: «Будучи миролюбивым, или, точнее, индифферентным к внешнему миру, оно не будет стремиться к захвату чужой территории, если только население ее само не пожелает присоединиться к этому могущественному союзу. Оно будет также стремиться воссоединить все области бывшей России, но поставит пред ними вопрос о решительном самоопределении с вытекающими отсюда последствиями в виде своих свободных рынков, вывоза сырья и т. д., после чего граница закрывается».

В заключительной части своей работы П.А. Флоренский ведет разговор о сложившейся возможности перехода «к обсуждаемому строю», который может сформироваться в стране, так как имеются «Посылки», по которым существующий государственный строй уже: «… установил свой известный престиж во внешней политике и по меньшей мере упрочил сознание необходимости серьезно считаться с ним в военном отношении».

Однако при этом опасен именно переходный период, так как им: «могут воспользоваться державы для дележа территории или экономических сфер воздействия». В экономической области: «… крупнейшие из … мероприятий еще не приносят плодов, и запах последних следует ждать лишь в дальнейшем… Дальнейшее же промышленно-заводское строительство, … желательно повести менее централизованно и в менее крупных размерах».

С армией порядок, так как она: «организована … весьма совершенно и весьма высоко в отношении механической техники. Возможно, что в некоторых отношениях иностранные армии и обладают какими-либо техническими преимуществами, но таковые могут быть приобретены несравненно легче, чем людской состав». И с кадрами также: «Имеется еще ценность страны – подбор волевых и, в общем, более или менее дисциплинированных работников».

Но при переходе к государству будущего надо учитывать, что: «Всякая революция подает повод развитию анархии. … Изменение политической ситуации легко может повести, с одной стороны, к анархии, а с другой – к самосудам и сведению всех счетов, что опять должно разразиться анархическими эксцессами, бандитизмом или даже междоусобной войной. Порядок, … должен быть углубляем и укрепляем, но никак не растворен». С оппозицией, которая в то время ассоциировалась с эмиграцией: «… оторвавшаяся от жизни нашей страны, … способна вызвать сумятицу и спутать все карты. Поэтому во имя интересов страны эмиграции должен быть запрещен въезд в страну до [полного] укрепления новой власти и проведения всех необходимых мероприятий». При выполнении всех этих условий переход к предлагаемому государству может быть осуществлен, но: «… поворот к нему может стать достоянием гласности лишь [тогда], когда позиции новой власти будут достаточно закреплены. …Нет надобности, чтобы смена направляющих сил государства на первых же порах затронула весьма большое число работников: партийная дисциплина одних и привычка к безропотному повиновению других создают благоприятные условия к изменению курса, если он будет идти от сфер, руководящих».

Таким образом, противодействия к такому государственному устройству не будет и правительство будущего: «… создало бы кадры сочувствующих ему, … наконец, возможною заинтересованностью занять в будущем строе положение, отвечающее их складу и темпераменту». При этом, по его мнению,: «Интеллигенция, в общем, лишена этих черт и не способна к занятию административных постов».

Из этого возникает необходимость: «… поделить области работы: волевому типу будет предоставлена политика и военное дело, интеллигентному и эмоциональному – культура, наука, техника, искусство, просвещение, религия, экономика же будет областью общей». И, разграничив по психотипу работников будущего государства, обосновал роль правителя государства: «…Что же касается до концентрации власти в едином лице, то члены партии не могут не понимать, что эта концентрация все равно необходима и в самой партии, с соответственным, очевидно, [ограничением] полномочий отдельных ее представителей». Такие вот рекомендации по переходу к такому государству в будущем.

На основе широкого круга контактов практически во всех слоях общества того времени Флоренский видел как бурные годы революции, гражданской войны, НЭПа, индустриализации повлияли на состояние общества, опустошив его и потому: «… Участие в политике, когда-то столь [желанное] многим, перестало быть заманчивым». Таким образом: «За временем траты накопленных сил должно последовать время накопления, степенного и тихого созидания на фундаменте уже построенном. … У большинства нет радости исполнения долга, удовлетворения работою, как таковою, непосредственного вкуса к жизни и к деятельности».

