скачать книгу бесплатно
– Увидишь!
– Не боюсь я тебя, Василий.
– Побоишься.
– Ты грозить мне задумал?
– А то смотреть буду на тебя!
– Поди вон, ты пьян!
– А ты спроси, с чего пью?
– С горя, что ли?
– Известно не с радости; надо мной все смеются: у тебя, говорят, жена – гусар; вдовцом соломенным называют. Легко ли мне переносить насмешки?
Чернов нашел нужным заплакать.
– Этого еще недоставало. Ах, Василий, баба ты, баба! Ты жалок мне и смешон.
– Смейся, только гляди, чтобы твой смех в слезы не обратился.
– Пожалуйста, не грози! Я говорю, что между нами все кончено.
– Тогда кончится, когда нас разведут.
– Дело о разводе уже начато. Прошу, оставь меня, – недовольным голосом проговорила Надя.
Василий Чернов ушел. Вернувшись домой, он напился еще более и завалился спать.
Теперь он стал совсем пропойцей, гулякой; от службы его уволили. В Сарапуле у Чернова был небольшой домишка; в одной половине он сам жил, а другую сдавал жильцам. Существовал он доходом, который получал с жильцов; доход его был так скуден, что едва хватало на хлеб. Большая часть имущества была продана и заложена.
В доме Чернова был страшный беспорядок; хозяйство было запущено.
Чтобы поправить свои дела, Василий Чернов должен был во что бы то ни стало вернуть жену. Эта мысль не покидала его; он ночей не спал, обдумывая, как примириться с Надей, как ее заставить жить с ним, но после последнего разговора с Надей он потерял всякую надежду.
В Сарапуле у него был один знакомый, которого прозывали Хлопушкой. Это был человек сомнительной нравственности, промышлявший темными делами, хитрый, пронырливый, несколько раз судившийся за худые дела.
Хлопушка, однако, умел, как говорится, сухим выйти из воды. Он в огне не горел, в воде не тонул.
Хлопушку весь город знал за отъявленного негодяя, и все его боялись.
Не раз городничий Дуров выгонял Хлопушку из города. Выгонит его в одну заставу, а он пройдет в другую. Бился-бился с ним городничий, да так и махнул на него рукой.
Василий Чернов решился посоветоваться с Хлопушкой, просить его содействия и помощи в деле водворения жены. Он позвал к себе Хлопушку и заперся с ним в комнате.
О чем у них шла речь – осталось тайной для всех.
XVIII
Кавалерист-девица, живя в доме своего отца, очень скучала; ее тянуло в полк.
Однажды, чтоб убить как-нибудь время, она отправилась пешком за город.
Надя очень любила эти прогулки. День был морозный, но солнечный; снегу выпало много, и санная езда была в полном разгаре.
Андрей Васильевич предложил Наде, чем гулять пешком, проехаться.
Надя отказалась и пошла пешком.
Она вышла за город и направилась по дорожке, протоптанной пешеходами.
Снег хрустел у ней под ногами; молодая женщина задумалась.
Она и не заметила, как отошла от города верст на пять; далее она не пошла и вернулась назад.
Не доходя несколько до Сарапула, Надя повстречалась на дороге с мужем, который ехал в санях, запряженных парой лошадей; с ним в санях сидели какие-то две не знакомые Наде личности.
– А, женушка, здорово! – громко проговорил Чернов.
Он вышел из саней и подошел к Наде.
– Здравствуй! – сухо ответила ему молодая женщина.
– Гуляла?
– Да.
– Домой идешь?
– Домой.
– Садись, подвезу.
– Спасибо, я люблю гулять пешком.
– Садись, говорю, прокачу! Кони лихие!
– Оставь меня! Поезжай с богом.
– Нет, тебя я не оставлю, садись!
– Сказала – не сяду!
– Так насильно посадим! – нахально проговорил Василий Чернов.
– Что такое? – Надя вспыхнула.
– Сама не сядешь, так посадим.
– Как ты смеешь так говорить!
– Вона! Чай ты мне жена. Ну, садись, не то ведь прикажу молодцам – мигом посадят! – пригрозил жене Василий Чернов.
– Прочь с дороги! Не то стрелять буду!
Надя быстро вынула из кармана небольшой пистолет и прицелилась.
– Ну, барыня-сударыня, ты этой игрушкой не шути! – грозно проговорил бывший вместе с Черновым Хлопушка.
И он, как клещами, схватил за руку молодую женщину. Пистолет выпал у нее из рук.
