скачать книгу бесплатно
Она оставляет мужа, отца, мать и близких ей и бежит искать счастья в трудной военной службе. Разные лишения, трудные походы, кровавые битвы ей не страшны; она ищет приключений и к ним стремится.
V
Неожиданное исчезновение из дома Нади причинило великую скорбь ее отцу, матери и близким. Все были убеждены, что она утопилась, так как платье было найдено на берегу реки.
Особенно же убивалась и голосила Никитишна.
Дали знать Чернову; тот немедленно приехал в дом своего тестя.
– Утопилась, утопилась моя дорогая дочь!
Такими словами, с глазами полными слез, встретил Андрей Васильевич своего зятя.
– Как, неужели? Господи!
Чернов побледнел как смерть. Он не переставал любить свою жену, хотя и предавался кутежам и пьянству.
– В Каму, сердечная, бросилась – платье Надино на берегу нашли!
– Господи, что же это?
Василий Николаевич заплакал горькими непритворными слезами.
– Да с чего это она решилась на такое дело страшное, с чего? – спрашивает он у тестя.
– Про это один Бог знает.
Дуров рассказал своему зятю, как Надя провела свои именины и как на следующее утро на берегу Камы нашли ее платье.
– Только вот что странно, – говорил Андрей Васильевич, – и Надин любимый конь, Алкид, неизвестно куда девался…
– Может, она перед своей смертью пустила его на волю, и он ускакал?
– Куда он ускачет? Да и мундир казацкий, который я ей сшил, и ружье с саблей тоже исчезли.
– Может, она в реку побросала?
– Едва ли! До того ли было Наде?
– А вы искали в реке-то? – сквозь слезы спросил тестя бедный Чернов.
– Как же, с раннего утра до позднего вечера… Кажись, все дно перешарили да перещупали, на самое дно ныряли.
– И не нашли?
– Где найти!
– Может, всплывет где-нибудь.
– Я по берегу-то мужиков послал, смотрят…
– Панихидку бы отслужить.
– Служили.
– Да мне бы хотелось… ведь я, какой ни на есть, а все муж Наденьки.
Бедняга Чернов захлебывался слезами.
– Что же, можно, пошлем за батюшкой.
– Пошлите, тятенька. Господи, какое великое несчастье!
– Да, зятек любезный, великое, страшное несчастье посетило нас.
– Кто бы мог подумать, что Наденька решится на такое дело… У меня и в мыслях никогда не было, что она руки на себя наложит.
– Неожиданно, совсем неожиданно. Одно теперь остается – молиться за Наденьку.
– Да-да, молиться, чтобы Господь простил ее душу грешную.
Чернов отслужил по живой жене несколько панихид, побывал на берегу реки Камы, видел то место, где, по рассказам, нашли платье Нади, поплакал, погоревал и отправился в свой город на службу, вполне убежденный, что его жена утопилась и он теперь остался вдовым.
Да и не он один – многие так решили; только несколько сомневался в этом Андрей Васильевич.
Вспоминая об этом в своих записках, Надежда Андреевна так говорит: «Я не имела варварского намерения заставить отца думать, что я утонула, и была уверена, что он не подумает этого; я хотела только дать ему возможность отвечать без замешательства на затруднительные вопросы наших недальновидных знакомых».
Андрей Васильевич хоть и отыскивал свою любимую дочь Надю… но в ее смерти он не был еще уверен.
VI
Надя решила покинуть гостеприимный дом полковника Смирнова. Она, правда, была уверена, что Галя ничего не скажет про свое открытие, но остаться здесь считала все-таки для себя невозможным.
Она решила уехать тайком, но неожиданный приезд полковника заставил ее отложить на время свой отъезд.
Однажды, выйдя на двор, она заметила там необычайное движете, суету: с полковником приехало несколько офицеров.
Надя направилась в зал и увидала доброго Ивана Григорьевича, окруженного офицерами.
– А, молодой герой, здравствуйте. Ну что, не скучаете? Господа, рекомендую вам этого молодого человека: русский храбрый дворянин! Он будет нашим спутником во время похода, – обратился Смирнов к офицерам, показывая на Надю.
Те радушно стали пожимать маленькую белую ручку Нади своими загрубевшими руками.
– Ну, как вы без меня проводили время? – спросил полковник Александра Дубенского.
– Очень весело, полковник.
– Довольны ли женой моей и Галей?
– Очень! Обе они такие добрые.
– Ну а как наш Дон? Полюбился ли он вам? – с улыбкой спросил полковник.
– О, очень, очень полюбился. Красив Дон, и еще красивее его берега.
– А ведь нам, молодой человек, скоро придется сказать нашему Дону прости…
– Как так? – спросила Надя.
– Я получил приказ вести свой полк в Гродненскую губернию. Вы поедете вместе с нами?
– Очень, очень рад! – воскликнула Надя.
– Там находится наша армия, и вы можете поступить в любой регулярный полк, а их там много.