После характеристики настроений, вызванных внутренней политикой государства, дает характеристику состояния учреждений: «… учреждения, … впадают в возрастающую вялость и понижают коэффициент полезного действия. Сознание малой производительности труда есть тормоз, делающий его еще менее производительным. … Это – именно чувства, потому что недовольство, уныние, усталость, безразличие не относятся к какому-нибудь определенному лицу, предмету или положению, а беспредметно отравляют общество…». Вдобавок ко всему в характере действующей власти он видел: «… еще различные перегибы органов … власти; общая причина этих перегибов лежит отчасти в схематичном проведении мероприятий и в слишком крупном их масштабе». И именно из этих предпосылок, по его мнению, следует необходимость или историческая неизбежность того, что перечисленные условия и сложившиеся обстоятельства: «… заставляет думать о своевременности перехода к единоначалию и единоответственности, при которых может быть разграничена область государственной координации и область личного усмотрения. Этим разграничением м. б. повышена, с одной стороны, дисциплина и чувство ответственности, а с другой – повышен вкус жизни».

Нарисованная им картина жизни страны была весьма правдива, и он понимал, что требуются перемены, и пытался подсказать выход из создавшегося положения. Притом, что страна не могла рассчитывать на внешнюю поддержку, так как существующие внешние факторы, по мнению Флоренского, также толкают страну к единоличному управлению: «… Другая группа явлений, происходящих за границей и толкающих нас на единоначалие – это все более выясняющееся намерение подчинить нашу страну, в том или ином виде, себе и заставить служить своим интересам». В конце своей работы он ставит вопрос: «… может ли быть произведено настоящее изменение внутренними силами страны, или требуется посторонняя помощь». На тот момент на ведущую роль в Европе стала выходить Германия, которая после поражения в Первой мировой войне находилась в определенной конфронтации с остальной Европой, как и Советская Россия. Это обстоятельство являлось объединяющим фактором, а потому он делает заключение: «… по-видимому, говорить можно только о помощи со стороны Германии. … Совершенно очевидно, что Германия согласится принять участие в делах нашей страны ради подчинения ее себе в той или другой мере, и чем большей окажется ломка при этой помощи, тем большей будет степень нашего подчинения. Несомненно, даже, что Германия вовлечет нас в путаную игру мировой политики и тем лишит нас возможности развивать наше своеобразное строительство. Основной первоначальный план Германии – ослабить Россию, истребив более активную часть населения, и так довести страну фактически до состояния колонии с крепостными…». Читая эти строки, невольно возникают параллели с недавним прошлым страны, пережившей «перестройку» и к чему, привела вера во внешнюю «помощь». Это говорит, как о «стабильности» подходов Запада к России, так и о верности анализа Флоренского.

В заключительных строках Флоренский советует дезинформировать Германию и предлагает использовать во внутренней политике и заканчивает свое произведение следующим пассажем:

«Разговор об интервенции, … как в целях агитационных, так и в профилактических, поскольку слухом об участии Германии в оккупации нашей страны, можно было бы в значительной мере подавить попытки к анархическим выступлениям. 1933.III.16.»

Этот интересный со всех точек зрения труд. В нем излагались мысли об устройстве закрытого от внешнего воздействия государства, как оказалось, недалекого будущего, когда началась «холодная война» между СССР и западными странами и сформировался «железный занавес». Но вот что интересно, Флоренский, крупный философ, историк с громадной эрудицией, был прекрасно осведомлен о волевых личностях в истории и к чему они приводили. Это Александр Македонский, Чингисхан, Иван Грозный, Петр Первый, Наполеон – все они, обладая незаурядной волей и властью, приводили государства к далеко неоднозначным результатам, но всегда через большие человеческие жертвы. Понимал ли Флоренский это? Безусловно, понимал! Понимал ли он куда идет страна в условиях формирующегося культа личности Сталина? Безусловно, понимал! Именно поэтому он и описал предполагаемое государственное устройство в будущем как «инструкцию к действию»: если уж нельзя ничего изменить, то надо действовать соответственно. Практически это было футурологическое предсказание, именно поэтому и возникает ощущение, что он описал то, что в конечном итоге получилось в СССР и даже то, чем все закончилось: «чем большей окажется ломка при этой помощи, тем большей будет степень нашего подчинения».

