скачать книгу бесплатно
– Похоже на то, – мне было искренне его жаль. Но, вспомнив, что должен ему, спросил: – Я могу сделать что-нибудь?
– Вряд ли. Он ответит в полной мере.
Этого я не хотел.
– Тогда я не пойду на сделку.
– Я передам это.
Минут пять мы сидели в тишине.
– Почему ты пришла?
– Это неофициальный визит.
– Забота? – я ухмыльнулся и получил легкий удар в плечо.
Я закурил и подошел к окну, за которым внизу расстелился быт города: люди шли с работы и на работу, влюблялись и женились, переезжали. В общем, жили.
– Знаешь, – паузы появлялись случайно, – я ведь и правда… любил тебя. А ты… меня?
– Карл. Давай не об этом.
Самое важное в моей жизни оказалось игрой. Теперь и умирать не жалко. Люблю я такой драматизм.
В дверь постучали.
– Ты ждешь кого-то? – спросила Элен.
– А ты?
И мы оба поняли, что дела плохи.
Эпизоды моей жизни. Глава 7. Хлорид натрия
Смысл жизни иногда можно понять в одно мгновение. Или его отсутствие.
– Карл, у тебя есть оружие?
– Ну, вам же виднее должно быть, – съехидничал я.
Она строго посмотрела на меня, и я мысленно согласился, что шутить не время.
Я вспомнил об оставленной в машине металлической трубе, которую я называл штырем. В сумке оставался кухонный нож. Элен взглядом дала понять, что позволяет мне орудовать им в целях обороны.
В дверь постучали второй раз. Еще сильнее. Я прикинул, что если расположусь справа за дверью, то останусь незамеченным. Элен придется открыть дверь. Они, конечно, будут искать меня, поэтому не тронут её. Очень надеюсь.
– Расплети волосы.
– Что?
– Так на тебя не обратят внимания.
– Глупости.
Конечно, глупости. Просто так ты сексуальнее.
Она сделала то, что я велел. Потом, открыв дверь, изобразила сонный голос:
– Добрый вечер?
Вошедший первым схватил её за руку и провел в комнату.
Я дёрнулся, но выходить было рано.
Второй гость остановился в проходе и решил проверить ванную комнату, которая примыкала с противоположной стороны. Держа в правой руке пистолет, левой он начал открывать дверь ванной комнаты. Медлительность этого джентльмена позволила мне совершить быстрый выпад в его сторону. Нож вошел в правую часть шеи, немного выше ключицы. Кровь быстрыми струйками начала обливать всё вокруг, а незнакомец пошатнулся и уперся спиной в дверной косяк. Тело его было повернуто теперь ко мне и он, уходя на тот свет, решил забрать меня с собой – пистолет смотрел ровно на меня. Может быть, я успел бы выбить его или навалиться на стрелка, но ужасный грохот и непонятный удар в комнате отвлекли меня. Элен! Но с ней всё было в порядке. Каким-то образом ей удалось оглушить первого гостя вазой.
А через секунду мне пришлось заново пережить и гулкий хлопок, и красное пятно на одежде. Только теперь оно виднелось по середине живота. Твою мать!
Стрелок улыбнулся и замер, продолжая заполнять прихожую кровью. Я же, отшатнувшись назад, скатился по стене напротив него. Боль на этот раз оказалась стягивающей. Вся живая часть моего живота стремилась заполнить образовавшуюся пустоту. Туда, похоже, затягивало и моё сознание. Меня тряхнуло, глаза стали слипаться. Элен, подбежавшая в тот момент ко мне крикнула:
– Карл!
– Да, Элен, – попытался ответить я, но понял, что слова потерялись в глотке, не найдя выхода.
Я закрыл глаза и провалился в бездну. Именно ту, о которой недавно мечтал.
Представьте, что вам снится пустой сон. Совсем пустой. Нет ничего, кроме темноты. Вы явно сидите на стуле, но не можете этого увидеть. Нельзя встать, нельзя повернуться. Да и было бы чем поворачивать. Тело не ощущается, но вы непременно уверены, что оно здесь. Если бы вы могли опустить взгляд, увидели бы ноги. Но вы не можете.
Не знаю, каждый ли находящийся на грани проходит через это, но мне пришлось. Это жутко, и всё, что вы знаете – нужно ждать. Непонятно чего, непонятно когда. Ожидайте. Вас вызовут.
Я очнулся в палате. Не было комаров, чтобы доказать, что я жив, поэтому их писк заменил аппарат, измеряющий пульс. Пип. Пип. Пип. Надоедливый.
Белые стены. Зачем? Было бы приятнее увидеть цветные. Белый я и так увижу. В конце тоннеля, гыгы.
Элен сидела слева от меня и вскочила, едва я открыл глаза:
– Слава Богу, ты жив, Карл!
– А я…, – я начал было фразу, но вовремя понял, что едва открываю рот. Тогда я напрягся и продолжил: – А я и не собирался пока…
Договорить не получилось. Улыбнувшись, я будто задел тягу, связывавшую уголок рта и рану в моем брюхе. Элен это заметила.
– Не трать силы, – заговорила она шаблонными фразами, – Тебе сделали две операции и…
Она не успела договорить.
– Уходи, – смог осознанно произнести я.
Она побледнела и непонимающе взглянула на меня. А мне её было не жаль.
– Уходи, – теперь уже только на выдохе сказал я.
Она убрала руку, протянутую к моей голове. Губы разомкнулись и тут же вернулись в обычное положение. Ничего не говоря, она повернулась и медленно пошла прочь. Тем лучше.