Василия Чернова кроме Хлопушки сопровождал приятель последнего – Ванька по прозванию Косой, такой же пьяница и вор, как и Хлопушка.
Чернов уговорился с ними похитить жену; его сообщники стали за ней следить, и вот, воспользовавшись тем, что Надя пошла гулять одна, негодяи напали на нее днем среди дороги.
– Разбойники! Я буду звать на помощь! – стараясь высвободить свою руку, крикнула молодая женщина.
– Кричи сколько хочешь, сударка, никто не услышит. Ну-ка, Косой, помоги мне посадить барыню в сани, – обратился Хлопушка к приятелю.
Сколько ни отбивалась Надя, а принуждена была уступить. Ее силой посадили в сани; с ней сели Хлопушка и Косой и крепко держали ее за руки.
Василий Чернов поместился на облучке и правил лошадьми. Несмотря на то что лошади мчали во весь дух, Чернов беспрестанно погонял их.
Ехали в противоположную сторону от Сарапула.
– Куда ты меня везешь? – спросила Надя у мужа.
– Куда надо! – грубо ответил ей тот.
– Что вы меня держите, не убегу!.. Пустите, – с презрением проговорила Надя и стала вырывать свои руки из рук крепко державших ее негодяев.
– Ты, сударка, не дури, не то свяжем! – погрозил ей Хлопушка.
Надя смирилась; она знала, что эта угроза может быть выполнена.
Отъехали верст тридцать от Сарапула, повернули направо и покатили по проселочной дороге.
Надя была легко одета; ее начинал пробирать мороз, она дрожала всем телом.
– Озябла? – совершенно спокойно спросил у ней Хлопушка.
– Не хочешь ли согреться? У нас водка знатная есть, – предложил ей Косой.
Молодая женщина ничего им не ответила.
– Скоро приедем, успеешь согреться, – промолвил Чернов и стал хлестать лошадей.
Сказал он правду. Скоро вдали показалась какая-то деревенька, расположенная на крутой горе; они въехали в эту деревню и остановились около большой чистой избы, крытой тесом.
– Вот и приехали! – весело проговорил Чернов, выпрыгивая из саней.
Он стал стучать в оконце; на его стук ворота быстро отворились.
Мужик с окладистой рыжеватой бородой, в полушубке на плечах, с поклоном встретил приехавших.
– Добро пожаловать, добро пожаловать! – говорил он, широко отворяя дверь в избу и пропуская Чернова и его жену.
– Здорово, Гаврила, все ли у тебя приготовлено? – спросил у мужика Чернов.
– Все готово: горница вымыта, истоплена и прибрана.
– Ну и ладно!
Изба у мужика Гаврилы имела два отделения, переднее и заднее; в переднем обыкновенно Гаврила проживал со своей семьей только летом, а зимой передняя половина стояла пустой.
Василий Чернов был давно знаком с Гаврилой, который во всей деревне Марфино почитался за первого богатея. Чернов в трудную минуту занимал у него деньги. Гаврила охотно давал ему, помня оказанную Черновым услугу, а услуга состояла в следующем: Гаврила как-то раз уличен был в каком-то проступке. Хоть проступок его был и невелик, но все же его ожидала тюрьма. Василий Чернов стал хлопотать по его делу и совершенно «оправил» Гаврилу.
Гаврила это помнил и старался по возможности оказывать услуги Чернову.
Василий Чернов, задумав похитить свою собственную жену, не нашел лучше места припрятать ее, как у Гаврилы. От Марфина до города далеко, никто не догадается, что Надя находится в избе у мужика Гаврилы, под замком. Разумеется, Чернов предварительно побывал в Марфине и уговорился с Гаврилой, который и отвел для его жены переднюю половину избы.
– Вот твоя временная квартира, – сказал Наде Чернов, входя с ней в избу.
– Ты думаешь здесь удержать меня? – презрительно спросила она у нелюбимого мужа.
– Да, думаю.
– Что же, под замком держать станешь, как невольницу?
– Сама того захотела; волей ты ведь не шла ко мне.
– Так силой заставишь?
– И заставлю.
– Плохо же меня ты, Василий, знаешь! Нет такой силы, нет таких запоров, которые бы меня удержали.
– Посмотрим.
– Ах, Василий, как ты глуп! Как ты смешон!
– Что поделаешь, такой уж уродился!
– И долго ты думаешь держать меня в затворе? – совершенно спокойно спросила кавалерист-девица.
– До тех пор, пока ты не изъявишь согласия жить со мной.