Находясь в застенке, как казалось, по политическим мотивам, подвергаясь постоянным допросам, писать по-другому он просто не мог. Взяв на себя, в попытке спасти невинных, роль руководителя организации, он был вынужден в определенной степени «подыгрывать» следствию, соглашаясь с обвинениями. В то же время, пытался нивелировать обвинение путем представления организации, которую ему навязывали, несерьезной и не представляющей опасности и давал логические обоснования перехода к системе единоличного правления, тем более, что страна шла этим путем. На эти мысли наводит заключительная глава, где в совершенно не характерном для Флоренского стиле рассматриваются вопросы о фальшивых планах интервенции, способов доставки её в Германию и т.д. Ведь обвинение ОГПУ строилось на том, что организация готовила немецкую интервенцию в Россию и, таким образом, Флоренский пытался свести все это к тому, что это была бы контригра против милитаристских устремлений Германии, возможно, понимая, что столкновение с Германией неизбежно.

Автору представляется, что надо учитывать, как и почему появилась такая работа Флоренского, и относиться с определённым вниманием к излагаемым в работе идеям.

Понятно, что предметно и внимательно рассматривать эту работу следователям ОГПУ было не с руки. Для этого у них не было ни эрудиции, ни желания и тем более понимания, так как их цель была только одна – найти в материалах какой-либо компромат и на его основе построить обвинительное заключение. Имеется очень характерная надпись следователя на этой работе: «Показания профессора Флоренского о программно-тактических установках национально-фашисткой организации (“Партия Возрождении России”)» [25].

Обвинительное заключение было сделано 4 апреля 1933 г. и в нем, в частности, говорилось: «… гр. Флоренский Павел Александрович достаточно изобличается в том, что он является одним из руководителей к/рев, националистической организацией, ставившей своей конечной целью – путем интервенции, организацией внутренних восстаний и диверсий – свержение Советской власти и установление фашисткой диктатуры» [25].

Но маховик жестоких репрессий только начинал действовать, да и сами экзекуторы понимали условность вины и характер доказательств, и «заказа» на жесткость наказания от власти не было. К тому же советская власть сильно нуждалась в специалистах и, особенно, на окраинах государства. Развитие Дальнего Востока и Сибири происходила за счет заключенных специалистов, такова была экономическая цель репрессий. У власти было также желание показательного наказания, примера для других представителей старой интеллигенции, к ней она не испытывала никакого доверия, как и к нарождавшейся новой, которой надо было показать «кто в доме хозяин». Именно поэтому наказание ему и другим 12 «подельникам» особой жестокостью не отличалось. «Руководители» организации П.В. Гидулянов и П.А. Флоренский получили по 10 лет исправительных трудовых лагерей (ИТЛ), а остальные от 3-х до 5 лет ИТЛ и высылки в Казахстан. Кстати, Гидулянову ИТЛ был заменен высылкой в Казахстан, а в середине 34 года его срок был сокращен до 5 лет.

Тройка ПП ОГПУ МО постановила 26 июля 1933 года: «Флоренского Павла Александровича заключить в исправтрудлагерь, сроком на десять лет…» [25]. Так начался очередной этап испытаний в его жизни.

И снова, как и в предыдущий его арест, предпринимались попытки его освобождения, но только силы уже были не те, главный редактор «технической энциклопедии» Мартенс написал письмо члену коллегии ОГПУ Миронову Л.Г., где просил лично ознакомиться с делом, но реакции не последовало.