Какое-то время я лежал и просто смотрел в потолок. Потом в голове начали появляться мысли. В моей жизни не было ничего фундаментального, чем я мог бы гордиться. Я слишком привязывался к людям, к вещам. Да, наверно, у каждого есть предмет, хранящий воспоминания. Наткнувшись на него, будто окунаешься в лучшие моменты жизни, какими бы они на самом деле ни были. А дальше предмет возвращается на место, и человек продолжает жить повседневной рутиной до очередной подобной находки.
Нет, у меня не так. В одном артефакте прошлого я жил, на другом ездил на работу. Третий был лучшей и вообще самой яркой частью моей скудной на впечатления жизни. Третий – это Элен, разумеется. Где та грань, перейдя которую, близкое становится безразличным? Не могу судить, что оторвало меня от Элен – её ложь, моё самолюбие, гордость, эгоизм? В любом случае, часть моей жизни перестала меня интересовать.
Осталось продать квартиру, и я стану человеком без прошлого. Так лучше.
В это время в палату вошла медсестра.
– Вы очнулись, это очень хорошо, – произнесла она каким-то наивно детским тоном, меняя сосуд с раствором в моей капельнице.
На бэйджике было написано "Вэл".
Не знаю, как у меня получается, но в девушках я всегда в первую очередь рассматриваю глаза. Их цвет, форму ресниц, движения зрачков. Это интересно. И это отличает девушек друг от друга больше, чем губы. Или грудь. Или ноги. Хотя, и без них никуда. Обратив внимание, что у Вэл все интересующие меня части тела на месте, я понял, что как мужчина пока точно жив.
Она же, кажется, заметила, как я уставился на нее и слегка покраснела. Смущается. До чего мило.
– Что вы делаете, – пауза и перевод дыхания, – сегодня вечером? – спросил я и с наглой улыбкой уставился на молоденькую медсестру.
Она же хихикнула и ответила:
– Сейчас я позову доктора.
Через пару минут вошел доктор. Он расспрашивал меня про боли и сказал, что я везунчик.
Еще пара дней прошла в скучном лежании на постели. Только на пятый день мне разрешили встать. Каждый шаг сперва приносил тупую боль, но вместе с Вэл, которая была приставлена ко мне как сиделка, я научился не замечать эту боль. И она начала утихать. Вообще, мы много говорили. Обо всём. Я, конечно, не стал рассказывать о тёмной стороне своей жизни, надеясь и сам её когда-нибудь забыть. Вэл легко переносила моё первоначальное неумение долго говорить (доктор сказал, что у меня какая-то ерунда с левым легким, а я даже не запомнил названия), и старалась угадать, что я скажу далее, когда я брал паузу на вдох. С ней было здорово. Но это другая история моей жизни – новая, о ней я, быть может, еще расскажу. А пока нужно было закрыть старую.
Спустя две недели после моего пробуждения я набрал номер Элен и сказал:
– Я согласен на сделку.
Эпизоды моей жизни. Глава 8. Si vis pacem, para bellum
Хорошая новость – я бросаю курить.
На следующий день меня посетили двое коллег Элен. Сама она не пришла. Я около трех часов (отвлекаясь иногда на чай) рассказывал под диктофонную запись всё, что знал об этом бизнесе. Кто поручал мне дело, каким был груз, как я провозил его через границу. Всё.
В самом конце, когда люди в красивых пиджаках начали собираться, я спросил:
– Что будет с Юстином? Я шёл на сделку только с условием смягчения его участи.
– Мы не располагаем подобной информацией, – сказал один из них, и оба направились к дверям.
Я сделал паузу, потому что перестал понимать, водят ли меня за нос или так сотрудничают.
– Подождите! Что мне теперь-то делать? – я искренне не понимал.
– Набирайтесь сил, отдыхайте. С вами свяжутся.
Здорово!
Три часа я придерживался плана "лежите и не напоминайте о себе", но на четвертый набрал Элен:
– Мне нужно увидеться с Юстином.
Он не изменился. То же безразлично-грустное лицо, те же волосы, которые он поправляет назад. Тот же бас. Ни капли злости в глазах.
– Привет, Юстин, – осторожно начал я.
Он сидел передо мной в тюремной форме.
– Здравствуй, Карл. Так ты решил завязать?
Я понял, что это упрёк моей болтливости.
– Они всё и так знали. Следили за мной от самого дома, – оппонировал я.
– Сплоховал ты в этот раз.
– Тебе тоже не стоило мелькать на трёхтонном джипе около фургона с наркотой.
– Ну, что верно, то…
– Я пошёл на сделку с условием смягчения тебе приговора. Или условий.
– Спасибо. Но что толку, Карл? Стоит мне выйти отсюда, как меня уберут. Я, знаешь ли, ни с кем не делился. А за всё нужно платить, – он откинулся на спинку стула и сложил руки за головой.
Его последняя фраза спровоцировала секундную дрожь.
– Я бы на твоём месте тоже поберёг себя, – добавил он и посмотрел прямо мне в глаза.
Минуту мы сидели молча.
– Ты бы сам не стал просить, – начал я, зная, что хоть что-то делаю верно, – но я принес тебе кое-что.
Я выложил перед ним капсулу с цианидом, который для меня любезно раздобыла Вэл.
– Спасибо, – сказал Юстин и улыбнулся. И в этой улыбке было всё: умиротворение, покой, радость. "Плана Б" не будет. Решение лежит на столе и умещается в спичечный коробок.
– Береги себя, – повторил я его слова, оказавшиеся ни к месту.
– До встречи, Карл.
Мы пожали друг другу руки и разошлись.