– А примут меня? – не скрывая своей радости, спросила Надя полковника.
– Еще бы! Из вас выйдет хороший офицер, я вам это предсказываю.
Казаки скоро выступили.
В начале весны они пришли к берегам Буга. Отдохнув здесь, отправились дальше. Когда достигли города Гродно, полковник Смирнов простился с Надеждой Андреевной. Полк шел к Пруссии, а Дурова осталась в Гродно.
Расставаясь с ней, полковник дал ей совет:
– Определяйтесь здесь в какой-нибудь из формирующихся кавалерийских эскадронов. Еще советую вам быть откровенным с начальником полка, в который вы поступите, и немедленно напишите вашим родителям, чтоб они выслали вам нужные документы – это необходимо.
Надя поблагодарила за совет, простилась с добрым полковником и осталась совершенно одна.
В это время Коннопольский уланский полк для пополнения своего состава вербовал охотников. Надя обратилась к ротмистру полка Казимирскому с просьбой зачислить ее в уланы.
Ротмистр принял ее за мальчика.
– Кто вы? – с удивлением спросил он Дурову.
– Дворянин.
– Вы, должно быть, очень молоды, вам лет пятнадцать;
– Нет, господин ротмистр, мне двадцать.
– Не может быть!
– Уверяю вас.
– Вы казак?
– Нет.
– Зачем же вы носите казацкий мундир? – подозрительно посматривая на Надю, спросил ротмистр.
– Мой отец не хотел, чтоб я поступил в военную службу. Я ушел тайком из дому, присоединился к казацкому полку и пришел с ним сюда.
– Ваша фамилия? – после некоторого молчания спросил ротмистр.
– Дуров.
– Хорошо, Дуров. Я вас принимаю в полк. Надеюсь, вы оправдаете мое доверие.
Радости Нади не было предела.
«Наконец-то моя заветная мечта сбылась. Я – улан. Вот счастье! Теперь надо написать отцу», – думала Надя.
Старик ротмистр с отеческим вниманием отнесся к молодому улану. Он сам учил Надежду Андреевну военным приемам.
Надя выказывала блестящие успехи; ею были довольны и начальство, и товарищи уланы.
С поступлением в уланы для молодой женщины началась совершенно новая жизнь, полная тревог, волнений и деятельности.
«Сколько ни была я утомлена, – пишет Дурова в своих записках, – размахивая каждое утро тяжелой пикой или острой саблей, маршируя и прыгая на лошади через барьер, но полчаса отдохновения – и усталость моя проходит, и я хожу по полям, горам и лесам бесстрашно, беззаботно. Свобода, драгоценный дар неба, сделалась наконец уделом моим навсегда! Я ею дышу, наслаждаюсь, ее чувствую в душе, в сердце. Ею проникнуто все мое существо, ею оживлено оно!»
Надю назначили в первый взвод под команду поручика Бошнякова, старого холостяка, человека добрейшей души.
Наде пришлось переменить свой казацкий мундир на уланский. Ей дали саблю и пику, которая показалась ей тяжелым бревном. Дали шерстяные эполеты, каску с султаном, белую перевязь с подсумком, наполненным патронами. Все это к ней чрезвычайно шло. К сожалению, казенные сапоги мучили ее нежные ноги, не привыкшие к тяжелой обуви. «До сего времени я носила обувь мягкую и ловко сшитую; нога моя была свободна и легка, а теперь! Ах, боже, я точно прикована к земле тяжестью моих сапог и огромных бряцающих шпор!» – говорит Надежда Андреевна в своих записках.
Коннопольский уланский полк выступал в поход за границу. Он должен был примкнуть к нашей действующей армии, сражавшейся в Пруссии против алчного Наполеона I, покорявшего европейские государства одно за другим.
Великодушнейший из людей, император Александр I, союзник Пруссии, восстал против Наполеона, этого баловня счастья, и решил положить предел его завоеваниям.
Перед выступлением за границу Дурова написала своему отцу письмо, в котором со слезами просила его благословения и прощения.
– Ну, юноша, мы сегодня выступаем, а через несколько дней будем в деле, будем бить французов. Тебе не страшно? – шутливо спросил Надю поручик Бошняков.
– Нисколько, господин поручик.
– Да ведь могут тебя убить,
– Что же, видно, такая моя судьба.
– Молодец, хвалю. Так и поступай, не будь кислятиной. Ты русский дворянин, и дорожи этим!
– Рад стараться, ваше благородие! – по-солдатски отдавая честь поручику, проговорила Дурова.
VII
В 1807 году, 30 мая, при Гейльсберге Дурова в первый раз участвовала в сражении с французами, которые дрались с большим ожесточением. Неприятель превосходил нас силами, сражение было кровопролитное.
Молодая женщина нисколько не трусила, очутившись в сражении; ее необычайные присутствие духа и храбрость заставляли невольно удивляться наших воинов.