Администрация ВЭИ также уже была не та, что в 1928 году. Вместо директора К.А. Круга, поддерживающего Флоренского, стоял молодой директор, поставленный именно для «укрепления партийного руководства», руководители отделов были обыкновенными администраторами, а парторганизация, которая в первый раз встала на его защиту, в этот раз молчала. На организацию «ПОМПОЛИТ» Е.П. Пешковой, которая также включилась в это дело, власть уже не обращала особого внимания. Обстановка в стране нагнеталась публикациями в прессе о вредителях и диверсантах.

3.3. Несвободный Свободный

Через несколько недель после вынесения приговора в середине августа 1933 года: «Павел Александрович Флоренский был отправлен по этапу Москва–Свердловск–Иркутск–Чита–Ксениевская–Свободный, который завершился 2 декабря 1933 г. Сначала его направили на работу в научно-исследовательский отдел управления Бамлага. Затем, 16 февраля 1934 г., перевели в г. Рухлово на Сковородинскую опытную мерзлотную научно-исследовательскую станцию» [31].

Там он активно включился в работу, занявшись изучением вечной мерзлоты, на которой велась стройка железной дороги байкало-амурской магистрали (БАМ). И снова его научная эрудиция, работоспособность сделали свое дело. Тщательно собранные научные материалы, пунктуально отобранные и описанные, позволили впоследствии дать реальные и обоснованные рекомендации, которые позволили вести строительство в условиях вечной мерзлоты, занимающей более 60 процентов территории России. Так его талант в очередной раз послужил на пользу стране, позволив освоить территорию вечной мерзлоты, построить на ней города: Магадан, Анадырь, Якутск, Мирный, Норильск, Игарку, Надым, Воркуту, построенные, такими как и он, заключенными.

По первым его письмам из ссылки видно, как постепенно входит в норму его настроение и как он еще живет мыслями об оставленной в ВЭИ работе.

В своих первых письмах из ссылки, он лирически описывает приезд на место: «1933.Х.3. № 12. Дорогая Анна, наконец, 1-го октября, я приехал на место. … Среди невысоких горных хребтов протекает горная река. Хребты скалистые и покрыты лиственницами, теперь уже канареечно-желтыми. Местность красивая. Все залито солнцем, светящим с утра до вечера. Ночью холодно и морозно, а днем тепло, и вчера я принял солнечную ванну. Ночью светит яркая луна. Небо большей частью чистое». И после этого поэтического описания уже о быте: «После дорожного голода начинаю отъедаться; … Занят я целый день, но пока что совсем не по квалификации. Трудно без очков. … Мне пишите по адресу: Станция Ксениевская Забайкальск. ж. д., 5-й пункт, почт. ящик № 1, Павлу Александровичу Флоренскому. … Сообщите, как обстоит с квартирой при ВЭИ».

Из квартиры при ВЭИ его семью, конечно, выселили, так как это была служебная площадь, но институт, как и было обещано, предоставил другое жилье там, где сейчас находится московский музей П.А. Флоренского.

Работы по тематике в институте его все еще беспокоят:

«…Я уже писал, … чтобы Мих. Владимирович напечатал «Словарь названий изоляционных материалов электропромышленности»,… Корректуру можно прислать мне на правку, … а рукопись не надо. Пусть Вася, …скажет … сотруднику ВЭИ К.А. Андрианову, чтобы он прислал мне переписанный экземпляр работы по «Хемостойкости изоляционных материалов» или сам устроил печать, но корректуру необходимо прислать мне. … Кроме того, еще работа законченная лежит в ВЭИ – об использовании лаковых пленок. Нужно, чтобы ее или напечатали, или прислали мне».

Упомянутый в этом письме Кузьма Андрианович Андрианов, будущий академик АН СССР, еще будучи студентом МГУ поступил в 1929 году в ВЭИ в отдел материаловедения. Интересна ситуация, связанная с ним и показывающая как в ВЭИ относились к Флоренскому, произошла в начале 1933 года, когда в газете ВЭИ «Генератор» было напечатано: «… Ришина выступила с письмом к К.А. Андрианову по поводу представления его на Всесоюзную доску почета и приписывания ему авторства работ по аккумуляторным сланцевым бачкам, изобретателями которых «являются профессор П.А. Флоренский, В.В. Макаров и С.Т. Маханьков» [14].Сам Андрианов в 1970 году в журнале «Химия и жизнь», описывал эту ситуацию так: «Первая моя работа заключалась в том, что я должен был разработать метод облагораживания различных пеков – каменноугольных и древесных, – с тем, чтобы из них можно было делать аккумуляторные бачки для автомобилей. Я работал, главным образом, в институте, но опытные бачки делал на заводе «Карболит». И тут у меня сначала были сплошные неудачи: моя пластмасса плотно прилипала к пресс-форме, и ничего из нее изготовить было нельзя. Я обратился к моему руководителю, Борису Васильевичу Максорову, за советом. В этом же институте работал известный в то время материаловед профессор Павел Александрович Флоренский – очень талантливый ученый и очень интересный человек. Максоров и Флоренский обсудили мою проблему и решили: пластмасса пристает к пресс-форме потому, что в ней содержатся вещества типа кислот. Поэтому, если эти кислоты нейтрализовать, – например, добавив извести, – то тогда никаких неприятностей не будет. Как воспитанник университета, я был преисполнен доверия к науке. Я добавил извести в свою композицию, заложил ее в пресс-форму – все в порядке, приставать перестало. Разочарование пришло несколько позже, когда в свой бачок я налил кислоты. Спустя некоторое время он рассыпался: никто из нас не подумал, что известь непременно прореагирует с кислотой. А ведь бачок-то обязан быть кислотоупорным» [32].

Бюро НТС отдела материаловедения, кстати, ответило, что К.А. Андрианов выдвинут по совокупности работ, в которых он участвовал, а «приписка работы по аккумуляторным бачкам инженеру Андрианову ошибочна» [14].

В декабре 1937 года К.А. Андрианов подал заявку на самый известный свой патент «Способ получения искусственной смолы» и получил авторское свидетельство за № 55899. Этим изобретением Андрианов первым в мире открыл совершенно новый класс кремнийорганических диэлектриков, которые и по сегодняшний день являются одними из самых лучших и применяемых диэлектриков в электротехнике. У Андрианова будет еще много, почти 200 изобретений, но это – одно из самых важных.

А пока в письмах из ссылки Павел Александрович давал своим детям мудрые советы, как подходить к учебе: «1933.ХI.12. Дорогая Олечка, … Занимайся спокойно … будь уверена, что все что ты наработаешь теперь, в юности, когда-нибудь понадобится и притом выйдет так, что потребуется именно это, как будто случайное, знание. … Что же тебе нужно делать? Во-первых, надо усвоить…: языки, литературу, математику, физику и естественные науки, черчение, хотя бы немного, и рисование, музыку. …Учись излагать мысли, чужие и свои, учись описывать; приобрети навык внимательного отношения к слову, к стилю, к построению. … старайся читать вслух и улавливай совершенство звука, ритм построения как со стороны звуковой, так и смысловой и образной. Непременно читай вслух хорошие стихи, особенно Пушкина и Тютчева, пусть и другие слушают – учатся и отдыхают. … В математике старайся, чтобы ты не просто запоминала, … а понимала и усваивала, как усваивается музыкальная пьеса. Математика должна быть в уме не грузом, … а привычкою мысли: надо научиться видеть геометрические соотношения во всей действительности и усматривать формулы во всех явлениях. Тот не усвоил математики, кто умеет отвечать на экзамене и решать задачи, но забывает математическое мышление, когда нет речи о математике». Эти его советы могут пригодиться любому ученику и в любое время.